Идеология постсоветской модернизации
УДК 340.15(37) (075.8)
ББК 67.3я73
Т48
Рецензенты:
кандидат философских наук, профессор, заведующий кафедрой «Социальные технологии и право» Самарского государственного университета путей сообщения В.П. Маслов
доктор юридических наук, доцент, директор Самарского филиала ФБОУ ВПО «Волжская государственная академия водного транспорта» В.П. Марков
Ткаченко С.В. Идеология постсоветской модернизации: теория и практика
ISBN 978-5-98941-222-8
В монографии представлены результаты исследования идеологии постсоветской модернизации России, основывающейся на полномасштабной рецепции западной правовой традиции. Монография предназначена для научных работников, преподавателей, аспирантов и студентов вузов, а также для всех интересующихся исторической и правовой тематикой.
Введение
1. Технологии политико-правовых модернизаций государств
1.1. Колонизация пространства
1.2. Модернизация как технология закрепощения
1.3. Модернизация правовой сферы
1.4. Роль администрации в модернизации постсоветской России.
2. Модернизация российского политико-правового сознания
2.1. Идеология оценки российской ментальности.
2.2. Характеристика русского характера в гуманитарной науке России.
2.3. Дискредитация национальных черт русского характера
2.4. Поиск причин возникновения «рабской» русской сущности
2.5. Дискредитация Советского проекта как цивилизации рабов.
2.6. Дискредитация характера Великой Отечественной войны
Заключение
Введение
Кризисные явления, мешающие модернизации современной России, не случайны. Они закладывались с начального момента обретения Россией своего суверенитета, в результате поражения Советского проекта. В настоящее время, по истечении свыше двадцати лет, а также в связи с ситуациями с вхождением Крыма в состав Российской Федерации, с формированием нового типа государства в Украине, принципиально враждебного России, сопротивлению на Востоке Украины Русского мира с вооруженными силами современной Украины и в связи с этими событиями с неожиданно проявившейся геополитической враждебностью Запада у нас появилась возможность на учете ошибок, заблуждений объективно оценить результаты постсоветской модернизации, выявить существующие проблемы и предложить пути выхода из этого долгосрочного кризиса.
При оценке модели модернизации, реализованной в постсоветской России, необходимо учитывать подготовку сознания общественности, что является основой информационного воздействия, в том числе и информационной войны. Ее сущность была раскрыта в работах таких авторов как С.Н. Бухарин, Л.В Воронцова, А.Л.Деньщиков, О.В. Иванников, М.Калашников, А.Г Караяни, В.М Коровин, Дм.О.Кучумов, В.С. Пирумов, В.Ф Прокофьев, М.А Родионов, Д.Б.Фролов, В.В. Цыганов, А.П. Шевякин и др. Рассмотрение содержания информационной войны применительно к России подразумевает обращение к теме политического манипулирования. Автор использовал работы И.Г Андросова, О.И Воронцова, Е.В. Забурдаева, О.Ю.Захарова, Д.А Кокко, Г.И Колесникова, А.В. Комардина, М.М. Кононова, Ю.А. Котельникова Ю.А, С.В. Кузина, В.И. Левашева, Ю.И. Мухина Ю.И., Р.В.Осокина, Т.Б. Паулсена, Ю.В. Пую, А.М. Родченко, А.Н. Савельева, М.В. Славина, Дм.Н. Смирнова, В.И. Староверова, М.А. Чикурова, А.В.Шипова, Э.А.Щеглова и др.
Информационно-психологическая война велась против СССР с небывалым размахом, включая все ресурсы такой войны. Закрепление поражения в информационно-психологической войне выразилось в полномасштабной рецепции права, которая устанавливает зависимое положение проигравшего. В рамках диссертационных работ вопросы рецепции права с разных позиций рассматривались Г.М. Азнагуловой (2003г.), А.И. Дудко (2010г.), Е.Ю. Курышевым (2005г.), С.А. Сафроновой (2003г.), И.В. Скасырским (2002г.), В. Н. Синюковым (1995г.), Е.А. Тверяковой (2002г.) и др. Вместе с тем до настоящего времени в доктрине отсутствовал целостный подход к изучению механизма рецепции права. Особую роль в установлении зависимости от других стран играет современная модель модернизации. Изучением общих проблем модернизации правовых систем, основанных на рецепции права, занимались И.А. Василенко, А.В. Виноградов, А.Г. Гузнов, И.Е. Дискин, В.С. Комаровский, В.Н. Синюков, Г.Х. Шахназаров и др. Но на сегодня практически нет литературы, рассматривающую вопросы модернизации отдельных стран на основе рецепции западной традиции права. Кроме того, практически не существует работ, вскрывающих идеологическую подоплеку модернизации.
Существует также немного работ, отмечавших особенности западной правовой традиции, которая в идеях, институтах, в опыте их применения стала объектом рецепции в российских правовых реформах современности. Это труды зарубежных исследователей Э. Аннерса, Г.Дж. Бермана, Т. Вудса, С. Хантингтона, и ряда российских исследователей: Г.М. Азнагуловой, О.Н. Братусевой, М.Ю. Кузьминой, А.Н. Маслова, В.А. Морозова, В.М. Розина, О.В. Сазанова и др. Однако полученные ими результаты не объясняют значимость западного права для современного мира.
Приходится констатировать отсутствие исследований, предметом которых выступают причины и закономерности рецепции западного права в правовых реформах российской современности. Указание на использование западного права находим лишь у А.Г. Дудко, Д.Я. Малешина, В.А. Рыбакова, Ю.А. Тихомирова, С.Н. Шишкарева и у немногих других ученых.
В своем исследовании автор использовал и мемуарную литературу таких авторов как Е.Т. Гайдар, М.С. Горбачев, Б.Н. Ельцин, Н.С. Леонов, Б.Е. Немцов, Е.Н. Примаков, Дж. Сакс, Дж. Сорос, В.С. Широнин, Р.И. Хасбулатов А.Н. Яковлев и др., что позволяет оценить цели и задачи рецепции западной традиции права в 90-е годы ХХ века в России с позиции их участников. В рамках гуманитарных наук эти причины косвенно затрагивались исследователями как В.Э. Багдасарян, Э.Я. Баталов, О.В. Вольтер, Г.Б. Гавриш, С.Г. Кара-Мурза, Ю.Б. Кашлев, Т.Н. Коряковская, В.В. Лапкин, Н.Н. Нарочницкая, В.С. Овчинский, В.И. Пантин, Ю.В. Соколов, В.П. Стародубов, С.С. Сулакшин, В.Ф. Титов, И.Я. Фроянов, А.В. Чумак, А.П. Шевякин, В.И. Якунин, и др.
Для гуманитарной науки особый интерес в рамках формирования постсоветской политико-правовой системы и становления соответствующей идеологии представляет изучение прозападных настроений российской политической элиты. Здесь автор опирается на работы таких авторов как Е.В. Алексеева, Е.В. Бондаренко, А.Г. Булак, И.А. Василенко, М.Ю. Гаранин, И.И. Глебова, И.А. Иванников, И.Б. Кабыткина, Л.В. Карнаушенко, М.И. Кодин, А.П. Кочетков, О.В. Крыштановская, И.В. Лихачев, А.А. Макаренко, А.Г. Наронская, С.Б. Попов, А.Н. Савельев, Е.Н. Самойлова, И.И. Сампиев, Е.В. Сусименко, Н.В. Федоренко и др.
Также использовались исследования, затрагивающие сферу политико-правовых мифов, необходимых для внедрения пораженческой идеологии (труды ученых-политологов как Дж.Ф. Бирлайна, Э. Кассирера, А.Н. Кольева, С. Московичи, К. Оффе, И.Е. Сысоева, М.А.Чикуровой). Внедрение мифологии в отечественное правосознание прослежено по работам С.В. Абышева, А.В. Алексеева, Ю.М. Антоняна, А.К. Бисенбаева, А.М. Буровского, Н.В. Галустяна, Г.Р. Гариповой, А.Б. Горянинова, М.Н. Гребенюка, Л.Я.Живовой, И.В. Зеленевой, С.В. Кормилицына, М.В.Михайлова, И.В. Прозорова, В.Б. Романовской, К.Е.Сигалова, Б.В. Соколова, З.К. Сташ, А.А. Тамберг, В.П. Федорова, Р.И. Хачатурова, Г.Л. Цигвинцевой, А.С. Ципко, И.Б.Чубайса, П.А.Шашина, И.Г. Яковенко и др.
Цель данного исследования состоит в том, что бы выявить сущность постсоветской модернизации в период 1990-2000гг ХХ века.
Реализация указанной цели потребовала решения следующих взаимосвязанных задач:
— рассмотреть содержание модернизационного процесса государств, развернутых в 90 гг. ХХ века в мире и использовавшейся в постсоветской России.
— установить цели и назначение информационно-психологической войны, определить ее идею и сущность;
— определить понятие рецепции права и выяснить ее правовую природу и содержание;
— рассмотреть особенности западной традиции права как объекта правовых реформ 90-х годов;
-проанализировать основные направления и тенденции развития правовых реформ, основанных на рецепции западного права в современной России;
— проанализировать идеологическую подоплеку мифа о правовом нигилизме, отрицающем правовую самостоятельность России;
Объектом исследования является общественные отношения, складывающиеся в процессе модернизации постсоветской России в период 1990- 2000 гг. XX века. Предметом исследования выступают закономерности и тенденции формирования идеологии с помощью гуманитарных наук.
Методологическую основу исследования составляют общенаучные методы познания (диалектика, анализ, синтез, аналогия, функциональный, системный и структурный подходы, абстрагирование и конкретизация, лингвистический анализ), частно-научные методы (а также специально-юридические методы исследования: формально-юридический, сравнительно-правовой, технико-юридический, правовое моделирование) и специальные (социологические, психологические, антропологические, исторические).
Использование различных методов исследования и последних достижений в области общественных наук в их сочетании позволило раскрыть объект и предмет исследования в обобщающих закономерностях их существования и развития, способствовало достижению обозначенной цели и решению поставленных задач.
Теоретико-методологическую основу исследования составили научные труды отечественных и зарубежных ученых в области юриспруденции, философии, политологии, геополитики, истории, посвященные общим проблемам сущности и использования информационных войн, рецепции западного права, модернизации.
Нормативную основу исследования составили международно-правовые акты, конституции и законодательство Российской Федерации и ряда зарубежных стран. Автор опирался на фактический материал, нашедший свое отражение в решениях Конституционного Суда Российской Федерации, посланиях Президента Российской Федерации Федеральному Собранию, докладах Уполномоченного по правам человека, материалах научно-практических конференций, семинаров, сообщениях средств массовой информации и др. Научно-теоретические, нормативно-правовые, социологические материалы в их совокупности стали той информационной базой, которая способствовала достижению научной обоснованности и достоверности формулируемых в диссертации положений и выводов.
В заключение, хотелось бы отметить, что автор уже рассматривал отдельные технологии информационной войны в работах, посвященных рецепции западного права . Ряд написанных мной монографий были замечены российской научной общественностью, о чем свидетельствует лауреатство Всероссийского конкурса на лучшую научную книгу 2008 года среди преподавателей высших учебных заведений и научных сотрудников научно-исследовательских учреждений; лауреатство Всероссийской выставки «Золотой фонд отечественной науки» -лучшее учебно-методическое издание в отрасли 2010г.; лауреатство Всероссийского конкурса на лучшую научную книгу 2009 года среди преподавателей высших учебных заведений и научных сотрудников научно-исследовательских учреждений. 2010. г. Сочи и т.д.
Кроме того, в 2010 г. издательство «Питер» выпустило мою научно-популярную работу «Информационная война против России», в которой рассматриваются основные технологии этой войны. Ее положения были развиты в вышедшей в 2012г. монографии, рассматривающей технологии разрушения российской государственности .
Помимо монографий и научно-популярных работ, мной данная тема освещалась и в российских журналах, рекомендованных ВАК , также в многочисленных выступлениях на международных , российских и иных конференциях.
Необходимо отметить безусловный факт, что специалисты и соответствующие государственные и негосударственные структуры, планирующие, участвующие или противодействующие таким войнам, в силу многочисленных причин, не стремятся к раскрытию своих секретов. Поэтому исследователи могут только догадываться об истинных причинах тех или иных деструктивных явлений имеющих место в современной России. И, естественно, ошибаться. Но осознание сущности таких деструктивных процессов, этих технологий жизненно необходимо российскому обществу, так как от этого напрямую зависит его физиологическое выживание, а не только целостность государства, стабильность политико-правового статуса правящей элиты и т.д..
Ваши замечания и пожелания буду с благодарностью ожидать по адресу: rektor2@rambler.ru
1. Технологии политико-правовых модернизаций государств
1.1. Колонизация пространства
Современность усовершенствовала технологии по приобретению и длительной эксплуатации пространства, совокупность которых получила название информационно-психологической войны. В литературе информационно-психологическая война определяется как новая форма борьбы двух и более сторон, которая состоит в целенаправленном использовании специальных средств и методов влияния на информационные ресурсы противника, а также защиты собственного информационного ресурса для достижений назначенных целей , хотя, конечно же, такая формулировка носит достаточно абстрактный характер. Сама суть информационной войны заключается в нанесении населению культурной травмы, приводящей к нарушению национальной идентичности . Ведь информационная бомба в этой войне взрывается в самой гуще людей, осыпая нас шрапнелью образов и в корне меняя и восприятие нашего внутреннего мира, и наше поведение .
В определениях информационной войны затрагивается, как правило, лишь тактика применения тех или иных операций информационных войн, оставляя за фасадом стратегические цели и задачи самой военной операции. В силу этого, думается, будет верным определение информационно-психологической войны как совокупности технологий, направленных на разложение общественного сознания в странах потенциального (геополитического) противника в целях снижения сопротивления в случае внешней экспансии и для реализации успешной реализации колониальной политики.
Информационная война осуществляется в виде «цветной революции», которая представляет собой спланированную смену режима в результате психологической операции по обработке гражданского населения, осуществляющаяся как бы самим гражданским обществом под видом демократизации и в интересах третьих лиц.
Новый режим должен радикально порвать со своим прошлым, выстраивая новый проект, полностью контролируемый Западом. Основные черты такого режима: это внедрение неолиберальной идеологии, радикальные экономические реформы на основе «шоковой» терапии, политико-правовые реформы на основе рецепции западного права. В результате создается управляемая политическая и экономическая элита и остальной дезорганизованный народ. Эти технологии прошли успешную обкатку на странах Латинской Америки, в Индонезии, в странах Африки, постсоветском пространстве.
В информационно-психологической войне четко прослеживается цель — распространение пораженческой идеологии, порождающей массовый коллаборационизм. Технологии, применяемые в рамках такой войны, можно с уверенностью назвать политико-правовой «промывкой мозгов», когда население потенциальной колонии радикально меняет свои убеждения, заменяя их на навязанные. В результате население приветствует интервентов, добровольно отдавая им рычаги управления государством. Рассматриваемая модель управления таким несуверенным государством, по сути -колонией, не подразумевает внешнего управления. Она опирается на атрибуты государственности, внутренне являясь крайне зависимыми от определенной страны (США) или группы стран (Запад). Специфика же этой модели заключается в затушевывании понимания объективных политико-правовых процессов у населения колоний и метрополии, с помощью внедрения определенных политико-правовых мифов, поддерживающих установленный колониальный порядок.
Негативность отдельных деструктивных технологий информационно-психологической войны может не ощущаться сразу, она даже может выдаваться за весомое достижение современности, которым общество может в полной мере гордиться, как, например, разрушением СССР, отказом от отечественных правовых традиций. Причем если сравнивать СССР с домом, а русское, российское право (грубо: имперское и советское) – как правила жизни в нем, то вся ложность конструкций становится очевидной, так как тот, кто живет на помойке и гордится перед соседями уничтожением своего вполне комфортабельного дома, является, мягко говоря, не совсем умственно полноценным.
Из самого наименования такого вида войны виден акцент не только на информацию, но и на психологию. Здесь на передний план выступают манипуляции общественным сознанием. Цель подобных манипуляций – скрывая свои истинные намерения, побудить другого человека, общество к совершению определенных действий, изменению ценностных установок, представлений и мнений и т.п., одновременно сохраняя у него иллюзию независимости, самостоятельности принимаемых решений или действий. Иными словами – побудить к тому, чего субъект манипуляции делать не хочет, отвратить оттого, к чему он стремится, но при этом создать у него уверенность, что он действует по собственной воле. Это крайне важная особенность любого вида манипулирования — формирование убеждения у манипулируемого лица в отсутствии каких-либо манипуляций.
В науке выделятся разнообразные приемы, методы манипулирования общественным сознанием. Среди них разрушение традиций; фабрикация фактов; изоляция адресата от постороннего влияния; отбор событий реальности для сообщений (контроль над информационными потоками); пропаганда; создание общественного настроения; манипулятивная семантика и риторика; стереотипизация; изъятие из контекста (осуществляется путем обособления отдельных фактов для их самостоятельной трактовки, независимо от контекста); статистика. Подобное влияние осуществляется при помощи целой системы методов идеологического и социально-психологического воздействия, к числу которых относятся: 1) конструирование мифов; 2) создание «картины мира» в массовом сознании, с которой сопоставляются явления окружающей среды; 3) формирование идеологии в пропагандистских целях; 4) разработка технологий ведения информационной войны; 5) разработка процессов агрессивного пропагандистского воздействия (психологическая война); 6) манипуляция с применением психотехнологий, источником которых служат психолингвистика, психология восприятия, нейролингвистическое программирование; 7) семантическое манипулирование и использование слухов .
Особо выделяются обман, программирование психики, внушение, зомбирование, ситуационное манипулирование, социетальные манипуляции, информационно-финансовый тоталитаризм.
Прошу особо обратить внимание, что материалы по поводу зомбирования, программирования психики и проч. взяты не из фантастических романов или газетно-журнальной макулатуры, а из научных исследований, которые прошли всестороннюю защиту перед научной общественностью. Так, рассматривая методику программирования, исследователи уверены, что в соответствии с заложенной программой человек — субъект воздействия организует свое поведение, принимает решения. В предельном варианте этот человек в результате информационно-психологического воздействия скрытого типа превращается в зомби, который безотказно выполняет волю своего повелителя. Человек, подвергшийся «программированию», внешне ведет себя как обычный человек и не подозревает о том, что он «запрограммирован». Он среагирует только на ключевую команду, переданную ему в нужное время. После выполнения задания человек — «зомби» даже не осознает, что он сделал по этой команде – программой ему «приказали» забыть этот факт. В подсознание такого человека можно заложить и несколько спецпрограмм .
Первоначально технологии манипулирования общественным сознанием были возведены в ранг искусства в фашистской Германии. Литературно-художественные приемы, используемые И.Геббельсом и А.Гитлером, задавали направление и диктовали стиль всем языковым средствам, которые использовались в пропаганде Третьего рейха. Данные технологии впоследствии были взяты на вооружение США, где еще в конце 30-х годов специалисты США в Институте анализа пропаганды разработали семь основных приемов: «приклеивание или навешивание ярлыков» (name calling); «сияющие обобщения» или «блистательная неопределенность» (glittering generality); «перенос» или «трансфер» (transfer); «ссылка на авторитеты», «по рекомендации», «свидетельства» или «свидетельствование» (testimonial); «свои ребята» или «игра в простонародность» (plain folks); «перетасовка» или «подтасовка карт» (card stacking); «общий вагон», «общая платформа» или «фургон с оркестром» (band wagon).
В дальнейшем, технологии информационно-психологической войны доведены до совершенства американцем Джином Шарпом, инициатором одного из первых частных американских центров ненасильственных конфликтов, включала в себя и методы антифашистской борьбы. Им выделены уже 198 методов «ненасильственных действий». Эти методы стали реалиями каждодневной как международной, так и российской общественной жизни: публичные выступления, письма поддержки или протеста, подписанные известными людьми, организация целенаправленных кампаний в СМИ, осквернение кладбищ и святынь, дискредитация официальной власти, организация диспутов о свободе прессы, споры по национальным вопросам, усиление жанра пародий и шаржей, массовые забастовки, массовые акции протеста, «освоение территорий» и организация вахт у государственных помещений, перекрытие железнодорожных путей и магистралей, скрытый саботаж служащих и чиновников, использование символических цветов в массовых акциях, организация акций-пародий, формирование групповых лобби, пикетирование, псевдо-выборы, дестабилизация денежной системы, объявление о снятии банковских вкладов, «следование по пятам» для дискредитации конкретного официального лица и наскоков на власть. Создание большого числа общественных правозащитных организаций. Формирование отрицательного общественного мнения. Альтернативные социальные учреждения. Двойное гражданство и параллельное правительство .
Одной из основных тактических задач современной информационно-психологической войны на территории иностранного государства является достижение феномена управляемого хаоса. Россия, как впрочем, большинство постсоветского пространства, является полигоном такого управляемого хаоса.
Такие технологии, применяемые на постсоветском пространстве, – это новый неконтролируемый в настоящее время международными организациями вид оружия массового поражения для установления мирового порядка в интересах стороны его применяющей. Технологии управляемого хаоса – это инструмент в миропроектной борьбе .
В результате попыток государства справится с такими вызовами («хаосом»), просматривается дееспособность государственности, крепость общественного сознания, возможность сопротивления агрессии извне. Различные акции, шокирующие российскую общественность в последнее время, из таких технологий. Мы наблюдаем неадекватные реакции российской государственности на митинги, неадекватность РПЦ на выступления «певиц» в Храме. Бессилие власти, проявляющиеся в наличии крупных государственных чиновников, владеющих иностранным гражданством и ведущих бизнес за рубежом. Глобальное воровство в военном министерстве. Корыстолюбие крупных православных деятелей, подрывающих веру русского народа. И так далее…
Но наблюдаем этот хаос не только мы. Очень внимательно наблюдают и специалисты, режиссирующие эти и подобные им спектакли, демонстрирующие слабость государственности. Идет спланированная дискредитация России, ее очередное унижение. Однако предназначен этот спектакль в основном для нас с вами. Он внушает мысль о невозможности существования такой государственности, о неуправляемости и невменяемости политической, экономической, культурной элиты.
По теме информационно-психологической войны литературы издано немало, в том числе есть и мои работы. Но даже меня удивляет принципиально отрицательная реакция общественности на такие публикации. Зачастую прекрасно эрудированные читатели не желают замечать уж настолько очевидного положения вещей в современной России. Им думается, что если они удачно устроились в этой современной российской жизни, то и остальным в России жить также хорошо и вольготно. Принципиально не замечается потока лжи с экранов телевизора, в речах политиков при стремительном ухудшении социально-экономических и культурных условий. Для них само существование информационной войны против России, против российского народа, уже нуждается в весомых, должным образом оформленных доказательствах. Так, например, в интернете я наткнулся на критику своих работ, что, дескать, этим «страшилкам» об информационной войне просто не хватает конкретики .
Однако требовать «конкретики»- где, кто, когда и как — значит просто быть дилетантом в этой сфере, т.е. не представлять специфики информационной войны. Ведь такая война никогда не ведется прямым образом. Заказчик никогда напрямую не связан с исполнителем. И даже если провести линию через множество посредников от исполнителей к заказчику – прямой не получится. И кривой не получится. Совокупность проведенных линий образует сеть. Если у вас получилась прямая или даже кривая – то перед вами не сетевая операция, а обычная, классическая операция эпохи модерна, в которой связь между заказчиком и исполнителем, даже при отсутствии некоторых промежуточных элементов, вполне установима. Секретные же материалы такого характера не публикуют в силу особой специфики этой войны.
Другой способ скрыть сущность информационно-психологической войны — высмеять саму идею ее наличия. Ведь и «Холодную войну» как таковую советские люди всерьез не воспринимали, также с выдумкой высмеивали ее наличие, что и послужило одной из основных причин развала СССР. Именно об этом факте пишет бывший первый заместитель председателя КГБ СССР Ф.Д. Бобков, утверждая, что «в годы разгара «холодной войны» ее как войну не воспринимали. О ней говорил и писал лишь ограниченный круг партийных лекторов, да лидеры в докладах цитировали потребные выдержки в пропагандистских целях. Никто при этом не предупреждал об опасности «холодной войны» для государства. … Лидеры упивались или наслаждались властью, отбрасывая всю информацию об угрозах извне, о процессах в стране, могущих посеять недоверие к властям, нарушить стабильность в государстве. Не только руководители государства были поражены вирусом «непобедимости». Болезнь поразила общество» .
И сегодня российская интеллигенция также, как и в недавнем прошлом, высмеивает сам факт существования информационной войны, при этом принимая в ней самое непосредственное участие. Это тоже одно их наиболее характерных проявлений технологий информационной войны. Интеллигенция не ощущает себя субъектом скрытых манипуляций. Она считает, что выражает волю российского народа, подменяя ее навязанными извне суждениями.
Таким образом, непонимание характера информационно-психологических войны, целей, задач, собственные псевдонаучные фантазии на эту тему, внушенные деструктивные установки, закономерно приводят к феномену высмеивания этой темы в российском обществе (такое же место имело место высмеивания роли масонов в жизни общества. В результате при употреблении этого термина у собеседника, как правило, возникает улыбка).
Так, в интернете я натолкнулся на «экспертный психологический анализ» Руслана Еслюка своей работы «Информационная война против России», изданной издательством «Питер» в 2011г. Честно говоря, для меня стало полной неожиданностью открытие этим экспертом использования неких «психологических технологий, скрыто влияющих на подсознание, при помощи которых автор умышленно стремится исказить восприятие читателей, манипулирует читательской аудиторией с целью вовлечения в экстремистскую деятельность по разрушению государства. В этой картине мира оказывается резко искаженной не только политическая правда и национальные вопросы, но и многие гуманистические ценности». И далее: «Об авторе. Сергей Витальевич Ткаченко — кандидат юридических наук, доцент кафедры «Социальные технологии и право» Самарского государственного университета путей сообщения. Заслуженный деятель науки и образования РАЕ, автор десятка монографий, лауреат всероссийских конкурсов научной книги. Видимо, хорошо «Аль-Кайда» умеет продвигать своих людей, до поры до времени».
Как видим, высмеивание факта наличия таких войн, войны против России, высмеивание специалистов, осмысляющих этот феномен, включение в научное обсуждение дилетантов, неадекватных, зачастую -психически больных лиц, позволяет эффективно манипулировать российским обществом. Ведь специфика информационно-психологической войны именно в том и состоит, чтобы истина от российского обывателя всегда была тщательно спрятана за морем лжи.
1.2. Модернизация как технология закрепощения.
В период освобождения африканских стран от колониализма, Запад разработал определенные технологии, позволяющие колониям, де-юре, приобретающим независимость от метрополии, считаться свободными, но сохраняя де-факто свою зависимость. Одна из таких технологий получила название модернизации. Она возникла для обслуживания идеи о догоняющем развитии бывших колониальных стран, и первоначально модернизация понималась как вестернизация, т.е. копирование западных устоев во всех областях жизни .
Вестернизация получила свое распространение на страны третьего мира, а после победы в «Холодной» войне — и на все постсоветское пространство. Как справедливо заметил Л.В. Поляков, и к постсоветской эволюции России также может быть применена хорошо развитая и подтвержденная практикой постколониального политического развития теория политической модернизации, разработанная в 60-70 годы ХХ в. группой американских исследователей этого процесса.
Но такое содержание процессов модернизации никоем образом не смущает российских исследователей, рассматривающих модернизацию (вестернизацию) в ключе глобализационных процессов как некую закономерность развития человечества. Так, например, доказывается, что глобализация в качестве характеристики современного цивилизационного процесса представляет собой форму интеграции человечества в целостную систему на базе ценностей западноевропейского гуманизма, идеологически обеспечивающего политико-правовой процесс, протекающий на национальном, региональном и глобальном уровнях. Любые же критические замечания относительно содержания такой модернизации, неприемлемости, губительности для России приводят к эмоциональным негодованиям, наподобие таких, какие встречаются у А.М. Буровского по поводу известной научной работы: «весь пафос книги Паршина направлен на идею изоляции России от остального мира. … Такие книги, как «Почему Россия не Америка?», годятся только для двух целей: для пропаганды изоляционизма любой ценой и для использования в гигиенических целях. Впрочем, для последних целей крепированная туалетная бумага подходит все-таки лучше» .
В качестве редкого исключения в российской науке можно привести мнение доктора юридических наук А.А. Дорской, в котором она разделяет мою точку зрения на опасность современной модели модернизации, развернутой в нашей стране.
Показательно, что еще ни в одной стране, освободившейся от колониализма и принявшей вестернизацию, как основную модель модернизации, не удалось не только сравняться с западными державами, но хоть сколько-нибудь преодолеть бедность населения и коррупцию государственной власти. В результате ситуация становится гораздо хуже, чем была до этой модернизации. Поэтому можно с полным правом признать вестернизацию новой формой колонизации, не только не позволяющей выйти «модернизирующейся» стране из кризиса, продолжающегося не одно десятилетие, но и несущей различного рода выгоды иной стране (странам) в пользу которой идут такие преобразования.
