Тупамарос

Тупамарос. Городская герилья. Идеология

ТУПАМАРОС. Городская герилья (1973)

Артуро Порсекански

Опущена вводная статья, потерявшая свою актуальность, а так же вводные и заключительные параграфы к каждому разделу. Прим.

1. ИДЕОЛОГИЯ

1.1. Видение настоящего

В этом разделе мы хотели бы осветить как можно точнее взгляды «Тупамарос» на уругвайское общество. В частности, их мнение о причинах, вызвавших глубочайшие политические и экономические кризисы, перманентно терзающие Уругвай начиная со второй половины 50-х годов. Однако нет причин полагать, что анализ верен на все 100 процентов и указанные факторы действительно породили всё то зло, что им приписывают «Тупамарос». Скорее, это вера «Тупамарос»; ряд обвинений в адрес определённых людей, учреждений и политических сил; а так же своеобразный порядок решений и средств, которые могут быть предложены для исправления ситуации.

Как и большинство экономических исследователей, «Тупамарос» полагали, что кризис, захлестнувший Уругвай в начале 50-х, был вызван стагнацией производства и производительности труда, а так же уменьшением мирового спроса на традиционные импортируемые продукты – мясо и шерсть, что и привело к росту безработицы и снижению уровня жизни. Однако, были и другие факторы. Например, развитию сельского хозяйства и тяжёлой промышленности мешали непримиримые противоречия между латифундистами и буржуазией, а так же непродуктивность примитивной капиталистической системы. Помимо этого «Тупамарос» указывают и на другие факторы: такие как фальсификация правительством рыночных стимулов и механизмов, тяжёлое бремя экономического протекционизма, ограничения, наложенные на внутренний рынок и порочность устаревших экономических институтов.

В качестве примера, «Тупамарос» приводят инфляцию, устойчивый рост которой объясняется издержками производства и внутренним давлением, вследствие борьбы между различными секторами общества (латифундистами, предпринимателями, буржуазией, профсоюзами и т.д.), недовольными своей долей национального продукта. Вину за развитие и укрепление этой борьбы «Тупамарос» возлагали на систему стимулирования потребления, свойственную капитализму, и не зависящую от тех или иных временных факторов (правительства, экономических перемен и т.д.).

«Тупамарос» были убеждены, что три важных процесса стали плодом экономического спада.

Во-первых, фундаментальной проблемой «Тупамарос» рассматривали «кризис нации», который «не только не преодолевается, но и ухудшается с каждым днём». Т.е. партизаны имели пессимистический взгляд на развитие национальной экономики.

Во-вторых, в течение многих лет стагнации и инфляции, капиталисты не прекращали получать сверхприбыль, обогащаясь в угоду остальному обществу посредством перераспределения доходов в пользу богатых. Применялась классическая теория кризиса – богатые богатеют, бедные беднеют: «наиболее крупные прибыли получали банкиры, латифундисты, промышленники и торговцы».

В-третьих, инфляция и затяжной экономический кризис серьёзно подорвали престиж Уругвая на международной экономической арене. «Тупамарос» отмечали рост внешнего долга, снижение внутренних сбережений, расширение проблем платёжного баланса, вследствие чего страна всё больше попадала в зависимость от промышленности развитых стран и международного капитала, в данном случае – капитала Соединённых Штатов.

Более важной, нежели просто анализ экономического положения, являлась методология, предложенная «Тупамарос» для решения имеющихся проблем. Они считали, что очень немногого можно достигнуть путём незначительных административных реформ, которые проводит правительство. Напротив, необходимы глубокие структурные изменения, которые повлияют на производство, обмен и распределение продуктов в стране. Однако, богатые и могущественные вряд ли смирятся с потерей части своих богатств и влияния, если бы были предприняты меры по перераспределению земель и доходов. «Тупамарос» полагали, что правительство, действующее с оглядкой на могущественных капиталистов, никогда не решится на проведение подобной политики. Таким образом, «мирное решение проблем нашей страны невозможно, так как оно идёт вразрез с интересами тех, кто имеет всё, с интересами мощных групп влияния, в конце концов, с международными интересами». (Открытое письмо к полиции, декабрь 1967).

Политическая система Уругвая, по мнению «Тупамарос», являлась неэффективной и устаревшей. Политические партии страны неспособны взять на себя обязанности лидера в процессе, который мог бы бросить вызов корыстным интересам, и проводить прогрессивную и справедливую политику. По мнению «Тупамарос» эта недееспособность объясняется тем, что в последние годы традиционные партии Уругвая попали под контроль наиболее богатых слоёв населения. «Олигархи и бизнесмены сегодня лично удерживают рычаги политического управления в ущерб профессиональным политикам» (Документ №5, начало 1971).

В целом, «Тупамарос» рассматривали уругвайскую политическую систему как неспособную исполнять динамичную административную роль, и отвечать на требования людей, возникающие с прогрессом общества и производства. «Если бы нынешнее правительство Уругвая могло бы дать ответ на требования рабочих, не было бы никаких причин для конфликтов [между «Тупамарос» и правительством]».

«Тупамарос» так же обвиняли чиновников в повальной коррупции, и заявляли, что, вместо того, чтобы решать социально-экономические проблемы страны, ухудшающиеся с каждым днём, они стали союзниками богачей и олигархов, стали прислужниками режима «работающего на благо горстки привилегированных лиц».

Окостенелость и невосприимчивость правительства к требованиям рабочих, являлись, согласно «Тупамарос», тем фактором, который и породил вооружённое движение. В 1961 году группа молодых рабочих и социалистов возбудила волнения среди сахарных рабочих северных провинций Сальто и Артигас. Во главе с молодым адвокатом Раулем Сендиком, рабочее движение прекратило выдвигать обычные требования об улучшении условий труда (которые так и не удовлетворялись), а начало напрямую требовать экспроприации и перераспределения необрабатываемых земель крупных латифундистов. Два популярных слогана стали обобщением потребностей рабочих: «Земля тем, кто её обрабатывает» и «За землю и Сендика». Пройдя около 350 километров, манифестация прибыла в Монтевидео дабы выразить свои требования. Правительство ответило арестами и нападениями подконтрольных фашистских банд, породив огромное разочарование среди людей: законодательная и исполнительная власти остались глухи к справедливым требованиям. Проведя некоторое время в тюрьме, полностью разочаровавшись в традиционной легальной политике, Рауль Сендик и его товарищи решили, что, если система неспособна выслушать их, они не станут более тратить силы на бессмысленные просьбы. Некоторое время спустя после этого, Сендик и его друзья из студенческой среды образуют «Движение Национального Освобождения – Тупамарос».

Для инициаторов вооружённого действия, беспомощный и бессмысленный крестьянский «Марш на Монтевидео» стал доказательством того, насколько бесполезными стали каналы обычного правового политического участия масс. Свидетельством того, что политические партии не желают слушать просьб своих избирателей, не желали вникать в проблемы тысяч крестьян, лишённых земли, в то время как огромные территории (зачастую заброшенные) принадлежали горстке латифундистов, приближённых к властям. Таким образом, бедственное положение крестьян вылилось в рождение партизанской организации.

Оправдывая своё решение поставить себя вне правовой системы, «Тупамарос» писали несколько лет спустя: «Мы поставили себя вне закона (…) потому что это единственная честная позиция в ситуации, когда закон не равен для всех, когда закон защищает ложные интересы меньшинства, игнорируя большинство, когда закон направлен против прогресса страны, и когда даже те, кто создал закон, ставят себя вне его рамок в любое удобное для себя время» (Открытое письмо к полиции, декабрь 1967)

Таким образом, «Тупамарос» рассматривали сложившуюся политическую систему как главный фактор кризиса.

Они обвиняли экономические структуры в том, что традиционные партии не в состоянии модернизировать страну. Они обвиняли политическую систему в элитарности и в пренебрежении интересами народа в угоду олигархии и латифундистам. Кроме того, они утверждали, что не отсутствие навыков или ресурсов мешает изменить сложившийся порядок вещей; напротив, это является идеологией правящего меньшинства, в основе которого лежит концепция «сохранения стабильности», т.е. статус-кво.

1.2. Модель для будущего

«Тупамарос» ставили перед собой две конечные цели борьбы: строительство независимого, националистического самобытного общества и установление социализма, как социально-экономической системы для нации.

«Тупамарос», как и прочие латиноамериканские герильерос не рассматривали национализм и социализм в традиционной коннотации, сложившейся в Европе после Первой Мировой, когда национализм противопоставлялся социализму. Напротив, в Латинской Америке эти два понятия рассматривались не только как вполне совместимые, но и дополнявшие друг друга в решении определённых социальных задач (что несколько роднит латиноамериканский национализм со сталинской идеей «построения социализма в отдельно взятой стране»). «Национализм» латиноамериканских левых обозначал отход от политической и экономической зависимости и движение к национальной и культурной самобытности.

«Социализм» же следует понимать как общественный механизм возвращения нации (национальному государству) средств производства и природных ресурсов, централизованного планирования производства, и более справедливого распределения продуктов.

Другие цели «Тупамарос» носили либо общий характер (например, модернизация), либо имели более ограниченный масштаб (аграрная реформа). Они упоминались «Тупамарос», но всегда в контексте национализма и социализма.

1.3 Национализм: В поисках национальной идентичности

Начнём с того, что «Тупамарос» утверждали, что, хотя официально Уругвай существовал как независимое государство в течение почти 150 лет, фактически в политическом, экономическом и военном плане всё это время страна зависела от осей Бразилия-Аргентина и США-Великобритания. Кроме того, «Тупамарос» видели, что так называемое государство-нация Уругвай функционирует исключительно в интересах узкой олигархической прослойки, небольшой группы уругвайцев, сосредоточивших в руках все инструменты управления. Принадлежность к высшим богатым слоям общества органически роднит их и заставляет сотрудничать с аналогичными группами в Европе и Соединённых Штатах, совершенно игнорируя интересы большинства своих соотечественников, едва сводящих концы с концами на земле, где они родились.

Именно уничтожение этих двух целей – доминирования иностранных держав и угнетения национальной олигархией, являлось основной задачей борьбы «Тупамарос». Для партизан противоречия, существовавшие между колониальными державами и их метрополией дублировались на внутреннем фронте противоречиями, существовавшими между олигархией и народными массами.

Естественно, из этих двух врагов подлежащих уничтожению, олигархия занимала более приоритетные позиции, поскольку она просто была физически ближе, нежели «империалистические державы». Для «Тупамарос» наиболее эффективной и наименее затратной была задача полного уничтожения власти олигархии.

«Тупамарос» знали, что в прошлом (да и в настоящем) национализм использовался в риторике различных политических групп, в том числе и самой олигархией, для того, чтобы укрепить свою власть. Как и в Европе, уругвайская олигархия использовала националистический угар в борьбе против интересов масс. Поэтому партизаны хотели придать новый смысл этой старой концепции.

Для них национализм не был риторической маскировкой для привлечения среднего класса и мелкой буржуазии на свою сторону. Он не обозначал простого установления границ и введения государственного протекционизма. Скорее, это был поиск культурной идентичности, связавшей конгломерат рас и народов на общей территории, имевших общие экономические и лингвистические связи, что и отличает их от других народов, которым они были подчинены в прошлом. Речь не идёт исключительно об «уругвайской нации», напротив, для «Тупамарос» вся «Латинская Америка будет великой нацией» (Документ №5).

