Закон о веротерпимости от 17 апреля 1905 г.

ЗАКОН О ВЕРОТЕРПИМОСТИ ОТ 17 АПРЕЛЯ 1905 Г.1 ИЗВЛЕЧЕНИЯ ИЗ ОСОБОГО ЖУРНАЛА КОМИТЕТА МИНИСТРОВ 25 ЯНВАРЯ, 1, 8 И 15 ФЕВРАЛЯ 1905 Г.

II. Иноверные нехристианские исповедания.
Обратившись к ближайшему рассмотрению вопросов, касающихся религиозной свободы и быта лиц иноверных исповеданий, Комитет остановился на обсуждении нижеследующих соображений, вытекающих как из общего положения дела, так и из предъявленных по сему предмету отдельных ходатайств.
1) По вопросу о пересмотре действующих постановлений о сооружении молитвенных домов иноверных исповеданий. Ознакомившись с порядком разрешения постройки молитвенных домов иноверных исповеданий, Комитет не может признать его удовлетворительным.
Что касается вопроса о постройке мечетей, то в округах, подведомственных Таврическому магометанскому духовному правлению, постройка допускается по правилам Строительного Устава и с гарантией обеспечения содержания вновь возводимых мечетей (там же, ст. 1388), однако не иначе, как с согласия епархиальной власти. Более стеснительными представляются правила о постройке мечетей в округе Оренбургского магометанского собрания, где выдача разрешения обусловливается отсутствием соблазна для православных, и в степных областях, в которых с 1883 г. правилом установлено не допускать построения мечетей свыше одной на волость.
Обозрение приведенных постановлений, свидетельствуя об их неполноте, взаимной несогласованности и широком допущении административного усмотрения, приводит Комитет к убеждению в необходимости их пересмотра, чтобы поставить порядок разрешения постройки молитвенных домов иноверных исповеданий на почву твердого и определенного закона вне зависимости от какого-либо усмотрения и от необоснованных на законе административных распоряжений. Исполнение этого поручения, по мнению Комитета, могло бы быть возложено на проектируемое им Особое Совещание.
2) О предоставлении Оренбургскому духовному собранию и Таврическому духовному правлению назначения мулл с согласия губернаторов и с оставлением существующего порядка их избрания. Министр внутренних дел2 объяснил, что по действующему закону для определения в звание мулл существует два, несколько разнящихся между собой, порядка. В Таврической губернии муллы избираются из лиц, принадлежащих к духовенству этой губернии, по происхождению от него (т. XI, ч. I, ст. 1368), при чем для получения сего звания требуется:
а) согласие приходского общества, изъявленное надлежащим порядком в общественном приговоре;
б) одобрение Таврического магометанского духовного правления;
в) утверждение местного губернского правления (там же, ст. 1369).
В округах же, подведомственных Оренбургскому духовному собранию, муллы выбираются из лиц без различия состояний, при чем для избрания требуется желание, по крайней мере, двух третей таких прихожан, которые почитаются старейшими семейств (там же, ст. ст. 1431 и 1432). Затем следует одобрение выбранных на должность лиц, которое зависит от духовного собрания, а утверждение – от губернского правления (там же, ст. 1424).
Поступившее ныне ходатайство мусульман ставит своей целью изменить изъясненный порядок в смысле предоставления утверждения в должности мулл Таврическому духовному правлению и Оренбургскому духовному собранию с согласия подлежащей губернской власти. При наличии этого условия, Министр внутренних дел не встречает препятствий к осуществлению намеченного предположения.
Комитет также обратил внимание на возбужденное одним из мусульманских обществ ходатайство о замене существующего ныне способа определения в должности муфтия и кадиев Оренбургского духовного собрания по назначению Правительства путем выборов в эти должности, производимых мусульманами всего муфтиата.