Такая модернизация, насаждаемая Западом, полностью отвечает правовой ментальности западного человека. Это феномен культуры США, получивший свое окончательное оформление после Второй мировой войны, когда это государство оформилось в Империю, готовую распространять в различном варианте свою культуру по всему миру как единственно верную. Олицетворением такой культуры является культура WASP (White Anglo – Saxon Protestant), то есть культура белых поселенцев англо-саксонского происхождения и их потомков, составляющих основную часть элиты современного американского общества. Несмотря на нарастание иммиграционных волн, культура этой части американского населения по-прежнему относится к культурной доминанте США.
Эта культура основывается на протестантизме, причем на его радикальной форме, так как Северную Америку населяли именно такие протестанты. Характерной особенностью протестантской культуры является собирание «льгот», то есть свидетельств и последствий завоевания благодати, которые приобретаются благодаря светской активности. Собирание этих «льгот» основывается на учении о «предистинации», согласно которому человек получает наказание и награды не после смерти (как учит православная традиция), а при жизни, еще в этом мире, и проявляется это в материальном благополучии человека. Из данной теории следует, что богатый и преуспевающий человек есть автоматически и в силу самого этого факта «праведник», а бедный и обездоленный – «грешник». Отсюда вытекает мораль: высшей добродетелью является богатство и преуспевание, а высшим грехом – нищета и неудача. Достаточно четко дали характеристику протестантизма еще в XVI веке испанцы, заметив, что «нидерландская ересь сильно способствует обогащению».
В идеологии протестантизма важную роль играла и продолжает играть теория, что Богом данную территорию США «добросовестный христианин должен заселить и освоить во славу Божью». Освоение протестантами континента осуществлялось в условиях постоянных стычек первых колонистов, а в дальнейшем и войн государственных войск с автохтонным этносом – индейцами. Подобные столкновения оцениваются в значительной степени американских исторических сочинений как обязательное условие освоения пространства и его «окультуривание» .
Протестантизм в качестве такой основы крестовых походов особенно зарекомендовал себя в эпоху колониализма западных стран. Родившийся у англичан на идеологической почве кальвинизма комплекс «богоизбранности», генетического превосходства британской расы породил в свою очередь доктрину «бремени белового человека» и доктрину о цивилизаторской миссии англичан в мире. И та, и другая имели явно расистский характер. Этот комплекс был полноценно внедрен в американскую правовую ментальность.
Отношение к СССР, к постсоветской России вытекает именно из этой специфической идеологии Запада по отношению к остальному неевропейскому миру , которое никогда и не скрывалось. Несмотря на протянутую СССР руку дружбы М.С. Горбачевым, Запад рассматривал этот шаг исключительно как капитуляцию в «Холодной» войне и вел себя в качестве победителя.
Поражение СССР в «Холодной войне» открыто праздновалось в стране-победительнице. Президент Дж.Буш (ст.) в послании о положении страны в январе 1992г. объявил нации о грандиозном успехе внешней политики США и поздравил американский народ с исторической победой . Гейтс, директор ЦРУ США в июне 1992г. прошел «победным маршем» по Красной площади, а затем заявил сопровождающим его журналистам: «Это мой личный парад Победы».
Директор ЦРУ Дж.Вулси также «констатировал»: «На протяжении 45 лет мы боролись с драконом – Советским Союзом и, в конце концов, убили его». При этом он не преминул отметить, что его ведомство «готово к переменам», вызванным окончанием «холодной войны», и вновь воспользовавшись метафорой, добавил: «… но мы обнаружили себя посреди джунглей, кишащих ядовитыми змеями… За множеством этих змей труднее уследить, чем за драконом, действия которого можно было предсказать. Однако и змеями можно управлять через тех людей, которые у нас есть. Риск возникновения катастрофы (например, ядерной) не так уж велик. Поведение многих лидеров предсказуемо сейчас в большей степени, чем раньше».
Ожидаемые результаты «перестройки» реально оценивались, прогнозировались и направлялись США. Здесь с целью постоянного отслеживания развития событий в Советском Союзе был создан так называемый «Центр изучения хода перестройки». В его состав вошли представители ЦРУ, РУМО (военная разведка), Управления разведки и исследований госдепартамента. В соответствии со специальным указанием президента этому центру предоставлялась разведывательная информация, получаемая как из агентурных, так и официальных источников по линии всех ведомств. «Центр» на ее базе готовил разведывательные сводки по нашей стране для докладов лично президенту США и членам Совета национальной Безопасности. Созданный в это же время международный интеллектуальный штаб «Модернизация» внимательно следил за развитием обстановки в России, наращивая коалиционные усилия в строго определенных направлениях. Видимо, общий ход событий вполне устраивал Запад. Отсюда и вытекала всемерная поддержка Западом Горбачева и других «архитекторов перестройки», которые вели нашу страну в «нужном» направлении. Естественно, возглавили штаб «модернизации» России США.
На правах «страны-победительницы», США открыто вмешивались во внутренние дела России. Об этом, например, говорит выступление президента США Билла Клинтона на совещании в Объединенном комитете начальников штабов 24 октября 1995г.: «В России, стране, где еще недостаточно сильно влияние США, необходимо решить одновременно несколько задач: — всячески стараться не допустить к власти коммунистов. При помощи наших друзей создать такие предпосылки, чтобы в парламентской гонке были поставлены все мыслимые и немыслимые препоны для левых партий; — особенное внимание уделить президентским выборам. Нынешнее руководство страны нас устраивает во всех отношениях. И потому нельзя скупиться на расходы. Они принесут свои положительные результаты. Обеспечив занятие Ельциным поста президента на второй строк, мы тем самым создадим полигон, с которого уже никогда не уйдем». Впоследствии, Билл Клинтон в своем выступлении на совещании в Объединенном комитете начальников штабов 24 октября 1995г. констатировал факт: «мы получили сырьевой придаток, не разрушенное атомом государство, которое нелегко создавать. Да, мы затратили на это миллиарды долларов, а они уже сейчас близки к тому, что у русских называется самоокупаемостью. За четыре года мы и наши союзники получили различного стратегического сырья на 15 млрд. долл., сотни тонн золота, драгоценных камней и т.д.»
Выделение же обещанных финансовых средств на постсоветскую модернизацию России со стороны Запада вылилось лишь в финансовое обеспечение приватизационных процессов. Так, президент СЩА Б. Клинтон даже без согласования с Конгрессом США перечислил бюджетные деньги Международному валютному фонду, которые были переданы Б. Ельцину как кредит вовсе не для стабилизации экономики, а для финансирования организационных расходов на приватизацию. Координатор американской помощи Ричард Морнингстар оправдывался: «Если бы нас там не оказалось с нашим финансированием Чубайса, смогли бы мы выиграть битву за приватизацию? Возможно, что нет. Когда вы говорите о нескольких сотнях миллионов долларов, вы не собираетесь изменить страну, но можете предоставить нацеленное содействие в помощь Чубайсу».
И только сейчас глава Следственного комитета Бастрыкин скромно сообщил российской общественности, что «за приватизаторами нередко стояли либо прямо иностранцы, либо второй ряд иностранцев. Они выкупали ленинградские оборонные предприятия и потом просто их банкротили» . Однако какого-то пересмотра результатов приватизации так и не произошло.
Причину практического отсутствия обещанной финансовой поддержки реформам постсоветской России достаточно емко охарактеризовал Джеймс Бейкер, государственный секретарь при Джордже Буше-старшом (1989-1992). На вопрос Петра Авена о причинах неполучения финансовой помощи сродни той, что получила Мексика, он заметил, что «У нас с Мексикой не было сорока лет холодной войны». Иными словами, никакой финансовой помощи своим потенциальным врагам не предусматривалось. Были лишь одни разговоры о дружбе и обещания помощи.
Принципиальное нежелание реально помогать модернизации своему геополитическому противнику России, превращение российского государства в фактическую колонию являлось действительной целью Запада.
Кроме того, этот факт объясняет и причины активного вмешательства Запада в лице США во внутренние дела России. Не случайно при принятии важнейших решений в 90-е годы президент России использовал указания советников МВФ в ущерб национальным интересам. В результате, заключив договоры с Международным валютным фондом, Мировым Банком, Международным банком реконструкции и развития, Президент и Правительство России выполняло их инструкции, включающие издание указов, постановлений Правительства, внесение в государственную Думу законопроектов, приказов российских министерств и ведомств, заявлений и документов Центрального банка России.
Под непосредственным давлением Запада в лице МВФ был реализован комплекс политико-правовых мер («Вашингтонский консенсус»), нанесший существенную травму не только находящейся в кризисе экономике, но и отечественному правосознанию. Он был разработан проф. Дж. Уильямсоном (Институт мировой экономики Гарвардского университета) и включал в себя 10 пунктов: денационализация (приватизация) государственного сектора экономики, финансовая либерализация (т.е. свобода действий иностранных финансово-кредитных институтов, следование национальных финансовых секторов в русле предписаний МВФ); достижение конкурентоспособности валютных курсов; жесткая финансовая дисциплина (сокращение государственных расходов с социальных целей на обеспечение развития конкурентной среды; торговая либерализация, ценовая либерализация, налоговая реформа, открытие границ для иностранных инвестиций, укрепление имущественных прав собственников.
О специфическом характере политики МВФ в реформируемых странах откровенно поведал общественности его бывший сотрудник Дэвидсон Бадху: «Сегодня я ушел из Международного Валютного фонда, где проработал 12 лет, в том числе проведя 1000 дней в командировках: я продавал технологии стабилизации экономики и прочие трюки Фонда народам и правительствам Латинской Америки, Карибских островов и Африки. Мое увольнение — бесценное освобождение, и я хочу сделать первый важный шаг в моем путешествии туда, где смогу отмыть руки от крови миллионов бедных и голодающих людей… И этой крови так много, что она течет реками. И она отвратительна, она засохла на мне; мне кажется, что в мире не хватит мыла, чтобы я мог отмыться от всего того, что я для вас делал»
Неоднозначна и роль Всемирного банка в таких модернизационных технологиях. Даже комиссия Конгресса США пришла к выводу, что 60% всех проектов Всемирного банка закончились неудачно. Всемирный банк критикуют также и за то, что финансовая помощь не предоставляется странам, которые особенно остро в ней нуждаются, а в тех странах, которые эту помощь получают, ситуация даже ухудшается.
Сейчас, по истечению не одного десятилетия, западные специалисты заверяют россиян, что в срыве реализации западного проекта в России был виноват исключительно Б.Н. Ельцин, так как несмотря на то, что «советы Вашингтона были невежественны и высокомерны (хотя они и не содержали злого умысла), но никто не заставлял Ельцина и его команду следовать им». Однако существуют международно-правовые документы, закрепившие этот прямой диктат Запада. Кроме того, знание, в форме которого Россия получала американские советы, были формой и одновременно составной частью властных отношений, поскольку предполагалось, что именно на этом знании Россия будет строить свою систему политических институтов, правовых отношений и экономической политики.
Определенное влияние США на формирование постсоветской России признано судебной системой США и даже нашло свою оценку у Президента России В.В. Путина. Так, отвечая на вопрос «сколько лет Вы еще собираетесь Чубайса терпеть «во власти» и «когда его посадят, наконец, за решетку?», В.В. Путин сообщил российской общественности: «Вокруг имени Анатолия Борисовича в качестве советников, как выяснилось сегодня, работали кадровые сотрудники ЦРУ. Но смешнее то, что по возвращению в США их привлекали к суду за то, что они в нарушение закона своей страны обогащались в ходе приватизации в Российской Федерации и не имели на это права как действующие офицеры разведки».
О непосредственном вмешательстве иностранных государств во внутренние дела России, их активном участии в управлении российским государством говорят и многочисленные высокопоставленные российские свидетели. Так, в интервью с Л. Сириным В.П. Полеванов, сменивший А.Б. Чубайса на посту председателя Государственного комитета России по управлению государственным имуществом с 1994 по 1995гг. информировал, что «только 36 иностранцев сидели в святая святых приватизации России — в кабинетах ГКИ, готовя для самих себя конкурсы, закрытые аукционы. Естественно, что, зная все условия конкурсов, они на них уверенно побеждали. Это были в основном американцы либо русские, работающие на американские компании. Чего стоил один только пресловутый Джонатан Хэй — эксперт -советник ГКИ, на которого уже лежала докладная, что он является кадровым разведчиком ЦРУ»
При назначении В.П. Полеванова на должность, по его словам, «за неделю, каждый день друг за другом, … посетили семь послов стран «Большой семерки». … Они были настолько шокированы моим назначением, что никак не могли доложить своим хозяевам, что приватизация в России будет продолжаться как надо, а именно такого сообщения от них ждали»
В результате, в течение 71 дня работы В.П. Полеванова, «посол в США Воронцов прислал на имя Ельцина депешу, что США крайне возмущены антиприватизационной деятельностью Полеванова, требуют его увольнения, к такому-то сроку в Берне должен быть министр иностранных дел Козырев, чтобы решить с госсектерарем США детали отставки Полеванова, в противном случае очередной транш России не будет предоставлен. … Вскоре меня вызвал Ельцин, и, стесняясь, сказал: «Придется вам уйти. Я очень хотел, но не получилось». Я подумал: «Ну, раз у Ельцина не получается, то что могу сделать я». И ушел. Нами ведь тогда полностью руководили из-за границы».
Бывший народный депутат С.А. Осминин в беседе с А.В. Островским также отмечал, что в некоторых министерствах начала 90-х годов он лично видел кабинеты иностранных советников, а в московской мэрии слышал иностранную речь чуть ли не на каждом этаже.
Для того, чтобы обеспечить специалистов-реформаторов Ельцина идеологической и технической поддержкой, правительство США оплатило работу экспертов по переходному периоду, которые отвечали за самые различные вещи: писали указы о приватизации, создавали фондовую биржу нью-йоркского типа, разрабатывали для России рынок инвестиционных фондов. Осенью 1992 года USAID заключила контракт на 2,1 миллиона долларов с гарвардским институтом международного развития, который посылал команды молодых юристов и экономистов для поддержки команды Гайдара. В мае 1995 года Гарвард назначил Сакса директором Института международного развития – это означало, что в России в период реформ он играл двойную роль: сначала был независимым советником Ельцина. А затем возглавил крупнейший форпост Гарварда в России, финансируемый правительством США.
Важно отметить, что помимо специалистов права и экономики, в том числе и из западных спецслужб, в Россию был направлен поток неквалифицированных специалистов, разрушавших своими «консультациями» и «советами» еще эффективно работавшую советскую экономическую и правовую системы. В психологии известен феномен «троянского обучения», в котором учитель, преследуя цель противодействовать развитию ученика, оказывает ему только видимую помощь, а на самом деле учит бесполезному, невыгодному и ложному с целью остановить его развитие. Как откровенно отметил доктор М. Хадсон, президент Института долгосрочного экономического прогнозирования США, США, по существу, объявили экономическую войну России, а неудачи российской экономики во многом обусловлены неправильными рекомендациями американских экономических советников и консультантов. Думается, такой «поток» неквалифицированных специалистов был организован именно с целью такого «троянского обучения».
Жутковатую вакханалию по переустройству мира Восточной Европы и России отметил венгерский исследователь Андраш Шайо: «в Восточную Европу устремились самолеты, переполненные разочарованными западными профессорами права, везущими с собой свои излюбленные законопроекты, отвергнутые и осмеянные дома. Эти проекты преподносились новым демократическим режимам как неизбежные. Результатом этого явилась передозировка положений о правах человека и принципах правового государства, прописанных в восточно-европейских конституциях и законодательстве на раннем этапе».
Так, например, один из знаменитых западных философов современности Карл Поппер настоятельно рекомендовал российским законодателям » кратчайший (хотя, конечно, не вполне совершенный) путь – это заимствование Россией одной из утвердившихся на Западе правовых систем». Все такого рода «консультанты», эксперты, политики, ученые США и стран Европы, требовали, чтобы, как уточнил Р. Пайпс: «в России продолжалась дезинтеграция, пока не будут разрушены до конца все структуры ее институтов».
Эти требования западных политиков и ученых отечественной политической элитой выполнялись и даже перевыполнялись. В результате такой модернизации было создано государство, обеспечивающее природными ресурсами Запад. Насколько удачной была такая модернизация? Для Запада — безусловно — это был выигрышный проект. Геополитический противник утратил все свои преимущества, отказавшись от самостоятельности в виде Советского проекта, получив дезорганизованное общество и управляемое руководство России. Для России такая модель «модернизации» является просто катастрофой, от результатов которой частично отходим только сейчас, в полной мере начиная осознавая все проблемы, стоящие перед современным российским обществом. Этому отрезвлению особенно помогает сегодняшнее обострение отношений с Западом.
1.3. Модернизация правовой сферы
Фактическая утрата суверенитета любого государства прослеживается при наличии в правовой жизни незападного общества феномена полномасштабной рецепции западной традиции права. Говоря иначе, это идеологическое поражение страны, как, например, происшедшее с поздним СССР в период управления М.С. Горбачева. Именно при нем стали бессистемно вводиться разнообразные элементы западной правовой традиции.
Сама по себе рецепция права представляет заимствование и внедрение идей, правовых институтов, норм, терминологии иностранного права в целях модернизации правовой системы, приобретения международного авторитета либо закрепляющую политическую и экономическую зависимость от других стран . Объектом рецепции выступает западная правовая традиция, заимствование которой является ключевым пунктом в модернизационной модели государства. Она представляет собой комплекс правовых идей и теорий, сложившихся на протяжении существования западной правовой культуры и выразившихся в идеологии либерализма, основываясь на таких принципах как индивидуализм, инструментализм, технологизм, рационализм, прагматизм, политичность, гражданственность, законность.
В настоящее время западная правовая традиция выступает в качестве парадигмы для модернизации правовых систем государств, не относящихся к западной цивилизации . За добровольностью такой рецепции всегда стоит США (со своей армией и флотом) и остальные страны Запада, всегда готовые поддержать США в случае военной агрессии. Достаточно вспомнить пример с Сербией, с момента начала бомбардировок которой прошло 15 лет.
Рецепция западной традиции права не только в позднем СССР, но и в постсоциалистической России носила полномасштабный характер, который нашел свое отражение в литературе. Так, например, исследователи замечают, что основой методологии законотворчества начала 1990-х годов можно назвать даже не сравнительно-правовой метод, а простой перевод зарубежного законодательства ; что «перенос» таких готовых норм часто вообще носил характер юридической эпидемии, что такая рецепция представляла собой «тяжелую болезнь» .
Однако суть такой «эпидемии», «болезни» ошибочно связывается с тем, что якобы «Россия является субъектом глобальной политики» , хотя было бы честнее признать Россию рассматриваемого периода объектом глобальной политики Запада, чем полноценным самостоятельным членом мирового сообщества. Но даже такое скромное признание самого наличия полномасштабной рецепции является редкостью для российской юридической науки, которая продолжает настаивать на собственном пути развития российской правовой системы в русле романо-германской правовой семьи. Такое утверждение снимает ряд острых вопросов, связанных с собственным развитием государственности.
Соответственно, полностью игнорируется существование признанной даже пристрастным Западом социалистической правовой семьи, отличавшейся своей самобытностью в части, например, социальных благ предоставляемых советским государством. Дополняя справедливое замечание А.В. Серегина, также считаю, что жизнеспособность советской модернизации государства и права, не исчерпалось крушением СССР. И сейчас советские республики существуют в КНР, КНДР, Вьетнаме и на Кубе. Жизнеспособность этой формы правления и правовой системы подтверждается тем, что Китай успешно осуществляет модернизацию, становясь по значимости мировой державой, составляя конкуренцию США .
При рассмотрении содержания полномасштабной рецепции западной традиции права в постсоветской России, необходимо учитывать, что ее важной особенностью является сохранение реципируемыми институтами своей «западной» конструкции, но содержание здесь уже совсем иное, «отечественное», т.е. устраивающее не только отечественную государственную власть, но и Запад. Именно в этом проявляется идеологический компонент рецепции как правового явления, выраженный в имитационных процессах построения демократии. Можно с полным основанием назвать эту модель рецепции в качестве декоративной, где за такими декорациями скрывается действительная сущность такого «правового» государства .
В рецепции права на первый план выступает идеология реципиента, донора, а зачастую и совместная идеология донора и реципиента, которые образуют идеологический компонент рецепции, выражаясь в обосновании и целесообразности отказа от собственного правового прошлого и заимствования «передовых» правовых технологий иностранного происхождения.
Пресловутый идеологический компонент рецепции необходимо рассматривать как политико-правовой феномен. Именно здесь находится ключ к пониманию сущности политико-правовых и правовых преобразований, основанных на рецепции иностранного права. Обоснование государством-рецепиентом необходимости полномасштабной рецепции может быть выражено в попытках модернизации права и государства, в различных формах рецепции, сопровождающейся скрытым внутренним политическим «переворотом», скрытой или открытой экспансией донора, демонстрацией преемственности с могучей империей прошлого (Древний Рим) или демонстрацией близости к «цивилизованным» государствам современности (США, страны Европы).
К рассмотрению механизма рецепции права через призму идеологического компонента я пришел еще в 2006г., в результате чего была издана монография «Рецепция права: идеологический компонент» . С этого периода у такого подхода стали появляться сторонники. Это работы Е.В. Кучумовой , С.С. Фатеева , В.В. Петровой , А. Сунгурова и ряда других. Однако при этом, исследователи, как правило, ограничиваются лишь констатацией наличия такого компонента рецепции, либо делают из его наличия не совсем верные выводы.
Кроме того, существует также и ряд авторов- единомышленников, копирующих фрагменты моих работ, мои идеи об идеологическом компоненте рецепции без каких-либо ссылок как свои собственные. Мало того, происходит закономерное искажение основной идеи, формулируются ошибочные суждения. Так, например, Н.В. Паршкова, творчески используя фрагменты моих работ , приходит к ошибочному, на мой взгляд, выводу, что, дескать, «»рецепция права» — это модель права исследуемой правовой системы, основанной на элементах ценностей и институтов другого государства, в основе которого, как базисный фактор, заложена система общих взглядов, вероисповедания общества в целом относительно принципов социального, политического правового порядка, терминологии» . Но ведь рецепция права — это лишь инструмент обновления либо создания права, уж никак не его модель. В большинстве случаев рецепция права лишь служит для реализации желаний политической элиты.
Аналогичные ошибки допускает и Е.А. Приешкина, которая в своей статье также используя без всяких ссылок фрагменты моих работ, и поэтому вроде бы как разделяя мои идеи, в результате приходит к ошибочным выводам. Так, она уверена, что » рецепция может применяться только лишь в случае отсутствия соответствующих элементов, механизмов правового регулирования в действующей правовой системе». Однако рецепция может применяться и в случаях наличия ей указанных «соответствующих элементов, механизмов правового регулирования», носящих, например, неэффективный, идеологически устаревший характер.
В.В. Нездемковский, в силу сложившейся традиции, также используя фрагменты моих работ об идеологическом компоненте без каких либо ссылок, вдруг неоправданно сужает содержание рецепции. По его мнению, «рецепция представляет собой заимствование правовой системой -реципиентом от правовой системы-донора правовых институтов, норм в силу идеологической направленности реципиента в целях улучшения действия правовой системы» . Но думать, что рецепция преследует лишь одну-единственную цель рецепции в виде улучшения действия правовой системы крайне ошибочно.
Кроме того, признание идеологического компонента в рецепции права выразилось также в полноценном копировании целого параграфа моей монографии в диссертационном исследовании, посвященном проблемам рецепции в конституционном праве России . Однако это, к сожалению, никоим образом не повлияло на содержание самого исследования, практически проигнорировавшего суть рецепции западного права в Конституции 1993г.
Мало того, зачастую, мне приписываются суждения, в корне противоречащие высказанным. Так, В.И. Кузьменко сослалась на якобы мое определение рецепции права как добровольного процесса по заимствованию и внедрению правовых ценностей иностранного происхождения , хотя в своих работах я критиковал именно такое, не всегда отвечающее правовым реалиям, определение .
Сложившаяся в российской науке (и не только в российской) позиция рассмотрения рецепции права в качестве безликого процесса по переносу правовых ценностей, позволяет таким исследователям упростить свою задачу, избежав изучения главного — идеологического компонента рецепции.
Типичным примером описываемой ситуации служит позиция Н.В. Даниловой, которая считает, что «обращение к французской модели Республики Казахстан, ставшей единственным государством на постсоветском пространстве, отказавшимся от модели конституционного суда в пользу модели конституционного совета, объясняется причинами, лежащими скорее в плоскости политики, нежели права» и которые она рассматривать отказалась .
Таким образом, истинные цели и задачи такой рецепции остались за рамками этого исследования. Секрет же такой правовой реформы казахского законодателя объясняется ситуацией с сопротивлением российского Конституционного Суда незаконным решениям президента РФ Б.Н. Ельцина. Именно она послужила показательным примером и для президентов других постсоветских стран, испытывающих схожие проблемы с «демократизацией» политико-правовой системы. Поэтому после похожих трений с Конституционным Судом Казахстана в этот же период, во второй Конституции 1995г. президент Нурсултан Назарбаев понизил статус Суда до Конституционного Совета, что ближе к французской, чем к австрогерманской модели конституционного надзора.
Игнорирование политической подоплеки правовых процессов представляет тупиковый путь развития юриспруденции, которая самоустраняется от изучения глубинных процессов принятия и существования политико-правовых решений. Как результат такого подхода — поверхностные выводы и суждения, не позволяющие выявить какие-либо закономерности, постичь суть современных правовых процессов. Как пример — суждение В.А. Рыбакова, что, дескать, «обезьянничанье, слепая вера в совершенство заимствуемых институтов не дают ожидаемого эффекта. Освоение чужого опыта должно быть творческим, критическим и органическим». В результате, наш отечественный законодатель подобными исследователями рассматривается как глуповатый, невежественный в области права . Конечно, такая позиция ничего общего с наукой, да и с действительностью, в принципе тоже не имеет .
Возьмем, к примеру, правовую характеристику российской Конституции 1993г., которую большинство российских ученых рассматривают в качестве демократической. Такое беспринципное игнорирование истории создания российской Конституции, непосредственно связанной с расстрелом «Белого Дома» с физическим уничтожением большинства его защитников не позволяет понять ни авторитарного характера российской Конституции 1993г., ни выстраивания политико-правовой системы, в которой до настоящего времени практически не учитывались интересы российского населения.
Однако даже уничтожение собственного Парламента и самой идеи парламентаризма в российской научной литературе выступает заслугой правящего режима. Так, В.Д. Зорькин, радикально сменивший после этого события свою жизненную позицию, философски рассуждает так: «Видимо, так устроен мир, что достижения прав и свобод человека и гражданина всегда входит в историческую память народов через кровь. Так было и во времена Великой французской революции, и во времена Гражданской войны в Америке». Утверждают также, что «Конституция 1993г. объективно способствовала выходу страны из государственно-правового кризиса, создала предпосылки изменения системы управления страной, утверждения новой управленческой модели, приспособления к рыночной экономике».
Встречаются ученые, считающие такой недемократический порядок принятия неким благом, так как «авторитарными методами была введена демократическая конституция» .
В результате, суммируя исторические наблюдения, А.И. Дудко приходит к потрясающим воображение выводам, что, например, Конституция 1993г. не только разрывает историческую преемственность, но и волшебным образом восстанавливает ее, возвращая нас к ситуации, возникшей после первой русской революции и характеризовавшейся альтернативностью направлений развития. Оказывается, «Конституция 1993 года — это завершение российского конституционного цикла, начавшегося в 1905 году. Пройдя за столетие цикл революционных потрясений, российское общество, по существу, вернулось к исходной форме, разумеется, уже с другим социальным содержанием».
Что хотел сказать этот ученый? Может, что Конституция 1993г. есть результат рецепции основных принципов ч.1 Свода Основных Государственных Законов? Возврат к такой устаревшей монархической по сути системе управления (см.: ст.4. Императору Всероссийскому принадлежит верховная самодержавная власть. Повиноваться власти Его не только за страх, но и за совесть, сам Бог повелевает. ст.5 Особа Государя Императора священна и неприкосновенна Свода Основных Государственных Законов), в результате которой государственная власть становится практически бесконтрольна в своих действиях, автоматически создает те же условия, определивших закономерную гибель Российской Империи в 1917г.
И другой российский ученый также находит заимствование императорских начал управления современной Россией, которая якобы обуславливается тем, что российское государство большую часть своей истории представляло именно монархический принцип построения верховной власти.
Несмотря на справедливость многих утверждений этого ученого, здесь полностью игнорируется авторитарный характер Б.Н. Ельцина и его окружения (в том числе так называемой «семьи»), их политический произвол, реальная политико-правовая обстановка, сложившаяся после расстрела Белого Дома.