Действительно, тема потенциала Латинской Америки для того, чтобы стать «Великой Нацией» в горниле борьбы с северным колоссом (США) и другими силами иностранного порабощения, постоянно поднималась различными прогрессивными лидерами континента – начиная от Симона Боливара и Хосе Марти, заканчивая Фиделем Кастро и Хуаном Пероном. Новизна национализма «Тупамарос» заключалась в том, что он не рассматривался исключительно в контексте «освобождения», но являлся необходимым условием для построения социализма. «Тупамарос» утверждали, что полное освобождение от пут империалистических держав не может быть достигнуто исключительно за счёт политической независимости. Только построение социализма даст возможность достигнуть тотального экономического, политического и культурного освобождения.

1.4. Построение социализма

Одной из конечных целей «Тупамарос» являлось строительство социализма – сначала в Уругвае, а затем и по всей Латинской Америке. Методом, используемым для реализации этой задачи, был объявлен марксизм-ленинизм, творчески развиваемый с учётом конкретных исторических условий страны. По примеру советской стратегии «социализма в отдельно взятой стране», строительство социализма основывалось на создании централизованной правительственной системы, полностью контролирующей экономику, а так же занимающееся более справедливым распределением доходов и продуктов.

Не было никаких сомнений, что захват власти движением будет осуществлён посредством вооружённой революции. Однако социализм, который будет построен после неё, не будет простой калькой модели, уже реализованной в других социалистических странах, но будет проектом, разработанным с учётом конкретных исторических условий развития страны. Для «Тупамарос», очевидно, социализм был националистическим, и не обязательно придерживавшимся «генеральной линии», которую задавал один из полюсов социалистического мира.

Что касается конкретных действий и программ, которые будут осуществляться после захвата власти, их проекты были довольно расплывчаты и туманны. Средства производства перейдут под контроль государства, которое сформирует центральный орган планирования экономики. Так же должна была быть проведена аграрная реформа с экспроприацией латифундий, однако мелким частным сельхозпредприятиям будет позволено продолжить работу. Придерживаясь своих твёрдых националистических убеждений, «Тупамарос» заявляли, что все иностранные предприятия будут экспроприированы безо всяких компенсаций.

Так же отмечено, что, с ростом социалистического производства должен быть реализован один из главных лозунгов социализма – «каждому по потребностям». Некоторые другие реформы в области здравоохранения, образования и благосостояния были представлены в качестве дополнительных преобразований. Можно было ожидать и полного пересмотра уголовного кодекса, куда должен был быть внесён ряд статей, карающих, в том числе, и за сотрудничество с нынешним режимом и империалистическими державами.

В заключение, стоит отметить, что две основные цели, составлявшие идеологию «Тупамарос», нашли своё выражение в главном лозунге партизанского движения – «Родина для всех, или Родина ни для кого!» (Habrá patria para todos o no habrá patria para nadie!), который позднее был принят на вооружение другими левонационалистическими организациями (например, аргентинскими «Монтонерос»). Лозунг ясно указывает на необходимость радикального изменения сложившейся ситуации, когда государство-нация служит не всему народу, а узкой прослойке богачей. Государство-нация «Тупамарос» будет служить исключительно каждому гражданину, совокупность которых составляет коллектив. Никто не будет выброшен на обочину жизни, и никто не будет получать привилегий, недоступных для большинства.
2. ВОЕННАЯ СТРАТЕГИЯ

2.1. Использование насилия
«Тупамарос» были уверены, что в рамках существующей политической системы Уругвая достижение поставленных целей конституционными методами невозможно. Соответственно, вывод очевиден: единственной альтернативой является вооружённая борьба, т.е. путь организованного применения насилия. Необходимо проследить причины, приведшие организацию к столь радикальным взглядам.

С тех пор, как «Тупамарос» выпустили свой первый публичный документ, они ещё не раз подчёркивали, что насилие является законным средством борьбы угнетённого против угнетателя, и наиболее мощным и эффективным методом взятия власти. Они считали, что насилие законно, так как оно используется (тайно или явно) правящей элитой страны для сохранения своих позиций. Насилие является неотъемлемым правом людей, стремящихся устранить своё правительство, власть которого держится на насилии. В этом смысле политическое насилие рассматривается как высшая форма борьбы за власть.

«Тупамарос» соображали, что цели их движения совершенно не совместимы с целями традиционной политико-экономической системой Уругвая; поэтому насилие становилось единственным средством разрешения противоречий.

«Тупамарос» так же подчёркивали особую эффективность насилия как метода захвата власти. Во-первых, потому, что они прекрасно осознавали, что их цели идут вразрез с целями и задачами олигархических элит Уругвая. Партизаны знали, что требуются революционные политические, социальные и экономические изменения для того, чтобы достигнуть поставленных задач. В их сознании насилие во имя обновления было оправдано, так как «история демонстрирует, что самые фундаментальные революционные процессы изменений были вызваны вооружённой борьбой, им предшествовало политическое насилие» (Документ №5, начало 1971).

Во-вторых, «Тупамарос» понимали, что в эпоху текущего экономического застоя и ухудшения социальной ситуации в стране, сохранение внутреннего мира (статус-кво) было вопросом выживания для правящей верхушки.

И ничто не может быть более эффективным для подрыва монополии элит на применение силы, в обуздании своих претензий на власть и легитимность, чем насилие. Если в результате применения насилия неспособность правительства уничтожить своих политических соперников («Тупамарос») станет ясна народу, правящая верхушка автоматически потеряет все свои позиции, её власть будет настолько подорвана, что приход к власти «Тупамарос» станет реальностью. Насилие, таким образом, выступает как инструмент разрушения правительственных рычагов, инструмент сокращения властных полномочий элиты, инструмент подрыва легитимности правительства.

Резюмируя, можно сказать, что насилие, по мнению «Тупамарос», было абсолютно законным, и безусловно лучшим из инструментов политической борьбы, находящихся под рукой.

2.2. Партизанская война

Партизанская война является выражением организованного политического насилия. В контексте борьбы «Тупамарос» партизанская война рассматривалась как наиболее эффективный способ, направленный на захват политической власти.

Три основные функции были закреплены за концепцией партизанской войны: уничтожение сил государственного принуждения, подъём масс на общенародное восстание и подготовка кадров для реализации идеологических целей, ради которых и происходит взятие власти.

Первая функция должна была быть реализована посредством деморализации и дискредитации вооружённых сил и полиции. Вторая функция имела более политический характер: партизанская война должна была использовать методы, способствующие подъёму народного недовольства, а затем – и вооружённого восстания. Следуя идеям Че Гевары, «Тупамарос» не надеялись взять власть путём военного переворота или простой военной победы над правительственными войсками.

Им было известно, что функция партизанского очага совершенно иная: медленная работа по подрыву, дискредитации и уничтожению военных сил режима. Это должно способствовать политическому процессу, в котором массы (а не только партизаны) будут вовлечены во всеобщее восстание, которое приведёт к низвержению властных элит. Партизанская война понималась как временный (хотя и основной) этап в идеологической конфронтации между «Тупамарос» и правительством. Разрушение сил режима является необходимым шагом для того, чтобы перевести борьбу против олигархии и иностранного влияния в строго политическое русло.

Третья функция — подготовка кадров. Действительно, вооружённая борьба способствует не только изучению военных аспектов захвата власти, но и политической и стратегической подготовке, что необходимо для дальнейшей, пост-военной деятельности движения.

Теперь мы можем понять, почему для «Тупамарос» создание «очага» (партизанской организации) стало крайне важным фактором стратегии. Только появление вооружённых групп, действующих в составе партизанских соединений, исполняющих определённые функции борьбы, являлось значительным шагом в длительном процессе достижения идеологических целей. Вот почему «Тупамарос» в начале 1971 года хвастали, что «создание (партизанской) организации является одним из основных наших достижений» (Документ №5).

Тем не менее, социальные, географические и демографические условия Уругвая привели «Тупамарос» к решению о создании не просто очередной партизанской организации, но о строительстве исключительно «городского очага».

2.3. Городская герилья

Решение о централизации вооруженного действия «Тупамарос» в столице страны Монтевидео, городе, с населением более полутора миллионов человек, что составляет половину из общего числа жителей страны, являлось стратегическим.

В первую очередь, «Тупамарос» понимали, что на уругвайской территории не было места, где мог бы прочно обосноваться сельский партизанский «очаг», хотя труднодоступные в географическом понимании местности действительно имелись. Таким образом, взгляд организации сосредоточился на городе площадью более 300 квадратных километров, прекрасно позволяющему развивать борьбу нового типа. Ибо, географическое положение Уругвая, страны почти полностью равнинной, исключает возможность организации любого типа партизанской войны, кроме как городской.

Во-вторых, «Тупамарос» отвернулись от провинции, потому что «село является отсталой политической периферией по сравнению с Монтевидео» (Документ №5). Столица рассматривалась как крайне политизированный город, с сильными боевыми рабочими и студенческими союзами, активно вмешивающимися в политику. Абсолютная противоположность провинции, где «крестьяне интуитивно испытывают симпатии к политическим законам и порядку» (там же).

В-третьих, с военной точки зрения Монтевидео был очень удобен, так как «практически все противники находятся здесь, в пределах досягаемости» (там же). Президент, члены кабинета министров, полицейские, послы, судьи, финансовые и коммуникационные центры, арсеналы и склады амуниции: всё это располагалось в пределах столичной зоны. Городской партизан имеет широкий выбор целей, в отличие от своего сельского коллеги, который имеет в качестве врага лишь горстку военных и местных чиновников, а следовательно – весьма ограничен в действиях.

В-четвёртых, «Тупамарос» полагали, что в случае военного вмешательства Бразилии или Аргентины, городская вооружённая организация имела больший потенциал для развития сопротивления, нежели сельская. Следует отметить, что «Тупамарос» весьма часто обращались к возможности интервенции со стороны соседних диктаторских режимов, и в течение нескольких лет они ссылались на возможность вторжения иностранных держав в Уругвай для «наведения порядка».

Наконец, «Тупамарос» разглядели одно очевидное и неоспоримое преимущество городского партизана перед сельским: это физическая близость к более политизированным городским массам, среди которых он распространяет своё влияние. Уходит в прошлое зависимость от «связных», жизненно важных для сельских партизан, обеспечивающих сообщение между городом (политическим центром) и деревней (военным центром), перемещающим оружие, пропагандистские материалы, еду. Работа в городе облегчает партизанскую войну, так как герилья находится в постоянном контакте с остальным населением, что облегчает оперативное получение информации и распространение агитационных материалов.

Следует отметить, что «Тупамарос» были заинтересованы не только в организации вооружённых групп в Монтевидео. В период 1970-71 гг. движение пыталось охватить своим влиянием ещё несколько провинциальных городов, однако особого успеха в этом деле не достигли, и сами признали провал своих планов расширения герильи («План Тату», март 1972).

В 71-72 гг. были предприняты попытки реализации новой стратегии, получившей название «План Тату» и предусматривавшей, в связи с усилением репрессий, развитие партизанской войны в некоторых сельских зонах. Основная идея новой стратегии заключалась в организации в провинции групп сельских партизан, наносящих удары по армейским силам из «татусерос» («тату» — в Уругвае и Аргентине индейское название броненосца, живущего под землёй) — подземных укрытий, расположенных вблизи автомагистралей и других выгодных, с точки зрения стратегии, местах. Важно отметить, что идея «татусерос» не являлась альтернативой городской герилье, но лишь её дополнением. Цель «Плана Тату» заключалась в том, чтобы заставить вооружённые силы, сконцентрированные правительством в столице, покинуть Монтевидео, и тем самым ослабить военное давление на этот ключевой центр политической власти. То есть, смысл был не в замене городской герильи сельским действием, а в переходе на новый, более высокий уровень противостояния – как в городе, так и на селе. Кроме того, эти провинциальные контингенты могли бы быть использованы для изоляции Монтевидео, за счёт перекрытия дорог и разрыва коммуникаций.

