Из «Иного сказания», 1606 г.

ИЗ «ИНОГО СКАЗАНИЯ», 1606 Г.
И бысть у них во граде (у повстанцев, осажденных в Калуге.– Ред.) глад велик и нужда, многаго ради времени осадного: не токмо хлеб, но и скот весь рогатой, и конской весь изъядоша, и вен начаша изнемогати. И здатися помышляху, понеже видяху конечную гибель себе, не токмо от гладу, но еще хитроумием ведется подмет под градцкие стены, вал дровяной. Сами идуще ко граду за туры, пред собою же ведоша множество дров, аки стену градную, на сожжение граду, созади убо емлюще дрова и наперед бросающе, и тако впредь ко граду идуще; самих же их со града за дровы ничем вредити не могут. И тако един конец дровяного валу уже и под стену придвигнуша, другаго же конца того дни не успеша придвигнути. Но ини глаголют, то де содеяся тако: по изменничью умыслу и снаровки той де был конец наперед веден, и как де поставили на их подкопном месте,– понеже под то место у них из града подкоп поведен и зелие (порох.–Ред.) подкачено,– и они его тот предней конец поставя, и учали последний наперед вести и ведоша, а того не повели ноши ради, отложиша до утра, придвигнув и зажетчи в утре дрова. Они же разбойницы и кровоядцы, улучивши время своему злому умыслу, а к погублению православных христиан, и тоя нощи зажгоша под землею, и тако от лютости зелейные подняся земля и з дровы, и с людми, и с туры, и со щиты, и со всякими приступными хитростьми. И бысть беда велика, и много войска погибоша, смятеся все войско. Во смятении же том вси разбойницы из града напустишася сетчи без милости… и вси воеводы устрашишася и бегству вдашася, и все воинство такожде вослед их побегоша, кто елико можаше; разбойницы же и богоотступницы вослед их жену ще (догоняя, преследуя. – Ред.) и бьюще секуще без милости…