Кроме того, различные исторические совпадения с практикой дореволюционных институтов вовсе не говорят о их действительной преемственности с современностью. Утверждение, что такая преемственность есть, все же нуждается в дальнейшем доказывании, а не объясняется констатацией факта. Так, для того, чтобы предположить о таком факте рецепции, необходимо обладать информацией, например, что Б.Н. Ельцин, активно участвующий в создании конституции, знал содержание ч.1 Свода Основных Государственных Законов и рекомендовал другим разработчикам использовать его механизмы или же что ближайшее окружение Б.Н. Ельцина хотело возродить Российскую Империю. Но нет никакого подтверждения ни первого, ни второго…
Российским научным миром в русле вышеуказанного утверждения также утверждается, что «права, закрепленные в Своде основных законов, во многом соответствуют правам, получившим закрепление в Конституции Российской Федерации 1993г., многие из них одинаково сформулированы. Это позволяет сделать вывод о наличии преемственности в правовом регулировании статуса личности в российском государстве» .
Однако и по отношению к правам, обязанностям, содержащихся в ч.1 гл.2 Свода Основных Государственных Законов, здесь также трудно утверждать о некоей их рецепции в Конституцию 1993г., так как их содержание вовсе не являлось оригинальной разработкой правительства Николая II. Это была такая же типичная компиляция из конституционных положений своего времени.
Пользуясь случаем, не могу не коснуться содержания Конституции РФ 1993г. как продукта рецепции западной традиции права. Откровенно нерусский характер Конституции, ее особая жесткость дают возможность отдельным специалистам сравнения с «европейским аэробусом, собранного из деталей, изготовленных в нескольких странах» , с «конституционным унисексом»: «Текст российской конституции вобрал в себя формулы, разбросанные чуть ли не по всем конституциям мира. Это была универсальная одежка, этакий конституционный «унисекс» — и для мальчиков, и для девочек, но на особенности «православной конституции» он не был рассчитан». При таких оценках забывается, что любая конституция после Конституции США уже не оригинальна. Да и сама Конституция США также представляет собой все тот же «европейский аэробус», так как многие идеи конституционализма существовали в Европе задолго ее принятия.
Особенностью российской Конституции 1993г. является даже не наличие полномасштабной рецепции западных правовых идей. Хотя она, в силу характера своего принятия, в силу авторитарности характера президента Б.Н. Ельцина и откровенно антирусского настроя его команды, явилась лишь слепком из различных Конституций, международных правовых актов, а вовсе не модернизационным проектом России. Так, например, глава 2 Конституции Российской Федерации является продуктом рецепции идей Декларации прав человека и гражданина от 26 августа 1789г. , Всеобщей декларации прав человека, принятой и провозглашенной резолюцией 217 А(III) Генеральной Ассамблеи от 10 декабря 1948г. , Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966г. и т.д.
При этом хотелось бы заметить, что вовсе не простой список прав, отраженных в международно-правовых актах, подписанных СССР, современной Россией и без того юридически действующих, является основой Конституции. Литературное переписывание этих положений отражает лишь талант того или иного лица , коим составители российской Конституции 1993г. были, на мой взгляд, полностью обделены. Текст статей юридически громоздок, нет необходимой легкости и простоты. Как-то забывается, что Конституция — это документ не только для профессиональных юристов. Но это документ для всех граждан Российской Федерации, поэтому он должен читаться легко. Кроме того, должно быть расширение действий этих положений международного права. Именно в этом должен заключаться характер Конституции суверенного государства. Так поступил швейцарский законодатель в Федеральной Конституции Швейцарской конфедерации от 18 декабря 1998г. , законодатель Конституции Федеративной Республики Бразилии и т.д.
Разработчики же российской Конституции в свою действительную заслугу ставят лишь ее работу в течение двадцати лет . Однако для любой конституции этого явно не достаточно. Так, Великобритания существует в течении многих веков вообще без конституции, что не мешает ей быть образцом правового государства для остального мира. Причина же — только в оригинальности ее политико-правовых идей.
Сам характер, язык изложения Конституции РФ превращает ее из декларации модернизационного прорыва в безликий, мертвый по существу документ поражения России. Такие же безликие конституции западного образца были приняты на всем постсоветском пространстве, зафиксировавшие отказ от проекта СССР.
Мало того, при такой работе российского законодателя, а именно — переписывании конституций западного образца, исчезли оригинальные, наиболее удачные формулировки, даже изредка содержащиеся в других конституционных проектах. Так, например, в состав российской конституции не вошли положения ст.12, 20, 33 проекта Конституции, подготовленного по решению Политсовета Российского движения демократических реформ , не вошли никакие положения проекта Конституции, предложенной коммунистами (на взгляд автора, самый удачный целостный документ). Практически исчезли все конкретные обязанности государства перед населением — ни те, которые уже были в конституциях России и СССР, ни те, которые в той или иной форме существовали в проектах Конституции РФ.
В результате всенародного референдума была принята конституция, принципиально отрицающая какой-либо модернистский проект. Ведь именно он является основой конституции, так как в противном случае можно было бы обойтись и без нее (как, например, в Великобритании). Примером такого модернистского проекта может служить СССР, который был выражен в ст. 30 Конституции СССР 1977г.: » СССР как составная часть мировой системы социализма, социалистического содружества развивает и укрепляет дружбу и сотрудничество, товарищескую взаимопомощь со странами социализма на основе принципа социалистического интернационализма, активно участвует в экономической интеграции и в международном социалистическом разделении труда» . Это мессианство, а именно распространение идей социализма во всем мире, было впервые выражено в Конституции РСФСР 1918г. (ст.3), определявшей целью «установление социалистической организации общества и победы социализма во всех странах.»
Идеи социализма распространялись СССР в различных вариантах. Одним из них была активная помощь странам в освобождении от колониальной зависимости. Благодарность этих стран находила свое отражение в конституциях. Так, например, Конституция Монголии 1960г. зафиксировала, что «Монгольская Народная Республика выросла и окрепла при братской социалистической помощи Советского Союза в результате упрочения ее политической и экономической независимости в упорной борьбе против империалистической агрессии и внутренней реакции, в результате преодоления тяжелых последствий существовавшей прежде системы национального и социального угнетения народа, а также в результате ликвидации класса феодалов и создания социалистического народного хозяйства и культуры». Впоследствии, при изменении внешнеполитических условий (например, при утрате влияния, авторитета страны ) такие положения исключаются из текста конституций. В качестве примера можно привести ситуацию со странами Восточной Европы. Освобожденные от фашизма, они также следовали социалистической ориентации и фиксировали в конституциях свою благодарность и солидарность с СССР. Так, Конституция Болгарии устанавливала: «Мы, граждане Народной Республики Болгарии, наследники великих революционных традиций, выкованных в вековой борьбе за свободу и права человека, за народную власть и социалистическое переустройство общества, основываясь на исторической победе социалистической революции Девятого сентября 1944 года, которая под руководством Болгарской коммунистической партии и с решающей помощью Советской Армии – освободительницы завоевана рабочим классом, трудящимися крестьянами и народной интеллигенцией, сплоченными в Отечественном фронте».
Конституция Венгрии также отражала похожее положение: «В нашей истории началась новая эпоха, когда Советский Союз в ходе одержанных во второй мировой войне побед освободил нашу родину от ига фашизма и открыл перед венгерским народом путь демократического развития. Трудовой народ при дружественной поддержке Советского Союза восстановил разрушенную войной, лежавшей в руинах страну. … Наш народ под руководством закаленного в революционной борьбе рабочего класса, обогатившись опытом Советской республики 1919 года, опираясь на содружество социалистических стран, заложил основы социализма.»
Конституция ГДР 1968г. более конкретно фиксировала роль СССР в формировании ее государственности: «Продолжая революционные традиции немецкого рабочего класса и опираясь на факт освобождения от фашизма, народ Германской Демократической Республики осуществил в соответствии с процессами исторического развития нашей эпохи свое право на социально-экономическое, государственное и национальное самоопределение и строит развитое социалистическое общество», а в ст. 6.2. закреплено, что «Германская Демократическая Республика навсегда и бесповоротно связана с союзническими отношениями с Союзом Советских Социалистических Республик. Тесный братский союз с ним гарантирует народу Германской Демократической Республики дальнейший прогресс на пути социализма и мира.»
При установлении в странах Восточной Европы социализма, Советский Союз в правовых реформах учитывал особенности правового менталитета населения этих стран. В результате советскими специалистами отмечалось, что гражданское право стран народной демократии знает виды вещных прав, неизвестные законодательству СССР: вещное право пользования чужой вещью (узуфрукт), ипотеку (залог недвижимости), различного рода вещные обременения. Наличие указанных вещно-правовых институтов объясняется существованием в странах народной демократии, кроме Монгольской народной республики, частной собственности на землю . Но это никоим образом не повлияло на менталитет населения Восточной Европы, не желающего интегрироваться в мир России. В результате эти страны в 90-е годы переориентировались на Запад, ощущая с ним органическое единство. Нормы социалистического права были уничтожены, слова признательности СССР из новых текстов конституций выброшены, хозяйственные связи разорваны. И как закономерный итог — на территории этих стран -«друзей» России размещены военные базы НАТО.
Идеи социализма могут быть внедрены в ту или иную конституции опосредовано, косвенным путем. Так, например, при активной помощи в установлении в Афганистане демократического режима не было принуждения к социализму. Однако Конституция ДРА в ст. 11 определила, что Демократическая Республика Афганистан расширяет и укрепляет дружбу и всестороннее традиционное сотрудничество с Советским Союзом, сотрудничество и всесторонние дружественные связи с другими странами социалистического содружества на основе принципа интернациональной солидарности, а в ст. 4 Конституции указывается цель создаваемого режима: «создание нового, справедливого общества, свободного от эксплуатации человека человеком», иными словами — социалистического строя.
Идеи социализма в той или иной форме воспринимались во всем мире. Так, к советскому проекту присоединилась Китайская Народная Республика, в настоящее время возглавившая его. Здесь можно говорить о рецепции правовых идей от СССР, положенных в основу китайской государственности. Ст. 1 Конституции КНР определяет, что «Китайская Народная Республика есть социалистическое государство демократической диктатуры народа, руководимое рабочим классом и основанное на союзе рабочих и крестьян. Социалистический строй есть основной строй Китайской Народной Республики. Запрещается любым организациям или отдельным лицам подрывать социалистический строй». Аналогичная ситуация обстоит и с КНДР, Конституция которой (ст.1) определяет социалистические приоритеты: «Корейская Народно-Демократическая Республика есть суверенное социалистическое государство, представляющее интересы всего корейского народа».
Идеи социализма разделяются и многими арабскими народами с учетом своих национальных и религиозных особенностей. Так, Национальная Хартия Алжирской Народной Демократической Республики определяет, что «Алжир, осуществляя сегодня переустройство в рамках социалистического выбора и вновь подтверждая тем самым зрелость и способности своего народа, осознает необходимость внести свой вклад в дело освобождения, переустройства и обновления арабского мира. …
Мусульманские народы, все более и более усиливая свою борьбу против империализма и твердо вступив на путь социализма, осуществят наилучшим образом предписания своей веры и приведут свои действия в соответствие со своими принципами.»
Ливийская Конституционная Декларация также утверждает, что «Цель государства – реализация социализма через применение социального регулирования, которое запрещает любую форму эксплуатации. Государственные усилия в соответствии с основами социалистического общества будут направлены на достижение самостоятельности в производстве и распределении активов. Его цель состоит в том, чтобы устранить мирно различия между социальными классами и достигнуть общества процветания. Его вдохновение – арабское и исламское наследие, гуманитарные ценности и определенные условия ливийского общества».
Необходимо отметить, что мусульманские политико-правовые ценности по своей сути очень схожи с социалистическими. Именно поэтому и происходит рецепция таких идей в национальные правовые системы мусульманских государств.
Формирование современного имперского проекта мы можем наблюдать на основе Европейского Союза. Договор, устанавливающий конституцию для Европы, подписали 6 монархов, 18 президентов и правительство королевства Швеции. Было отражено наличие «вдохновения от культурного, религиозного и гуманистического наследия Европы, на основе которого сформировались универсалистские ценности — неприкосновенные и неотчуждаемые права человеческой личности, свобода, демократия, равенство и правовое государство». Таким образом, декларируются идеология общеевропейского имперского проекта, которые должны сплачивать жителей Европы.
Направленность на имперский проект зачастую находит отражение в конституциях этих стран. Так, Конституция Французской республики (ст.88) устанавливает положение, что «Республика может заключать соглашения с государствами, которые желают объединиться с ней с целью развития их цивилизаций «. Конституция Федеративной Республики Бразилия, в свою очередь, в ст. 1 определяет, что Бразилия «стремится к культурной, социальной, политической и экономической интеграции народов Латинской Америки с целью образования латиноамериканского сообщества наций».
Никакой направленности на имперский проект в Конституции 1993г. мы не найдем. Мало того, и в проектах Конституций, рассмотренных Конституционной комиссией, этих положений практически нет. Так, например, проект народного депутата СССР, академика А.Д. Сахарова в ст. 2 определяет цель образующегося Союза Советских Республик Европы и Азии так: «счастливая, полная смысла жизнь, свобода материальная и духовная, благосостояние, мир и безопасность для граждан страны, для всех людей на Земле независимо от их расы, национальности, пола, возраста и социального положения. В результате ст.12 Проекта устанавливает положение, что такой «Союз не имеет никаких целей экспансии, агрессии и мессианизма. Вооруженные силы строятся в соответствии с принципом оборонительной достаточности». Подобное положение содержится в ст. 35 Проекта Конституции РФ, подготовленной по решению Политсовета Российского Движения демократических реформ .
Отсутствие независимого, оригинального модернистского проекта очевидно при полном игнорировании так называемого Русского мира, т.е. роли русской нации в государствостроительстве. Имею смелость отметить, что русский народ как таковой упоминался лишь в дореволюционных нормативно-правовых актах. Так, например, в Именном высочайшем указе
Правительствующему Сенату 1904г. «Предначертаниях к усовершенствованию Государственного порядка» указывалось, что «По священным заветам Венценосных Предков Наших, непрестанно помышляя о благе вверенной Нам Богом Державы, Мы, при непременном сохранении незыблемости Основных Законов Империи, полагаем задачу правления в неусыпной заботливости о потребностях страны, различая все действительно соответствующие интересам Русскаго Народа от нередко ошибочных и преходящими обстоятельствами навеянных стремлений.» Другой пример находим в Обращении Временного правительства к населению России 6 марта 1917г. : «Граждане Российского государства! Свершилось великое. Могучим порывом русского народа низвергнут старый порядок. Родилась новая свободная Россия. Великий переворот завершает долгие годы борьбы» .
Устанавливающаяся традиция была уничтожена. Мы не найдем упоминания русской нации, русского этноса в последующих нормативно правовых актах как социалистического периода, так и современности.
Однако, как показывает современность, идея Русского мира стала востребованной при формировании самостоятельности российской государственности. Так, на этих принципах строит свою идеологию Донецкая республика, в Конституции отмечая следующее: «Ощущая себя неотъемлемой частью Русского Мира как русской цивилизации, общности русских и других народов, мысля нераздельность судьбы всего Русского Мира и желая по-прежнему оставаться ее причастниками, оставаясь приверженными идеалам и ценностям Русского Мира и чтя память предков, проливших кровь за эти идеалы и ценности и передавших нам любовь и уважение к общему Отечеству, исповедуя Православную веру (Веру Христианскую Православную Кафолическую Восточного Исповедания) Русской Православной Церкви (Московский Патриархат) и признавая ее основой основ Русского Мира» .
В Договоре между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов (Москва, 18 марта 2014г.) эта идея выражена более сдержано: «Российская Федерация и Республика Крым, основываясь на исторической общности своих народов и учитывая сложившиеся между ними связи…»
Не только отказ от Русского мира, от признания роли русских в российском государствостроительстве является существенным недостатком Конституции 1993г. Отказ от преемственности со всеми периодами собственной истории является показательным для российский конституций с советских времен. Эту же негативной традиции придерживались в своем Проекте коммунисты при принятии Конституции 1993г.: » Российская Федерация образовалась как Российская Советская Федеративная республика в результате победы рабоче-крестьянской революции и установления Советской власти — власти трудового народа- в Октябре 1917г. В 1922 году она вошла в Союз Советских Социалистических Республик и вместе с другими республиками внесла огромный вклад в построение могущественного Советского государства, являющегося на протяжении многих десятилетий признанным авангардом мира и прогресса.»
Такое отрицание целостности российской истории — самая большая ошибка Советского проекта. Существуют ведь и другие примеры. Так, Преамбула Конституции Республики Бавария утверждает память «о своей более чем тысячелетней истории». Примирение с собственной историей дает возможность сплочения общества, в том числе и российского.
Кроме того, существенным недостатком российской Конституции является практическая невозможность внесения изменений в ее текст. Это ставится в заслугу, хотя известно, что например, в США конституции систематически обновляются с помощью поправок. Так, среди действующих конституций наибольшее количество поправок — 450 — имеет Основной закон штата Южная Каролина, действующий с 1895г. В Конституциях Калифорнии и Алабамы содержится в каждой более 400 поправок, Нью-Йорка и Техаса — более 200.
У нас же происходят некие «корректировки», в связи со сложившейся традицией рассмотрения российской Конституции в качестве «жесткой». Однако даже сам законодатель, в лице Б.Н. Ельцина, принимавшего в ее создании самое активное участие, отрицал ее такой специфический характер, считая, что «Конституция — не Святое Писание. В нее можно и нужно было вносить поправки» . О не безгрешности принятого текста российской Конституции говорилось и в президентском послании Федеральному собранию 1994г.: «Разработка Конституции происходила в условиях жесточайшего политического противостояния. Это не могло не сказаться на юридическом качестве отдельных статей».
Эта «жесткость» Конституции противоречит Декларации прав человека и гражданина 1793г., где в п.п. 28, 29 установлено, что «Народ всегда сохраняет за собой право пересмотра, преобразования и изменения своей конституции. Ни одно поколение не может подчинить своим законам поколения будущие. Каждый гражданин имеет равное право участвовать в образовании закона и в назначении своих представителей и своих агентов» .
У нас же эта Конституция является препятствием для нормального развития государства. В качестве возможного варианта изменения текста конституции можно предложить ст. 138 Федеральной Конституции Швейцарской Конфедерации, которая определяет положение, что 100 000 граждан и гражданок, имеющих право голоса, имеют право предложить полный пересмотр Конституции. Это предложение выносится на народное голосование. В соответствии со ст. 139, 100 000 граждан и гражданок, имеющют право требовать частичного пересмотра Конституции.
Давайте сравним эту норму со ст. 134 Конституции РФ: «Предложения о поправках и пересмотре положений Конституции Российской Федерации могут вносить Президент Российской Федерации, Совет Федерации, Государственная Дума, Правительство Российской Федерации, законодательные (представительные) органы субъектов Российской Федерации, а также группа численностью не менее одной пятой членов Совета Федерации или депутатов Государственной Думы». О праве народа менять положения Конституции здесь ничего не сказано. Нет такого права!
Кроме того, ликвидация в Конституции РФ 1993г. института отзыва депутатов превращает в фарс всю политико-правовую действительность. Внедрение такого института в советскую действительность являлось демократической заслугой советского строя. Так, один из Декретов прямо устанавливал положение, что » Какое бы то ни было выборное учреждение или собрание представив толей может считаться истинно демократическим и действительно представляющим волю народа только при условии признания и применения права отзыва избирателями своих выборных». Это положение нашло реализацию в сталинской Конституции (ст.142): «Каждый депутат обязан отчитываться перед избирателями в своей работе и в работе Совета депутатов трудящихся и может быть в любое время отозван по решению большинства избирателей в установленном законом порядке» , в Конституции 1977г. (ст.107): «Депутат обязан отчитываться о своей работе и работе Совета перед избирателями, а также перед коллективами и общественными организациями, выдвинувшими его кандидатом в депутаты. Депутат, не оправдавший доверия избирателей, может быть в любое время отозван по решению большинства избирателей в установленном законом порядке» .
В этом же ключе демократическим принципом, ныне даже не вспоминаемом, Советского строя являлся институт выборности судей, что было не случайно отражено в Декрете «О суде». Он устанавливал, что «Местные судьи избираются впредь на основании прямых демократических выборов, а до назначения таковых выборов временно — районными и полостными, а где таковых нет, уездными, городскими и губернскими Советами Раб., Солд. и Кр. Депутатов . В Конституции 1936г. это положение закреплялось в ст. 109: «Народные суды избираются гражданами района на основе всеобщего, прямого и равного избирательного права при тайном голосовании — сроком на три года» . Соответственно, такого судью, не устраивающего советскую общественность, можно было отозвать, что являлось основой для вынесения действительно справедливых, не формальных судебных решений.
Можно с полной уверенностью утверждать, что Конституция РФ 1993г. закрепила отлучение населения от возможности участия в управлении государством. Хотя даже ст. 49 Конституции СССР 1977г. определяла следующее положение: «Каждый гражданин СССР имеет право вносить в государственные органы и общественные организации предложения об улучшении их деятельности, критиковать недостатки в работе. Должностные лица обязаны в установленные сроки рассматривать предложения и заявления граждан, давать на них ответы и принимать необходимые меры. Преследование за критику запрещается. Лица, преследующие за критику, привлекаются к ответственности» .
Конституция 1993г. не учитывает многих особенностей ментальности проживающих на территории России народов (не только русского). Это касается, например, светского характера государства. Так, например, Чечня это исламское по характеру государство. В Чечне после 1991г. уже существовали исламские проекты создания национального государства. Так, в одной из них устанавливался статус главы государства Чеченской исламской республики — Пачхалкх-Да, в другом это уже Амир исламистского государства.
Конституция республики Ичкерия в ст.4 определяла, что «в Чеченской Республике государственной религией является ислам». Это положение уже убрано из современной Конституции Чеченской республики. Так, в ст.11 определяется, что Чеченская Республика (Нохчийн Республика) — это светское государство. Насколько это соответствует действительности?Такое отрицание безрелигиозности государства является разрывом с западной конституционной традицией. Однако на такой разрыв демонстративно пошли государства, вырвавшиеся из политической. экономической зависимости Запада в то или иное время.
Кроме того, российская Конституция 1993г. содержит в себе ряд идей, противоречащих российской правовой ментальности. Это:
— введение института частной собственности на природные ресурсы, в том числе, землю. Так, п.2 ст.9 определяет, что земля и другие природные ресурсы могут находиться в частной, государственной, муниципальной и иных формах собственности. Советский же вариант Конституции (ст.6) определял, что земля, ее недра, воды, леса, заводы, фабрики, шахты, рудники, железнодорожный, водный и воздушный транспорт, банки, средства связи, организованные государством крупные сельскохозяйственные предприятия (совхозы, машинотракторные станции и т.п.), а также коммунальные предприятия и основной жилищный фонд в городах и промышленных пунктах являются государственной собственностью, то есть всенародным достоянием .
— ликвидация борьбы с паразитизмом. Конституция РФ 1918г. (ст.18) определила , что «Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика признает труд обязанностью всех граждан Республики и провозглашает лозунг: «Не трудящийся да не ест»» . В дальнейшем это трансформировалось в ст.12 Конституции СССР 1936г.: «Труд в СССР является обязанностью и делом чести каждого способного к труду гражданина по принципу: «кто не работает, тот не ест». В СССР осуществляется принцип социализма: «от каждого по его способности, каждому — по его труду» ; в ст. 60 Конституции СССР 1977г.: «Обязанность и дело чести каждого способного к труду гражданина СССР — добросовестный труд в избранной им области общественно полезной деятельности, соблюдение трудовой дисциплины. Уклонение от общественно полезного труда несовместимо с принципами социалистического общества» .
Это же положение было в свое время внедрено в правовые системы социалистического лагеря. Так, ст. 32. Конституции Болгарии 1971г. определяла что «Труд является основным общественно-экономическим фактором. В Народной Республике Болгарии применяется социалистический принцип: «От каждого – по способностям, каждому – по труду». Общественные фонды для удовлетворения потребностей граждан непрерывно увеличиваются» . С завершением социалистического проекта в этих странах было внедрено положение, что «принудительный труд в различных формах запрещен».
Необходимо признать, что эстафету обязательности труда содержат не только такие конституции как Китайская Народная Республика, которая в ст. 42 определяет, что «труд — почетная обязанность всех трудоспособных граждан». Конституции западных стран в разное время также определяли такую принудительность. Так, Конституция Испании (ст. 35.1) утверждает, что «Все испанцы обязаны трудиться и имеют право на труд, на свободный выбор профессии или деятельности, на продвижение по службе, а также на вознаграждение, достаточное для удовлетворения своих потребностей и своих семей». Преамбула к Конституции Французской Республики 1946г. определяла, что «Каждый обязан работать и имеет право на получение занятия». Ст. 1 Конституции Итальянской Республики 1947г. фиксировала, что «Италия — демократическая республика, основывающаяся на труде». Конституция Японии до сих пор сохраняет положение, что «все имеют право на труд и обязаны трудиться» (ст.27) . Принцип тунеядства, поощряемый Конституцией 1993г., разлагает изнутри российское общество.
— отказ от социальных обязательств перед собственным населением. Необходимо признать, что в некоторых проектах Конституции такие положения все же существовали. Так, например, проект Конституции РФ, подготовленный группой народных депутатов РФ, предусматривал в ст. 42 «Защита материнства и детства» гарантию государства всем нуждающимся на получение мест за небольшую плату в детских яслях, детских домах, домах детского творчества, спортивно-оздоровительных школах и лагерях; бесплатное посещение и пользование детьми дошкольного и школьного возраста спортивных сооружений, музеев, библиотек, домов культуры; бесплатное пользование коммунальными и бытовыми услугами, городским транспортом для детей дошкольного и школьного возраста. Надо ли говорить, что это положение даже не рассматривалось новой властью?
— ущемления прав женщин (возьмем, к примеру текст Сталинской конституции 1936г.: ст. 122. «Женщине в СССР предоставляются равные права с мужчиной во всех областях хозяйственной, государственной, культурной и общественно-политической жизни. Возможность осуществления этих прав женщин обеспечивается предоставлением женщине равного с мужчиной права на труд, оплату труда, отдых, социальное страхование и образование, государственной охраной интересов матери и ребенка, предоставлением женщине при беременности отпусков с сохранением содержания, широкой сетью родильных домов, детских ясель и садов» ).
Иными словами, неспособность государства обеспечить местами в яслях, детских садах в принципе нарушают права женщин. Однако наше государство лишь признает такую проблему, ничего не делая для ее решения.
Также ничего не делается для борьбы с мошенниками в области строительства. Огромное количество пострадавших, части которым все же присвоено почетное звание «обманутый дольщик», показывает основной девиз этого государства — homo homini lupus est- «человек человеку волк». Это основной принцип либерализма, являющийся неофициальной идеологией современной России. Российская конституция полностью соответствует этому принципу, но противоречит ментальности России, духу русского народа.
1.5. Роль администрации в модернизации постсоветской России
Модернизационные проекты, реализуемые Западом при активной поддержке российской администрации, редко встречают добродушное отношение остального местного населения в связи с резким ухудшением образа жизни последних. В связи с чем на передний план выходит формирование политико-правовой мифологии, стремящейся спрятать сущность происходящих преобразований и дать надежду общественности на скорый выход из кризисных процессов, связанных с ухудшением качества жизни большинства населения.
Кроме того, современность показывает, что внедрение одним государством в отношении другого такой мифологии направлено на получение определенного блага в виде моральных, экономических, геополитических и др. выгод. Это новая форма колониализма, где колонии завоевываются и удерживаются в подчинении бескровно, на убеждении местного населения в необходимости связи с метрополией. Здесь мы не найдем прямых заданий на формирование и внедрение таких мифов со стороны других государств. Все делается добровольно туземной администрацией, которая искренне заблуждается, считая, что она -это тоже Запад. Именно это заблуждение, приводящее к закономерному причислению себя к элите, и дает это чувство презрения к народу, который своим уже не считается. В результате, получаются перерожденцы — т.е. люди, похожие на россиян, но в корне по своей идеологии от них отличающихся. У них нет ничего русского, кроме, разве что русской речи. Все интересы связаны с Западом. Они до сих пор присутствуют в российской политической тусовке, оказывая влияние на принятие политических решений. И это несмотря на все усилия В.В. Путина и его таинственного всемогущего «закулисья». Здесь мы видим объективную невозможность государственной власти сейчас хотя бы просто убрать с политической арены наиболее одиозных в ельциновское правление политиков и бизнесменов.