2.4. Двоевластие

Систематическое использование насилия через акции городских партизан должно было способствовать установлению двоевластия. Двоевластие достигает особой силы тогда, когда герилья утверждает свою власть и свои позиции таким образом, что они уже не только представляют реальную угрозу для членов правительства, но и заставляют соблюдать лояльность и исполнять приказы значительную часть мирного населения. Это позволяет рассматривать организацию как параллельное правительство и даёт четыре важных преимущества.

Во-первых, облегчаются такие тактические операции, как сбор информации и материальное обеспечение. Во-вторых, значительно облегчается вербовка новых бойцов, так как организация фактически в открытую действует в среде потенциальных рекрутов. В-третьих, герилья, приобретая функции теневого правительства, способно на централизованную выработку и исполнение законов, в том числе и уголовных. Таким образом, например, похищение латифундиста уже не будет рассматриваться как уголовное деяние, но, скорее, как следствие неких «преступлений», совершённых самим похищенным ранее против организации и народа, за что теперь он должен заплатить. В-четвёртых, двоевластие даёт массу возможностей для приобретения фактическим правительством герильи юридического статуса (например, за счёт признания его другими странами).

«Тупамарос» были осведомлены о проблемах, связанных с поддержанием системы двоевластия в течение длительного времени. В идеале, люди каждодневно должны осознавать себя стоящими на стороне теневого правительства или официальных властей. Не может быть и речи о том, чтобы массы вели себя так, будто бы они смотрят футбольный матч между правительством и повстанцами, от исхода которого мало что изменится. Не должно быть участников – полиции против партизан, — и толпы зрителей, без особого интереса взирающих на действо. Каждый гражданин должен чувствовать себя причастным к борьбе, активно принимать в ней участие, понимая, что он приобретёт или потеряет в случае победы той или иной стороны.

В 1972 году в серии документов «Тупамарос» объясняли, что одних вооружённых действий недостаточно, чтобы нарушить сложившийся статус-кво, выйти из тупика, где оказалось движение. Они писали, что их военные действия успешны, как и раньше, но они всё меньше и меньше влияют на уругвайское общество, потому что насилие стало рутиной. «Действия, которые являются весьма эффективными, остаются незамеченными сегодня». «Тупамарос» считали, что «народ, олигархия, режим, всё общество давно привыкло к нашему присутствию». Почему? Партизаны дают отличный ответ, объясняющий спокойное восприятие насилия обществом: «Наша организация и её действия стали вакциной. Вначале акции вызывали судороги и повышение температуры, но затем организм выстроил защитный механизм, который позволяет переносить болезнь без риска смертности, и, в конечном итоге, выработался постоянный иммунитет» (Документ №1, март 1972).

«Тупамарос» действительно осуществили многое: их организация существовала в течение практически 10 лет, они преуспели в создании сильной дисциплинированной организационной структуры, они привлекали боевиков и симпатизантов сотнями и тысячами, они неустанно отражали удары полиции и армии, зачастую переходя в контрнаступление. Но этого было недостаточно, потому что народ стал рассматривать «Тупамарос» и их борьбу как часть нормальной жизни страны и уругвайского общества. Для того, чтобы исправить ситуацию, «Тупамарос» предлагали только одно: «увеличение прямых и систематических атак на репрессивные силы» (Документ №1, март 1972).
Как мы знаем, организация так и не смогла достичь наивысшей степени вооружённого противостояния. Важно отметить в этой связи, насколько тщательно «Тупамарос» изучали вопрос об отношении уругвайского народа к их борьбе. Их оценка равнодушия, которое порождает систематическое использование насилия городской герильей в период установления двоевластия, является наглядным примером постоянной оценки конъектуры момента.
3. ПОЛИТИЧЕСКАЯ СТРАТЕГИЯ

3.1. Всеобщая мобилизация

Всеобщая мобилизация являлась стратегией, с помощью которой «Тупамарос» пытались влиять на массы; наладить с ними взаимодействие с помощью различных политических и военных действий со значительным пропагандистским эффектом.

Целью мобилизации являлось привлечение как можно большего количества симпатизантов, распространение информации о партизанском движении, о его идеологии и акциях, формирование «магнитного полюса», притягивающего людей к «Тупамарос», трансформация в катализатор поляризации оппозиционных общественных сил. Этот мост между партизанами и массами должен был содействовать созданию широкого народного движения массовой поддержки, Фронта Национального Освобождения. Ради этого «Тупамарос» намеревались «проявлять непредвзятость и гибкость, дабы завоевать, организовать и мобилизовать всех потенциальных друзей, а не отталкивать их неуклюжим догматизмом» (Документ №5).

Поляризация политических сил должна была произойти по двум причинам.

Во-первых, «Тупамарос» намеревались заставить людей или принять идеологические цели движения, а ещё лучше – его военную тактику и стратегию, или же встать на сторону правительства, выступая за сохранение статус-кво. Это позволило бы «Тупамарос» понять, кто с ними, а кто против них, и таким образом, организация могла лучше оценить сложившуюся конъектуру действия. В этом контексте, поляризация лишь дополняет процесс установления двоевластия.

Во-вторых, партизаны стремились установить в стране климат политического напряжения, вызывая тем самым политизацию общества, и радикализацию значительной его части. Это позволило бы «Тупамарос» завоевать более широкое признание как политической силы.

Эта растущая близость между «Тупамарос» и массами имеет крайне важное значение.

Во-первых, для правильного анализа ситуации, необходима информация о реакции народа на действия партизан. Похищение иностранного посла, убийство полицейского или армейского офицера, ограбление банка – все эти акции нуждаются в тщательной оценке на основе того, получают ли они одобрение или осуждение со стороны народа. Насилие и вооружённая борьба должны способствовать росту революционного сознания в массах, но одновременно с этим они могут дать обратный эффект, если их использовать в неправильное время в неправильном месте.

Во-вторых, «Тупамарос» считали, что мобилизация масс является необходимым условием подлинного революционного процесса. Действительно, все революционные движения стремились к завоеванию и мобилизации народных масс, хотя немногие достигли в этом успеха. Любая вооружённая группа способна на осуществление грабежей, убийств и похищений, но, только вооружившись «правильной» стратегией и «правильной» идеологией, приняв чёткую организационную схему, такая группа сможет завоевать народную поддержку и победить. Конечно, при определённых обстоятельствах поддержка масс может быть получена путём формулирования политических платформ и организации легальной политической партии. Но, как было указано выше, «Тупамарос» рассматривали традиционную политическую систему нежизнеспособной, и считали наиболее эффективным инструментом мобилизации масс вооружённую борьбу. Борьбу, которая поддерживает диалектическую связь между движением, боевыми группами и мобилизацией масс.

3.2. Секторальная мобилизация

Революционное движение должно находится в постоянном контакте с группами, организованными внутри общества, которые могут содействовать или противодействовать акциям городской герильи, а так же с иностранными правительствами и зарубежными общественными движениями, так как их позиция может оказывать влияние на местные политические события. Мобилизация и влияние внутри различных отечественных и зарубежных организаций именуется секторальной мобилизацией.

«Тупамарос» всегда считали важным устанавливать и поддерживать связи различного рода со всеми секторами уругвайского общества.

Они признавали, что, в некоторых случаях, — например в Перу или Панаме, — военные сыграли положительную роль в развитии страны, защитив суверенитет и создав условия, содействующие экономическому и социальному прогрессу. «Вот почему, — пишут они, — вооружённые силы не должны подвергаться тотальной обструкции; мы не можем отказаться от возможности развития политической работы в их среде» (Документ №5).

Несколько раз «Тупамарос» публиковали свои открытые обращения к армии; они пристально следили за развитием внутренних событий в вооружённых силах, а в 1972 году, когда военные взяли на себя ответственность за ликвидацию множества боевиков и поддержание закона и порядка, «Тупамарос» передали офицерам ряд собранных документов, вскрывающих тёмные дела валютных спекулянтов, коррупционеров и лиц, уклоняющихся от уплаты налогов из высшего политического света. «Тупамарос» верили, что внутри вооружённых сил есть честные офицеры, недовольные продажным правительством, неспособным решить социально-экономические проблемы Уругвая. Герильерос призывали к «разработке конкретной и постоянной линии пропаганды, предназначенной для вооружённых сил» (План Тату). Лидеры «Тупамарос» прекрасно осознавали, какую роль армия играет в политической жизни страны, и какую может играть в будущем. Организация рассматривала вооружённые силы в основном как отдельную политическую организацию, а не просто как вооружённую руку олигархического режима.

Что касается полиции, особенно полиции Монтевидео, «Тупамарос» так и не смогли установить какие-либо прочные контакты с представителями этих органов правопорядка, хотя регулярно получали информацию о планах и мероприятиях, намеченных в штаб-квартире полиции. Политика, используемая «Тупамарос» в отношении полиции, заключалась в выискивании «противоречий, слабых сторон и трещин». В этом контексте запугивания и угрозы играли важную роль в тактике организации. Жестокое обращение с арестованными побуждало партизан к осуществлению «революционного правосудия», т.е. к ликвидации тех или иных полицейских офицеров. «Тупамарос» утверждали, что эта жестокая тактика «приносит свои плоды и не должна быть отброшена» (Документ №5). Иными словами, «Тупамарос» никогда не рассматривали полицию как отдельную политическую организацию, или же организацию, имевшую потенциал стать политической силой, но только как послушный и безгласный репрессивный инструмент правительства.

Идеология «Тупамарос» определяла правящий класс как своего основного врага. Сюда были включены помещики, латифундисты, крупные промышленники и скотовладельцы, профессиональные политики и богачи в целом. Всё это давало основания для практики грабежей и похищений. Но поскольку существовали олигархи, серьёзно пострадавшие от ухудшения экономического положения Уругвая, и, следовательно, заинтересованные в социально-экономическом прогрессе страны, партизаны считали важным устанавливать и поддерживать связи с ними.

Организация поддерживала тесные отношения с рабочим лагерем и профсоюзами, где традиционно доминировали левые. Учитывая тот факт, что в государственном секторе трудились более одной трети рабочей силы, это открывало для «Тупамарос» особые возможности. «Атаковать государство, находящееся в расцвете сил, это не то же самое, что атаковать государство, парализованное забастовкой». Правительство так же опасалось усиления партизан в рабочем движении, поэтому в период правления Пачеко Ареко (67-72) права профсоюзов были строго ограничены, некоторые из них были запрещены, а множество синдикальных лидеров попало за решётку. Но, несмотря на ослабление рабочего движения, партизаны продолжали создавать «Комитеты Поддержки Тупамарос» (Comité de Apoyo Tupamaro – CATs)везде, где только возможно, в том числе и на государственных предприятиях.

В течение 70-71 гг. «Тупамарос» утверждали, что студенты и их объединения «помогают нам сильнейшим образом». Они признавали, что боевитость студенчества «является выражением общих проблем безработной молодёжи, не имеющей никаких перспектив в стране, поражённой кризисом». Такая высокая степень сотрудничества была верной не только по отношению к студенчеству, но и в отношении учащихся старших классов. В самом деле, старшеклассники зачастую стояли в авангарде вооружённой борьбы.