При ближайшем рассмотрении вопроса в его первоначальном объеме и в последовавшем затем дальнейшем развитии Комитет не может не выразить убеждения в том, что тот или иной порядок определения в должности духовных лиц мусульманского исповедания имеет существенное значение собственно для обществ, религиозными делами коих они призывают управлять. Поэтому этот порядок едва ли должен вызывать воздействие Правительства, которое бы шло далее политической поверки и нравственной благонадежности поставляемых духовных лиц.
В виду этого, по мнению Комитета, следует сохранить за правительственной властью право утверждать или не утверждать лиц мусульманского духовенства, а сам порядок и способ избрания их на должности предоставить свободному определению прихожан. В соответствии с указанной общей мыслью, Особым Совещанием должен быть произведен пересмотр всех законоположений о порядке избрания и назначения должностных лиц магометанского духовенства как приходского, так и высшего.
3) Об освобождении магометанских мулл и лиц высших духовных степеней от воинской повинности. Рассматриваемый вопрос останавливал уже на себе внимание Правительства при обсуждении проекта устава о воинской повинности, но не получил тогда разрешения, т.к. лица магометанского духовенства назначаются на должности уже в летах (не моложе 25 лет), превышающих призывной возраст для отбывания воинской повинности, поэтому в предоставлении им указанной льготы и не было признано надобности. Ныне вопрос этот возникает в отношении духовных лиц магометанского исповедания, призываемых на действительную военную службу из запаса.
По заявлению некоторых магометанских обществ, сделанному в представленных ими ходатайствах, при мобилизации по случаю настоящей войны с Японией в числе призванных из запаса оказалось до 300 магометанских мулл, занимавших приходские должности в мечетях, вследствие чего прихожане остались без духовных пастырей.
Относясь весьма сочувственно к заявленному ходатайству, признавая необходимость обеспечения духовных потребностей магометанского населения, Комитет остановился на той мысли, что окончательному разрешению настоящего вопроса должно предшествовать более полное выяснение как самого характера духовных должностей, которые освобождали бы от призыва на военную службу, так и числа лиц, занимающих эти должности, дабы тем поставить испрашиваемую льготу в пределы действительной необходимости, и устранить возможность злоупотреблений в пользовании ею.
Таким образом, признав желательным освобождение от призыва на действительную военную службу из запаса духовных лиц магометанского исповедания, в действительности необходимых для правильного удовлетворения потребностей духовной жизни магометанского населения, Комитет считает необходимым разработать этот вопрос и составить по оному окончательное заключение. Это задание следует возложить на проектируемое Особое Совещание.
4) Об определении в законе порядка открытия мектебе и медресе в районе, подведомственном Оренбургскому духовному собранию. Из относящихся к настоящему вопросу данных Комитет усматривает, что существующий порядок открытия низших и высших магометанских конфессиональных школ (мектебе и медресе), из которых первые соответствуют нашим церковно-приходским школам, а вторые – имеют богословский характер, представляется в настоящее время в следующем виде.
С одной стороны, закон определяет открытие школ лишь в районе, подведомственном Таврическому духовному правлению, где их учреждение, согласно ст. 1389, т. XI, ч. I, допускается с разрешения сего правления в каждом селении, независимо от количества в нем населения. Для открытия училища нужно только согласие общества и назначение достаточных для содержания средств. Никаких указаний относительно порядка открытия мектебе и медресе в местностях, которыми заведует Оренбургское духовное собрание, закон не содержит.
С другой стороны, на основании циркуляра Министерства внутренних дел от 3 августа 1892 г., учреждение магометанских конфессиональных школ поставлено в зависимость от разрешения директоров народных училищ.
Оценивая приведенные постановления и создающееся под их влиянием положение дела, Комитет не может признать его правильным, и в сем отношении считает необходимым указать на неполноту действующего закона, оставляющего открытым вопрос о магометанских школах в большей части местностей, занимаемых мусульманским населением. Нет сомнения, что подобный пробел не останется без нежелательных последствий и вызовет на практике ряд излишних затруднений и стеснений. Не менее неудобным по той же причине представляется, по мнению Комитета, и разрешение открытия магометанских школ в зависимости от усмотрения директоров народных училищ. Не говоря уже о том, что с формальной стороны административное распоряжение, последовавшее по этому предмету, не имеет оснований в действующем законе. Оно едва ли может быть признано целесообразным. Внутренняя жизнь магометанских школ представляется доселе недостаточно обследованной из-за встречаемых при этом затруднений. Отсюда следует, что распоряжение 1892 года, не достигнув своей цели, поставило дело магометанского духовного обучения в положение неустойчивое, во многом зависящее от личного усмотрения, изменчивого по месту и времени своего применения.