Роль туземной администрации, в которой активно участвуют соотечественники, представляет собой многовековой феномен, ставящий в тупик различных исследователей. В результате идет бессмысленное отыскивание у них иноземных корней. Типичным примером является позиция доктора филологических наук Т.Л. Мироновой, которая убеждена, что иноязычная по происхождению фамилия, замаскированная под русскую, безошибочно указывает на нерусское происхождение ее носителя, его скрытую враждебную для русских сущность. Здесь, по ее мнению, показательным примером является фамилия первого российского президента, являющейся фамилией еврейского происхождения, так как ведет свое начало от женского имени Элька, Эльца, еврейские фамилии Элькин, Эльцин обозначали лиц еврейского племени. Фамилия Ельцин лишь слегка подверглась русификации. Взамен начального «э» она получила «е», подделываясь под корень «ель», «елка». Но даже конечный суффикс этой фамилии не русифицирован, этот суффикс «цин» пишется через «и», а не через «ы», как в русском языке — в фамилиях типа Солженицын, Курицын, Птицын.
Перерожденцы, осуществляющие руководство, публично отказывались от прежних убеждений, доказывая, что всегда стремились к борьбе с предыдущим режимом. Показательной является позиция, озвученная генеральным секретарем ЦК КПСС М.С. Горбачевым, который уже после развала СССР в американском университете в Анкаре: «Целью моей жизни было разрушение коммунизма, который представляет невыносимую диктатуру над народом. В этом отношении меня поддержала и укрепила моя жена, у которой это мнение сложилось еще раньше, чем у меня. Успешнее всего я мог это сделать, исполняя высшие (государственные) функции. Поэтому моя супруга Раиса рекомендовала мне постоянно стремится к высшим должностям. И когда я лично познакомился с Западом, мое решение стало бесповоротным…».
Его сподвижник А.Н. Яковлев, именуемый в России не иначе как «архитектором перестройки», рассказал об особенностях работы с М.С. Горбачевым по реализации реформ: «На первых порах перестройки нам пришлось частично лгать, лицемерить, лукавить — другого пути не было. Мы должны были — и в этом специфика перестройки тоталитарного строя — сломать тоталитарную коммунистическую партию» . Во вступительной статье к изданию «Черной книги коммунизма» он, достаточно откровенно поведал, что «много и въедливо изучал работы Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина, Мао и других «классиков» марксизма, основателей новой религии — религии ненависти, мести и атеизма. < …> Давным-давно, более 40 лет назад, я понял, что марксизм-ленинизм — это не наука, а публицистика — людоедская и самоедская. Поскольку я жил и работал в высших «орбитах» режима, в том числе и на самой высшей — в Политбюро ЦК КПСС при Горбачёве, — я хорошо представлял, что все эти теории и планы- бред, а главное, на чём держался режим, — это номенклатурный аппарат, кадры, люди, деятели. Деятели были разные: толковые, глупые, просто дураки. Но все были циники. Все до одного, и я — в том числе. Прилюдно молились лжекумирам, ритуал был святостью, истинные убеждения — держали при себе. … Советский тоталитарный режим можно было разрушить только через гласность и тоталитарную дисциплину партии, прикрываясь при этом интересами совершенствования социализма. < …> Оглядываясь назад, могу с гордостью сказать, что хитроумная, но весьма простая тактика- механизмы тоталитаризма против системы тоталитаризма — сработала» .
Антисоветская, прозападная направленность политико-правового курса российских реформ проявлялась и у президента России Б.Н. Ельцина. Так, его ближайший соратник Р.И. Хасбулатов в своих работах указывает на эту черту, пагубно сказавшуюся на политико-правовом развитии России: ««болезнь» Ельцина — это неприкрытое поклонение Западу, восхищенное преклонение перед высказанными их представителями, порой, весьма банальных истин. Я сталкивался с этой стороной президентского мышления часто, и когда Ельцин с почтительным придыханием говорил нечто такое, «которое» я не мог не знать, десятилетиями занимаясь Западом, — я терялся, не зная, как реагировать: согласиться, словом или, как принято, одобрительно «кивать»- я не мог бесполезно возражать – уже не хотел, зная, что у собеседника испортится настроение» ; «Ельцину внушили (прежде всего его неформальные соратники), что единственная возможность политически уцелеть в той сложнейшей обстановке (1990-1991 годы) – это «согласование» своих действий с высшими правительственными кругами Америки (отчасти – ФРГ). Это было несложно добиться, учитывая, что, как я отмечал, Ельцин буквально преклонялся перед Западом».
И, конечно, западник Б.Н. Ельцин комплектовал свою команду из таких же прозападно настроенных специалистов. Идеологическое содержание команды «радикальных супердемократов», пришедших с Ельциным на волне революционных перемен 90-х годов, задавалось логикой полного разрыва с советским прошлым и интересами крайне узкой группы во главе с президентом Борисом Ельциным. Наиболее яркими ее представителями были Егор Гайдар, Андрей Козырев, Анатолий Чубайс, Владимир Черномырдин и др., известные своей прозападной политикой с сильным уклоном в сторону экономического детерминизма. Разрыв с советским прошлым означал для них установление привилегированного сотрудничества с Западом, главным образом с США, и необратимость распада СССР. Основная идея сторонников этой школы состояла в том, что главной задачей России являлась немедленная интеграция в экономические, политические и даже военные институты Запада. Фактически отношения с Западом, которые, бесспорно, имели и имеют важнейшее значение для России, подменяли всю внешнюю политику , так же как и внутреннюю.
Откровенная прозападность взглядов Б.Н. Ельцина и его команды привела западных исследователей к выводу об особой управляемости президента России Б.Н. Ельцина, идущего навстречу любым пожеланиям США . Отчасти это связано с содержанием речи президента США Клинтона, произнесенной в Конгрессе в этот период: «Сегодня мы живем в совсем ином мире, чем тот, который был десять и даже пять лет назад. В этом мире властвует Америка, в этом мире торжествует справедливость и демократия. Даже Россия – эта тоталитарная азиатская держава, это бешенный медведь, который так долго грозил нам из-за океана, — теперь присмирела и семимильными шагами движется навстречу свободному, рыночному, открытому обществу. Приятно – и это я считаю нашим самым большим достижением за вторую половину ХХ века, — что она совершает это движение, опираясь на дружественную руку Америки. Мы оказываем России помощь на пути демократических преобразований, помощь деньгами и советами. Мой друг, президент Борис Ельцин, часто консультируется со мной и нашими представителями в России. Ни одни важный вопрос в этой стране не решается без того, чтобы не было услышано наше мнение. И это прекрасно, потому что только так русские смогут обрести подлинную свободу, отказаться от своих великодержавных амбиций и перестать, наконец, быть препятствием для мирного и демократического развития всего мира» .
Фактическая утрата суверенитета привела к тому, что основные политические действия российского государства согласовывались с политической элитой США. Так, существуют свидетельства об обсуждении «установления твердой власти», т.е. о силовом разгоне российского Парламента, Б.Н. Ельцина с бывшим американским президентом Ричардом Никсоном, присутствовавшего на тот момент в политике США. Этот же вопрос поднимался с канцлером ФРГ Гельмутом Колем. Через него Б.Н. Ельцин обратился за помощью к другим лидерам «семерки», которые заверили его в готовности поддержать возможные силовые акции против парламента. 4 и 5 марта 1992г. Б.Н. Ельцин сам беседовал по телефону с главами Великобритании, Китая, США, Франции, ФРГ . Известно также о поездке в США председателя Конституционного Суда В.Д. Зорькина, который предпринял попытку отговорить Б. Клинтона от поддержки варианта силового варианта разгона российского Парламента Б.Н. Ельциным. После встречи с президентом США, В.Д. Зорькин прервал свой визит и 17 марта вернулся в Москву .
Через два дня после расстрела «Белого дома» заместитель государственного секретаря США Строуб Тэлботт сообщил конгрессменам, что накануне и во время штурма здания российского парламента между Вашингтоном, американским посольством в Москве и Кремлем действовала «горячая линия». С. Тэлботт почти не отходил от телефона, связываясь «каждый час» то С. Пикерингом, то с одним «из ближайших помощников Ельцина». Есть также свидетельства, что Вашингтон не только держал руку на пульсе российского правительства, но и был заранее посвящен в то, как будет проводится штурм «Белого дома», причем в деталях .
Такое плотное взаимодействие с Вашингтоном объясняется некоторыми исследователями распространенной практикой США со своими сателлитами. Так, например, в послевоенное время США узаконила практику, когда новый канцлер Германии, приходящий к управлению страной, должен сразу после выборов приехать в США и подписаться под документом под названием «Канцлер-акт». Срок окончания «Канцлер-акта» — 2099г. По мнению российских публицистов, такой же по содержанию акт с обязательствами перед Западом в лице США был заключен Б.Н. Ельциным .
Прозападность окружения Б.Н. Ельцина сочеталась с оголтелым антисоветизмом, презрением к собственному народу. Так, например главный идеолог приватизации А.Б. Чубайс в своем скандальном интервью признается: «Дело в том, что я ненавижу советскую власть. Более того, я мало что в жизни ненавижу так, как советскую власть. И особенно ее позднюю стадию. В моей жизни ничего омерзительнее, чем поздняя советская власть, не случалось. При всех претензиях к тому, что происходит в стране сейчас. … Когда в стране 70 лет лучших бьют по голове, причем первые 40 лет бьют насмерть, это не может не сказаться. В стране сначала была уничтожена лучшая часть крестьянства — кулаки; потом — лучшая часть военных: Тухачевский, Блюхер… потом — лучшая часть научной интеллигенции: тот же Вавилов… и так — вплоть до 50-х годов — постановление о журналах «Ленинград» и «Звезда» — Ахматова, Зощенко… То есть поколение за поколением лучших уничтожали, это не может не сформировать совершенно определенное отношение к жизни у большинства граждан» .
Характер его специфического мировоззрения передал и В.П. Полеванов, председатель Государственного комитета по управлению государственным имуществом с 1994 по 1995гг.: «В России — бездна закрытых моногородов, где одно-два предприятия определяют жизнь и смерть десятков тысяч людей. Так вот Чубайс приказывал мне и в них проводить приватизацию, не глядя ни на что, мол, если эти предприятия нерентабельны — а тогда все было нерентабельно, — надо было их ликвидировать. А когда я возразил: «Мы же обречем людей на голодную смерть», Чубайс мне в ответ заявил: «Ну и бог с ними! Ну вымрет тридцать миллионов. Они не вписались в рынок. Не думайте об этом — новые вырастут»
Другой известный в России высокопоставленный чиновник А. Кох эпохи Б.Н. Ельцина, рассуждал с американским журналистом о судьбе русского народа в таком же специфическом ключе: «Если же они будут замыкаться в национальном самолюбовании и искать особого подхода к себе и думать, что булки растут на деревьях… Но я думаю, русские не сумеют этого сделать. Они так собою любуются. Они ведь до сих пор восхищаются своим балетом, своим классическим балетом, своей литературой, что они не в состоянии ничего нового сделать. … Этот многострадальный народ страдает по собственной вине. Давайте не забудем — их никто не оккупировал. Никто не покорял. Их никто не загонял в тюрьмы. Они сами на себя стучали, сами себя сажали в тюрьму и сами себя расстреливали. Поэтому этот народ по заслугам пожинает то, что он плодил 70 лет. Да, этот народ пожинает плоды собственного труда».
Как видим, себя они с российским народом, над которым реализовывали свои эксперименты, не отождествляли. Такая позиция ставила их не просто выше над российским народом, она давала им возможность снять любые моральные ограничения. Ведь они представители Запада, а мы — дикари, которые мешают продвижению этой передовой культуры. Тем паче, что у дикарей и история дикарская. Поэтому Г.Бурбулис, основатель гайдаровского правительства, охарактеризовал СССР как «одну из самых зловещих империй в истории человечества» . Развал СССР для него являлся «прекрасной историко-правовой возможностью» для строительства новой России .
Историю советской России как историю повального рабства рассматривал «историк, политик и экономист», один из основных реформаторов российской постсоветской экономики Е.Т. Гайдар. В частности, в работе «Гибель империи» он доказывает, что советское государство становится не одним из крепостников, а единственным барином. Отношение же к работе на барина как к повинности, которой при возможности стремятся избежать, в условиях крепостного права рационально. В России оно отражено в таких пословицах, как «работа не волк, в лес не убежит», «дураков работа любит», и, наконец, в том, что «раб» и «работа» имеет один корень .
Свысока рассуждая о задавленном, превращенном в раба при советской власти крестьянине, он сам становится на пьедестал их освободителя, как-то не замечая уничтожения крестьянства как социального слоя именно вследствие тех реформ, которые он и проводил. Его отношение к Советскому Союзу также достаточно негативное, хотя именно ему ( и партии – КПСС – ведь он виднейший коммунист) он обязан своей карьерой, что и позволило стать реформатором. При всем этом он пишет: «СССР возник в результате братоубийственной Гражданской войны, невиданного в истории террора и гибели миллионов людей» и, видимо, именно поэтому он должно быть полностью разрушено.
Применительно к России американизация, в том числе -правовая, была связана с преобладающей ролью американского направления во внешней политике Российской Федерации в 1992-1996гг., когда, согласно поставленной Б.Н. Ельциным в его Послании Федеральному Собранию в 1994г. задаче, руководству страны было «необходимо в полной мере использовать новые возможности сотрудничества России и США в политической, экономической, научно-технической и других областях».
Результатом реализации данной цели явилось рассмотрение российской стороной США как главного политического и идеологического союзника, основного источника экономической помощи для проведения внутренних реформ, а также для образца для подражания в различных сферах, включая культуру и образовательную сферу».
Прозападная настроенность политиков закономерно приводит к изменению ментальности не только их самих, но и их широкого окружения. Российская политическая элита впитала в себя повсеместно навязываемые западные ценности, которые в основном выражаются в индивидуализме, стяжательстве, самоуверенности, потребительстве, воли к власти. Данные устремления вступают в противоречие с менталитетом населения, придерживающегося ценностей восточной (как правило, конфуцианской) культуры. В числе таких ценностей можно назвать: ответственность, трудолюбие, дисциплину, терпимость, гармонию, воздержанность, семью, коллективизм.
Результат внедрения такой идеологии прослеживается в позиции известного российского ученого, доктора философских наук А.М. Буровского, не вызвавшая каких-либо критических отзывов со стороны своих коллег и других представителей интеллигенции. Вчитаемся в эти жутковатые по смыслу строки: «… малограмотный пролетариат малопривлекателен для люденов. И для мужчин, и для женщин. Мы просто не видим в них самцов и самок, они нам с этой точки зрения не интересны. … Стоит послушать, как и в каких выражениях рассказывают студенты, побывавшие в экспедициях, о сельском пролетариате. В наше время НОРМА как раз в том, что парень такой девушкой не увлечется. … Я не раз наблюдал, как интеллигентные мальчики в экспедициях прилагали большие усилия, чтобы соблазнить самку местных пролетариев» и т.д.
Как вирус внедряются в общественное сознание воззрения, что «нынешние же сидельцы на пособии и собиратели пустых бутылок на помойках – вовсе не те, кого насильно лишили каких-то возможностей. Возможности у них были… Они сами не смогли ими воспользоваться: из-за отсутствия то ли способностей, то ли волевых качеств. Смешиваться с этими ущербными типами просто опасно». Именно здесь закладывается протестантская идеология, что только богатых любит Бог. А если ты бедный – то сам виноват, что не добился его любви. Ты – неудачник, твое место не с нами. Этот факт прекрасно виден на фоне российского телевидения, где обыденную жизнь россиян представляют исключительно богатые люди и их счастливое окружение.
На этом фоне очевидно, что российская интеллигенция показательно отмежевывается от своего населения: Так, например, в литературе достаточно распространено суждение, что «большая часть населения России – это не гражданское общество, а весьма однородная масса не только в смысле низких доходов, но и в смысле основных немудренных устремлений. Больше всего массе людей хочется правды и порядка. При этом правда в их понимании – это справедливость, толкуемая как равенство, хотя бы на уровне нищеты, плюс ненависть вперемешку с завистью ко всем, кто выбился из нищеты. А порядок – все, что подобные устремления обеспечивает: сильная власть и «крепкая рука», карающая тех, кто живет «не по – нашему»» .
Многие, уже не стесняясь, оперируют термином «быдло». Так, некий Алексей Кунгуров в отношении российского населения рассуждает так: «Теперь о быдле. Слово это воспринимается большинством как оскорбительное, но сие указывает лишь на плохое знание русского языка. Заимствовано оно из польского, где буквально означало «скот». Паны ласково награждали этим эпитетом своих холопов, в том числе и русских. Возможно, они действительно вкладывали в него оскорбительный смысл. В русском языке быдло означало буквально людей, которые бессловесно выполняют для кого-нибудь тяжелую работу и носит оно не оскорбительный, а презрительный оттенок, поскольку в нашей культуре такое состояние человека считается недостойным. Теперь подумайте, есть ли термин, более точно определяющий состояние населения в России» ; «… что делает этот, прости господи, народ? С энтузиазмом лижет сапоги поимевшим его подонкам. Конченное быдло!» ; «Ну, не дотягивают в массе своей двуногие россиянцы до людей по чисто биологическим критериям» ; «Судя по всему, подавляющая часть человеческого стада РФ – отупевшие животные-недочеловеки. Они живут одним днем, интересами желудка. Сейчас быдло просто распирает от гордости, что оно жрет более жирную пайку, чем десять лет назад и безумно благодарно за это своим хозяевам» ; «Наверное, читателя не очень убедит мой довольно обширный личный опыт, из которого я вынес убеждение о том, что 95% населения РФ – конченное быдло».
О «раболепном» нутре русских пишет и бывший министр Ельцина М.Н. Полторанин. Его теория достаточно оригинальна и основывается якобы на секретных данных советской лаборатории, которую впоследствии под нажимом США уничтожили: «Нации со слабой одической силой похожи на недомогающего человека, которому страшны любые инфекции, поэтому русский люд массово, как гриппом, заражается низкой вибрацией — страхом и жадностью (всего вибрация около 2 герц), а также завистью. Различные невидимые лучи из космоса легко вызывают у нас то эпидемию злобы, а то эпидемии необъяснимого пофигизма. Отсюда — и загадочность русской души. … И дело- только в среде обитания. в том духе, который источает земля Россия. По всем признакам — это Злой дух» .
«Правозащитник» Новодворская до сих пор уверена, что «русские … это спившийся, обленившийся и никчемный народец. Он уже ни на что не способен и только зря занимает свое место на земле. К тому же он и генетически вырождается, сокращается в поголовье. Поэтому для общественного блага было бы лучше, если бы территорию России отдали под опеку ООН, а еще лучше, если бы ее оккупировали американцы, заселили ее нормальными людьми, колонизовали и цивилизовали… мы здесь не на цивилизованном Западе… очень важно научиться стрелять первыми, убивать».
Конечно, сейчас свое мировоззрение интеллигенция демонстрирует не столь открыто, как, скажем, в 90-е годы. Однако немало рассуждений находится в диссертационных работах, которые только недавно стали поступать в свободный доступ. Это просто неисчерпаемый кладезь плагиата, лженауки и откровенной русофобии.
Особый интерес в рамках этой темы представляет отношение российской интеллигенции к осужденным. На этом примере можно убедиться в ее безжалостности не только к русскому народу, но и к бедным, униженным, обездоленным. Это очень опасный феномен российской интеллигенции, утратившей всякую связь с национальным характером. Она готова служить любому режиму, любой власти, даже иностранной и будет уверена в правильности своих действий.
На современный момент, несмотря на предпринятые в последнее десятилетие усилия по реформированию правового регулирования системы наказаний и их назначения, Россия многократно превышает по числу осужденных к лишению свободы соответствующие показатели стран Европы. Так, только за период с 1992 по 2007 г. «тюремное население» России подошло к критической черте – за этот срок были осуждены свыше 15 млн. человек, т.е. каждый десятый, проживающий на территории РФ. Это практически четверть взрослого мужского населения .
Здесь нельзя забывать про действительно скотские условия (это еще мягкая оценка) существования заключенных. Именно они уродуют в определенном аспекте сознание еще вчера вполне адекватных граждан. Хотя бы одно полное отсутствие женского пола просто противоестественно и вызывает всплески агрессивности. Поэтому и были введены традиции и обычаи, позволяющие свести на нет постоянно витающую конфликтность осужденных.
Но криминологи, которые как представители научной мысли, должны беспристрастно изучать изменчивость традиций преступного мира, их содержание, закономерности существования и т.д., прежде всего выставляют на передний план свое субъективное их неприятие. Здесь они ощущают себя на передней плане борьбы с преступностью! Так, например, утверждается, что «преступные трaдиции и обычaи предстaвляют собой противоречaщие нормaм общежития, передaющиеся из поколения в поколение преступников формы реaлизaции межличностных отношений, сложившихся в уголовной среде по поводу осуществления преступной деятельности и ведения соответствующего ей обрaзa жизни» . Эти ученые, как правило, рассматривают такие обычаи и традиции в пенитенциарных заведениях лишь вскользь, старательно избегая их конкретизирования. Мало того, не желая осознать их регулирующий конфликтность характер, старательно их демонизируют.
Эта специфическая идеология российской интеллигенции выражается как в самой характеристике среды российских осужденных, представляемых в жутковатом образе первобытных дикарей-каннибалов, так и в способах их перевоспитания. Так, например, описывается среда пенитенциарного учреждения: «преступники, отбывающие наказание в ИУ и не желающие встать на путь исправления, всеми силами стараются сохранить воровские традиции и следовать им. … В этой среде, преследующей «шкурнические» интересы, процветают насилие, грубость, унижение сильным слабого. Прошедшие через нижние этажи иерархии, добившиеся определенного положения в ней, становятся еще более жестокими гонителями новых членов группы. … Указанные традиции по сути дела представляют собой групповое издевательство над личностью вновь осужденного. Как, правило, происходит его жестокое избиение, унижение его человеческого достоинства» .
Но основная идея такого исследования, откуда и взята цитата, — это перевоспитание осужденных с помощью высшего образования! Такая удивительная для научной мысли идея была успешно защищена в докторской работе по социологии. Эту же концепцию защитила в своей докторской работе и другой исследователь, но уже в области педагогики. Им был разработан эффективный «механизм социально-психологической трансформации личности осужденного, получающего высшее образование в условиях исправительного учреждения, состоящий в том, что изменяется его статус – он становится студентом, изменяется среда общения – он общается с преподавателями и студентами, изменяется распорядок дня – определенное время уделяется учебе и самообучению».
Эстафета научной идеи о перевоспитании осужденных высшим образованием подхвачена и другими учеными. Так, в 2013г. защищена диссертация на соискание ученой степени кандидата социологических наук Е.Ю. Леоновой, также рассматривающие аспекты ресоциализации осужденных в образовательном пространстве высшей школы. Одним из положений, выносимых на защиту (п.6), является утверждение, что «именно получение высшего профессионального образования в условиях исправительного учреждения меняет социальный статус заключенного, осуществляет позитивную трансформацию его личности, фиксирует преодоление социальной эксклюзии, что способствует закономерной интеграции осужденного в социум».
Остальное – тюремный быт с проблемой выживания, контроль администрации, срок отсидки этого «студента» – заключенного при обучении, видимо, просто растворяется как мираж…
На мой взгляд, подобные идеи возникают вне действительной реальности пенитенциарных заведений и воспользоваться ими могут лишь единицы, для так называемой «галочки». Сама же возможность предоставления такого «образования» полностью зависит от желания администрации. А сотрудничать с ней могут позволить себе не многие осужденные, о чем не могут не знать эти ученые.
Кроме того, насколько высшее образование (даже такое специфическое в местах лишения свободы) вообще спасет от рецидива? От избиений и унижений? Да и кому в этой стране не хватает высшего образования? Другое дело, учили бы рабочим специальностям, они то как раз востребованы на производстве. Обеспечили бы заключенных работой как в советские времена, есть же позитивный опыт перевоспитания преступников как свой отечественный, так и зарубежный!
Но научная интеллигенция, предлагающая ввести в пенитенциарные заведения высшее образование и дающая схожие рецепты перевоспитания заключенных, видимо, представляют себя в роли литературного героя Данко, вырвавшего свое сердце из груди и осветившего путь людям, находящимся во мраке. Об этом свидетельствуют и характеристики субкультуры заключенных, в которых есть что угодно, кроме научного анализа.
Так, утверждается, что «криминальная субкультура базируется на дефектах правосознания, таких как правовая неосведомленность и дезинформированность, социально-правовой нигилизм и социально-правовой цинизм» , что «осужденные – имеют различную степень поражения правосознания, однако все они являются материальными носителями криминальной субкультуры, которая представляет собой наиболее опасную для общества форму проявления правовой антикультуры. В своей сущности это идеология преступного мира, она носит сложный многоуровневый и системный характер» , что «типичными проявлениями правовой антикультуры в поведении осужденных являются: употребление спиртных напитков либо наркотических средств или психотропных веществ; нанесение татуировок; присваивание прозвищ; неповиновение представителям администрации исправительного учреждения или их оскорбление; организация забастовок или иных групповых неповиновений; мужеложство, лесбиянство» и т.д.
Зачастую отдельные характеристики преступных элементов носят характер анекдота, дискредитирующего юридическую науку как таковую. Например, научная характеристика «гопника», которую определяет «своеобразная форма проведения досуга». Исследователь выявил следующие особенности поведения такого преступного элемента, а именно «сидение на скамейке или на корточках во дворах домов, курение, употребление семян подсолнечника, постоянное отплёвывание слюней. Объяснить это можно отсутствием идеологической или ярко выраженной целевой направленности субкультуры» .
Несомненно, есть действительно объективные исследования, показывающие необходимость для самих заключенных этой субкультуры позволяющей им выжить даже в этих условиях. Ведь общий смысл «заповедей» кодекса тюремной жизни сводится к запрету всего того, что может причинить вред тюремной общине; многие из них имеют идентичный общекультурным нормам характер («не донеси на других», «не кради у ближнего» и др.).
Показательно, что сами заключенные крайне отрицательно рассматривают любое вмешательство администрации пенитенциарных учреждений в свое личное пространство. Такая деятельность получила название «беспредел» как произвол администрации. Ведь пенитенциарная администрация практически всевластна на всем пространстве, ограниченном тюремными стенами: надзиратели могут вмешиваться в любой момент повседневной жизни заключенных. Всевластие администрации практически не ограничено рамками закона. Неуважение к заключенным, отказ видеть в них в первую очередь людей вызывает у последних такую же реакцию. Заключенные отказываются обращаться к легальной власти для организации повседневной жизни, ибо эта власть ассоциируется в их сознании с принуждением, которое необходимо при первой же возможности обойти. В глазах осужденных все эти люди (начальники) – символ угнетения, принуждения . Поэтому и эксперименты с высшим образованием является лишь насмешкой над осужденными. Дайте им рабочую специальность и обеспечьте работой за нормальные деньги и увидите отход большинства от рецидива.
Но зачем изучать эту действительность? Научная общественность живет в своих мифах о русских и творит же подобные мифы. Это типичная имитация научной деятельности, утвердившейся в современной России. Если бы только ограничивались мифами! Вызывает опасение, то, что в такую имитационную деятельность вовлечено огромное количество людей, организаций, советов. Происходит формирование у студентов, аспирантов мифологического сознания, внушение деструктивных установок. Особым показателем здесь выступает практически полное прекращение занятий наукой защитившихся ученых. Таких лиц – огромное количество в любом вузе и с этим Министерство образования и администрации государственных вузов с недавних пор начинают вести активную борьбу. Толку от такой борьбы будет не много и выльется она в противоположность научной бездеятельности – в научное графоманство.
2. Модернизация российского сознания
2.1. Идеология оценки российской ментальности.
Изучая пласт постперестроечной научной и публицистической литературы ( не говорю о СМИ — это отдельная тема) приходишь к выводу, что русские рассматриваются исключительно как некие туземцы, не способные к труду, культуре и культурному развитию. Они — потенциальные преступники, склонные к убийствам и воровству. Эти воззрения – калька идеологии расизма, которым США уже более-менее «переболели» по отношению к афроамериканцам и индейцам. Ведь и индейцы времен колонизации (XVI-XVII века) также описывались современниками с позиций расового подхода как неполноценные люди, «дикие звери», от природы ленивые и глупые, порочные, меланхоличные, неряшливые, дурного нрава, лжецы, с плохой памятью, отупевшие от пьянства, не заслуживающие доверия , поэтому с ними не особо церемонились.
И сейчас на Западе существует научная литература, в которой утверждается тезис об интеллектуальном неравенстве рас, подразумевая превосходство белого человека в интеллекте над остальными. Так, об этом пишет Р. Ферле: «В 1950 г. хулиганы из Организации Объединенных Наций заявили в официальной декларации, что «все расы равны по интеллекту». Хотя потеря контакта с реальностью — это психоз, но давайте будем великодушнее и скажем, что это заявление появилось вследствие невежества или обмана. То, что все человеческие популяции, обитающие по всему миру на протяжении не менее сотен тысяч лет в совершенно разных средах, оказались, пусть и случайно, одинаковыми по интеллекту, хотя различаются по тысячам других признаков, противоречит результатам любого представленного им теста интеллекта. Все ли породы собак одинаково смышленые? … Эгалитаризм это безрассудный эксперимент бунтарских подростковых умов, поставивших на кон всю будущность нашего биологического вида, и основанный лишь на высокомерии людей, не терпящих вызовов своей идеологии. Когда эксперимент, наконец, завершится и человеческое разнообразие сменится единообразной ублюдочной помесью, неспособной поддерживать современную цивилизацию, будет слишком поздно восстанавливать то, что мы некогда имели».