Среди политических партий наиболее близкой «Тупамарос» являлась Коммунистическая Партия Уругвая, традиционно следовавшая просоветской линии. Хотя её лидеры не были связаны с герильей, «Тупамарос» писали, что «их отношение к нам является лишь следствием тактических, а не стратегических разногласий». Другие, более мелкие коммунистические организации «уважают нас, их члены поддерживают нашу борьбу. Мы имеем большое влияние среди них». В 1968 году «Тупамарос» утверждали, что вооружённое революционное действие объединит под одним флагом все левые группы страны, как это случилось на Кубе, так как выбор у этих групп небогат: либо присоединиться к партизанам, либо исчезнуть. Тремя годами спустя, «Тупамарос» констатировали, что «(уругвайская) левая вступила в процесс объединения».

Католическая Церковь Уругвая так же испытала на себе влияние партизанской борьбы. Как и в других странах Латинской Америки, здесь существовал разрыв между высшим духовенством, ориентированным на заокеанский центр католицизма и различные международные организации, и низшим клиром, сочувствующим новым революционным течениям (теологии освобождения). «Тупамарос» указывали, что «служители культа поддерживают нас, наши отношения с ними складываются положительно», и что Церковь – это «среда, где необходимо развивать наше действие на различных уровнях».

«Тупамарос» так же были заинтересованы в налаживании связей и обмене опытом с зарубежными вооружёнными движениями. Учитывая их латиноамериканскую националистическую позицию, они считали, что необходимо действовать совместно со всеми другими континентальными революционерами ради координации и взаимопомощи после окончания битвы за власть; «ради создания альянсов против общего врага».

Организация так же интересовалась событиями в других латиноамериканских странах, где у власти находились правительства, проповедовавшие националистические или социалистические идеи. В случае с Чили, «Тупамарос» писали, что «избирательный триумф Альенде показал возможность применения стратегии мирного прихода к власти через создание широких союзов и участия во всеобщих выборах». События в Перу, Эквадоре и Боливии (до 1971) раскрывали диапазон различных методов завоевания власти прогрессивными силами. В отношении же Кубы и её авангардной роли, у «Тупамарос» имелось особое мнение: «Она оказывает политическую поддержку всем боевым силам континента, однако сегодня Куба не лидер в стратегии вооружённой борьбы в Латинской Америке» (Документ №5).

Соединённые Штаты рассматриваются как «твёрдое ядро» империализма в Южной Америке, хотя партизаны всерьёз и не рассматривали возможность прямого военного вмешательства США в дела Уругвая. Вместо этого «Тупамарос» предполагали, что Соединённые Штаты будут поощрять империалистические выпады Аргентины или Бразилии. Тем не менее, они не боялись такого развития сценария. «Иностранное вмешательство будет обозначать полное военное поражение, но в то же время это будет началом единения вооружённого действия всех националистических сил … Представьте себе, Монтевидео занимают иностранные войска, что неизменно вызывает горечь и ярость простых людей» (Тридцать вопросов «Тупамарос», журнал «Punto Final» от 2 июня 1968). Учитывая тот факт, что «Тупамарос» обладают разветвлённой подпольной сетью по всему городу, именно они становятся центром притяжения этих оскорблённых людей, трансформируясь в подлинное национально-освободительное движение.

«Тупамарос» так же было известно об успехах бразильского военного режима, сумевшего ликвидировать практически все оппозиционные движения и организации (включая и своих партизан). Это вызывало опасения, так как «наши местные олигархи вполне способны повторить то, что произошло в Бразилии». Другими словами, «Тупамарос» всерьёз рассматривали возможность переворота, организованного олигархией с опорой на вооружённые силы, в попытках следовать тому же курсу проамериканского тоталитаризма, пример которого можно увидеть в Бразилии, Парагвае и, отчасти, в Аргентине.

В одном из своих последних документов, «Тупамарос» анонсируют создание комитета по международным вопросам. Среди главных его целей: получение оружия и денег из-за рубежа, организация нелегальных перебросок боевиков за границу, создание транснациональной сети разведки. Организация была заинтересована так же в установлении прочных контактов с социалистическими и националистическими правительствами Кубы, Чили, Перу, Панамы и Эквадора, а так же с Алжиром, Советским Союзом и Китаем. Это показывает, до какой степени (по состоянию на 1972 год) «Тупамарос» были независимыми в своей борьбе, если только сейчас они задумались о создании специально службы, необходимой для налаживания зарубежных связей.

Совершенно естественно, что в своей стратегии международных контактов «Тупамарос» прежде всего опирались на две константы своей идеологии – национализм и социализм.

3.3. Скачок

«Эль Сальто», что в буквальном переводе обозначает «Скачок» или «Эскалация», являлся важнейшим стратегическим пунктом, который будет применён (при соответствующей конъектуре момента) непосредственно перед захватом власти.

Военные и политические стратегии делают возможным конфронтацию, которая, в свою очередь, делает возможным осуществление «Скачка». «Эль Сальто», по мыслям лидеров «Тупамарос», даёт возможность «перехода на более высокий уровень вооружённой борьбы, начала полномасштабной войны, прямого преследования и уничтожения (правительственных) вооружённых сил, и, следовательно, переход к тотальной поляризации (общества), радикализации (революционного) процесса и более масштабному использованию человеческих ресурсов и оружия» (Документ №5). Множество условий должны быть соблюдены перед осуществлением «Скачка»: накопление ресурсов (людских, материальных, технических, информационных), установление двоевластия, рост народного недовольства и мобилизаций, деморализация правительственных сил, возможность вооружённого иностранного вмешательства, рост популярности и авторитета как самих «Тупамарос», так и их идей.

Когда сложится благоприятные условия для осуществления «Скачка», вооружённая борьба переходит в фазу массового народного восстания, восстания под предводительством «Тупамарос». Организация рассматривала этот последний акт вооружённой борьбы как естественный финал своей военной и политической стратегии, триумф определённого этапа своей деятельности. Причём массы теперь ассоциируют себя с партизанами и воспринимают их как предтечей альтернативного политического порядка и более справедливой социальной системы. По логике «Тупамарос», это массовое вооружённое восстание приведёт к захвату власти и, следовательно, к созданию нового социально-политико-экономического порядка на основе тех идеологических целей, которые ранее служили лишь иллюзорной моделью, но теперь переходят в реальность и начинают осуществляться.
4. ВНУТРЕННЯЯ ОРГАНИЗАЦИЯ

4.1. Кадры

Социальное происхождение членов «Тупамарос» отличалось разнообразием: от неграмотных крестьян до руководителей театров, от безработных асоциальных элементов до родственников высших лиц государства, от студентов и школьников старших классов до многодетных матерей преклонного возраста. Возможно ли правильно структурировать кадровый состав организации? Это очень трудно, если вообще возможно, так как практически невозможно получить точных данных о количественном и социальном составе подпольного движения. Это верно и в случае с «Тупамарос», так как информация о членстве не является ни стопроцентно достоверной, ни безусловно надёжной. Отсутствие дополнительных источников сужает выбор исключительно до статистических показателей убитых боевиков и симпатизантов.

Этот метод может дать лишь очень грубое представление о кадровой структуре «Тупамарос», так как он основан на случайной выборке. Помимо всего прочего, этот метод не нравится ни правительству, ни самим «Тупамарос». Бывшие комбатанты рекомендуют ознакомиться со статистикой арестованных и осужденных, поскольку эта информация является единственным фактическим источником, и, как правило, не подвергается фальсификации. Другие экс-боевики заявляют, что «анализ происхождения товарищей, взятых в плен, не может быть отправной точкой для изучения кадровой структуры». Таким образом, все нижеприведённые данные нужно рассматривать, учитывая неизменную статистическую погрешность.

Компиляция была сделана на основе открытой информации, опубликованной в прессе уругвайской полицией и вооружёнными силами. Имеется 648 отдельных отчётов об арестах, охватывающих период с 12 декабря 1966 по 22 июня 1972: отсюда исключены откровенно недостоверные или подвергающиеся сомнению данные. Отчёты представляют собой статистику по большинству арестованных в этот период «тупамарос», но в целом это составляет около 15 процентов от общей численности организации. Иными словами, полицейская статистика исключает около 4 тысяч боевиков и симпатизантов, остающихся на свободе на момент написания данной работы (май 1973) или же захваченных в последние полгода.

4.2. Род занятий

Из общего количества полицейских отчётов, 336 содержат информацию о роде занятий арестованных. В приведённой ниже таблице эта статистика разбита на четыре категории: студенты (С), профессионалы и техники (ПТ), рабочие и служащие (РС) и другие (Др).

Категория «Студенты» охватывает как непосредственно учащихся университетов, так и школьников старших классов; графа «Профессионалы и техники» включает в себя так же выпускников высших и средних учреждений (таких, как медицинские работники, священники, художники, механики, журналисты и пр.); строка «Рабочие и служащие» включает в себя трудящихся фабрик, заводов, мелких мануфактур и вообще всех, занятых в сфере услуг и производства, кто не может быть квалифицирован как специалист (например, продавцы, секретари, клерки, грузчики); «Другие» охватывают домохозяек, солдат, полицейских, предпринимателей и землевладельцев и, конечно же, безработных.

Прим. Данные за 66-69 гг. настолько малы, что были объединены в одну графу.

ак можно увидеть, примерно треть из «Тупамарос» являлись профессионалами и техниками, другую треть составляли рабочие и служащие, и третью треть – студенты. Данные, взятые по годам, выявляют две относительно чёткие тенденции.

Первая говорит нам о неуклонном снижении доли студентов – с 40 процентов в период 66-69 до 20 в период 1972. Другой тенденцией является рост численности специалистов и техников – с 20 с лишним, до 40 процентов в 72. Доля работников и служащих, очевидно, осталась практически неизменной.

4.3. Возраст

Данные о возрасте арестованных боевиков были приведены в 515 отчётах.

Как видно, возрастной диапазон постоянно увеличивался с 18-43 до 18-59, что увеличило средний возраст с 30.5 в 66-69 гг. до 38.5 в 1972 году. Что касается моды (наиболее часто встречающегося возраста), то, за исключением бимодального распределения периода 66-69, она последовательно была равна 21 году. Наконец, среднее арифметическое, как правило, располагалось между 25 и 28 годами. Большинство захваченных боевиков являлось молодыми людьми старше 20, но младше 28 лет. Хотя это наиболее часто встречающийся возраст, можно было встретить партизан, которым едва-едва исполнилось 18, или же уже стукнуло 59, хотя подобные случаи были, конечно же редкостью.

4.4. Пол

Данные о 618 арестованных показывают, что более четверти из тех, кто был заподозрен в участии в вооружённой организации, являлись женщинами. Причём, это соотношение участия гораздо выше, чем можно было бы ожидать, и, как можно убедиться, с течением времени данные параметры только увеличиваются.

4.5. Национальность

648 задержанных, то есть подавляющее большинство боевиков «Тупамарос», являлись уругвайцами по национальности и гражданству. Только 12 из общей суммы, т.е. 1.8 процента, были натурализованными иностранцами: это пятеро испанцев, трое бразильцев, двое аргентинцев, один венесуэлец и один египтянин. Для такой страны как Уругвай, где всего 40 процентов населения имеют испанское происхождение, а все остальные – иммигранты первой или второй волны, такое представительство иностранцев вовсе не кажется странным, а даже наоборот.