Приходя поэтому к заключению о необходимости обосновать рассматриваемое дело на почве определенного закона, Комитет находит подтверждение правильности этой мысли еще и в следующих соображениях.
Проживая в составе России уже в течение многих столетий, мусульманское население внутренних губерний исполняло всегда долг свой перед государством наравне с его коренными подданными и не доставляло Правительству каких-либо особых забот в политическом отношении. Будучи весьма твердым в правилах своего вероучения, население это никогда не проявляло стремления к прозелитизму3 среди русского народа. Кроме того, несмотря на сохранившиеся еще некоторые отличия внутреннего и внешнего быта, население это сроднилось с Россией и вполне ей дружественно.
В то же время существующие в деле духовного образования мусульман стеснения не могут не вызывать в них некоторого недовольства, которое поэтому и было бы желательно устранить. Между тем, по справедливому замечанию, высказанному в среде Комитета, достигнуть успеха в деле сближения мусульманства с нашей культурой возможно, идя по пути покойного Ильминского4, с пользою и исключительным усердием поработавшего в Казанском учебном округе над обучением инородцев русскому языку (при помощи преподавания им их наречий, изображенных посредством русской азбуки), или же по пути открытия в мусульманских местностях общеобразовательных русских школ.
Таким образом, Комитет признает необходимым поручить Особому Совещанию выработать правила открытия магометанских конфессиональных школ, без излишних в сем отношении стеснений, и предположения свои по сему предмету внести на утверждение Государственного Совета.
5) Об устройстве управления духовными делами киргизов Акмолинской, Семипалатинской, Уральской и Тургайской областей, а также магометанских общин на Северном Кавказе, в Ставропольской губернии, Туркестанском крае и Закаспийской области. При рассмотрении настоящего вопроса Комитет принял во внимание, что все магометанские приходы Империи (за исключением Закавказских, имеющих свои особые духовные установления) подчинены двум окружным управлениям – Таврическому и Оренбургскому. Первое управление было учреждено для Таврической и Западных губерний, второе – для всех прочих губерний и областей. Однако из ведения Оренбургского управления изъяты:
1) киргизские5 магометанские приходы в Акмолинской и Семипалатинской областях, а также Уральской и Тургайской областях, как состоящие в ведении гражданского начальства;
2) приходы в Северном Кавказе, Ставропольской губернии, Туркестанском крае и Закаспийской области.
Изъятие духовных дел киргизов из ведения Оренбургского Магометанского Духовного собрания установлено 21 октября 1868 г. Высочайше утвержденным временным положением. Это положение было принято в политических целях для возможного ослабления мусульманской пропаганды и разрыва духовной связи магометан, проживающих внутри Империи, с кочевым киргизским населением, где магометанство находилось в то время в слабом развитии. Что касается магометанских приходов на Северном Кавказе и в Средней Азии, то после издания закона и за отсутствием нового постановления, определяющего территориальные пределы ведомства сего собрания, они не состоят в его ведении, как присоединенные к Российской Империи. До настоящего времени духовные дела означенных магометан остаются вне правильного надзора со стороны правительственных властей.
Из изложенных данных Комитет усматривает, что управление духовными делами магометанских общин указанных местностей не может быть признано сколько-нибудь прочно организованным. Одни религиозные общины находятся под непосредственным контролем административной власти, а другие – совершенно изъяты из какой-либо деятельности правительственного надзора. Поэтому вполне своевременным является поставленный ныне вопрос о закономерном устройстве их религиозного быта.