В современной России также есть подобные сочинения ученых. Здесь в 2011 году опять отличился А. Буровский своей работой «Время Белых. Необыкновенный расизм», изданной в издательстве «Яуза-пресс» тиражом 3000 экз. Его работы активно распространяются в интернете, читаемы широкой читательской аудиторией. Приведу лишь маленький опус его работы: «у негров гиперсексуальность не кончается никогда. У них и в 80 лет уровень тестостерона в крови такой же, как у европейца в 20. Последствия, думаю, понятны. Вот потому, что последствия очень уж понятны, и статью про сравнение уровня тестостерона примут не во всяком журнале. А то ведь читатель всякое может подумать. Например, читатель статьи, может быть, до того еще читал рассказы и романы политически некорректных времен, написанные американцами… В этих романах негры преследуют, насилуют, калечат, убивают белых женщин. Из великого множества таких произведений на русский язык перевели от силы два-три, но ведь молодежь у нас тороватая, языки знает. И свяжет молодой тороватый читатель такие политически вредные книжки с тем, что прочитает насчет уровня тестостерона. А это нехорошо, политически некорректно. Читатели еще могут, чего доброго, подумать: а вдруг есть какие-то основания в дискриминации негров, в системе апартеида? В общем, полный кошмар» .
Но, как правило, спекуляции на тему «больше ли мозгов у белых по сравнению с черными?» ни к чему хорошему не приводило и сейчас привести не может. Это уже не наука. Это именно специфический социал-дарвинизм ко всему остальному человечеству, не входящему в состав «люденов». Тем более, здесь не нужно ничего изобретать, так как над этой проблемой уже «думали» светлейшие головы Запада на протяжении многих веков.
К. Леви-Стросс, виднейший ученый ХХв., изучавший контакты Запада с незападными культурами, справедливо заметил, что не может быть мировой цивилизации в том абсолютном смысле, который часто придается этому выражению, поскольку цивилизация предполагает сосуществование культур, которые обнаруживают огромное разнообразие; можно даже сказать, что цивилизация и заключается в этом сосуществовании. Мировая цивилизация не могла быть ничем иным, кроме как коалицией, в мировом масштабе, культур, каждая из которых сохраняла бы свою оригинальность. Священная обязанность человечества — охранять себя от слепого партикуляризма, склонного приписывать статус человечества одной расе, культуре или обществу, и никогда не забывать, что никакая часть человечества не обладает формулами, приложимыми к целому, и что человечество, погруженное в единый образ жизни, немыслимо. Однако такой подход так и остается лишь научным.
Нельзя также забывать, что именно проблема оправдания рабства в США явилась важной причиной возникновения американского расизма. Его теоретическое обоснование, как и доктрины «предопределения судьбы», носило в колониальный период телеологический характер. «Черная кожа – отметка Бога, данная Каину и его потомкам за убийство Авеля», «Неграм суждено быть рабами за преступление Каина» — гласила одна из таких версий. Помимо телеологического обоснования расизма в 50-х годах XIXв. была предпринята попытка использовать для оправдания рабства искаженные данные науки, прежде всего в области антропологии. Физические и психические особенности той или иной расы или народа истолковывались, привлекались для доказательства неравенства рас. Так, профессор анатомии университета Луизианны Д. Нотт, научно «доказывал», что если человеческие расы произошли от различных видов обезьян, то чернокожие – от их низшей породы.
Другой известный труд «The Nigger Question» («Вопрос о черномазых») (1849) принадлежит перу крупного английского мыслителя Томаса Карлейля. Он считал, что «ниггер — это единственный болван [blockhead], единственный дикарь из всех представителей цветных рас, который не вымирает, столкнувшись с белым человеком». По мнению Карлейля, Всевышний предназначил «ниггерам» участь рабов, «рабов тех, кто родился их господами» — «чтобы благодетельный бич принуждал их трудиться». «Черный имеет бесспорное право — быть принуждаемым к работе вопреки своей природной лени. Худший господин [для него] лучше, чем вообще никакого господина». Таким образом, порабощение для негров естественно; и если гражданская война в США освободит их, они погибнут. В Англии того времени отношение к освобождению негров было резко отрицательным, поскольку британский консерватизм только усиливал расизм англичан. В Англии Линкольна высмеивали до самой его кончины. Гражданская война в США (1861—1865 гг.) усилила расовую гордость британцев .
Расистские теории оправдывали агрессию, захват чужих территорий, безжалостное ограбление народов колоний и зависимых стран, «реабилитировали» все преступления колонизаторов. Уже в XVIв. испанские завоеватели Америки для оправдания варварской жестокости по отношению к индейцам выдвинули теорию о неполноценности «краснокожих», которые были объявлены «низшей расой», которую вряд ли можно считать «разумной» и «полноценной». Суть политики геноцида четко выразил в краткой форме американский генерал Ф. Шеридан: «Хорош только мертвый индеец». Стоит отметить, что территория Североамериканских США «увеличилась» за счет захвата коренного населения с конца 18 до конца 19в. в 8 раз.
Показательно, что в уничтожении местного населения принимали участие не только и не столько военные. Все население без исключения принимало участие в таких «забавах». Достаточно привести примеры из недавней истории Запада по освоению жизненных пространств ( XIX-XXвв).,чтобы убедиться в таком специфическом прагматизме западной ментальности. Так, в Квинсленде (северная Австралия) в конце XIXв. невинной забавой считалось загнать целую семью «ниггеров»- мужа, жену и детей — в воду крокодилам. Во время своего пребывания в Северном Квинсленде в 1880-1884гг., норвежский путешественник, натуралист и этнограф Лумхольц Карл Софус (1851- 1922) фиксировал такие высказывания от колонистов: «Черных можно только стрелять- по другому с ними обращаться нельзя». Один из колонистов заметил, что это «жесткий… но … необходимый принцип». Сам он расстреливал всех мужчин, которых встречал на своих пастбищах, «потому что они суть скотоубийцы, женщин — потому что они порождают скотоубийц, и детей — потому что они [еще] будут скотоубийцами. Они не хотят работать и потому не годятся ни на что, кроме как получить пулю”,- жаловались колонисты известному путешественнику. . Такое тотальное истребление туземцев в это время можно было рассматривать не иначе как охоту, как спорт, «потому что души у них как бы не было» .
Даже население северных штатов, осуждавших рабство, отнюдь не рассматривали чернокожих как равных себе, напротив, видели в них низшую расу, которую лучше всего было бы удалить из США. Огромную популярность здесь приобрела идея о необходимости полного разделения белой и черной рас посредством возвращения всех негров в Африку или же их вывоза в Латинскую Америку. Была даже создана специальная колония под названием Либерия, куда до начала Гражданской войны вывезено не более 15 тысяч чернокожих американцев. Это объяснялось стойким нежеланием покидать Америку.
Вооруженная такой же идеологией в отношении собственного народа, российская интеллигенция свысока наблюдает за мучениями российского населения при проведении над ним двадцатилетнего эксперимента по изменению национального сознания. Но не только наблюдает — активно помогает, способствует. Это сообщник государственной власти в лице обласканных грантами, наградами, степенями и званиями ученых (преимущественно — в области гуманитарных наук) и общественных деятелей. Мало того, это сообщник любой государственной власти. Можно сказать и иначе: это пресловутая «пятая» колонна российской государственности, готовая в любой момент поменять свои ориентиры на прямо противоположные.
Из советской истории известно как такую интеллигенцию при наступлении фашистских войск спешно вывозили вглубь страны. В результате национал-социалисты в пропаганде своих ценностей и уничтожении местного населения не могли опереться на талантливые в этом отношении кадры. Так, например, тот факт, что на территории Латвии в уничтожении евреев на первых порах удалось достичь лишь весьма скромных успехов, бригаденфюрер Штальэккер объяснил только тем, что «национальное руководство было угнано Советами. Однако путем оказания влияния на латышскую вспомогательную полицию удалось организовать еврейский погром … Значительно ослабляет активность латышского населения то обстоятельство, что за две недели до возникновения войны русские вывезли около 500 латышских семей, которые можно считать относящимися к интеллигенции в глубь страны» .
Большое количество коллаборационистов, куда входили не только русские, украинцы, но и большое количество инородцев привело А.М. Буровского к выводу, что Вторая мировая (Великая Отечественная — для русского народа) по своему духу являлась большой Гражданской войной. Нет смысла даже рассматривать основной вывод этой работы, так как гражданская война представляет собой военные действия групп населения друг против друга. Случай, когда определенные группы населения, национальности сплачиваются вокруг иностранных интервентов является уж никак не гражданской войной. Гражданская война от военной экспансии иностранного государства отличается и своими целями, задачами, а вовсе не массовыми зверствами, в чем нас пытается уверить А.М. Буровский. Вот один из многих фрагментов его «доказательств»: «Под Сталинградом русские из западных районов страны, казаки, украинцы и белорусы в мундирах Вермахта шли против казахов, других тюркских народов и русских с Урала и из Сибири. Русские против русских. Но люди с разными политическими убеждениями, разной психологией и мировоззрением. Если это не гражданская война — то что же это такое? » В этом фрагменте, как видим, нет немцев, руководивших коллаборационистами. Поэтому и война у этого автора получается только гражданской.
Сейчас от такой интеллигенции не избавится с помощью ленинских методов, когда организовывались так называемые «философские поезда». Ведь именно такие российские соотечественники востребованы Западом, так как стопроцентно отрабатывают вложенные финансовые средства. Здесь напрашивается другой рецепт — изменение идеологии формирования интеллигенции. Это ключ к безопасности России. Ведь если современная российская интеллигенция ощущает себя потенциальным предателем, готовой сплясать ради куража (бесплатно) на костях своих предков, закономерно предположить, что она подготовит (а может уже подготовила) миллионы таких соучастников из самой внушаемой группы — молодежи. Готово ли государство изменить такую идеологию? Это ведь ключевой вопрос модернизации. Если государство суверенно — то сможет, а если — нет?
Зачастую меня поражают совпадения размышлений лидеров национал-социализма и представителей российской интеллигенции в отношении русских и их культуры. Так, доктор культурологи А.П. Давыдов в работе «Между мистикой и ratio» рассуждает о русской литературе и русском человеке: «Русская художественная культура более двух сот лет изучает русского человека. И, бросая ретроспективный взгляд на историю российской мысли, я каждый раз убеждаюсь: литература – это единственная сфера ее движения, в которой обоснован страшный вывод о том, что русский человек не способен управлять собой эффективно, что он патологичен, и что его патология – следствие родовой травмы русской культуры. Литература не только поставила вопрос о социальной патологии в России, но назвала ее автора, русского человека, «уродом», человеком «ни то, ни се», «нравственным калекой». Этот вывод носит фундаментальный характер, так как вскрывает основную причину наших неудач в реформах и указывает цель нашего развития – изменение типа русской культуры».
Доктор филологических наук Т.Л. Миронова также ненавязчиво убеждает неискушенного читателя, что «любимые герои Достоевского, Чехова, Толстого, Гончарова, Тургенева, с их вечным смятением, с томительным поиском смысла жизни, с их многословными монологами, выдающими склонность к созерцательному философствованию и краснобайству, навязываются нашему национальному сознанию как «типично русские», и по этим сомнительной достоверности образам судят обо всем русском народе. Известные нам со школьных уроков литературы образы женственно мыслящих, женственно говорящих, женственно действующих героев становятся образцами творческого метода для новых поколений русского писательства, которое вновь списывает типичного русского человека с себя, и тем самым продлевает эту череду женоподобных типов, все более убеждая внешний мир в существовании именно таких — слабых свойств русской души и натуры. А наша литературы вслед за Раскольниковыми и Мышкиными, Безуховыми и Облонскими, Обломовыми и Астровыми приобретает новые образы «типично русских»: пьющего беловского Африканыча, шукшинских придурошных «чудиков», трусливого дезертира из распутинского «Живи и помни», рефлексирующих интеллигентов из многочисленных бондаревских послевоенных романов… В нормальных обычных русских людях подобные литературные типы ничего, кроме презрения и сочувственной насмешки, вызвать не могут, но презрение и насмешка нами же самими неизбежно распространяется на невыдуманный, на настоящий русский народ, ведь литература обладает мощным обаянием типизации. Мы начинаем думать, что русские и впрямь состоят сплошь из полупьяных африканычей и шукшинских малоумных чудиков, и никого лучше русская земля родить не может».
Эти рассуждения удивительным образом «совпали» с рассуждениями идеолога национал-социализма А. Розенберга, казненного в 1946 году по приговору Международного военного трибунала в Нюренберге. Он, основываясь на своем национал-социалистическом анализе русской литературы, пришел к такому же выводу о природной порочности русских: «Это самоунижение (связанное с внезапным самомнением) Достоевский относит к 200–летнему оплевыванию русского лика, которое привело русскую совесть к катастрофической покорности. Мы выскажем сегодня другое суждение: это нечто нездоровое, больное, чуждое, что перечеркивает постоянно все стремление к возвышенному. Психологизм является следствием не сильной души, а полной противоположности этому, знаком уродства души. Как раненный постоянно ощупывает и исследует свою рану, так и душевнобольной исследует свое внутреннее состояние. В русской идее страдания и покорности заключается самое сильное напряжение между ценностями любви и чести. Во всей Западной Европе честь и идея свободы всегда пробивались, несмотря на костры инквизиции и интердикт. У «русского человека», который к наступлению ХХ века стал почти евангелистом, честь как формирующая сила вообще не выступала» .
С этим мнением перекликается суждение российского ученого Ф.М. Махмудова, выраженное в автореферате (!): «Свобода, честь, достоинство личности и право, как и их гарантии, ценностью в России никогда не были, ибо, традиционно- право вторично по отношению к «правде», к социальной справедливости». С.Б. Зиньковский также уверен, что «гражданская ответственность и совесть, как категории, составляющие основу европейского правосознания, несвойственны правосознанию восточного типа.»
Не удивляет утвердившееся в российской литературе рассуждение, что «русский – виновный по определению. Он так воспитан традицией. Страх Божий, привитый с младенчества, веками создает холопа, благословляющего свое холопство; уголовника, считающего, что Бог благословляет грабить богатых и обильно жертвующего на нужды церкви; стоящего на паперти нытика, жалующегося, что Бог наказал его за грехи; революционера-террориста, осатаневшего от неспособности разрешить свои проблемы и с Богом в душе, либо уже без него уничтожающего мир. Это формы слабости. Культивируемый страх рождает «слабого человека», застрявшего между пониманием необходимости измениться и неспособностью это сделать. Русский бредит Богом, и этот бред формирует уголовную культуру, Бога-самодура, вождя-деспота, сладострастного холопа, фанатичное купание толпы холопов в самообожании и ненависти к Другому» .
Необходимо иметь ввиду, что российская идеология по отношению к собственному народу, являющейся по сути точной копией западной XIXв., на первый план ставит лень туземца — русского. Ленивый туземец, которому нужен Белый брат, заставляющий его трудиться на своих полях. Иначе он просто умрет с голоду от своего безделья. Чего стоит публичное замечание заместителя Председателя Совета Федерации А. Торшина: «Ленимся много. Встаем не рано утром, ложимся спать под бряканье телевизора. Мы забыли, что демократия – это ежедневный труд» .
В научных работах выявляются такие основные качества русского человека как «лень, расхлябанность и необязательность» . Сравните, к примеру, характеристики других народов, живущих в России: «Трудолюбие стало как бы национальной чертой чувашского народа» ; «Трудолюбие – составная часть образа гармоничной личности чеченца» ; ««По своему характеру и менталитету чеченцы и ингуши всегда были интернационалистами, гуманистами» и т.д.
Иными словами, мы видим наличие негативной, искаженной информации, лжи только в отношении одной нации, самой большой и по ряду причин самой беззащитной в информационном смысле. Причем, русский народ в качестве такового, может прямо не обозначаться, лишь подразумеваться. Так, доктор философских наук В.Ф. Шаповалов убежден, что неухоженность и необустроенность российской земли «заключается в вековой привычке относиться к родной земле как к чему-то не своему, чужому. Российский человек словно постоянно ощущает временность своего существования здесь, в той точке пространства, где ему выпало жить. Ощущение временности, конечно, не может настраивать на то, чтобы обустраиваться капитально. Несомненно, отношение к родной земле как к «не своей» сформировалось под влиянием двухсотлетнего господства крепостного права, труда на барской, отчужденной земле. Такой же, отчужденной от хозяина, оставалась земля и при советской власти» .
Понятно, что пишется именно о русском человеке, подмена термином «россиянин» вовсе не скрывает конкретного обозначения «бездельника». Кроме того, здесь видимо подразумевается, что в таком «временном» состоянии у туземца – русского мужика- нет склонности не только к земледелию, но и вообще к культуре как таковой.
В российской науке утверждается, что от европейцев россиян, т.е. русских, отличает негативное отношение к труду, так как «россиянин всегда в истории был отделен непроходимой стеной от собственности и от результатов своего труда, а потому возникла незаинтересованность в труде, жизнь сегодняшним «божьим промыслом», неаккуратность, халатность, неряшливость, неусердность и несамоотверженность в исполнении обязанностей, в том числе и житейских. … Как ни парадоксально, в этот список входят и нравственная индифферентность, если не потакание к повсеместно воровству, покрывательство его» . С горечью замечается в отношении целого народа (!), что да, мы «плохо мы работаем. Истина прописная, но справедливая. Да и как же хорошо можно работать, если изначально нет такого желания делать это» .
Вообще, истоки мифа о лени и покорности русского народа показал еще И.В. Сталин в процессе беседы с немецким писателем Эмилем Людвигом. Он заметил, что то, «в Европе многие представляют себе людей в СССР по-старинке, думая, что в России живут люди, во-первых, покорные, во-вторых, ленивые. Это устарелое и в корне неправильное представление. Оно создалось в Европе с тех времен, когда стали наезжать в Париж русские помещики, транжирили там награбленные деньги и бездельничали. Это были действительно безвольные и никчемные люди. Отсюда делались выводы о «русской лени». Но это ни в какой мере не может касаться русских рабочих и крестьян, которые добывали и добывают средства к жизни своим собственным трудом. Довольно странно считать покорными и ленивыми русских крестьян и рабочих, проделавших в короткий срок три революции, разгромивших царизм и буржуазию и победоносно строящих ныне социализм .
Как тогда, так и сейчас говорить о лени в отношении всего русского народа, выживающего при таком режиме, также не приходится. Достаточно заглянуть на садовые участки, являющиеся ярким примером антикризисных мер. Кроме того, миф о лени русского народа просто рассыпается в прах при столкновении неподготовленного к этому рядового россиянина, например, с греками, итальянцами, испанцами в обыденной жизни. Уж даже не говорю о жителях Латинской Америки. Незнание действительности – основа манипулирования общественным сознанием.
Думается, причина еще и в другом. Вольно или невольно закладывается отсталость отечественного духа, воспитанного Православием, перед западной протестантски настроенной личностью. За основу берется обладание собственностью, так как «проблема собственности — это проблема свободы, которая дает и определяет власть человека над самим собой. Лишить человека собственности значит десубъективировать его, расчеловечить. Человек-собственник — это свободный человек, ибо личность человека (его персона) возможна лишь при персонификации всего того, что создано человеком и природой. Только при этом условии человек становится личностью, обладающей реальным правом и возможностью принимать решения относительно своего настоящего и будущего» Эту мысль о благости частной собственности (и не только трудовой) творчески развивает Е.А. Угренинова. Она утверждает, что идеология западного христианства презюмирует труд и частную собственность высшим благом и, как следствие, ратует за отстаивание личностью своих прав и свобод. Православие же, напротив, превознося свободный аскетический труд, стремление к нестяжанию и бедности, в сознании русского человека формирует негативное, опасливое отношение к институту частной собственности. Такое отношение выступает гарантией того, что русский человек в своей жизни будет следовать идее обязанности, а не прав» .
По мнению Е. А. Угрениновой, отторжение отечественной ментальностью такой прогрессивной правовой конструкции западной цивилизации как презумпция beati possidentes (блаженны имеющие, обладающие имуществом) является отрицательным фактором. Правда, насколько этот принцип можно назвать презумпцией — большой вопрос. Думается, здесь путаница даже не в терминах, а в содержании. Наполнять диссертационную работу, посвященную презумпциям (т.е. предположениям в праве), протестантской идеологией представляется не совсем научным подходом.
На втором месте в характеристике туземцев занимает криминогенность. Как любых дикарей XVIII-XIX вв., русских сейчас представляют в качестве потенциальных преступников, убивцев и воров. Здесь показательно суждение заместителя Председателя Государственной Думы, заслуженного юриста России В.В. Жириновский, который неожиданно задается следующим вопросом: «Почему мы такие – слишком агрессивные, слишком революционные? Почему многим из нас хочется всегда вешать, душить, расстреливать, рубить головы?». Его сетования по этому поводу подхватывает и доктор философских наук А.М. Буровский, которого ««более тупые» и при том похожие на нас существа (!) обычно вызывают агрессию. Тем более если они конкурируют с нами за одну экологическую нишу. Уж и мы сами порой агрессивны по отношению к «отсталым», к «тундре» и «ни разу не грамотным»».
Русский национальный характер старательно описывается в науке в виде криминального штампа: «отсутствие правовой культуры, навыков цивилизованной жизни и правил ведения политической деятельности, разрешения различных социально-политических и межнациональных конфликтов является одной из главных причин предельного обострения криминогенной обстановки в стране. Большинство проблем решается зачастую самым примитивным и варварским методом – путем насилий, преступлений, войны, экстремизма и оголтелого национализма. Налицо правовой беспредел в обществе» .
Кроме того, в многочисленных диссертациях подчеркивается, что ряд преступлений в России имеет некую национальную окраску. Причем речь здесь идет вовсе не о конокрадстве или о воровстве невест на Кавказе. Нет, речь идет о взяточничестве, которое распространяют на весь русский народ. Этакий народ-взяточник, т.е. вполне богатый и ловкий народ, способный откупиться от произвола государства. Так, утверждается, что «такое явление, как взяточничество, столетиями существовало в политико-правовой жизни нашего народа и закрепилось в нем как традиция. Взяточничество не собирается отмирать само собой, оно воспроизводится в большей или меньшей степени в каждом новом поколении людей» . Другой исследователь с тех же позиций выявляет феномен «русского» воровства: «А феномен русского воровства, когда тащится все, что плохо лежит, даже общественной моралью не осуждается, а поощряется: «Человек умеет жить!»
Как будто нет воровства татарами, чеченцами, африканцами и прочими народами! По свидетельству М.Н. Полторанина, унизить вайнаха можно словами, звучащими для него как оскорбление: «Ты не можешь украсть даже барана!» Но наличия такой ментальности мы не найдем нигде в российской литературе. Обличать можно безбоязненно только русский этнос.
Представления о криминальном характере русских составляет собой некий заколдованный круг в российской науке, который вместо научного осмысления той или иной проблемы, все сводит к национальному характеру и соответственно к «пустым» по содержанию, зачастую — глупым, смешным, иногда вредным выводам.
Так, например, на высоком научном уровне утверждается, что в воровстве как национальной черте русских оказывается виновато сознание традиционалиста: «настроенное на экстенсивные паразитические, воровские стратегии жизни завистливое к более успешным и адаптированным людям сознание традиционалиста не способно заставить его перейти к интенсивным, капиталистическим стратегиям жизни» .
Под это суждение подводится и теоретическое обоснование: «… воровство в нашем отечестве является особенным, проявившимся совсем не вчера, не в постсоветский период феноменом. Известны слова Ивана IV (Грозного), обращенные к англичанину, золотых дел мастеру: «Русские мои все воры». Феномен легитимности российского воровства достоин самого внимательного отношения. Вспомним определение Е.Н. Трубецкого: «Воровской идеал находится в самом тесном соприкосновении со специальной мечтой простого народа», и его тотальность и моральная естественность, как нам кажется, задается двумя главными факторами. Первый фактор заключается в архаическом по происхождению уравнивании отношения к природе и к культурно-цивилизационной среде: отчужденная цивилизационная среда – тот же лес, где всего много и от которого, сколько ни возьми, — не убудет» .
Далее этот автор приводит ссылку на слова известного в России политика и предводителя приватизационных процессов ельциновской России А.Б. Чубайса: «грани между преступлением и нормальным поведением весьма размыты и очень условны. Это прослеживается даже в лексиконе. Попробуйте перевести на английский: «Взял, что плохо лежит». Точный смысл этих слов придется растолковывать долго. Подобного рода фразеологические обороты в английской культуре просто немыслимы».
Однако ссылки на авторитет А.Б. Чубайса в рассуждениях о национальном воровстве русских, в свете развернутых им приватизационных процессов в ельциновской России, звучат убийственно грустно. Конечно, есть желающие в современной России, мечтающие за все политико-правовые заслуги поставить ему памятник, ведь как утверждается, «судить Анатолия Чубайса по меркам современности – столь же глупо, как судить Христа за погром, учиненный в Храме. У Христа была сверхзадача. Была она и у Чубайса. И в этом смысле Чубайс – Христос капиталистической церкви, ибо видел великую цель» и поэтому «Чубайсу в этой стране еще будет поставлен памятник…» .
Спасает нас, что таких мыслителей весьма немного. Но они есть и их влияние также необходимо учитывать. Так, например, даже для меня стал удивителен призыв известного писателя С.Т. Алексеева к гордому смирению перед несправедливостью чубайсовской приватизации. Оказывается, «нужно перестать ныть, все время говорить и обвинять евреев, таким образом расточая свою энергию мысли и слова. Давно пора понять, что общенародные богатства, оказавшиеся в их руках после приватизации, — естественное явление, ибо евреи принадлежат к иной цивилизации, к Миру потребления, соответственно действуют и всегда будут там, где пахнет жиром; … нам нужно думать о себе, своих ближних и Отечестве, чем о евреях; хотя бы на короткий срок их нужно оставить наедине с собой, высвободив таким образом энергию чувств для дел более важных, и уж ни в коем случае не подражать им только потому, что все равно у нас так не получится» .
Он даже несколько утешает обворованных россиян – их не обворовали-облагодетельствовали, так как «основная масса народа была ограблена, а значит, вышла чистой из этого нелегкого испытания. Поэтому не нужно жалеть «мне ничего не досталось». Зато мы сохранили главное – хоть и искаженную, но все-таки национальную психологию, основанную на воле, справедливости и совести».
Специфический, «туземный» характер россиян доказывается и иными, достаточно любопытными способами. Так, показательны в рассматриваемом аспекте высказывания социолога Карена Корганова в области личной гигиены. По его мнению, оказывается, что «простой россиянин предпочитает надежную традицию рискованным инновациям – даже водопроводу или канализации. Еще до сих пор добрая половина российских граждан ходит по малой нужде «до ветру» — иногда до ближайшей стенки – и чувствует себя при этом вполне счастливо. Вам это не нравится? Что поделаешь, русофобия – если она здоровая — еще никому пока не вредила» .
Но даже если и признать отчасти правоту «здорового» русофоба К. Корганова, здесь хотелось бы все же привести мнение западного исследователя У Лакера, отмечавшего именно эту разницу культур между Россией и Западом в период Великой Отечественной войны: «Если немцы были озадачены огромным разрывом между русской нищетой и отсталостью, с одной стороны, и советской военной мощью с другой, то русских в не меньшей степени поразил резкий контраст между немецкой бесчеловечностью и высоким уровнем жизни даже в разрушенной Германии… Немцы и русские серьезно ошиблись в суждениях друг о друге – немцы, полагая, что недостаточные гигиенические навыки свидетельствуют о пороках человеческой природы, а русские, наивно считая, что высокий жизненный уровень гарантирует цивилизованное поведение» .
Конечно, наличие обилия туалетов не повлияло на смягчение нравов немецкого общества, с цинизмом и с особой фантазией уничтожавших российское население в годы Великой Отечественной войны. Качественно ходившие в туалет немцы от этого никак не добрели, в отличие от тех же россиян в Берлине 1945.
2.3. Характеристика русского характера в гуманитарной науке России.
Суждение о рабской сущности русских является базовым в гуманитарных науках современной России. Признание бесспорным этого факта позволяет политикам и интеллигенции безболезненно отойти от действительного анализа развернутых в течение двадцати лет политико-правовых процессов в нашей стране. И виновником существующей разрухи, коррупции, непрофессионализма назначить именно русский народ. Такие обвинения в рабском сознании, характере делается как напрямую так и осторожно, полунамеками – «не до конца преодоленное крепостное сознание», «комплекс сервильности» и т.д. Но именно здесь современная российская наука опередила самые русофобские теории Запада.