Если предположить, что данные цифры отображают реальную картину кадрового состава «Тупамарос», то выводы могут быть следующими: охватывая своим влиянием различные сектора общества, организация вбирала в себя множество самых разных людей, самого разного социального происхождения. Но, как правило, подавляющее большинство боевиков являлись молодыми уругвайцами, не старше или чуть старше 25 лет. Можно отметить довольно высокую долю женщин, а так же немалый процент образованных людей.

Данные, предоставленные здесь, не дают никакого ответа на вопрос о социальном статусе лидеров движения. Однако, исходя из неформальных опросов наиболее значимых арестованных главарей движения (а это Рауль Сендик, Хорхе Манерас Льюверас, Мареналес Саенс, Хуан Альмиратти, Эктор Амодио Перес, Рауль Бидегайн, Альберто Кандан Грахалес и Люсия Тополански), можно заметить, что всё это люди, в основном, тридцатилетнего возраста и чуть старше, принадлежащие к высокообразованной прослойке общества, все – уругвайского происхождения.

4.6. Внутренняя организация

Основной оперативной единицей «Тупамарос» являлась ячейка. Она состояла как минимум из двух, но обычно не более чем из шести человек. В каждой такой ячейке имелся оперативный руководитель, как правило, назначенный Исполнительным Комитетом. Существовал порядок, в соответствии с которым, по коллективной просьбе бойцов ячейки, руководитель мог быть снят, а на его место назначен другой. Члены ячейки не знали подлинных имён друг друга, они использовали прозвища, поддельные документы и легенды, полученные ещё на стадии отбора. Все элементарные единицы организации делились на две категории: боевые и обслуживающие.

Боевые ячейки, были укомплектованы «комбатантами», — наиболее опытными и доказавшими свою преданность делу «Тупамарос» бойцами, в ведении которых находилась непосредственно военная деятельность. Они должны были исполнять задачи вооружённой пропаганды, репрессий и саботажа, утверждённые руководством.

Обслуживающие ячейки были составлены «активистами» — людьми, осуществлявшими техническое обслуживание боевых ячеек. Иными словами, они были ответственны за подготовку мест встреч, содержание конспиративных квартир и укрытий, приобретение еды и одежды, сбор разведывательных данных, иногда лечение, изготовление взрывчатки и починку оружия, решение проблем транспорта и коммуникаций.

Каждая ячейка, — боевая или логистическая, — считала необходимым наладить работу собственной локальной информационно-пропагандистской сети. Иными словами, они должны были поддерживать контакты с симпатизантами и «периферийными».

«Периферийными» именовались товарищи, сохранявшие свой легальный статус и работавшие на организацию лишь время от времени. Они несли ответственность за распространение пропагандистских материалов и связи «Тупамарос» с массами, изыскивали сочувствующих, новые информационно-разведывательные и технические источники.

Симпатизантами назывались те, кто, в той или иной форме, оказывал сознательную помощь «Тупамарос» в приобретении оружия и химических веществ, предоставлении медицинской и правовой помощи, убежищ и необходимых материалов.

На основе разведывательной информации, собранной сочувствующими, руководители ячейки выносили те или иные предложения на суд Исполнительного Комитета, который, на основе полученных данных, корректировал тактику организации и планировал акции.

Деятельность каждой ячейки координировалась непосредственно членами ИК.

Несколько ячеек составляли колонну; чисто административную единицу, ответственную за контроль той или иной географической области. Колонны охватывали своим влиянием Монтевидео и ещё семь зон уругвайской провинции. Формируя колонны, «Тупамарос» получали тактическое преимущество за счёт разделения труда и знакомства самих бойцов с географическим районом действия, в котором обычно они сами же и проживали. Однако в Монтевидео, где географическая специализация не так важна, как в сельской провинции, некоторые колонны исполняли крайне узкие обязанности, как в случае с медицинской колонной, ответственной за деятельность подпольных госпиталей по всей столице.

Колонные не являлись постоянными боевыми отделениями, но только административными единицами, созданными для содействия и координации действий отдельных районных групп. Контакты между ячейками, согласно законам сепарации (никто не должен знать больше, чем необходимо для его работы) были сведены к минимуму, и осуществлялись исключительно через руководителей ячеек.

Исполнительный Комитет являлся центральным руководящим органом «Тупамарос» с постоянным членством, которое, однако, могло быть изменено решением большинства самого Комитета или же Национальным Собранием. Члены ИК, именовавшиеся «лидерами», ведали как военной, так и политической деятельностью организации. Они могли сохранять или не сохранять легальность, но обязаны были отдавать всё своё время организации. Именно ИК подбирал цели для партизанских атак и разрабатывал военные планы этих акций. В целом, ИК ведал всей деятельностью организации, корректируя, оценивая и утверждая планы военной и политической деятельности, а так же предложения, внесённые низовыми группами. В случае необходимости, ИК мог ликвидировать или реформировать любую ячейку или колонну, назначать ответственных за исполнение конкретных задач, применять дисциплинарные меры, распределять денежные, материальные и человеческие ресурсы, имевшиеся в его распоряжении. Каждая ячейка через своего лидера находилась в контакте с координатором колонны, который, в свою очередь, был связан с ИК.

Национальное Собрание, по крайней мере номинально, являлось высшим органом управления «Тупамарос», и представляло собой собрание представителей всех партизанских ячеек. НС проводилось раз в 18 месяцев или по требованию ИК или трети рядовых членов «Тупамарос». В реальности, НС проводилось лишь дважды – в 1966 и 1968 годах. Основной целью собрания являлся выбор нового ИК, обсуждение широкого спектра идеологических вопросов, а так же стратегии и тактики. Очевидно, что накал борьбы между партизанами и уругвайской полицией просто сделал невозможным дальнейшее проведение столь широких заседаний, сопряжённых с немалым риском. В связи с этим, в 1970 году ИК отказался от дальнейшего осуществления практики НС, заменив его локальными сходками боевиков для обсуждения рабочих документов, эссе и директив. Именно благодаря этому менее опасному методу внутренней демократии, осуществлялось общение между массами рядовых партизан и руководством организации.

Вследствие мер безопасности, вступление в ряды организации представляло собой довольно строгую и длительную процедуру. Очевидно, поручительство в этом деле играло большую роль: поручитель предоставляет организации всю информацию о кандидате – его привычки, профессиональные навыки, степень развития политического сознания, особенности личности, социальные связи, состояние здоровья и т.д. Среди личностных черт, считавшихся наиболее ценными для будущего боевика, выделяли дисциплинированность, хладнокровность, физическое здоровье и силу, послушание, обладание различными техническими навыками, способность к подчинению и адаптации к жёсткой иерархической системе командования. Наиболее плохими чертами являлись неосторожность и отсутствие благоразумия, болтливость и хвастовство. Как отмечалось в специальном пособии для новобранцев, «…помните, что вашими худшими врагами являются хвастовство и неосмотрительность, недисциплинированность и сплетничество. Не спрашивай ничего, не говори ничего, не позволяй никому говорить тебе что-то». В другом документе подчёркивалось, что все качества боевика перечёркивают два порока – несдержанность и отсутствие уверенности в собственных действиях.

После получения необходимого доступа к делам организации, рекрут как правило назначался для работы в качестве «активиста», т.е. сотрудника логистической службы. В то же время он проходил строгую программу обучения, приобретая необходимые военные и политические знания и навыки. После окончания курсов, человек становился настоящим «тупамаро», завоёвывая возможность активного участия в деятельности, несущей с собой гораздо большую ответственность и степень риска.

Те из «Тупамарос», кто входил в боевую организацию или же находился на нелегальном положении, отличались большим аскетизмом в своей повседневной жизни. Обыски на конспиративных квартирах выявляли большие физические неудобства, испытываемые подпольщиками в условиях тайного существования. Однако, несмотря на отсутствие отдыха и личной жизни, организация предоставляла своим членам вполне сносную еду, одежду и медицинскую помощь. «Тупамаро», живущий в подполье, получал некоторое денежное пособие в соответствии со своим рангом. Дисциплина здесь поддерживалась строжайшим образом, в том числе – и с помощью репрессивных мер.

Как уже отмечалось, вся внутренняя структура организации выполняла основные требования безопасности, главным из которых являлась сепарация. Совершенно естественно, что, как и в других подобных организациях, в «Тупамарос» соблюдалась внутренняя цензура и строгое следование принципу «каждый должен знать только то, что необходимо для его работы». Помимо этого, дабы к минимуму свести вред, который может нанести организации боевик, попавший в руки властей и начавший давать показания, в «Тупамарос» применялся ряд особых мер. Известно, что боевики одной ячейки не знали подлинных имён друг друга, контакты между разными ячейками были сведены к минимуму и касались только непосредственной деятельности организации, а перемещение из одного убежища в другое происходило всегда с завязанными глазами.

Но сепарация имела и свои недостатки. Например, соблюдалось тотальное подчинение приказам, что способствовало осознанию каждого партизана, что он является лишь легкозаменяемым винтиком гигантской машины.

Некоторая децентрализованность давала возможность разработки каждой ячейкой оперативного плана атаки, однако ни у кого, кроме ИК не было полномочий решать, на кого именно нападать.

В случае, когда несколько ячеек контактировали друг с другом в контексте планирования или подготовки какой-либо сложной операции, сепарация могла быть (и часто являлась) большой помехой или вообще причиной полного краха, так как партизаны различных ячеек не знали друг друга, и лидерам ячеек трудно было восстановить порядок.

Ещё одним недостатком сепарации являлось то, что она гораздо лучше работала внизу, чем в верхних эшелонах. Действительно, захватив одного из боевиков, или даже целую ячейку, полиции или армии практически никогда не удавалось идти дальше. С другой стороны, захватив лидера ячейки, можно было с уверенностью сказать, что в руки правоохранительных органов вскоре попадут не только все члены её, но и, возможно, лидеры других боевых единиц, с которыми имел контакт арестованный. Со временем, когда полиции стало известно гораздо больше о внутренней структуре «Тупамарос», раздробленность казалась всё менее эффективной. Достаточно было раскаяния всего лишь одного лидера, чтобы подорвать силы целой колонны. Правда, руководители, в отличие от рядовых, были менее склонны выдавать имевшуюся у них информацию, даже при тяжёлых и продолжительных допросах.

5. ТАКТИКА

5.1. Обеспечение

Акции по самообеспечению служили для получения элементов, имеющих отношение к материально-техническому обслуживанию и содействию роста партизанской организации.

Очевидно, наиболее важной и распространённой акцией по самообеспечению, являлась «экспроприация» финансовых ресурсов. Как писали сами «Тупамарос», сравнивая свой опыт с кубинским, «городская герилья должна купить свою Сьерра-Маэстру за наличные». Другими словами, то, что сельскому партизану даёт природа, городской партизан должен купить. Помимо элементарных требований войны, таких как обустройство убежищ, изготовление фальшивых документов, покупка одежды, продуктов и медикаментов, деятельность в городе влекла дополнительные расходы – взятки и откупы, производство и распространение пропагандистских материалов, ремонт транспорта и т.д. Испытывая, особенно в конце 60-х, постоянный приток новобранцев, «Тупамарос» перманентно нуждались в увеличении своих финансовых капиталов для материального обеспечения новичков и гарантии их выживания.

«Тупамарос» давали весьма необычное и оригинальное обоснования своим методам добычи денег (т.е. вооружённым грабежам). Они считали, что правительство должно оплачивать собственное уничтожение: «Мы не клянчим из-за границы деньги на осуществление нашей революции, но берём их у наших (идеологических) врагов для оплаты революционной кампании» (Tricontinental Bulletin, январь 1970).