Останавливаясь на способе исполнения сего предположения, Комитет находит, что такое могло бы быть осуществлено при помощи одной из следующих мер: или через присоединение указанных районов к ведомству существующих духовных округов, или же через образование новых местных центров управления их духовными делами. Сравнительная оценка изложенных мер побуждает Комитет высказаться за принятие последней меры, так как самостоятельные учреждения были бы более близки к населению, а, следовательно, и более для него доступны. Останавливаясь поэтому на мысли о предпочтительности учреждения для мусульманского населения указанных местностей особых духовных управлений на основаниях, принятых для Таврического духовного правления, Комитет, за неимением достаточных данных, затрудняется ныне же высказаться о территориальном распределении рассматриваемых районов и указать для них центральные пункты, в которых могли бы быть учреждены духовные для них управления. Предполагая предоставить разработку вопроса об устройстве названных духовных управлений проектируемому Особому Совещанию, Комитет находит возможным поручить его же соображению и выяснение последнего указанного вопроса.
Заканчивая этим рассмотрение вопросов, возникших после применения предначертаний Указа от 12 декабря 1904 г. относительно исповедания магометанской религии, Комитет остановился еще на ходатайстве о дозволении воспитывать подкидываемых детей в религии магометанских семей, принявших их на воспитание. Имея в виду, что вопрос этот требует особого соображения и не может быть прямо разрешен распространением на него статьи 808 Устава духовных дел иностранного исповедания (Устав евангелическо-лютеранской церкви), как это предположено Комитетом относительно всех христианских исповеданий, Комитет признает наиболее правильным предоставить Особому Совещанию право решить, не окажется ли возможным применить и в настоящем случае предположенные для христианских исповеданий начала.
Вследствие всего вышеизложенного Комитет постановил:
I. Предоставить проектированному Комитетом Министров Особому Совещанию по веротерпимости право разработать нижеследующие вопросы на изъясненных в настоящем журнале основаниях. Составленные законопроекты безотлагательно представить на рассмотрение6 Государственного Совета, без предварительного согласования с ведомствами. Таким образом рассматриваются вопросы:
1) о сооружении молитвенных домов иноверных исповеданий;
2) о порядке избрания и назначения должностных лиц магометанского духовенства, приходских и высших;
3) об освобождении от призыва на действительную военную службу из запаса некоторых лиц магометанского духовенства;
4) о порядке открытия магометанских духовных школ – мектебе и медресе;
5) об учреждении особых духовных управлений для киргизов Акмолинской, Семипалатинской, Уральской и Тургайской областей, а также для магометанских общин на Северном Кавказе, в Ставропольской губернии, Туркестанском крае и Закаспийской области;
6) о возможности дозволения воспитывать подкидываемых детей в религии принявших их на воспитание иноверных семей.
Такое положение Комитета Министров удостоилось Высочайшего утверждения 17 апреля.
Печатается по изданию «О веротерпимости. Закон 17 апреля 1905 г.». – М., 1905, С. 78-88. (Издание неофициальное).
1. Полное собрание законов Российской империи. Собрание третье. 1905. – СПб, 1907, Т. 25, (№ 26126).
2. Булыгин Александр Григорьевич (1851-1919) – русский государственный деятель. В 1888-1893 гг. – калужский губернатор, в 1902-1905 гг. – помощник московского генерал-губернатора. С 20 января по 22 октября 1905 г. – министр внутренних дел. В 1905-1917 гг. – член Государственного совета.
3. Прозелитизм (греч.) – в данном случае стремление завербовать возможно больше сторонников своей религии.
4. Ильминский Николай Иванович (1822-1891) – русский ученый-тюрколог и педагог. Член-корреспондент РАН. С 1861 г. – профессор Казанского университета. Был активным сторонником и деятелем политики русифицированного просветительства по отношению к нерусским народам Империи. В современной историографии, наряду с критической оценкой ряда сторон деятельности Ильминского, в целом признается значительность его просветительской работы.
5. То есть казахские.
6. Уважение – старинное «согласие».