Так, например, утверждается, что «главным препятствием со времен Чаадаева и до сих пор является то, что мы до конца так и не преодолели психологию рабства, а оно порождает страх, эгоизм и местничество» . Оказывается, некий дух рабства, крепостничества уже «никем не осознается, он просто имеет место быть. Он течет в наших жилах вместе с кровью, он сидит в каждой клеточке наших организмов, независимо от того, кем мы являемся, к какой партии принадлежим, какие убеждения имеем и что думаем о себе и других» . На научном уровне констатируется у россиян состояние «не до конца преодоленного крепостного сознания» .
Некоторые авторы, «пойманные с поличным» за такими рассуждениями, поясняют критикам, что рабская психология русских представляет собой «такую психологию, когда человек зависим от других, когда у него нет собственного мнения по различным вопросам, в том числе государственно-правовым. Вообще, многое, о чём я писал в своих работах, было основано на принципах и методологии демократической неидеологизированной науки».
Но как-то даже не удобно возражать этому исследователю, о том, что категорически ненаучно представлять себе в виде рабов, с рабской ментальностью ни один народ, даже какую-нибудь часть общества в том числе. Ведь это как раз и есть национал- социалистическое мышление. Сам же характер оскорбления русского народа научной общественностью иногда не замечается, а зачастую просто приветствуются, так как находится в неких рамках псевдонаучного анализа «демократической неидеологизированной науки». Так, например, В.В. Петренко в своей научной работе заметил, что я (С.В.Ткаченко) «проанализировал большинство отечественных работ по проблеме правового нигилизма, однако, критикуя маститых ученых, … не привел ни одного аргумента в обоснование своей позиции. Подобная «голая» критика не является конструктивной, она ничего не дает в плане приращения научных знаний, не способствует поиску научной истины» .
Здесь удивительно само замечание, что «голая» критика ничего не дает. Под «голой» критикой понимается теоретическое осмысление проблемы. А это уже немало. Кроме того, я описываю лишь контуры мифа. И как у всякого состоявшегося ученого нет у меня никакого преклонения, уважения (да и в принципе не должно быть) перед некими авторитетами ельциновской эпохи, этими «маститыми» учеными, свысока рассуждающих про рабское нутро россиян.
Этой же позиции придерживается и корифей российской юридической науки доктор юридических наук, заслуженный деятель науки РФ, профессор Н.И. Матузов в статье «Правовой нигилизм как образ жизни». Не приводя никаких доказательств вредоносности русской нации, автор старательно прячется за известными высказываниями представителей российской литературы, таких как Герцен, Салтыков-Щедрин, В.О. Ключевский, В.Г. Белинский, Б.А. Кистяковский и т.д. Делается это для выражения «генетичности» русского духа, т.е. их исторического пренебрежения к Праву. Ведь «корни этого недуга уходят в далекое прошлое. Для нашей страны это — устойчивая многовековая традиция, которую признавали все передовые мыслители российского общества, сильно сокрушались по данному поводу». Но видимо для того, чтобы его не обвинили в ненаучности суждений, Н.И. Матузов заверяет неискушенного читателя, что правовой нигилизм как «явление это, безусловно, социального, а не естественного происхождения. Нигилизм по наследству не передается, он не в генах, а в ментальности. Это социальная патология».
Мало того, Н.И. Матузов обличает россиян, т.е. русских, в том, что «как это ни прискорбно, но традиционное разгильдяйство, расхлябанность, неприученность к порядку, дисциплине, организованности давно считаются национальными чертами российского менталитета», а выражение правового нигилизма им видится, прежде всего, в российской преступности . По поводу моей позиции, что правовой нигилизм это лишь миф, он пишет, что все это выглядит как наивная попытка «спасти лицо нации» от несправедливых наветов и позора, оправдать нигилизм вопреки всеобщему мнению.
Такой же позиции придерживается и доктор исторических наук Б.Н. Земцев, который ознакомившись с моими работами на тему мифа о правовом нигилизме, уверяет, что все же «есть веские основания данный вывод оспорить: вывод о правовом нигилизме современного российского общества не учитывает исторические корни современного правосознания», а они, по мнению этого автора таковы, что русской правовой культуре «был характерен не то, что правовой нигилизм, право вообще не входило в число основных социальных регуляторов».
Что мешает этому ученому изучить обычное право российского крестьянства XIXв.? Ведь даже современников удивляло правовое их сознание. Они с констатировали, что, например, «народному правосознанию вовсе не чуждо общее представление о существе обязательства. Этого мало: из близкого ознакомления с различными формами обязательств в отдельности нельзя не убедиться, что в юридической их обстановке скрываются иногда такие начала, которые свойственны развитой системе права» .
Однако российским ученым не до объективных исследований! Зато шокирующие общественность открытия следуют одно за другим. Так, в 2014 г. защищается диссертация на тему презумпций в российской государственно-правовой традиции. В ней Е.А. Угренинова замечает, что «на Руси издавна существовала установка, в соответствии с которой право никогда не ставилось на одну ступень с такими духовными ценностями, как научная истина, нравственное совершенство, религиозная святыня, следовательно, и значение его было более относительным. В связи с этим и отношение к правовой идее в России в большинстве случаев сводилось к тому, что право представлялось скорее помехой, чем залогом нравственного прогресса» .
И уже утверждается что такое безправовое «быдлячье» состояние — для российского населения уже норма, ведь «российское население уже настолько адаптировалось к беззаконию к попранию прав личности, что уже отмечается массовое формирование достаточно низкого уровня потребности в аппеляции к праву, как следствие специфической правовой культуры и правосознания российского народа»
В свете такой идеологии гуманитарных наук, уже не удивляют, становятся правилом, сочащиеся ядом, но совершенно бессмысленные по своему содержанию броские формулировки, типа, что «столетия политического и экономического бесправия, холопства, крепостничества, чудовищные преступления коммунистического режима против собственных граждан и многое другое оставило на российском менталитете неизгладимый отпечаток» , что «правовой нигилизм многолик, изощрен и коварен. Он способен быстро мимикрировать, видоизменяться, приспосабливаться к обстановке» .
На диссертационном уровне доказывается, что в современной России «сказывается исторический менталитет нашего народа, права которого никогда не соблюдались, который был только батраком на службе у своих господ». Договорились уже до того, что, оказывается, невозможно требовать от вчерашних крепостных крестьян, горожан, не прошедших долгий путь борьбы за свои права в рамках городской корпоративности, дворян, которые еще в конце XVIIIв. считали себя холопами царя, европейского понимания права и осознания своего места в системе правоотношений. Такие параметры западной правовой культуры, как свобода, равенство, договор, закон, естественные права человека, гражданское общество, разделение властей и др., не сумели овладеть российским правосознанием в целом . Поэтому причины современной деградации населения и видятся лишь в том, что вчерашние рабы «еще просто не научились пользоваться законами, на практике реализовывать свое право» .
Рабскую сущность россиян умудрились представить в виде некоего специфического русского «синдрома», сущность которого «заключается в том, что российское общество долгое время развивалось в условиях тоталитаризма, истоки которого глубоко коренятся в истории российского государства, чем и объясняется низкий уровень демократического сознания и гражданственности, политической и правовой культуры как атрибутов гражданского и правового государства, к строительству которого, если опираться на официальные нормативы, мы стремимся и движемся». Выявлен даже факт наличия у русских некоего «комплекса сервильности», который «развивает раболепие, распластанность перед властью, смиренность и приниженность. … На Руси служение было родом добровольного рабства, где ценен был факт всецелого подчинения общественному целому, внутренней оправданности мизерности индивидуального интереса» .
Вообще, рассмотрение русской ментальности с помощью терминов психиатрии в политологии представляет собой действительное открытие для российской науки, которое может повлечь за собой неимоверное количество диссертаций по поводу заболеваний русской нации и способов ее излечения. Нам еще не хватало медицинского развития такой русофобии! Тут уже надо полностью восстанавливать расистские и национал-социалистические исследования по размерам черепов, где будет «доказано» в рамках демократической науки, что столетия бесправия и унижения привели русских не только к нравственному, духовному но и к физическому вырождению.
Уже доказанная российской демократической псевдонаукой рабская сущность россиян закономерно влечет за собой проявление соответствующих пороков. Фантазии на эту тему просто неисчерпаемы. Чего, например, стоит следующее их перечисление: «холопская униженность, разрушительное отношение к миру, всеохватывающий нигилизм (мир предстает как бы чужим, враждебным – ведь у крепостного все отнято, нет ничего своего, даже жизнью распоряжается всецело его господин), культ твердой руки, хозяина, сознание правомерности жизни под насилием и в насилии, нетерпимость…» .
Особое место в перечислении рабских пороков русского национального характера занимает правовой нигилизм, понимаемый как отсутствие западного правопонимания. Ведь «правосознание раба – это покорность, унижение, но никак не признание и не уважение к закону. … Деспотический характер государственной власти в Российской Федерации обусловил формирование такого уровня правосознания российского общества, характерной чертой которого является правовой нигилизм» .
Доктор исторических наук Б.Н. Земцов приписал мне суждение, что правосознание это «внутренний, личностный регулятор юридического значимого поведения», из чего последовал совсем уж неожиданный вывод: «когда у человека есть выбор, чего в дореволюционной России у крестьян не было. … Для правосознания был характерен не то что правовой нигилизм, право вообще не входило в число основных социальных регуляторов». Дальше эта мысль продолжается: «применение термина «правовой нигилизм» по отношению к дореволюционной России не совсем корректно. Но для определения правосознания того периода у нас нет адекватных терминов. Накануне 1917г. сознание масс было не столько «неправовым», сколько «доправовым».
Но все это им написанное, полностью расходится даже не с моими работами, а с исторической действительностью. Представлять крестьян дореволюционной России с их высокой правовой культурой, которой завидовал российский законодатель этого же периода, в качестве папуасов, дикарей с доправовым (!) сознанием может только современный научный деятель, снаряженный идеологией правового нигилизма.
В современной российской научной литературе утвердилось как данность положение, что лишь «в западных цивилизациях право является основной социальной ценностью» . В отношении же России признанным и «научно» доказанным является факт «низкой степени развития правовой активности граждан России», «низкого уровня правовой культуры», «правового нигилизма русского народа» , «довольно низкий уровень правового сознания» и т.д.
Именитые ученые договорились до того, что «российская ментальность по своей сути является закононигилистическим образованием. Именно это доминирует в ее юридической традиции» . И тогда, видимо, нужно избавить российского студента юридических вузов от изучения истории государства и права России, выкинуть раздел политико-правовых учений России. Чего уж стесняться?
Нередки в научной литературе на тему правового нигилизма существуют любопытные рассуждения-фантазии. «Ничто, пожалуй – откровенно пишет В.А. Громыко, — не занимает русского человека так, как целенаправленный поиск пробела в законодательстве (а таковых достаточно) и ловкий уход (причем не всегда противоправный благодаря лазейкам в правовых актах) от исполнения нормативного требования» . Вот ведь в чем особенность русской нации от остальных! Туземец, чего с него возьмешь — «пьет да ворует!» А мы, ученые, его изучаем и диссертации пишем. Объединяют такие многочисленные диссертации по теме правового нигилизма россиян, т.е. русских, два фактора: это — отсутствие в них науки и практически стопроцентное присуждение за такую деятельность научных степеней.
Ведь даже за двадцать лет «изучения» этого русского феномена не смогли придти к однозначному определению. Мечутся от признания правовым нигилизмом преступного поведения до актов самосожжения! Но, еще раз повторюсь, признание феномена правового нигилизма русских только укрепляет идеологию о рабской сущности русской души. Это основной камень, заложенный в ее основание. Такая фантазия не оскудевает, приобретая новые звучания. Так, в диссертационном исследовании 2013г., В.В. Монаков среди прочих черт выражения правового нигилизма, «обнаружил»: неуважение к деятельности правоохранительных органов, суда и других государственных структур; низкая электоральная активность, аполитичность, абсентизм; формирование протестной субкультуры в среде молодежи.
Все же эта, не побоюсь этого слова, определенная зомбированность исследователей начинает разрушаться при критической оценке теории правового нигилизма. Так, мне попался фрагмент безымянного автора, в котором содержится рассуждение на тему описанного мной мифа о правовом нигилизме: «он (т.е. я — С.В. Ткаченко) во многом необоснованно обвиняет своих коллег, потому что действительно правовой нигилизм в России носит острый проблемный характер, хотя его позиция тоже нашла определенный отклик в моих мыслях, так как анализируя научные работы я заметил, что большая часть информации посвящена негативным особенностям русской правовой культуры».
Аналогична и позиция В.В. Кулыгина: «Особняком, на первый взгляд, выглядит мнение С.В. Ткаченко, который называет правовой нигилизм нашего общества мифом, выдуманный реформаторами 90-х годов, не верившими в духовные силы народа и презиравшими русский национальный характер, национальное самосознание. Совершенно не собираюсь каким-либо образом полемизировать с автором, поскольку во многом с ним согласен. Замечу только, что по эмоциональности аргументации С.В.Ткаченко схож с не менее блестящим полемистом – А.И.Бойко, который достаточно резко охарактеризовал сомнительную приватизацию, шоковую атаку на сбережения населения, беспоследственное расхищение средств Пенсионного фонда, дефолт 1998г. и пр. – государственным экстремизмом по отношению к собственному народу. Но все вышеизложенное, на мой взгляд, только подтверждает, что власти, творящей неправовые законы и миллионной армии чиновников, ежедневно их попирающих в той же степени свойственен правовой нигилизм, как и миллионам остальных россиян» .
Утвердилась тенденция рассмотрения нашей истории как истории тотального рабства. Так, выясняется, например, что «столетиями Россия оставалась страной камаринского мужика, сукиного сына, бегущего вдоль по ненавистной улице назло с голым задом (и хорошо еще, если перед этим он не запалил овин). Страной, в которой государство осуществлялось с «опричной» властью и действовало согласно оккупационной логике, а подданные ощущали себя на чужбине и портили все вокруг назло оккупантам-начальникам. Страной, которая никому не наша и всем – «эта»» .
Из убеждения, что русская история это история повального рабства, делаются такие же научные выводы и заключения. Так, академик Академии естественных наук Э.А. Поздняков в этой связи полностью исключает понятие патриотизма у русских людей. Ход его рассуждений потрясает своей логичностью: «конечно, спору нет – подлинный, или просвещенный патриотизм существует там, где простая любовь к своей отчизне соединяется с чувством гордости за общественные и государственные институты, уважения к принципам и идеалам, на которых строится общество. Такое соединение существует, возможно, где-нибудь в других местах, скажем, в Соединенных Штатах или в Англии. В России, увы, такой гармоничный сплав по ряду причин …. отсутствует» . В результате своего специфического научного анализа, исследователи эмоционально восклицают: «в России какой бы строй ни устанавливали, все равно получается рабовладельческий. Вряд ли могут стать исключением из этого печального правила и современные реформы».
Таким образом, очевидно, что утверждения о рабской сущности бытуют только при определении национальных черт русских в российской гуманитарной науке. При этом никто даже не упоминает о таком же неизжитом рабском сознании например, афроамериканцев. Ведь они гораздо позже окончательно освободились от рабства. Или, предполагается, что у них рабство было слаще крепостничества? Но кто будет проводить на эту тему какие-либо исследования, здесь же надо трудиться, читать, анализировать и писать. Идти по пути стереотипов, даже тех, которые унижают твою нацию – это так по- российски, так по современному.
Давайте посмотрим на недавние факты американской истории. Так, 1 декабря 1955г. в г. Монтгомери (Штат Алабама) возвращающаяся с работы американка африканского происхождения Роза Паркс неожиданно для белых отказалась уступить место в автобусе белому мужчине, как того требовали местные законы. За свой поступок Роза Паркс была арестована, что вызвало волну возмущения среди афроамериканского населения США по всей стране. В результате баптистский священник Мартин Лютер Кинг организовал в Монтгомери 382 дневный бойкот государственной транспортной системы.
А уже в 1962 году США потрясла волна беспорядков, связанных с попытками чернокожего гражданина Джеймса Мередита зарегистрироваться в Университете Миссисипи в качестве студента. Это был беспрецедентный случай, поскольку никто из афроамериканцев ранее не смел пойти на такой шаг. На сторону Мередита встали Верховный Суд и Министерство Юстиции США, а также Президент США Джон Кеннеди, который фактически разрешил Мередиту вход в университет. Однако местные власти впускать Мередита наотрез отказались. 30 сентября 1962 года Джеймс Мередит в сопровождении нескольких представителей властей, полицейской и военной охраны направился в университет. Данная попытка спровоцировала массовое возмущение белых, начавших избиение черных. Президент США Дж. Кеннеди был вынужден ввести 30-тысячную армию для наведения порядка, причем предварительно около 5 тыс. чернокожих солдат были отделены от остальной части войск, которую предполагалось послать в Миссисипи. Мятеж продолжался около 14 часов. В результате, погибло 2 человека, 375 было ранено.
Посмотрите внимательно на эту дату. Это не XIX век. Это столетием позже, когда СССР уже пережил и коллективизацию, индустриализацию и разрушительную войну. В это время русский народ поддерживал права обездоленных и обиженных по всему миру, в том числе активно боролся за права находящихся в рабстве афроамериканцев.
Достаточно показателен факт, что нигде в научной российской литературе мы не встретим рассуждений об отсталой правовой культуре современных афроамериканцев, недавно вышедших из рабства. Это – дурной тон, не принято. Ведь, по уверениям отдельных одиозных исследователей в области истории, «только у нас в стране так долго могло существовать крепостное право. К тому же крепостные крестьяне находились не в лучшем положении, чем рабы в Северной Америке». Все эти, мягко говоря, фантазии являются реальностью для российской гуманитарной науки.
2.3. Дискредитация национальных черт русского характера
Дискредитация русских не исчерпывается только лишь выявлением рабской сущности. Это лишь ключевая стадия. Здесь недобросовестному препарированию подлежат все национальные черты русского народа. И, конечно, на первом месте среди «негативных», по мнению исследователей, черт русского национального характера является стремление к Правде, к справедливости . Связано это с тем, что Правда выступает основой мировоззрения русских, да и всех россиян в своем большинстве. Именно поэтому и утверждается, что «русское искание правды жизни всегда принимало нигилистический характер» .
В соответствии с этим, неудивительно высказывание неудовлетворенность существования термина в российской юридической науке «правовое поведение», так как выражения «право», «правовое» берут в русском языке начало от слов «правда», «правильное», «справедливое» , ведь это – основа нигилизма. Утверждается, что именно существование Правды приводит к тому, что «свобода, честь, достоинство и право, как их гарантии, ценностью в России никогда не были, ибо право вторично по отношению к «правде» и справедливости»
Истоки правового нигилизма усматриваются в «стремлении русского человека к абсолютной правде и справедливости, к абсолютному добру, то есть к неким крайним категориям» , иными словами в традиционализме русского человека. О таком традиционализме отрицательно отзывается и известный российский ученый Р.С. Байниязов: «… традиционализм российского менталитета сковывает творческую, живительную энергию индивида. Он также затрудняет осуществление индивидуальной свободы. В координатах такого осознания действительности на первый план выступает общность, а не личность».
И только некоторые исследователи, не боясь быть обвиненными своими коллегами в правовом нигилизме, умудряются защищать революционные для современности положения. Так, Е.Ю. Бобылева доказывает, что феномен Правды является основой, формирующей национально-государственную идеологию. В силу этого, Правда всегда выступала неоспоримой ценностью национальной культуры, адекватно и в соответствии с которой воспринималось государство и государственность. Если государство выступало носителем Правды, оно сливалось в ментальности с категорией Родина. В противном случае, русский человек защищал ее, организуя бунты и революции, идеологической подоплекой которых всегда являлась охрана истиной Правды.
В этом же ключе справедливо замечается, что в правовом менталитете россиянина праведный, т.е. основанный на Правде, суд, поступки в соответствии с «голосом совести» и справедливость как таковая вовсе не тождественны следованию формальным правилам, составляющим позитивное право, соблюдению законов, уважению к истине. Культ Правды, справедливости и совести призван компенсировать равнодушие к правилам и законам, обесцененным социальной практикой, конституируя специфический тип правовой ментальности» .
Но как видим, это лишь частное мнение отдельных представителей философской науки. Таких исследователей – единицы. Их можно пересчитать по пальцам. Их исследования, выбивающиеся из общей идеи о рабском духе русских, не замечаемы научной общественностью, не востребованы властью. Юридическая же наука в данном случае категорически выступает против Правды, а значит и против русских.
Ведь Правда в качестве справедливости как ключевое понятие для русской политико-правовой мысли формировалось еще в Московском государстве XVI- первой половины XVII, т.е. имеет давнюю историю. Она рассматривалась в качестве ключевого регулятора отношений между людьми, который был предписан Богом. Правда также являлась основным критерием управления государством. При этом специалисты отмечают, что русские представления о правлении на основе правды не были отличными от восприятия власти в средневековой Европе .
Помимо глумления над Правдой важное значение для дискредитации русского национального характера имеет дискредитация понятия свободы. Ведь у народа с рабским сознанием его просто не должно быть, либо оно по рабски должно быть искажено. В результате таких исследований оказывается, что «в русском правосознании бытуют полярно противоположные представления о свободе: с одной стороны, это полное отрицание всех и всяческих норм и законов, а с другой – выполнение закона не по обязательству, а по внутреннему убеждению»
Зачастую при таких рассуждениях свобода подменяется некоей «волей». Модель использования этой манипуляции проста и потому очень эффективна. Она сводится к тому, что свобода, т.е. воля (так как свобода – качество только цивилизованных народов) у русских выражается в краткосрочном бегстве от барина. Подмена стремления к свободе «вольницей» дает возможность еще раз подчеркнуть рабский характер россиян, который постоянно прослеживается в научной литературе.
Так, например, высказывается, что «противоречивость, характеризующая правовой менталитет российского народа, выражается, с одной стороны, в раболепии перед властью, а с другой стороны влечением к вольнице, анархии, к вечному поиску «правды» и желанию построить свое государство как государство правды».
В научных работах весомо утверждается, что «мечта о свободе издавна жила в русском народе, обреченном историей на многовековую зависимость от деспотической власти царя, чиновника, помещика. Но мечтал он не о свободе в западном понимании, предполагающем ее включение в определенный общественный порядок, регулируемый законом, и систему политических и правовых институтов. Свобода «по-русски» выражалась понятием «воли». Эта чисто индивидуальная, не ограниченная социальными нормами и законом свобода представляет собой преимущественно стремление к бегству от общества, а не к установлению альтернативного общественного порядка. То есть для русского человека место свободы занимает «воля» как свобода лишь для себя и безразличие к чужой свободе, приводящее к беззаконию, произволу и анархии».
Е.А. Угренинова доказывает, что «свобода «по-русски» — это «воля», то есть индивидуальное, неограниченное ни социальными, ни правовыми нормами стремление к бегству от общества, свобода лишь для себя и безразличие к чужой свободе, приводящее к беззаконию, произволу и анархии». Это утверждение иллюстрируется неким примером в виде российского варианта презумпции свободы предпринимательской деятельности. Здесь «подмена понятия «свобода» понятием «воли» привело к тому, что, с одной стороны, предприниматели зачастую злоупотребляют своим правом на свободное использование своих способностей и своего имущества для осуществления экономической деятельности, в том числе выводя получаемые доходы от государственного контроля и налогообложения. С другой же стороны, добросовестные граждане в большинстве случаев не имеют возможности реализовать свое право на занятие предпринимательской деятельностью из-за неправомерного противодействия как государственных и муниципальных чиновников, так и реальных или потенциальных конкурентов. »
Я, честно говоря, мало что понял… Если брать менталитет наших предпринимателей, он мало отличается от менталитета их собратьев на Западе. Тем более, что понятие «предприниматель» не рассматривает его национальность. Так, можно сравнивать российского предпринимателя -азербайджанца и французского предпринимателя из Азербайджана. И там и там — предприниматели. Но заранее подразумевается, что в России — «воля», а там, на Западе — «созидание». А то, что оба из Азербайджана в силу различных причин во внимание не берется.
Те же перлы находим и в учебной литературе. Молодежи во время учебы уже закладывается суждение, что «в российском массовом сознании свобода традиционно понимается как воля – анархия, отсутствие внешних ограничений, “озорничество”, но не как правовая свобода, не как формально равная возможность выбора в рамках общих для всех правил». .
«Выясняется», что русские просто не доросли до понимания ценности свободы. Иногда подобные рассуждения именитых ученых носят характер анекдотов. Так, Ю.М. Антонян всерьез рассуждает о том моменте, когда русские потеряли стремление к свободе и приходит к парадоксальным для обывателя выводам, что именно русские цари и министры прививали свободу, а неблагодарный народ, не приняв подарка, уничтожил и царей и установил колхозы. Дословно: «в результате реформ 1861 г., наша страна вообще оказалась неготовой к свободе, она ей оказалась не нужна, и Царь-Освободитель, задумавший и другие реформы, был убит. П. А. Столыпин пытался ликвидировать общину, этот экономический, социальный и психологический пережиток крепостничества, но был убит. Община сохранилась, что было более чем на руку большевикам, которые превратили ее в колхоз. Кстати, колхозы сохранили в СССР и немецко-фашистские оккупанты в 1941—1945 гг. Эти учреждения были универсальными формами ограбления народа тоталитарной (любой!) властью».
Утверждается, что именно в силу генетической склонности к рабству, сама идея свободы для современных россиян просто не привлекательна. Так, по мнению доктора юридических наук О.В. Орловой, идея свободы до сих пор остается для обывателя непривычной и пугающей. В ряде случаев это выливается в активное неприятие независимости и свободы человека, в антииндивидуалистическую позицию по принципу «никому не должно быть лучше, чем мне». Для западного же общества характерен иной стереотип: «быть не хуже Смита»»
И уже не удивляет суждение, что «наш человек (не только военный, но и гражданский) не выдержал испытания свободой. … На рубеже 80 – 90-х г.г. общество пережило своеобразную эйфорию от «свободы без берегов». Между тем свобода, как учили мыслители прошлого, — сложное, противоречивое явление. Она невозможна без определенных социальных ограничений, без обуздания несвободы (произвола) посредством различных регулятивов: права, морали, традиций культуры».
Эту же гениальную по содержанию мысль развивает Р.И. Хачатуров: «Как только общество отказалось от авторитарных методов не правового государственного управления и попыталось встать на путь правового государства, как только скованные ранее в политическом и экономическом плане люди получили более или менее реальную возможность пользоваться правами и свободами, так тотчас дал о себе знать низкий уровень правовой культуры общества, десятилетиями царившие в нем пренебрежение к праву, его недооценка. Юридический нигилизм при востребованном праве оказался куда более заметен и опасен, чем при праве невостребованном. И здесь мы, как и во многих других отношениях, расплачиваемся за прошлое. Это, прежде всего, ближайшее прошлое – 70 лет режима, который, мягко говоря, не жаловал право, нанес по нему немало ударов. Именно при этом режим, не оставлявшем шансов для правовой культуры, сформировалось то поколение людей, которое сегодня призвано формировать правовую государственность».
Такое самобичевание русских находит благодарный отклик в идеологиях других государств. Так, для украинских учебников характерно противопоставление украинского «свободолюбия» российскому «самодержавию». Россия предстает архетипической внешней силой, которая наступает на украинские свободы. В целом, образ России — негативный образ державы, ведущей захватническую политику, с которым поначалу Украина существовала в рамках единого государства, однако казацкий период истории показывает, что оба эти государства пошли по разным путям развития: одно — к свободе, это Украина, другое — к порабощению народа, причем добровольному — это Россия. Переломный момент — татаро-монгольское иго, когда русские земли предпочли покориться и переждать, а украинские — во главе с галицко-Волынским княжеством боролись и договаривались (отсюда роль Даниила Галицкого как героя не отдавшего свои земли под иго). особо подчеркивается, что Украина не пошла по пути завоеваний, только отвоевывала свои земли, поэтому в национальном менталитете есть приобретенный дух свободы.
Другим недостатком рабской сущности россиян является привычка к патернализму, который понимается как общественный паразитизм. Требования населения о выполнении перед ним в полном объеме обязанностей государства приводит к закономерным обвинениям его в «патернализме», т.е. в таком государственном управлении, которое полностью контролирует поведение своих граждан, наподобие контроля отца над своими детьми. А такие «дети», в свою очередь, ждут льгот от «отца».