«Тупамарос» чётко различали виды собственности: «Мы проводим ясную грань между собственностью буржуазии и имуществом рабочих. Первое, вне всякого сомнения, результат эксплуатации рабочего класса, второй – плод индивидуальных усилий. Таким образом, буржуазная собственность является естественным источником ресурсов для нашей борьбы, мы имеем право экспроприировать её безо всякой компенсации. Наша революция имеет полное право использовать финансовые излишки, принадлежащие привилегированному классу» («Правила организации», январь 1971).

Соответственно, «Тупамарос» являлись главными героями длинной серии грабежей, потрясавших страну с середины 60-х. Экспроприациям подверглись десятки государственных и частных банков, казино и индивидуальных предпринимателей. Наиболее крупными грабежами такого рода являлись нападения на казино в Сан-Рафаэле (230 тысяч долларов в уругвайских песо) 18 февраля 1969, на особняк буржуазной семьи Майльос 4 апреля 1970 (около 400 тысяч долларов в песо, британской валюте и золотых слитках), и на «Республиканский Банк» 12 ноября 1970 (около 6 миллионов долларов в различной валюте и ювелирных украшениях). Помимо таких сложных и громких операций, проводились десятки мелких, служивших, зачастую, не столько ради прибыли, сколько для проверки новичков, для приобретения ими боевого опыта.

Любопытно, что в ходе подготовки и проведения таких акций, нередки были случаи прямого сотрудничества банковских служащих с партизанами. Хотя, как правило, используя разгул коррупции во всех сферах уругвайского общества, служащих привлекали к разработке операции за определённое вознаграждение, имели место быть и случаи сотрудничества по идеологическим мотивам. Иногда такие «идейные» клерки аккурат после грабежей уходили в подполье, присоединяясь к организации. В случае с казино Сан-Рафаэля подобным наводчиком был уволенный работник; в нападении на дом Майльосов принимал активное участие Р. Барбейто, клерк, трудившийся на семью более 12 лет, а в деле нападения на «Республиканский Банк» всю внутреннюю информацию партизанам предоставил сотрудник по фамилии Гинопарт.

Само собой, зачастую ограбления, даже небольшого масштаба, превращались в настоящие спектакли. В большинстве случаев в ходе атак «Тупамарос» вводили в дело целый комплекс специальных операций, включая временное похищение сотрудников и использование маскировки. Отвергая методы уголовников, предпочтительной тактикой «Тупамарос» было не агрессивная демонстрация силы, а деморализация посредством маскарада (партизаны, например, выдавали себя за полицейских, ремонтников, сантехников и даже священников). Что касается похищений, то герильерос брали в заложники только тех, кто обладал ключами или знал комбинацию замка банковского хранилища.

Ещё одной немаловажной частью логистики являлось самообеспечение оружием и взрывчатыми веществами. «Тупамарос» получали их с помощью покупки или же краж. Оружие, как правило, похищалось у частных лиц, а так же из оружейных магазинов, хотя известен один случай кражи из арсенала морского гарнизона 450 ружей с патронами к ним. В свою очередь, взрывчатка похищалась со складов строительных и демонтажных компаний. Химические вещества выносились с химических заводов и фармацевтических контор. Нелегальную или полулегальную закупку оружия и боеприпасов осуществляли, обычно, в соседних Бразилии и Аргентине. В последнем случае «Тупамарос» пользовались весьма слабо охранявшейся границей между двумя странами.

Стоит отметить, что не найдено никаких доказательств того, что организация получала оружие или деньги из зарубежных стран, как в этом пытается убедить общество военный режим. Это было бы противоестественно националистической философии «Тупамарос», основанной на опоре на собственные силы в борьбе против собственного же правительства.

«Тупамарос» так же уделяли много сил и внимания освобождению своих арестованных товарищей. В данном случае, это так же может рассматриваться как действие по самообеспечению человеческими ресурсами. Организации в разное время удалось вытащить из тюрем почти 180 своих комбатантов, в том числе – и основных лидеров. Имели место четыре массовых побега: из Женской Тюрьмы 9 марта 1970 (13 освобождённых); из той же тюрьмы 20 июля 1971 (38 освобождённых); из тюрьмы максимально строго содержания «Пунта Карретас» 6 сентября 1971 (106 освобождённых); и побег из той же тюрьмы 12 апреля 1972 (15 освобождённых). Помимо этого, были организованы как минимум два индивидуальных побега лидеров «Тупамарос» Хуана Альмиратти (26 мая 1971) и Рауля Бидегайна (18 июля 1971). Первый массовый побег стал возможен благодаря маскараду самих заключённых, переодевшихся в полицейскую форму, остальные три были организованы комбатантами с внешней стороны, отлично разбиравшимися в подземных коммуникационных системах Монтевидео, и имевшими, к тому же, опыт инженерных работ в строительстве тоннелей.

Транспорт является крайне важной вещью для городского партизана. «Тупамарос» решали эту проблему путём угонов. Одним из самых распространённых методов являлось открытое нападение: к человеку, уже заведшему или намеревающемуся завести свою машину, подходила небольшая группа партизан и требовала, чтобы он или она отдали ключи. Завладев ими обычно безо всякого насилия, группа вместе с автовладельцем удалялась. Где-то в городе водителя высаживали в сопровождении двух-трёх комбатантов, которые вели его в кино, ресторан или просто на прогулку. Через час или около того владельца освобождали на все четыре стороны, и он, как нетрудно догадаться, тотчас же бежал в полицию. Но за время прогулки его транспортное средство уже было передано другой группе партизан, которая использовала его для своих целей. После какой-либо акции машину просто оставляли, пересев на другую, доставленную к определённому месту точно таким же образом. Вся операция занимала немного времени; боевая группа, при необходимости, за час могла получить в своё распоряжение сразу несколько автомобилей.

Чтобы выжить и эффективно продолжать борьбу, городской партизан нуждается в получении подробной и стабильной информации. «Тупамарос» получали информацию, необходимую для планирования того или иного действия, либо путём запугивания, либо посредством подкупа. Таким образом, в распоряжении организации появились детальные военные карты и фотоснимки всего Уругвая, подробнейшие карты канализационной, электрической и водопроводной сетей Монтевидео, схемы правительственных зданий и т.д. «Тупамарос» так же обновляли свою коллекцию сведений собственными изысканиями.

Для организации постоянной разведывательно-информационной сети и распространения пропаганды на местах, на коммерческих предприятиях и в государственных учреждениях создавались «Комитеты Поддержки Тупамарос» (CATs). Помимо всего прочего, эти комитеты служили каналами передачи информации от сочувствующих к руководству организации.

Практически все свои акции, даже мелкие грабежи контор и магазинов, «Тупамарос» начинали как раз с изучения и поиска всей возможной информации. Причём, этот процесс занимал зачатую несколько недель.

Что касается других принадлежностей, необходимых для партизанской войны (одежда, еда, медикаменты и т.д.), то они, как правило, приобретались вполне легальными методами. Тем не менее, в особых случаях организовывались кражи специальных средств из аптек и госпиталей, военной и полицейской униформы и знаков различия, удостоверений личности и всевозможных бланков документов из паспортных столов и т.д.

5.2. Пропаганда

Пропаганда действием является тактической операцией, чьей целью обозначено придание гласности существования и идеологии организации, а так же демонстрация силы. Необходимо убедить массы, что организация представляет реальную угрозу для сил безопасности в частности, и для правительства в целом; необходимо с лучшей стороны продемонстрировать идеологию для того, чтобы она стала привлекательной для народа.

Существовало много форм пропаганды действием, за счёт которых о «Тупамарос» узнали во всём Уругвае, а позднее – и во всём мире. В период 68-69 гг. партизаны рассылали письма, а так же давали интервью ряду национальных и международных изданий. Но когда правительство убедилось, что информация о партизанском движении является своего рода бесплатной рекламой, в стране была введена строгая цензура – отныне «Тупамарос» не могли обратиться к народу посредством своих коммюнике, напечатанных в газетах. Таким образом, «Тупамарос» вынуждены были развивать свои собственные средства массовой информации, а так же искать способы обхода цензуры.

Началась печать тысяч сообщений, которые распространялись в общественных местах, клеились на доски объявлений, раскидывались по почтовым ящикам. Партизаны так же ввели практику «оккупаций» (захватов) кинотеатров, фабрик и других многолюдных мест, где гражданам принудительно раздавались письменные обращения, а так звучали устные речи. Затем последовали случаи вторжений на радиостанции, где герильерос угрозами заставляли сотрудников транслировать или зачитывать сообщения организации и новости вооружённой борьбы. Выдающимися примерами такого рода стали прерывание радиорепортажа о матче национальной сборной 15 мая 1969 года, а так же нападение на FM радиостанцию, транслировавшую фоновую музыку для всех крупных универмагов Монтевидео.

«Тупамарос» так же практиковали действия, демонстрирующие силу организации. Одним из таких действий являлись похищения: среди жертв подобной тактики были и правительственные чиновники, и крупные бизнесмены, и землевладельцы, и иностранные дипломаты. Это и У. Перейра Ривербель (дважды – в 68 и 71-72), руководитель государственной телефонной и электрической корпорации, а так же личный друг президента Хорхе Пачеко Ареко; это и Г. Пиллегрини Джанпьетро (1969), банкир и владелец газет; это и Д. Перейра Манелли (1970), судья, чаще всего руководивший судами над арестованными «тупамарос»; Д.А.Митрионе (1970), эксперт Агентства по международному развитию; Л Флай (1970-71) американский советник уругвайской полиции; посол Великобритании Г.Д. Джексон (1971); Генеральный Прокурор Г. Берро (1971); один из наиболее богатых людей страны Феррес (1971-72); К. Фрик Дэвис (1971-72), бывший министр сельского хозяйства, вынужденный подать в отставку после крупного финансового скандала; молодой латифундист Х. Берембау (1971); президент государственной водной компании Фаринья (1972); полицейский фотокорреспондент Н. Бардесио (1972), давший «Тупамарос» сведения о незаконной деятельности множества высших офицеров Департамента полиции Монтевидео и лично министра внутренних дел; президент Палаты Представителей Г. Руис. Из всех захваченных, лишь Митрионе был убит 9 августа 1970 года после того, как правительство отказалось исполнять выдвинутые «Тупамарос» условия его освобождения.

Все похищенные содержались (иногда до 14 месяцев) в специальных «народных тюрьмах»: небольших камерах, оборудованных в подвалах жилых домов или гаражей. Иногда за похищенных назначали и получали определённый выкуп, но обычно похищения имели цель демонстрации силы и привлечения внимания к организации.

Все пленные относились к лагерю идеологических врагов «Тупамарос» — это были олигархи, и люди с ними связанные, а так же агенты иностранного влияния. При выборе будущей жертвы оценивалась степень её виновности в «преступлениях против народа»: коррупции, антипартизанской борьбе, или же просто в деятельности, «подрывающей благосостояние трудящихся». Иногда «Тупамарос» оперативно меняли выставленные ранее требования. Так произошло в июле-августе 1970, года организация похитила нескольких иностранных офицеров с тем, чтобы заставить правительство освободить из тюрем арестованных партизан. Когда власти отвергли требования похитителей, «Тупамарос» выдвинули другие, относящиеся либо к разрешению трудовых споров в пользу трудящихся, либо к политической мести. Организация не искала новых путей, подчас используя похищения в качестве средства классического политического шантажа. Британский журналист Мосс оценивает эту практику следующим проницательным заявлением: «Похищения используются в качестве бескровного способа устранения политических врагов и демонстрации слабых мест правительства; в качестве оружия психологического террора, они рассчитаны на возбуждение максимального страха и ужаса среди тех, кто жмётся к президентскому дворцу, и минимального беспокойства среди простого народа».

