П.А. Моисеенко. Морозовская стачка 1885 г.

П. А. МОИСЕЕНКО. МОРОЗОВСКАЯ СТАЧКА 1885 Г.
…Подходили рождественские праздники, ждали получки: каждый рассчитывал, что он получит, и что можно купить, и т. д. Все знали, что получать почти нечего; торопились запастись ордером в хозяйский магазин, взять, что можно. Не мало было и слез бедных ткачих, у которых не хватало заработка на харчи и они оставались в долгу у конторы. Контора давала ордер срезанный, праздник справить не на что. Наступила получка, а получать нечего, – то за харчи, то за штрафы. Заработок 8-9-12 руб., не более, вычет штрафа – 3-4 руб., а то и более, вот тут и живи, как знаешь…
Наступили праздники. Люди ходили унылые, недовольные, проклиная жизнь, и себя, и всех. Вот тут-то и приходилось подливать масла в огонь.
Тут я впервые столкнулся с товарищем Волковым, который оказался смышленым и толковым. Он недавно поступил к Морозову, а раньше работал в Серпухове. Я вплотную взялся за него, и в два-три дня Волков мой был готов на все, и в огонь, и в воду. Я несказанно был рад, что приобрел себе такого товарища. Он был молод, красив собой, чем много выигрывал среди ткачих.
Наша агитация приняла широкие размеры: нужно было выбрать время, когда начать. Время это указала нам сама контора.
Когда стало известно, что 7 января (по старому стилю) у Морозова фабрика будет работать, тогда как на других, соседних, фабриках этот день считался праздником, этого для нас было достаточно, и мы решили использовать этот случай…
7-го мы рано встали и пошли на фабрику. Было 5 часов утра. Понемногу стекался народ. Подойдя к фабрике, мы увидели, как у дверей стоят сторожа с дубинами, ломами, оглоблями и не дают останавливаться…
Волков и я прошли по второму этажу, потом опять в третий, пригласили кое-кого и пошли прямо в уборную. Там уже полно народу, галдят. Мы начали их усовещевать и бранить…
В это время ко мне подходит подросток и говорит: «Я знаю, как погасить газ зараз… Вот пусть только передние ряды завернут свои горелки, чтобы не так видно было».
Идея хороша. Бабы завернули горелки в первых рядах, подростки живо вскочили один на другого и завернули коренной кран газа. Моментально стало темно. Выпроводив всех из третьего этажа, я бросился во второй, потом в первый этаж…
Тем временем пришли с прядильного корпуса с просьбой прийти к ним и остановить работу. Мальчуганы тут как тут, живо побежали вперед, я за ними. Прибежали в чесальную, сняли всех с работы…
Выйдя во двор, я увидел толпу, окружавшую пристава. Пристав говорил, что сами себе уменьшили заработок, напрасно бросили работать. Подойдя к толпе, я громко крикнул: «Что вы разговариваете с морозовским холуем! Он сыт всегда, никогда не ложится с голодным брюхом. Идемте на старый двор, остановим работу там»…
Мы пошли в механическую мастерскую, остановили там работу, потом на красильный двор. Там уже находились Волков с товарищами. Работу и тут остановили.
Убедившись, что всюду стало и затихло, я пошел в Зуево. Народу полно всюду. Захожу в погребок – вижу: сидит Волков с товарищами. Сидим, разговариваем о том, как быть в дальнейшем и т. д. Вдруг прибегают с фабрики и говорят, что там грабят харчевой магазин и бьют контору. Что там делается – не приведи бог. Некоторые товарищи говорят: «Ну и черт с ним, он нас грабил, теперь его грабят». – Я обратился к товарищам и говорю: «этого нельзя допустить, мы должны остановить это безобразие, мы не грабители, а честные труженики, а потому идемте скорее и по возможности остановим и успокоим народ». Все поднялись и побежали к фабрике. Не добегая до главной конторы, мы услыхали шум и звон битых стекол. На дворе мы увидели громадную толпу, которая тащила, кто что мог. Ордера, по которым выдавали продукты, разбросаны по двору; из пекарни летит хлеб на улицу; откуда-то появились сани, наваливают, что попадется. Я и Волков закричали, что есть мочи: «Прочь! Что вы делаете? Долой со двора». Но каково же было наше удивление, когда сгруппировавшиеся вокруг нас рабочие указывали, что это не наши, а ореховские босяки. Их здесь до черта, все Орехово и Вон- ново с подводами, а некоторые и наши помогают. Ничего не поделаешь, народ обозлился. Но все же кое-как удалось угомонить…
Когда мы снова собрались и стали обсуждать, где какие требования мы выставим, и кто будет писать, оказалось, что, кроме меня, некому… За писанием требований прошло не мало времени… К вечеру стало известно, что прибыли казаки. Стало прибывать разное начальство: пристава, жандармы, следователи…