Российские граждане, согласно этой теории, представляются, полностью недееспособными лицами, способными лишь выклянчивать и вымаливать у государственной власти поблажки и льготы – в виде квартир, машин, земельных участков и т.д. В результате в российской науке утвердился и некий феномен русского патернализма: «Патернализм – это социально-психологический и социокультурный феномен, в основе которого – стремление человека жить за счет государственной поддержки и одновременно доверять государству обустройство собственной жизни, поступаясь при этом частью своих прав. … Патернализм превращает человека не в гражданина, а в подданного, порождая иждивенческие отношения в обществе и приучая человека к пассивному выжиданию, он ограничивает самостоятельную инициативу. В конечном итоге вопрос о патерналистских отношениях – это вопрос о юридическом статусе и о соотношении прав и обязанностей, об отношении людей к праву и закону» .
Соответственно, «патернализм российского государства низводил членов общества до уровня несовершеннолетних, порождал уверенность в бессилии права, в свершении правосудия не по закону, а из милости. В отношениях народа с государственной властью отчетливо проявлялись черты коллективистского, патриархального сознания, на которых строились внутриобщинные и внутрисемейные отношения» .
И последняя, также «характерная» черта отечественного правосознания. О ней нам поведала Е.А. Угренинова: «Вообще, как ни прискорбно это отмечать, характерной чертой русского менталитета является стремление не разрешить, а подавить возникшую конфликтную ситуацию…»
Что получаем в итоге? В современных кризисах российской государственности опять повинен исключительно русский народ. Не власть в лице конкретных лиц, проваливших и некие Национальные проекты (сейчас полностью забытые), так в целом и всю модернизацию, а именно обычные русские люди, которые столь безответственно критиковали власть. Кстати говоря, уж какие сегодня могут быть патерналистские желания у народа от этой власти? Власти, которая практически не в состоянии решить ни одной социальной, не говорю уж – экономической – там все же интеллект нужен, проблемы: от создания детсадов до организации кладбищ! Что, требовать от государства организации детсадов – это уже патернализм, категорически нельзя? Требовать от государства теперь вообще ничего нельзя? Нужно только платить разнообразные налоги с этих уже поистине нищенских зарплат! Скандалы же с бывшим министром обороны Сердюковым наглядно показывают принципиальную неспособность этой власти быть источником патерналистских настроений в обществе. Но видимо, власть стремится вообще сбросить с себя всякие обязательства перед российским народом, вместе с этим стойко невымирающим народом, который осмеливается еще и что-то требовать.
2.4. Поиск причин возникновения «рабской» русской сущности
В российской науке идут старательные поиски того момента, когда россияне свернули с магистрального пути человечества — с западного и приобрели вследствие этого свой рабский характер. Здесь выявляются три основные «причины» – Византийское влияние, татаро-монгольское иго, роль православия и СССР как тупиковый государственный проект. Зачастую эти причины причудливо переплетаются между собой в зависимости от фантазий авторов. Так, доказывается, что именно византийский тоталитаризм и азиатский ханский абсолютизм заложили основы Древнерусского государства и права .
Творчески развивает эту мысль Д.Я. Малешин, уверенный, что «византийское и тем более татаро-монгольское право значительно отличалось от римского. Природа таких отличий заключается, с нашей точки зрения, в их коллективистской основе». Причем здесь даже не берется во внимание, что византийское право является именно римским, что заимствовалось в Средние века под названием римское право византийское право, а именно Дигесты императора Юстиниана .
Не зная истории политической и правовой Византии, исследователи витиевато глумятся над русским народом и его историей, выставляя его лишь как грубого подражателя, ведь «по образу Византии русские стали пресмыкаться перед всякой властью, якобы данной от Бога, а вместо суверенного права на изгнание любых нечестивых и профнепригодных воевод стали все терпеть и ждать “доброго царя-батюшку”. Свободолюбивые Святославы, Игори, Всеволоды, Дружины, Лады, Людмилы и Ярославны стали “ваньками” и “маньками” у чужеземных “помазанников свыше”, не имевших часто и капли русской крови. Даже считающееся почему-то русским имя “Иван” в оригинале на иврите пишется “Иегоханан”, звучит “Йоханан” (в греческом произношении: “Йоханис”, славянское “Иоанн”) и переводится на русский язык как “подарок Иеговы”» .
Нам постоянно напоминают, что «свое христианское родство мы ведем не от Рима, а от Византии, где существовала тоталитарная государственность, где изначально отрицались права человека, индивидуума, где осуществлялось порочное огосударствление Церкви» . Оказывается, Византия как единственная в то время страна в мире «характеризовалась пересечением функций различных административных органов, всеобщим взяточничеством, казнокрадством, покупкой титулов и должностей. Имущественная и социальная неустойчивость порождали произвол властей и эгоизм, индифферентность населения. Возникает особое сочетание индивидуализма населения без свободы личности. Этот культурный шаблон и заимствовала Россия» .
Но никто из этих ученых в действительности не интересовался ролью Византии в тот период, не размышлял о причинах принятия Православия, геополитических интересах русичей. Поэтому неудивительно, что принятие Православия здесь рассматривается в качестве основного шага к рабству, так как некие «законы природы были подменены в жизни русичей их трактовкой чужеземной христианской религией – религией рабов и маргиналов, сформировавшейся далеко за пределами России, ставшей одной из опор самодержавия и помогавшей последнему превратить народоправство в автократию, а сам свободолюбивый народ – в крепостной. … В действительности христианство – религия рабов и маргиналов – помогло воинам, приглашенным охранять русскую землю, стать ее хозяевами, а настоящего хозяина ее – свободолюбивый народ – превратить в рабов и крепостных, от статуса которых он и до сих пор не вполне избавился» .
В докторской диссертации встречаем целый опус, посвященный такой порче русского народа православием. Оказывается, «православная церковь воспитала в россиянине смирение, покорность, терпение, отрешенность от мирских соблазнов, оборотной стороной которых стала пассивность, инфантилизм и локальность мироощущения. У русских людей не выражено осознание личных прав, а само право воспринималось как нечто чуждое, противное духу народа. Складывались такие качества нации, как холопская униженность, разрушительное отношение к миру, нигилизм, культ твердой руки, хозяина, сознание правомерности жизни в насилии. В России право отождествлялось с государством и политикой, что приводило к подмене правовых ценностей политическими и политизации права. Русское правительство не имело реального представления о праве, его ценности и роли как социального регулятора общественной жизни. В России порядок поддерживался исключительно властью, а та под видом «закона» творила беззаконие, подменяла право произволом, проводила политику усиления тирании и подавления личности».
И не удивительно, что российская наука установила вину православия в наличии таких черт русских как смирение, покорность, терпение, отрешенность от мирских соблазнов, оборотной стороной которых стала пассивность, инфантилизм и локальность мироощущения. Ведь у русских людей не выражено осознание личных прав, а само право воспринималось как нечто чуждое, противное духу народа. Складывались такие качества нации, как холопская униженность, разрушительное отношение к миру, нигилизм, культ твердой руки, хозяина, сознание правомерности жизни в насилии .
Не смешат уже рассуждения, что «женщина скорее больше потеряла, чем приобрела от принятия христианства на Руси, потому что церковь, лишив женщину возможности самореализоваться в общественной и политической жизни, в конечном счете не представила ей способов самостоятельной защиты своих прав от мужчин, под власть которых ее отдавала церковь, а священнослужители не смогли защитить интересы женщины в связи с тем, что привилегированные слои обладали значительной властью и не хотели отказываться от полных прав на женщину, а подчас и не на одну, а подвластные слои общества долгое время не признавали значение церковных таинств в большей степени придерживались языческих традиций».
Доказывается, что рабское понимание права, выражаемое в уважении Правды, также формировалось Православием. Игнорируя исторические, политические, культорологические факторы, исследователи спешат объявить, что «особую роль в формировании деформированного в форме правового нигилизма правосознания в отношении института частной собственности сыграла православная церковь, со стороны которой отсутствовало должное внимание к праву, в отличие, например, от католической, роль которой, в рецепции римского права, весьма существенна. … также в России, в отличие от западной Европы, никогда не было протестантской этики, которая признавала частную собственность и права личности благом» .
При этом как-то неловко заметить, что «Слово о Законе и Благодати» митрополита Иллариона (XIв.) выступает именно как программный документ для русского национального правосознания. Предвосхищая выводы теоретиков философии права XIXв., он учил, что основой русского самосознания (следовательно, и основой права) должен быть не простой формализм права, а благо бытия, исходящего от Бога, — благодать. Но может быть наши отечественные ученые просто не читали отцов Православной церкви, не знакомы с ее историей? Ведь для полета фантазий действительные знания как-то вредят, существенно их ограничивают.
Российские же ученые продолжают упорствовать, видя в формализме права некие передовые технологии. Возьмем в качестве примера следующее рассуждение: «Русскому человеку свойственно решать споры, разбираться «по совести», потому как это гораздо важнее, чем по закону. Представление русского народа о справедливости, которое a priori не совпадает с его представлениями о праве, законе, привело к тому, что презумпция » dura lex, sed lex» (закон суров, но это закон) в российском праве обладает исключительно формальным характером: постулат римского права о необходимости соблюдения даже плохих законов, имеющий фундаментальное значение в большинстве западных правовых систем, на ментальном уровне продолжает оставаться чуждым русскому человеку». Эти российские мыслители просто не были, по видимому, в российских судах и мало представляют себе ситуацию по реализации ими этой «презумпции».
Проще всего, когда в поисках виновника порчи русского народа выступают абстрактные татаро-монголы. Здесь не надо ссорится с набирающей силы и влияние Православной церковью, нет уже и тех татаро-монгольских жутких завоевателей и их наследников, поэтому фантазия не сдерживается ничем, даже историческими и правовыми фактами. Так, например, утверждают, что «за три столетия господства ордынцев население привыкло к жестокости как к неизбежному следствию властвования, а возможность облобызать стопы царя нередко вызывала умиление и рабский восторг. Это качество униженного послушания проявилось и в ХХ веке».
Оказывается, именно «татаро-монгольское иго, крепостная зависимость и личное рабство не выработали у россиянина уважения к частной собственности. Видя в ней исключительно материальные составляющие, отечественная правовая культура исключала духовную компоненту собственности» . О том, что может быть иная, не западная компонента собственности — например, мусульманская. православная — об этом никто как-то даже и не задумывается.
О принципе «монгольского предопределения» пишет и Е.А. Угренинова, который якобы нашел свое выражение в тотальном бесправии личности перед государством . Зачастую, описывая влияние татаро-монгольского ига на российскую культуру доходят до абсурдных аналогий, нисколько не стесняясь их публикации. Так, например, ученый В.И.Немцев бурно фантазирует, что «в результате визгливых команд, которые злобно повторяли русы, намеренно искажая тюркские слова, родилась та матерная лексика, развитей которой нет у других народов. За эту рабскую матерщину, а также за иные примеры неполного подчинения, русы-московиты карались распространенным способом «секир-башка». Неудивительно, что от последующих набегов и налогов монгольское завоевание Руси и в экономическом отношении было опустошительным, но и потери, даже для самих захватчиков, тоже оказались разрушительными. Скажем, монголы завоевывали самые неприступные в Европе крепости варварским способом: сваливали во рвы тела и трупы своих павших воинов, по которым восходили на стены крепости. Впоследствии русские, а тем более советские, полководцы столь же варварски, по «затратному методы», обращались с солдатами, которых вообще у нас не принято жалеть. Можно в подтверждение вспомнить многочисленные примеры из Великой Отечественной войны – пропускание пехотных частей через минные поля, чтобы по «обезвреженному» минному полю прошла военная техника» .
Кроме того, он считает, что именно от татаро-монгол пришла к нам и иерархия российского преступного мира. Вдумайтесь в его суждение: «В чистом виде столь жесткая структура власти сохранилась в русском блатном мире («пахан» — «брат» (близкий помощник)- воры – «шестерки»), поскольку воровской типаж такой же кочевник» . Далее неожиданно выясняется, что и «психологический отпечаток монгольского ига на древних руссов и их потомков сродни синдрому заложника (в психологии и криминалистике – «стокгольмскому синдрому»): захваченные похитителями люди спустя долгое время начинают испытывать к своим мучителям непонятное доверие и даже признательность. После вызволения из плена они с теплотой вспоминают похитителей и стремятся их оправдать».
Вообще рассуждения моего коллеги потрясают своим воображением. Так, он старательно рассуждает о влиянии татаро-монгольского ига на русский менталитет: «Я начальник – ты дурак, ты начальник- я дурак». Это народная мудрость ведет прямое происхождение из нехитрой золотоордынской философии. Рабские взаимоотношения, установившиеся в Московской Руси, стали походить на заповеди. Они в изобилии содержатся в русских пословицах и поговорках «Работа дураков любит», «Работа не волк, в лес не убежит», «не делай своего хорошего, а делай мое худое» — эти принципы насильственной власти на Руси после хана Батыя. Кому же хочется «вкалывать на чужого дядю»? А вот всецело подчиняться силе – благое и простительное дело».
Как видим, в этих рассуждениях отражена вся идеология гуманитарных наук, где есть лишь голословные утверждения о рабском нутре русских и нет вообще даже запаха науки! Мало того, договорились до того, что действительными основателями российского государства выступают именно татаро-монголы, так как именно они, со своим игом «способствовали формированию государственности как восточной деспотии. Русское цивилизационное устройство послемонгольского периода характеризовалось гипертрофированной ролью государства, жестким деспотическим способом управления и отсутствием принципа разделения властей .
До сих пор на татаро-монгол списываются все современные недостатки, игнорируя многие столетия прошедших лет. Так, например современная форма российского государства, созданная в лихие девяностые, это тоже заслуга неких татаро-монгол. Великие реформаторы современности Е.Гайдар и А. Чубайс в своих работах доказывают, что основа современной российской налоговой политики – наследие татаро-монгольского ига, ведь «в России, где налоговые традиции восходят не к самообложению, а к татарской дани с круговой порукой, попытки построить подобную налоговую систему, наряду с некоторыми положительными результатами, приводили к массовому уклонению от уплаты налогов, неконкурентоспособности тех предприятий, которые соблюдали налоговое законодательство, а не пользовались налоговыми лазейками, к коррупции в государственном аппарате, низким бюджетным доходам при высоких ставках налогов».
Как ни парадоксально, основным доказательством примитивности рабской культуры выступают только древние русские поговорки. Это самый излюбленный способ показать политико-правовую отсталость русской ментальности. Это суждение бытует не только в публицистических сочинениях. Оно крайне востребовано гуманитарной наукой- от статей до кандидатских и докторских работ.
Приведу примеры. Так, утверждается, что «нигилистическое по сути и форме отрицание ценности закона, ценности моральных устоев и норм, неверие в их потенциальные (регулирующие) возможности со временем ( с начала XIX в.) столь прочно укоренилось в сознании российского народа, что это не могло не найти объективного своего отражения в устном народном творчестве (пословицах и поговорках). Предельно точные по своей аксиологической сути пословицы: «Закон, что дышло, куда повернул, туда и вышло», «Там и закон, где судья знаком», «В суд пойдешь- правды не найдешь», «судье полезно, что в карман полезло», «Земля любит навоз, лошадь овес, а судья принос», «В суд ногой – в карман рукой», «Где закон, там и обида (преступление)», «Законы святы, да судьи супостаты», «Судиться – не Богу молиться; поклоном не отделаешься», «Поп ждет покойника богатого, а судья тягуна торговатого», «Обычай выше закона», «Нужда свой закон пишет», «законы задним числом не пишутся», «Была бы спина, найдется и вина», «Бумага все стерпит», «С бедным не дружись, с богатым не судись» и т.п., достаточно точно отражают как истинное правовое сознание российского общества на том или ином историческом срезе, так и его истинную веру в потенциальные возможности права, как социального регулятора».
В.Г. Сафонов доказывает, что «своего рода кладезем нигилистических идей, воплощенных народом в слове, являются русские пословицы и поговорки. Самым впечатляющим является их количество. «Дураку закон не писан». «Сила закон ломит». «Не всякий прут по закону гнут». «Законы святы, да исполнители супостаты». «Судья – что плотник: что захочет, то и вырубит». «Из суда, что из пруда – сухой не выйдешь». «Закон- что дышло, куда повернешь, туда и вышло». «Закон топтать нельзя, а около ходить можно». «Где закон, там и обида». «Закон, что паутина – шмель проскочит, муха увязнет». «Закон, что столб – сквозь не пройдешь, а обойти можно». «Что мне законы, коли судьи знакомы». «Пред Богом с правдой, а пред судьей с деньгами». «Земля любит навоз, лошадь овес, а судья принос». «Судиться – не Богу молиться; поклоном не отделаешься». «Пошел в суд в кафтане, а вышел нагишем». «В суд пойдешь – правды не найдешь». «Судьям то и полезно, что в карман полезло». «В суд ногой – в карман рукой». Вековая мудрость народа гласит, что формирование национального сознания в России отмечено печатью значительного юридического нигилизма у широких масс населения. Словесная речь – это откровение, дар Божий, а потому пословицы и поговорки, наиболее полно раскрывают мировоззрение народа».
Пристрастный «анализ» таких поговорок, искажение их истинного смысла, незамечание иронии здесь налицо. Кроме того, существует целое направление филологической науки, изучающей фольклор, в том числе и поговорки –фольклористика. Но ее научный аппарат никоим образом исследователями правового нигилизма русского народа не востребован. Хотя по мнению одного из знаменитых ученых, К. Григаса, «исследователь, не имеющий хотя бы приблизительного представления о месте происхождения, распространения и видах трансформации конкретной пословицы, едва ли может изучать ее как явление культуры».
Постарайтесь найти сами хоть одно такое исследование, в котором есть анализ поговорок. Я вот не нашел. Но он в рамках мифа и не нужен. Ложь, искажение смысла, вопиющая безграмотность и безудержное глумление здесь самый востребованный прием.
Исследователи не ограничиваются поговорками в доказательствах рабского нутра русских. Меня поразил следующий фрагмент научной работы, посвященной правовому нигилизму: «весьма модной формой правового нигилизма стала практика обращения (либо угроза такового) граждан (высокопоставленных чиновников) в международные органы защиты прав человека, в первую очередь – европейский Суд по правам человека. Нигилизм такой ситуации в том, что граждане России не верят в то, что свои права они могут защитить посредством внутригосударственных механизмов. И это при том, что и Конституция России, и Европейская Конвенция прав и свобод человека и гражданина обязывают гражданина сначала использовать все имеющиеся внутригосударственные средства, а уж потом обращаться в международные» .
Ничего себе нигилизм! Реализация норм международного права российскими гражданами уже приравнивается к нигилизму, т.е. к отсутствию культуры. Этот же автор просто фонтанирует своими идеями, наподобие: «тяжелые в морально-психологическом плане проявления подобной формы нигилизма – самосожжения и голодовки граждан. Нет нужды указывать, что каждый раз подобные акции имеют различную цель. Однако достижение этих целей идет не правовым путем» . Такие сочинения показывают деградацию гуманитарной науки в целом, допускающую существование псевдонаучных фантазий с их последующей успешной защитой перед научной общественностью.
2.5. Дискредитация Советского проекта как цивилизации рабов.
С верой в свои убеждения, на диссертационном уровне, истово доказывается, что в России правовой путь демократического развития был прерван в 1917 году и, вследствие этого на долгие десятилетия в стране возобладало коммунистическое правопонимание и правосознание, оправдывающее насилие над человеком во имя светлого будущего. Ведь «Октябрьская революция нарушила пусть и медленно, но все же осуществляемую модернизацию страны и под радикальными революционно-социалистическими лозунгами свела на нет многие из ее результатов» . Дескать, «события, начавшиеся в 1917 году, вырвали наше государство из цивилизованного правового пространства, и до сих пор мы в него не вернулись» ; а «пройденный Россией советский период путь развития – это один из вариантов отлучения страны от мирового прогресса» , что только сейчас «Россия вернулась к естественному процессу развития общества» и т.д.
Поразительно, но российские ученые действительно верят в то, что за создание независимой от Запада Советской империи, «русские оплатили недолговременную реставрацию имперского организма чудовищными ресурсными затратами, десятками миллионов жизней, исчезновением целых сословий, крахом традиционной культуры. И все эти жертвы были напрасными – всего через два поколения мы заново переживаем распад империи».
Отсутствие здравого смысла здесь налицо! И здесь ведь не «достучаться» до сознания, что Николаевская Русь, регулярно испытывавшая голодомор (а в 1913 год – самый урожайный для царской России – от голода умерли 1 миллион 200 тысяч человек ), обладавшая заоблачным уровнем коррупции, безграмотности населения, не справившаяся с Японской и Германской войнами, так же бездарно проиграло бы войну с национал-социалистами. Исследователи и не желают знать об истинном состоянии Российской империи к 1917г., витая в сладких грезах о «хрустящей французской булке» и собственном дворянском имении. Отсутствие здравого смысла прослеживается и в том, чтобы не увидеть ничего позитивного за все время существования СССР. Это феномен современного состояния российской науки — простая безграмотность ученых, не желающих объективно анализировать историческую действительность.
Право, смешно читать в диссертациях рассуждения, что «Европа и Америка, смогли устоять перед этим мощным потоком разрушающего нигилистического сознания. Мировой катастрофы не случилось, ибо Европа, а также Америка противопоставили тотальному разрушающему нигилизму свободу и самодовлеющую ценность личности, свободу слова, категорию правового государства и гражданского общества, в контексте со всеми преданиями истории своей страны. Русский же народ этот поток отрицания, ненависти и разрушения захлестнул, так как, с утратой православия, соборности и духовности, только в России был утрачен национальный идеал, не стало связи с истоками, с прошлым. То, что в Европе с течением времени несло благо и процветание, в России на неблагоприятной социальной почве дало самый отрицательный результат» . Как-то забыл этот исследователь про фашистскую Европу, на определенном этапе с удовольствием грабившую СССР. Наверное, не знает также и роли США в становлении и последующем натравливании фашистской Германии на СССР.
Но страшнее, когда в учебном пособии по истории России демонстрируется все та же глупость (?): «крах социализма … нанес сильный удар не только по марксистской идеологии, но и еще раз продемонстрировал бесперспективность каких-то особых путей, принципиально отвергающих передовой, апробированный опыт человечества, воплощаемый, по крайней мере, в последнее тысячелетие странами Запада. …. Нынешние драматические попытки выбраться на наезженную дорогу мировой цивилизации с целины, по которой мы изо всех сил пробивались (таща на себе и другие государства) вновь возвращает нас к механизмам и особенностям российских реформ».
Проблема заключается еще и в том, что диссертации читают единицы, а по таким учебникам и учебным пособиям заставляют учиться массово. Не побоюсь этого термина, но происходит зомбирование молодежи благодаря таким учебникам, учебным пособиям и преподавателям. Кто может оценить тот ущерб, который уже причинен, причиняется и будет причиняться такими учеными?
Полная потеря научных ориентиров закономерно приводит российских гуманитариев к таким фантазиям, как, вот «если бы не случился Октябрьский переворот и страна пошла бы по пути марксового капитализма с перспективой выхода на буржуазный социализм, то можно предположить, что сегодня первой сверхдержавой были бы не США, а Россия».
Современным ученым уже и невдомек, что любая революция возникает не на пустом месте. Однако изучать революционное движение- занятие довольно скучное и не благодарное. А псевдонаучные фантазии востребованы! Зачастую из них одних уже составляются докторские работы. Достаточно взять диссертацию известного в России философа И.Б. Чубайса, взявшего незамысловатые российские научные высоты следующим опусом: «Если ответить на вопрос, кто разбудил Герцена, несложно – это сделали декабристы, -то ответить на вопрос поэта Н. Коржавина:
Какая сука разбудила Ленина,
Кому мешало, что ребенок спит?
несмотря на всю его экстравагантность – очень затруднительно. В действительности, ленинцы, захватив власть, напрочь разрывали не только логику российской истории, они порывали с самой социалистической традицией».
Логическая несвязанность такого текста не удивляет. Основная цель здесь зафиксировать внимание на пошлом стишке про В.И. Ленина, отвлекая внимание от текста как такового.
Свою весомую лепту в мифотворчество в отношении СССР внесла и «светская львица» К. Собчак, публично объявив его «лоховским государством». Она убеждена, что «самая известная попытка создать лоховское государство в новейшей истории была предпринята на нашей с вами родине и названа Социалистической революцией 1917 года. Истоки этого во всех отношениях прискорбного события следует искать в чувстве вины, терзавшем лучших представителей тогдашней общественной элиты. Попытка избавиться от этой вины привела к горчайшему в истории катаклизму: освобожденный от пут рабства, лишенный каких-либо морально-нравственных ориентиров, кроме крестьянского адата, голодный, вооруженный дрекольем и огнестрельными предметами лох смел с лица земли великую цивилизацию. Вскоре потрясенное человечество получило возможность наблюдать уникальный эксперимент: построение мерзостного лоховского общежития в отдельно взятой стране, занимающей шестую часть суши» .
Главное здесь одно: пропаганда мифа о вредоносности СССР происходит на различных уровнях, в том числе и на языке молодежных субкультур. И здесь не удивительно, что мысли и суждения К. Собчак относительно СССР удивительным образом совпадают с мнением заслуженного деятеля науки РФ, доктора юридических наук, профессора Ю.М. Антоняна, который по революционно неистово убеждает нас, что «власть в великой стране захватила орда варваров и абсолютно бессовестных преступников, чья мораль, жизненные и идеологические установки резко отличались от того, что было принято в цивилизованном мире и составляло общечеловеческие ценности» . Причем этот ученый (как впрочем и все его соратники по этой стезе) как-то забывает, что и сам достаточно успешно служил такой «орде варваров и абсолютно бессовестных преступников», получив за это аж 9 советских медалей . У меня вот нет ни одной…
В современной российской науке, как видим, уже сложилась тенденция рассматривать большевиков в качестве неких «зверей». В результате российский народ в рамках неумирающей геббельсовской пропаганды пугают тем, что в СССР «волна невиданных зверств прокатилась по всей России с 1918-1942гг. Нравственное одичание революционных масс достигло тогда немыслимых форм». Зачастую такие утверждения вызывают лишь горький смех. Это, скажем, в 1940 году было нравственное одичание советского народа? И, как следствие такого мировоззрения, появляются такие стандартные утверждения относительно чистых духом белогвардейцев как борцов с «нечистью»: «Белогвардейцы нравственно и культурно превосходили своих врагов» . И уже не удивляет, что «самоотверженные действия В.О. Каппеля на посту главнокомандующего армиями Восточного фронта послужили спасению десятков тысяч жизней. В истории В.О. Каппелю принадлежит достойное место в ряду выдающихся военных деятелей и патриотов России».
Полностью игнорируется факт действительно звериной жестокости белогвардейщины по отношению ко всем. Редкие исследователи замечают, что в это время отсутствовали вообще какие-либо способы обуздания дикой жестокости белого офицерства не только к противнику, но и к мирному населению. До сих пор непонятна до конца здесь та психопатологическая, зоологическая жестокость белых.
Но раз белогвардейцы стали святыми по борьбе с варварскими полчищами большевиков, соответственно и последний русский царь выступает в качестве невинной жертвы на алтаре, что закономерно нашло свое отражение в докторской работе И.Б. Чубайса: «Сознавая и признавая свой долг и ответственность, не отрекаясь от своих взглядов, отвергая возможность побега, проявляя абсолютную нравственную несгибаемость, вся семья Романовых погибает под штыками и пулями красногвардейцев».
В обличении Октябрьской революции и установившегося советского строя на передний план выступает ее «кровавый» характер. Здесь также полет фантазии вообще ни чем не сдерживается. Цифры берутся с «потолка», их не нужно доказывать, обосновывать. Чем больше, тем лучше. «Нужно признать, -пишет С.В. Абышев,- что пролетарско-социалистическая революция была одной из самых жестоких и бесчеловечных в истории человечества, осуществляемых в отсталых странах с целью скачка в индустриальную цивилизацию. Около 95 млн. погибших во время пролетарско-социалистического строительства в России и его распространения по планете – это очень большая цена». Объясняется такой неудержимый полет фантазии тем, что «пролетарии составляли ничтожное меньшинство населения России, поэтому большевики пролили реки крови для превращения крестьян в пролетарии ради расширения своей демосоциальной основы».
Хотя в исторической науке трудно обойтись без доказательств (как это принято в философской или в юридической науке), но зачастую именно они и вызывают пресловутый горький смех. Особое почетное место среди них занимают труды Р. Конквеста, Солженицына, Шаламова и др. специалистов.
Такую жутковатую для исторической науки в целом ситуацию невольно констатирует А.Н. Усенко: «В исторической науке вот уже на протяжении нескольких десятков лет многие историки, вслед за Р. Конквестом, называют террор, охвативший нашу страну в 1937-1938 годах «большим», потому что по своему размаху и жестокости он был сопоставим с массовыми репрессиями первых лет существования советской власти и, безусловно, превосходил карательные операции последующего периода» . На «труды» Р. Конквеста в своем историческом исследовании опирается П.Н. Матюшин, утверждая кровавый характер сталинского режима . Не забывает положительно упомянуть этого «исследователя» и Г.Дм. Жданова, описывающая репрессии на Алтае и т.д.