Были и другие акции, направленные на дискредитацию государственных органов и сил безопасности. Наверное, самым нашумевшим случаем такого рода сталонападение на финансовый дом «Монти» 14 февраля 1969 года, где «Тупамарос» изъяли ряд бухгалтерских книг, проливающих свет на валютные спекуляции нескольких важных правительственных чиновников. Партизаны выслали копии книг в суд, что вызвало грандиозный скандал, приведший к отставке министра сельского хозяйства Фрик Дэвиса (позднее похищенного организацией), бывшего кандидата в президенты Хорхе Батлье и нескольких других чинов.

Широко практиковалась «Тупамарос» и «робингудовские» акции, такие как угоны грузовиков с молоком, едой или одеялами, содержимое которых затем бесплатно раздавалось в бедных окраинах Монтевидео («кантегрилес»). Однако, вскоре партизаны поняли инфантильность и нелепость подобного метода пропаганды, родственного принципу «хлеб на сегодня – голод на завтра», и в дальнейшем крайне редко возвращались к подобным действиям.

5.3. Запугивание и репрессии

«Тупамарос» осознавали, что психологическая война является важнейшим аспектом любой борьбы, что страх – мощнейшее оружие. Таким образом, запугивание и репрессии становятся важной частью тактики партизан, поскольку именно такие точечные удары, вызывающие всеобщий ужас, могут привести к моральному поражению сил безопасности или государственной машины. «Тупамарос» различали два вида запугивания: «прямой» и «косвенный».

«Прямой» подход обозначал, что объект партизанской атаки, — например, полицейский офицер, — виновен в действиях против организации (например, в применении пыток к арестованным), и вина его полностью доказана. В таком случае, офицер будет застрелен.

«Косвенный» подход отличался от «прямого» более широким диапазоном целей: любой, кто был причастен к «вражеской партии» (полицейские, солдаты, телохранители) и делал свою работу «слишком хорошо», мог быть убит. Иными словами, «косвенный» подход не отделял правительство или репрессивный аппарат от их «друзей», телохранителей, консультантов и даже родственников.

Запугивания и репрессии имели множество форм. Наиболее распространёнными были поджоги, взрывы и убийства. «Тупамарос» бросали бомбы в дома армейских, полицейских, правительственных и бизнес-лидеров. Они так же похищали людей, обвинявшихся в конкретных проступках. Часто «Тупамарос» убивали армейских и полицейских офицеров, обвинённых в жестоком обращении с арестованными партизанами, в пытках, в отказе от предоставления медицинской помощи. Другой мерой запугивания было публичное унижение. Например, окружив полицейского на улице, «тупамарос» избивали его, забирая оружие, форму, удостоверение. Или же «обыскивали» дом полицейского, пугая его семью, и так же изымая форму, оружие и боеприпасы.

Селективный террор против людей в погонах был, в целом, важным компонентом тактики «Тупамарос».

5.4. Саботаж

Саботаж является очень мощной тактикой, позволяющей нанести огромный ущерб врагу при относительно малых финансовых затратах и личных рисков. Кроме того, широкое распространение саботажа, прерывающего нормальное функционирование общественной жизни, заставляет органы государственной власти занять определённую позицию. Чаще всего власть слишком остро реагирует на сложившуюся ситуацию. Излишне эмоциональная реакция часто интерпретируется населением как паника: в таком случае любые действия правительства – будь то мягкие или сверх-жёсткие, — будут восприниматься как продукт этой паники и смятения, что играет на руку партизанам.

Несмотря на то, что «Тупамарос» относительно мало использовали подобную тактику, они неоднократно упоминали её в своих документах, и выделяли три вида саботажных действий.

Во-первых, саботаж, который влияет на большую часть населения, вызывая массу неудобств. Это, например, снос завода (люди лишаются работы) или же обрыв телефонной линии.

Во-вторых, саботаж, который затрагивает только государство или олигархию (государственных чиновников, руководителей предприятий или землевладельцев), но не приносит прямого вреда населению.

В-третьих, саботаж, наносящий урон репрессивным силам.

Вообще, «Тупамарос» считали, что использование саботажа не было оправдано, поскольку результат мог быть контрпродуктивным, вызывая неприязнь к организации со стороны затронутого диверсионными акциями общества. В реальности, из трёх типов саботажных действий, «Тупамарос» реализовывали только второй, направленный против правительства и национальной олигархии.

Например, «Тупамарос» совершили поджог генерального офиса завода «Дженерал Моторз» (20 июня 1969) или склада «Sudamtex» (10 октября 1970), принадлежащего одной из крупнейших текстильных фабрик Уругвая, являвшейся собственностью США. Эти пожары нанесли ущерб более 1 миллиона долларов каждый.

«Тупамарос» считали, что места, где их враги предаются утехам и развлечениям, так же должны быть атакованы. Поэтому герильерос уничтожили или частично уничтожили такие злачные места, как «Уругвайский Боулинг-Клуб» (6 октября 1970), «Гольф-клуб Монтевидео», а так же несколько модных и дорогих ночных клубов.

Таким образом, реализовывалась практика «тотальной войны» против олигархии, как об этом писали сами «Тупамарос»: «Наш враг должен распылить свои силы, пытаясь охранять тысячи потенциальных целей. Представители существующего режима должны жить практически в подполье (…), ограничивая свои передвижения надёжной защитой десятков телохранителей, стоящих на посту даже в их собственных домах».
6. ПРАВИТЕЛЬСТВО ПРОТИВ «ТУПАМАРОС»

6.1. 1962-70

Период с 1962 по 1970 гг. был временем консолидации и роста «Движения за Национальное Освобождение – Тупамарос». Как уже говорилось, формально организация возникла в 1962 году как небольшой коллектив интеллектуалов из Монтевидео, к которому присоединились несколько крестьян из северных провинций, несколько профсоюзных активистов, а так же друзья Рауля Сендика.

С 62 по 68 года деятельность организации не была особо заметной: это был период проб и ошибок, когда закладывалась основа будущей материально-технической схемы, городской тактики и политической стратегии.

На этом отрезке истории организации, очевидно, превалировала тактическая деятельность по самообеспечению: медленное, но неуклонное накопление оружия, взрывчатых веществ, денег, информации и разведданных. Кражи и нападения использовались довольно редко, при этом «Тупамарос», как правило, избегали лишней «рекламы». Столкновения с властями носили случайный характер, о чём свидетельствует, например, тот факт, что первую потерю организация понесла лишь 22 декабря 1966 года, когда во время погони полицией был убит Карлос Флорес. Несмотря на то, что «Тупамарос» в этот период осуществили несколько подрывов и нападений с применением «коктейлей Молотова» против имущества иностранных компаний и домов местных олигархов и политиков, можно отметить, что все они так же носили спонтанный характер и осуществлялись больше с целью практики, накопления боевого опыта.

Приход к власти в декабре 1967 Хорхе Пачеко Ареко кардинальным образом изменил ситуацию. Тотчас же после вступления в должность, Ареко запретил шесть мелких левых партий (якобы за поддержку вооруженной борьбы) и развернул борьбу против «враждебного» Конгресса. Страна стремительно понеслась в пучину тёмной диктатуры с введением 3 июля 1968 года чрезвычайного положения. 24 сентября того же года официально была введена цензура.

Вообразив, что ситуация находится под полным контролем, Пачеко Ареко испытал настоящий шок, когда «Тупамарос» вновь громко заявили о себе, похитив ведущего банкира страны Г.Пеллигрини Джанпьетро (9 сентября 1969) и захватив на несколько часов городок Пандо, приурочив акцию ко второй годовщине гибели Че Гевары (8 октября 1969). После этого «Тупамарос» систематически наращивают динамику своих вооружённых действий, осуществляя качественный скачок. Экспроприации с целью получения денег и оружия стали ежемесячными, а затем – практически ежедневными событиями. Чреда похищений сопровождалась десятками акций вооружённой пропаганды; эскалация политического насилия привела к тому, что к концу 1969 года имя «Тупамарос» стало практически нарицательным.

В ответ на это президент усиливает цензуру (30 ноября), запрещая даже упоминать имя «Тупамарос» (так же, как и слова «ячейка», террорист», «саботаж» и т.д.; в прессе комбатанты упоминаются лишь как «неизвестные лица»), а так же вводит ряд драконовских мер, вызывающих острое недовольство населения (например, обыски целых кварталов от дома к дому, массовые задержания «подозрительных лиц» и т.д.). В дальнейшем, цензура только усиливалась – в апреле 71 в новостях было запрещено сообщать не только о вооружённых действиях, но даже о стачках и забастовках, в августе введена цензура почты, а спустя несколько дней принят запрет на чтение и распространение любой литературы, повествующей о политическом насилии, вооружённых восстаниях, а так же материалов, изданных в «недемократических» и «тоталитарных» странах (в первую очередь, на Кубе).

Деятельность полиции по борьбе с подпольем не приносила никаких существенных результатов. Напротив, на любое действие правоохранительных органов, «Тупамарос» наносили симметричный удар. Именно в 1970 году широко начала использоваться практика запугиваний и репрессий в ответ на применение пыток к арестованным боевикам, приносящая довольно эффективные результаты. Например, только в июне 1970 года были арестованы 46 полицейских, отказавшихся ходить в форме от работы до дома, чего требовал устав. Очевидно, что отказ от ношения мундира был продиктован страхом подвергнуться нападению комбатантов.

Вкупе с осуществлением десятков пропагандистских акций, побегов и нападений, а так же налаживанием деятельности собственных средств массовой информации, «Тупамарос» постепенно стали центральной фигурой политической жизни Уругвая. Структура общества зашаталась, сила и авторитет правительства начали ставиться под сомнение.

Более того, имя «Тупамарос» стало широко известно за рубежом — не только благодаря своим дерзким и инновационным акциям, но и за счёт похищения двух американских чиновников и одного бразильского дипломата.

6.2. 1971-72

1971 и 72 являлись решающими годами как для «Тупамарос», так и для всего Уругвая в целом. Городская герилья в этот период достигла зенита своего развития, правительство и полиция признали неспособность бороться с подпольным движением, вследствие чего функции правоохранительных органов взяли на себя вооружённые силы. С этого момента участие армии в политической жизни страны усиливается день ото дня.

Примерно в сентябре 1971 года «Тупамарос» объявляют об одностороннем прекращении огня на срок не менее 5 месяцев, дабы несколько смягчить политический климат перед национальными выборами (28 ноября 71). Между тем, армия, невзирая не умиротворение, продолжает усиливать своё влияние на правительство. Режим чрезвычайного положения не был снят, и выборы проходят на фоне цензуры, строгого паспортного контроля и других ограничений. Задокументированные свидетельства массовых фальсификаций остались без ответа, и власть перешла от Пачеко Ареко к его приемнику – Хуану Бордаберри, который победил с небольшим преимуществом. Немногим более чем через месяц после инаугурации нового президента, «Тупамарос» инициировали новую военную кампанию, которой суждено было стать последней атакой на правительство. Новая эскалация была встречена властью объявлением в стране режима «внутренней войны», в соответствии с которым отменялись все личностные свободы, приостанавливалось действие Конституции, а вооружённые силы получали карт-бланш на любые антиповстанческие действия. Таким образом, к концу 1972 года «Тупамарос» были практически уничтожены.

Для «Тупамарос» 1971 год начался с похищения британского посла Д.Джексона (8 января), а затем продолжился пятью другими похищениями, десятками грабежей и многими другими акциями. В мае того же года лондонский журнал «The Economist» оценивает сложившееся положение следующим образом: «Уругвайская городская герилья «Тупамарос» не может рассматриваться как действия группы романтических заговорщиков, не обладающих связями с народом. В столице страны Монтевидео «Тупамарос» действуют фактически как параллельное правительство, страна стоит перед реальной угрозой вооружённого захвата власти революционерами».

Действительно, к тому моменту «Тупамарос» в целом удалось создать систему двоевластия, качественно используя её в своей военной стратегии. В политической стратегии по-прежнему использовалась секторальная и всеобщая мобилизация. После грандиозного побега более ста заключённых «тупамарос» из тюрьмы максимально строгого содержания «Пунта Карретас» 6 сентября 1971 года, «Тупамарос» объявили об одностороннем прекращении огня, дабы выборы нового президента могли пройти в относительно спокойной обстановке. Они подтверждали свою позицию по поводу электорального фарса, который никак не мог привести к революционным изменениям в стране, но в то же время выражали надежду на то, что правительство не станет отменять или откладывать выборы, и выражали поддержку коалиции либеральных и левых сил (т.н. «Широкому фронту»).

1971 год стал временем появления на политической сцене Уругвая новых организаций, проповедовавших применение политического насилия ради переустройства общества и социальной системы. В первую очередь, это «Восточные Вооружённые Революционные Силы» (Fuerzas Armadas Revolucionarias Orientales, вооружённое крыло «Революционного Восточного Движения») и «Народная Революционная Организация 33» (Organización Popular Revolucionaria 33, вооружённая структура «Федерации Уругвайских Анархистов»). Множество боевиков этих групп являлись бывшими «тупамарос», покинувшими организацию из-за несогласия с её стратегией, тактикой и целями. Среди них были и анархисты, и маоисты, и последователи более колоритных и оригинальных политических концепций. Обе эти группы так же внесли свою лепту в эскалацию политического насилия, обе они могли похвастаться осуществлением грабежей и даже похищений. Так, анархисты из OPR-33 были ответственны за захват четырёх крупных бизнесменов, вступивших в острые трудовые конфликты с профсоюзами.

С другой стороны, в 1971 году начался рост организованного насилия со стороны крайне правых групп. Это, в первую очередь, «Поднявшаяся Уругвайская Молодёжь» (Juventud Uruguaya de Pie) и «Команда Охотников на Тупамарос» (Comando Caza Tupamaros). Эти группы были созданы при непосредственной поддержке Министерства Внутренних Дел и различных должностных лиц правоохранительных органов.

JUP стала хорошо известна своими многочисленными нападениями на столичные школы, где боевики организации избивали подростков только лишь за сочувствие «Тупамарос». Ситуация с неофашистским террором достигла апогея в середине года, когда 1 июня из-за систематических столкновений левых подростков с «молодыми героями» (как именовали себя участники JUP) были закрыты 11 из 30 школ Монтевидео. Так же JUP была ответственна за преследования семей осужденных «тупамарос» и лиц, выпущенных из-под ареста.

CCT являлась более воинственной организацией. Она представляла собой подпольную неофашистскую структуру, занимавшуюся жестокими избиениями лиц, якобы причастных к «Тупамарос». На совести CCT смерти, по крайней мере, двух молодых людей, обвиненных в связях с партизанами.

Кроме того, в период 1970-71 гг. как минимум 15 абсолютно невиновных людей были по ошибке убиты полицейскими и солдатами в ходе проведения патрульных мероприятий, обысков и облав. Все эти акты насилия, естественно, способствовали установлению в уругвайском обществе режима беззакония, произвола и беспорядка.

После того, как электоральная кампания завершилась, и Бардаберри вступил в президентскую должность, «Тупамарос» похитили полицейского фотографа Н.Бардесио (24 февраля 1972). На допросах офицер признал, что, по приказу сверху, он являлся активным членом крайне правых антиповстанческих групп. Кроме того, он снабдил «Тупамарос» подробнейшими письменными показаниями, сопровождёнными фотоматериалами, из которых следовало, что высшие правительственные офицеры практически напрямую снабжают неофашистские группировки оружием и деньгами, а так же предоставляют обучение. Все эти сведения «Тупамарос» направили в газеты и Конгресс, однако никакого результата всё это не дало.

Несколько недель спустя, 14 апреля 1972 года, «Тупамарос» опубликовали коммюнике, содержащее смертные приговоры вынесенные полицейским, армейским и морским офицерам, а так же одному бывшему чиновнику правительства за коллективную поддержку, оказываемую головорезам из CCT. В течение нескольких часов после публикации, четверо из приговорённых были убиты прямо близ собственных домов по дороге на работу.

Тем временем, на политическую арену вышли вооружённые силы, взявшие на себя прямую ответственность за антипартизанскую борьбу. Всё то время, когда страна была занята политическими дебатами и агитацией в преддверии выборов, а «Тупамарос» временно прекратили огонь (сентябрь 1971 – февраль 1972), армия, пользовавшаяся репутацией одной из самых аполитичных сил в Латинской Америке, готовилась нанести смертельный удар по партизанскому движению. Именно после убийств 14 апреля военные потребовали от Конгресса введения режима «внутренней войны» и передаче функций правоохранительных органов непосредственно вооружённым силам.

И после того, как «Тупамарос» возобновили свою борьбу, они неожиданно для себя открыли, что армия, доселе исполнявшая лишь второстепенные роли, теперь является авангардом политической системы страны в деле сражения с революционерами.

После 14 апреля 1972 года «Тупамарос» ввязываются в серию настоящих уличных боёв с армейскими силами, в результате чего только за 4 дня погибли 19 человек. Режим «внутренней войны», объявленный Конгрессом под давлением генералитета, содействовал тому, что ко 2 июня организация понесла тяжелейшие потери: 30 человек было убито, множество ранено, более 500 комбатантов и симпатизантов вооружённого движения оказались в тюрьмах. Суммы вознаграждений, объявленных за информацию о членах организации, увеличивались в геометрической прогрессии, составляя к середине 1972 года сумму в 8 тысяч долларов. Ещё больше власти обещали за сведения, которые могли бы спасти похищенных организацией лиц: с 20 тысяч долларов в начале 72, до 90 тысяч в июне месяце.

По состоянию на конец 1972 года, более 5000 человек брошены за решётку военными по обвинению в сотрудничестве с «Тупамарос». Организация в Уругвае фактически уничтожена.

Успешные методы вооружённых сил в борьбе против повстанцев были основаны, главным образом, на систематическом использовании пыток. Армия гораздо более серьёзно, нежели полиция относилась к допросам задержанных. В зависимости от политического влияния или известности арестованного боевика, полиция применяла обычно короткий, но жестокий допрос. Вооружённые силы, в ведение которых были переданы не только функции правоохранительных органов, но и вся пенитенциарная система, учиняли более длительные, систематические и «сложные» дознания.

Наиболее распространёнными пытками, которым подвергались подозреваемые, являлись «саженец» (длительное стояние без пищи и воды), «капюшон» (содержание под стражей с полностью завязанными глазами) и «подводник» (систематическое погружение головой в воду вплоть до удушения с интервалом в двадцать минут или менее). Во время допросов подозреваемых избивали методами, не оставляющими следов – например, одновременными ударами по ушам. Формы психологических пыток (прерывание сна, морение голодом, угрозы и т.д.), так же часто использовались, как и лишение медицинского ухода. Хотя считается, что последний метод не оставляет совершенно никаких «доказательств», множество арестованных в уругвайских тюрьмах и военных гарнизонах уже потеряли здоровье. Среди наиболее известных жертв армейского произвола писатель М. Росенхоф (церебральный паралич), врач Н.Бонилья (полный паралич) и Л.С. Баталья (смерть).

Хотя тотальная цензура была восстановлена в апреле 1972 президентом Бордаберри, обвинения в применении пыток звучали в адрес вооружённых сил практически на каждом заседании Конгресса. После смерти Батальи депутаты потребовали не только наказать виновных, но и публично озвучить их имена. В качестве примера растущего влияния армии на политику можно указать следующее: столкнувшись с фактами депутатских запросов, более 600 военных чиновников разработали и самостоятельно утвердили резолюцию, осуждающую любые репрессивные меры (даже публичное разглашение имён) в отношении солдат и офицеров, замешанных в нарушениях прав человека.

В деле борьбы против «Тупамарос» военным крайне помогло раскаяние одного из лидеров организации Эктора Амодио Переса, который указал расположение, по меньшей мере, 30 партизанских укрытий, главного медицинского комплекса, множества арсеналов и подпольных типографий, а так же знаменитых «народных тюрем», где содержались Перейра Ревербель и Фрик Дэвис. Это предательство нанесло громадный ущерб организации, доказав ещё раз, что принцип сепарации, так хорошо работавший на нижних ярусах организации, был абсолютно бессмыслен в случае сотрудничества с властью главарей, обладавших всей полнотой информации.

Ещё одним значительным успехом военных стала ликвидация ячеек «Тупамарос» в сельской местности и маленьких городах. Как уже было отмечено, в начале 1972 года организация начала проводить эксперимент по расширению своей деятельности на маленькие города близ Монтевидео, а так же стратегические пункты в сельской местности, дабы отвлечь армейские силы от столицы. Однако, в мелких городах и провинции военным было значительно легче идентифицировать «подозрительных», значительно успешнее выявлялись «подрывные действия», короче говоря, здесь партизаны не чувствовали себя «как рыба в воде».

Наконец, большое значение в разрушении структуры «Тупамарос» сыграли, как это не странно, успешные побеги из мест заключения. Как уже указывалось, в период 1971-72 гг. организации удалось вызволить из тюрем более 180 боевиков, которые, в большинстве своём, вновь влились в организацию. Хотя бегство из-под стражи было расценено «Тупамарос» как успешный пропагандистский ход, в долгосрочной перспективе освобождённые товарищи представляли собой бомбу замедленного действия. Ибо, за время заключения и подготовки к побегу, многие успели близко узнать друг друга, и их возвращение в ряды «Тупамарос» полностью опрокидывало концепцию безопасности сетевой структуры, фундаментальным правилом которой являлась полная анонимность.

Таким образом, когда эти беглецы вновь начали попадать в руки властей, военные довольно легко извлекали из них информацию о кадрах, входящих в разные ячейки и колонны.

С другой стороны, возвращение бывших заключённых в «Тупамарос» вызвало внутренней напряжение и острое соперничество. Так как среди беглецов было много бывших руководителей, людей с богатым опытом, они не без основания рассчитывали вернуть себе руководящие должности в ущерб тем, кто занимал их теперь. Вполне возможно, что эти внутренние трения вызвали множество предательств и доносов.

Медленно, но верно машина «Тупамарос» начала рушиться, окончательно остановившись в конце 1972 года. Удивительная скорость крушения громадной структуры объяснялась яростной контратакой вооружённых сил, не стеснявшихся использовать самые жестокие методы допросов и пыток, а так же стратегическим просчётом: ошибочными надеждами, которые «Тупамарос» возлагали на свои сельские и провинциальные ячейки в деле отвлечения армии от Монтевидео. «Тупамарос» прекратили свою деятельность, окончательно уйдя в глухое подполье.