При этом как-то забывается что Роберт Конквест работал в дезинформационной службе британской разведки, официально называемой Департаментом информационных исследований (ИРД). В британских посольствах глава ИРД отвечал за предоставление «поддельной» информации журналистам и общественным деятелям. И все его «исторические» работы также носят псевдонаучный характер, на который обращали внимание западные исследователи, и которые в качестве авторитетного источника с удовольствием используют отечественные исследователи . Не удивительно, что за свою роль во внедрении политико-правовых мифов он удостоен Президентской медалью Свободы (США), Орденом князя Ярослава Мудрого (Украина) в знак признания изучения Голодомора, Крестом Маарьямаа (Эстония) за исследования тоталитаризма.
Помимо Конквеста, исследователи такого социального явления как репрессия, вовсю оперирует газетными статьями и сочинениями «историка» А.И.Солженицына. Если постараться, то можно также найти ссылки на «научные» работы Шаламова. Оправдывается это тем, что такие источники «личного происхождения» позволяют увидеть события «с другой стороны колючей проволоки».
В целом, необходимо признать, что исторической наукой игнорируются архивные материалы относительно общего характера и количества репрессий в СССР, ведь там так мало репрессированных. Так, известно содержание справки, подготовленной для Н.С. Хрущева в 1954г., подписанная Генеральным прокурором Р. Руденко, министром внутренних дел СССР С. Кругловым и министром юстиции СССР К. Горшениным, в которой определялось число осужденных за контрреволюционные преступления с 1921г. по 1 февраля 1954г. Всего за этот период было осуждено Коллегией ОГПУ, «тройками» НКВД, Особым совещанием, Военной коллегией, судами и военными трибуналами 3 777 380 человек, в том числе к высшей мере наказания -642 980, к содержанию в лагерях и тюрьмах на срок от 25 лет и ниже -2 369 220, в ссылку и высылку -765 180 человек. А если еще заглянуть в сохранившиеся уголовные дела, то выясняется, что и репрессировано большинство обосновано. Сведение модернистского проекта СССР к репрессиям позволяет переключить сознание обывателя на модель «СССР — империя Зла».
Признание на уровне государственной идеологии преступного характера советского государства ставит очень много и внешнеполитических проблем, которые со временем будут принимать достаточно болезненные формы. Уже сейчас в диссертационных работах выходцев из «колоний» СССР, защищаемых в современной России, констатируется вина русских, России. Так, Ш.К. Хакимов замечает: » Октябрьский переворот 1917г., прервавший буржуазное развитие России, означал вступление страны, включая регион Средней Азии, в эпоху построения неправового общества, где конституции не могли в силу этого выступать основой государственности и правовой системы»
Но не только СССР как государство вызывает неприязнь исследователей. Это же касается и советского народа. Зачастую в исследованиях звучит открытое отождествление советского человека с рабом, «холопом». Просто удивительно, что сегодня с трибун диссертационных советов утверждается, доказывается и успешно отстаивается мнение, что «психология холопа, раба сформировалась еще в дореволюционное время, но советский период российской истории, формально провозгласив всеобщее равенство, в действительности превратил конформизм в главный способ получения престижных социальных позиций» . Оказывается, «коммунистическое государство Сталина возродило крепостничество и прочие формы рабства» , а «еще в 1980-е годы отечественные публицисты показали, что эксплуатация в СССР существует, более того, ее уровень значительно выше, чем на Западе» .
При этом просто непонятно, какие еще публицисты этот факт установили и как они это сделали. Почему не фельетонисты? Не карикатуристы? Далее философ И.Б. Чубайс рассуждает в своей специфической манере: «Кстати, эти, быть может сложные теоретические выводы (это у публицистов-то сложные?) были давно усвоены на уровне обыденного мышления и выражены, в частности, в популярном анекдоте: армянское радио спрашивают: «Что такое капитализм? – «Это эксплуатация человека человеком», — отвечают из Еревана. «А что такое социализм?» — «Это когда все наоборот»»
На наших глазах происходит «научное» открытие, касающееся феномена «социального мазохизма» рабов, якобы реализованного в СССР: «Я думаю, что мазохизм есть безропотное или почти безропотное подчинение тиранической, жестокой власти, «терпение» ее, несопротивление ей, даже получение наслаждения, удовлетворения от ее давления, от унижений и страданий, которые она приносит, даже ее восхваления. Социальный мазохизм народа не только и не столько в том. Что некоторые граждане России (СССР, Германии, Италии и др.) не только терпели давящую на них пяту, а в том, что эту пяту целовали, любили и поклонялись ей очень многие, даже большинство, в течение десятилетий. Социальный мазохистский характер народов СССР позволял совершать многие миллионы преступлений против этих же народов, которые провоцировали такое к себе отношение своей податливостью, чрезмерной мягкостью и уступчивостью, послушанием, нежеланием и неумением дать отпор».
Секретом о том, как «выращивались» эти рабы, делится с нами С.В. Абышев. Он в диссертации выявил, что «результатом господства советского общественного строя была система подавления самостоятельного мышления, гражданских свобод, творческой инициативы людей (школьников, студентов, инженеров, ученых, управленцев). В результате характерной чертой советских людей стали инертность, иждивенчество, безынициативность. Они были неспособны к самоорганизации, к самопониманию происходящего, к борьбе за свои права».
Практически не упоминается (за редким приятным исключением) существование у такого государства «рабов» демократических институтов народовластия, которые пока что не имеют широкого применения и в современных западных государствах как, например, широкое участие рабочих и иных трудящихся в представительных органах государства, право избирателя на досрочный отзыв депутата представительного органа государства, право населения принимать участие в обсуждении важнейших законопроектов, вовлечение общественных организаций в осуществлении функций государства, в деятельность государственных органов эффективно использовались СССР.
Полет неудержимой деструктивной фантазии дошел до того, что уже доказывается об отсутствии у таких советских «рабов» какой-либо науки, литературы, т.е. культуры. Так, по мнению доктора философских наук И. Чубайса, все «советские книги по философии – это туманные рассуждения ни о чем» , а «язык русской поэзии, жизненный и органичный, принципиально отличается от искусственно идеологизированных текстов советских стихотворений» . Его мнение разделяет и Ю.М. Антонян, уверенный, что «бодренький лжеоптимизм большей частью художественной литературы советского периода есть не что иное, как мазохистское подчинение тоталитарному государству и существенный вклад мазохизм всего народа» . М.Н. Гребенюк доказывает, что всю советскую культуру можно назвать особым квазихудожественным феноменом.
Доктор экономических наук, заместитель директора Института Европы РАН, бывший губернатор Сахалинской области, зам.министра экономики (1993-1994) и т.д. В.П. Федоров рассуждает достаточно откровенно, рассматривая советских ученых в качестве полинезийских папуасов: «меня могут упрекнуть, что я, не называя нескольких именитых имен, принижаю значение всей советской науки. Ответ будет таким. Я вполне серьезно допускаю, что где-то среди краснокожих папуасов есть сообразительный сородич, который подсказывает своему босоногому племени желательность специализации на выделке, скажем, крокодиловой кожи, а не козьей, потому что ее легче выменять на виски у падких на экзотику заезжих бледнолицых. Честь ему и хвала. Но вносит ли он вклад в мировую сокровищницу экономических воззрений? Впрочем, его соплеменники могут посчитать, что вносит. Можно быть многократным чемпионом страны в каком-то виде спорта, быть национальным кумиром, но одновременно оставаться замыкающим в мировом рейтинге» . По его мнению, вся наука находится исключительно на Западе. В русле этого суждения можно также утверждать и отсутствие у русских «папуасов» математики, химии, физики, литературы и проч.
Молодые же специалисты, претендующие на звание российского ученого, в русле сложившейся антисоветской идеологии, также ничем не ограничены в своих фантазиях. Идет полнейшая, не имеющая аналогов, дискредитация всего, что только возможно и невозможно. Так, например, в качестве отрицательной черты советской науки рассматривается введение новаторских способов, так называемого «педагогического реформаторства»: «в качестве примеров рассматривается насаждение рабфаков и так называемого «бригадно-лабораторного» метода. Результат – резкое снижение качества образования, его узкопрактическая ориентация, которая, лишая будущих специалистов фундаментальной подготовки в области общей теории своей дисциплины, изначально закладывало основу для появления у них в будущем комплекса аутсайдеров в науке».
Что, этому ученому неизвестна положительная роль рабфаков? Смотрим вместо него справочную литературу: Кнорозов Юрий Валентинович (19 ноября 1922 г., Харьков – 31 марта 1999 г., Санкт-Петербург) – гениальный ученый, основатель советской школы майянистики. Доктор исторических наук (1955). Лауреат Государственной премии СССР. Кавалер ордена Ацтекского орла (Мексика) и Большой золотой медали (Гватемала). Известен своей дешифровкой письменности майя, в продвижении математических методов исследования недешифрованных письменностей – закончил рабфак в 1939г. Гавриил Илизаров (1921-1992) — советский хирург-ортопед закончил рабфак в Дербенте, Прохоров А.М. (1916-2002)- создатель лазера также окончил рабфак. А сколько других специалистов различного профиля было выпущено в народное хозяйство? Советское государство было полностью удовлетворено качеством выпускаемых специалистов и сеть рабфаков в различных проявлениях просуществовало до самого крушения СССР. Это современной России не нужна грамотная молодежь, не нужно массовое высшее образование. Ведь основная цель высшего образования — помимо приобретения профессиональных знаний — научиться самостоятельно думать и анализировать!
Но чему могут обучить специалисты, всерьез считающие, что СССР якобы испортил российское правосознание, так как «новое, едва сформировавшееся в XIX веке правосознание было разрушено быстро и до основания выстрелом с Авроры человека» , что «в 1917 г. был прерван процесс становления развитого правосознания» , что «именно в этот период правовой нигилизм со всей откровенностью вырывается наружу» .
Эти исследователи старательно рисуют страшную картину советского беззакония, которое от таких усилий почему-то становится очень похожим на современное описание состояния российского государства: «в СССР… критериями стали полнейший идеологический и политический конформизм («политическая зрелость»), партийность, личная преданность вышестоящему руководителю, угодничество и подхалимаж, родственные связи, умение понравиться начальству, отсутствие собственных принципов, нравственной и политической позиции, знание негласных правил аппаратной игры, умение вовремя отрапортовать, «попасть в струю», солидный стаж и послужной список, показной активизм и т.п. Эти и другие подобные нормы-фильтры отсеивали наиболее честных и ярких людей, уродовали личность, порождали распространенный тип серого, идеологически закомплексованного судьи, не способного осуществить действительную судебную защиту прав граждан» .
В результате заданного алгоритма на дискредитацию советской правовой системы, «критика» коснулась и советских судов. Так, И.Б. Михайловская убедила научное сообщество в том, что хотя в советский период имела место судебная система, «однако наличие системы судебных органов еще не говорит о том, что в данном государстве есть судебная власть».
И никто не говорит, есть ли такая власть сейчас. Ну разве что на «бумаге», которая как известно все стерпит. Мягкость судебных решений, приговоров при позднем СССР заменила излишняя суровость, безжалостность современного судейского корпуса. Одним из таких показателей является практическое отсутствие оправдательных приговоров. Другим показателем — широкая практика пыток, вследствие чего пытаемые «признают» свою вину. А так как нет оправдательных приговоров, подсудимый отправляется на нары. Такой алгоритм создан благодаря практической бесконтрольности правоохранительных органов. Раскрываемость ими преступлений происходит в основном благодаря провокации на совершение этих преступлений. Самые распространенные формы провокаций — продажа под контролем полиции наркотиков (это борьба с наркомафией) и дача взятки запуганными полицией студентами преподавателям (борьба с коррупцией).
Иными словами, эти процессы совершенно незаконны, провокаторы в форме должны сидеть в тюрьме вместо наркоманов и преподавателей, однако суды будут и дальше прикрывать такой произвол. Именно на произволе правоохранительных органов, судебной системы и держится такая власть. Понимание действительности спасет от ошибок, связанных с пропагандой в СМИ милосердных и справедливых судей, честных полицейских и т.д.
Необоснованной современной критике подверглись и советские Конституции. Так, например, доказывается. что «все советские Конституции носили формальный характер, были сугубо декларативными политическими документами. История отвергла их за безжизненность и лицемерие. Они уже при рождении были обречены на социальную неудачу» . При этом в силу определенных причин, исследователями всячески избегаются либо подвергаются существенным искажениям сравнения с конституционной практикой иных зарубежных стран, современной России.
Ситуация чуть-чуть меняется к 2012г., когда исследователи уже могут позволить себе такую «вольность» как признание в качестве таковой Конституцию 1936г.: «Представляется, что рассмотрение Конституции 1936г. сугубо как фикции, является чрезмерно односторонним; кажется вполне вероятным, что Конституция действительно была направлена на определенную внешнюю демократизацию власти, которая должна была привести к ослаблению партийных руководителей на местах».
Однако слова и словосочетания, употребляемые в данной цитате, позволяют легко отказаться от высказанного предположения: «представляется», «кажется вполне вероятным». И дело тут даже не в смелости того или иного исследователя. Здесь речь идет о качестве состава диссертационного совета, которые эту смелость могут и не одобрить. В результате таких составов и получаем эту лживую, пустую гуманитарную «науку», которая является лишь имитацией науки. Не секрет, что, грубо говоря, 80% диссертаций как докторских, так и кандидатских в принципе не являются научными работами. В результате в диссертациях встречаем такие тезисы, которые даже в дипломных работах недопустимы! Например, «советская правовая культура содержала в себе значительные элементы правового нигилизма и в этом смысле представляла правовой регресс».
По своему содержанию исследованиями это вообще очень трудно назвать. Скорее – пропагандистское чтиво, но очень востребованное, поставленное на поток российской научной общественностью. Поэтому неудивительны такие даже с пропагандистской точки зрения неуклюжие рассуждения, что «при советской власти юридическому просвещению народа уделялось мало внимания. Правовые кодексы были дефицитом, так как издавались мизерными тиражами, и свободно не продавались, не во всякой библиотеке их можно было найти. Профессиональные юристы покупали кодексы по подписке, которая проводилась в юридических учреждениях. Это, возможно, было сознательной политикой: держать массы в состоянии юридической безграмотности – тогда ими легче управлять (уместно вспомнить древнюю восточную традицию держать законы в тайне).
С тяжким вздохом сообщается, что «вообще, советское время окончательно изуродовало остатки нормальной правовой культуры общества» . Конечно, ведь «если просмотреть многочисленные сочинения И.В. Сталина, нетрудно увидеть, что такие слова как право, правосудие, правосознание вообще не водили в его лексикон. Они не встречаются даже в «Докладе о проекте Конституции СССР 1936г.», где были бы весьма уместны, более того, в нем нет и упоминания о социалистической законности. Впрочем, в той ситуации употреблять это понятие было бы весьма кощунственно, как кощунственно звучала фраза об обеспеченности «известными материальными средствами» демократических свобод советских граждан» .
Обращаю внимание, что это не анекдоты! Это фрагменты реальных научных «работ», защищенных публично в российских диссертационных советах и прошедших экспертизу ВАКа. Причем любой исследователь может привести достаточное количество примеров, показывающих И.В. Сталина, прежде всего, обладающим развитым правосознанием в соответствии с духом своего времени. Так, например, И.В. Сталин в начале войны отверг настойчивые желания Уинстона Черчилля и Франклина Д. Рузвельта о внесудебной расправе над лидерами фашистской Германии. Вот его дословная цитата: «Что бы не произошло, на это должно быть … соответствующее судебное решение. Иначе люди скажут, что Черчилль, Рузвельт и Сталин просто отомстили своим политическим врагам» . Полностью игнорируется роль И.В. Сталина как законодателя реформ, проводившихся в СССР. Скоро ученые вообще начнут утверждать, что он и читать-то не умел….
Уже как-то не удивляет в науке попытка противопоставления советского правосознания некоему идеальному «духовно-культурному»: «… духовно-культурному правосознанию глубоко чуждо социалистическое правосознание, советский образ правового мышления и поведения. Оно органично не приемлет коммунистическую идеологию, являясь антиподом социалистическому правосознанию. Духовно-культурный тип правосознания, в отличие от социалистического, воспринимает истинные религиозные ценности в качестве духовно-нравственных, требующих не только философского, этического, социологического, но и юридического осмысления».
Полностью «забывается», игнорируется, что советское правосознание, как впрочем, и любое другое, также как и «продвинутое» западное основывалось на основных общечеловеческих (духовно-нравственных) ценностях: «не убий», «не укради» и т.п, т.е. на тех же самых духовно-культурных основах.
Только в редких работах все же признается факт, что СССР был более правовым государством, чем постсоветская Россия. Справедливо замечается, что даже ярые противники советской власти не могут отрицать, что она гораздо лучше нынешней обеспечивала именно соблюдение закона, правопорядок в обществе, много лучше воспитывала законопослушных граждан.
Практически полностью вычеркнут из истории российского права пласт юридических учений Советского периода. Хотя отдельные исследователи и осмеливаются заметить, что, например, именно А.Я. Вышинскому принадлежит разработка концепции советского государства и права: «А.Я. Вышинский отстаивал подход к праву, согласно которому оно имело относительную ценность и должно было служить «Правде» — идеалам коммунизма, подменившим собой духовные константы, сформировавшие русскую государственность». И даже несмотря на признание – даже такое- его заслуг в формировании социалистической концепции правового государства, государства «Правды» — тут же идет оговорка, рассматривающая его достижения уже в черном свете: «Сущность сталинского режима, апологетом которого выступил А.Я. Вышинский, заключалась в двойном искажении – с одной стороны, марксистского учения, а с другой – констант русской государственности».
Ни более, ни менее… Однако известно, что Советский Союз был лидером среди развитых государств по борьбе с преступностью, с беспризорностью. Значит, идеи А.Я. Вышинского работали на благо советского общества? А идеи современных министров внутренних дел? Те, которые общественности становятся известны, вызывают лишь горький смех не только замыслом, но и своим исполнением, кадровым подбором.
Кризис, который вызрел в российской науке, относительно оценки СССР как независимого проекта от Запада, наглядно демонстрирует зависимость российской гуманитарной науки от спускаемой сверху идеологии такого рассмотрения. Это особая управляемость дискредитирует научное сообщество, разучившееся иметь собственное мнение. Поэтому и нет диссертационных исследований, действительно развивающих науку. Государство в результате получило эффективный инструмент «промывки мозгов» российской общественности, загубив при этом саму науку. Но может такому «сырьевому» по своему характеру государству и не нужна настоящая наука? Ведь она может показать и обосновать другой путь развития российской цивилизации. Хотя, надо признать, что современное государство это ничуть не беспокоит. У нас сложился огромный разрыв между политической элитой и научным миром. Научный мир не может заставить прислушаться к своему мнению тех, кто разрабатывает правовые реформы в России. Все те предложения, сформулированные в диссертационных исследованиях по экономике, юриспруденции, социологии и т.д., в статьях, монографиях являются «мертвым», никому не нужным грузом. Это объясняется самой моделью российской государственности, поставленной надзирать и управлять своим народом, а не выслушивать от него советы, как это правильнее делать.
Нельзя игнорировать факт, что советский проект не только выстоял в течение семидесяти нелегких лет, но и повлиял на все большие цивилизационные проекты: помог зародиться социальному государству на западе, демонтировать колониальную систему, на время нейтрализовал соблазн фашизма, дал многое для укрепления и самосознания цивилизации Азии в их современной форме.
2.6. Дискредитация характера Великой Отечественной войны
Основу такой деструктивной политико-правовой мифологии составляет национал-социалистическая пропаганда, модернизированная в период «Холодной войны» в многочисленных «мозговых» центрах Запада. И именно Запад в настоящее время крайне заинтересован в распространении такой мифологии. Причем не только на территории постсоветских стран, но и стран, освобожденных СССР от фашизма. Общественность последних, под влиянием такой мифологии, чувствует себя обиженной русскими за некую «оккупацию», забывая, игнорируя свое активное участие в войне против советского народа.
Но вернемся к России. Здесь о тождественности нацистской пропаганды и современной российской идеологии в отношении истории СССР говорят как отечественные, так и зарубежные исследователи. Совпадают не только содержание речей видных нацистских деятелей, совпадает даже содержание низкопробных нацистских листовок. Справедливо замечается, что «антисталинские кампании, проводившиеся западными «демократиями» в 1989 -1991 годах, часто были даже более неистовыми и более клеветническими, чем кампании нацистов в 1930-х годах: сегодня с нами больше нет великих коммунистических достижений 1930-х годов, которые можно было бы противопоставить клевете, и нет больше ни одной значимой силы, которая стала бы защищать советский опыт сталинского периода».
За двадцать постперестроечных лет обработка российского сознания дошла до того, что современные СМИ, даже не задумываясь, Великую Отечественную войну рассматривают в рамках политико-правовой мифологии и терминологии Запада. На этот факт обратил внимание популярный российский писатель Владимир Бушин, сам участвовавший в Великой Отечественной войне. Так, касаясь содержания недавнего российского историко-популярного сериала о Великой Отечественной войне, с возмущением отмечал специфическую манеру подачи материала: «Вы видели тропинку в океане? И тут, пора внятно сказать, что ничего русского в их взгляде на войну нет, это взгляд из Берлина, из Министерства пропаганды Третьего рейха, о чем свидетельствует прежде всего сам их язык. Мы то и дело слышим такие речи: «В начале войны на Востоке (!) генерал Власов командовал 4-м механизированным корпусом»… «В марте 43-го года на Восточном (!) фронте создалось равновесие…» «Война на Востоке (!) была жестокой» и т.п. Разумеется, для немцев это был Восточный фронт, война на востоке, поскольку у них был еще и западный. Но для нас этот фронт был единственный. А вот вам еще и такое: «3 февраля 1943 года весь мир услышал о Сталинградской катастрофе (!)». Вы только подумайте, для советских людей, для всех, кто боролся против фашизма, это была великая победа, весь мир ликовал, а для мысленно сидящих в гитлеровском Берлине правдюков – катастрофа».
Война по изменению российского сознания идет на всех фронтах российской жизни — от науки до фантастики. Основная идея, закладываемая сейчас- это что советский народ не выиграл войну, а — проиграл. А если бы в то время проиграл нацистам, то в принципе и сейчас бы выиграл. Такая смердяковщина процветает не только в СМИ, но и в науке, и в публицистике. Мало того, это действительная идеология большинства российских гуманитариев, многие из которых не высказывая свои мысли в литературе, активно пропагандируют их в ходе учебного процесса. Это также является деструктивной технологией разложения общественного сознания. И может быть даже более действенной по отношению к другим.
Но вернемся к тем, кто публично и литературно пропагандирует эту идеологию Смердякова. Так, доктор философских наук Б.В. Соколов убежденно рассуждает в отношении победы советского народа в Великой Отечественной войне, что она «стала победой именно государства, и прежде всего самого Сталина. Народ эту войну в конечном итоге проиграл, хотя до сих пор верит, что выиграл. Проиграл человек, ибо у него не оставалось нравственного выбора». И другой ученый, философ И. Б. Чубайс также заверяет своего читателя, что дескать «Мировая война 1939- 1945 годов, а это в первую очередь война Сталина и Гитлера, не могла не закончится чьей-либо победой. Советский Союз победил и в результате на 50 лет законсервировал у себя ту систему, которую разрушил на западе континента. Победитель не знает как много он потерял» .
Если эти философы российской науки и им подобные гуманитарии размышляют, что они потеряли в результате победы советского народа над фашистской Германией, то мы знаем на основании документов, свидетельств очевидцев, как много этот победитель советский народ выиграл! Прежде всего, он спас себя и другие народы, в том числе – европейские, от полного уничтожения.
Эта философская «мысль» о проигрыше советского народа в Великой отечественной войне живет и в различного рода публицистических поделках. В результате таких усилий по дискредитации этой войны уже давно утвердился знак равенства между фашистом и советским солдатом, так как якобы «достойные люди были и среди солдат и офицеров оккупационной армии, и среди коллаборационистов. Но с обеих воюющих сторон нередко встречались типы, склонные к садизму и способные выполнить любой приказ. И в зондеркоманды СД, и в расстрельные команды НКВД происходил своеобразный и тщательный отбор тех, кто по своим морально-психологическим качествам годился для нелегкой палаческой работы. Это был «золотой фонд» тоталитарных режимов. «Герои» Катыни со шпалами и кубарями на воротниках коверкотовых гимнастерок по своей циничности и безразличию к страданиям людей не уступали «героям» Бабьего Яра, облаченным в мундиры с эсесовскими рунами».
Сторонник суждений Б.В. Соколова, не менее одиозный публицист А.М. Буровский старательно «обкатывает» тему Катыни. Он пишет так: «А еще была Катынь… Местечко под Смоленском, возле которого весной 1940 года НКВД расстрелял то ли 10, то ли 12, то ли даже 20 тысяч польских офицеров, захваченных в плен в 1939году. Многие из них сами доверчиво бежали навстречу Красной Армии — ведь война не была объявлена! Раз советские войска движутся на запад — ясное дело, для помощи «братьям-славянам» против немцев… Эти люди тоже оказались в Катыни» .
Катынь у этого автора служит лакмусовой бумажкой жестокости русских, меркнущих даже перед злодеяниями нацистов. Такая позиция позволила ему сформулировать три ключевых вопроса:
«1. Были ли палачи в Красной Армии? И вообще у советской власти? Как у них по части взгляда любви к человечеству? Почему не описываем?
2. Почему по этим палачам и их действиям не судят о власти, которой они служили? Почему энкавэдешники, истреблявшие в тюрьмах подследственных, убившие 15 тысяч польских офицеров в Катыни, не бросают тени на Иосифа Виссарионовича и его команду?
3. Собираются ли доблестные органы отыскать и достойно покарать этих энкаведешников? … Если нет, то о какой справедливости идет речь?»
В своей работе он старательно доказывает, что животная жестокость гитлеровских оккупантов не более чем миф: «Будет бессмысленной выдумкой с водить оккупацию к серии бессмысленных «зверств». Во-первых, число эксцессов и правда очень сильно преувеличено. Во-вторых, к числу «зверств немецко-фашистских оккупантов» причислены действия вполне оправданные…. А в -третьих, чудовищные преступления совершали вовсе не одни военнослужащие рейха. Самые страшные примеры бессудных казней и пыток бледнеют перед действиями хорватских усташей, бандеровцев, латышских нацистов и «красных партизан». … НКВД истребил и сослал в Сибирь множество жителей Прибалтики. На руках советской власти кровь десятков тысяч жертв Катыни. В городе Самборе сотрудники НКВД живьем закопали учащихся местной гимназии»
Мало того, обозначились публикации, где утверждается, что советский солдат по своей звериной жестокости даже превосходил солдат вермахта. Так, С.В. Кормилицын убежден, что «по жестокости по отношению к местному населению отечественные спецподразделения, вступавшие на освобожденные от оккупантов территории, подчас превосходили немцев» .
Такая идеология не основывается на логической связанности фактов в тексте, это эмоциональная «солянка» фактов, замешанная на лжи. Примером служит следующее рассуждение: «мы с ужасом произносим слово «гестапо», но при этом вполне спокойно «НКВД» или «ЧК». Мы спокойно говорим о своих согражданах, выброшенных умирать в зимнюю казахскую степь под маркой раскулачивания и переселения целых народов, ставших неугодными вождю, и не можем без содрогания слышать названия «Освенцим» и «Бухенвальд». С ненавистью говорили о Бабьем Яре, обвиняя в убийствах нацистов, и как-то очень быстро забыли само это название, как только выяснилось, что расстрелы – дело рук отечественных особистов. По-хорошему, надо было бы, если уж судить, то судить всех, и отечественных, советских преступников из соответствующих структур оправдывать так же бессмысленно, как и немецких. Вся-то разница – что одни уничтожали свой собственный народ, а другие – все прочие» . Как видим, здесь все перемешано в одно ради основного вывода — нацисты были все же лучше коммунистов.
Внутренний облик советского солдата- героя Великой Отечественной войны также не обойден вниманием этих исследователей. Доказывается, что «первым террористом-камикадзе в самом строгом смысле этого слова был Герой Советского Союза Н. Гастелло. Именно он в 1941 году направил свой горящий самолет на колонны немецких танков». И договорились уже до того, что подвиг Матросова воспринимается в качестве специфичного для психиатрии «некрофильского поведения».
Таким образом, самопожертвование во имя каких-либо идеалов, по мнению подобных исследователей, представляет клинический случай некрофилии, что составляет по Ю.М. Антоняну пресловутый комплекс террориста. В результате само сопротивление «достойным» фашистским захватчикам видится уже не иначе как «реализацией садистских инстинктов, подогреваемых советской пропагандой, призывами «Убей немца»» .
В рамках такого специфического воззрения на характер Великой Отечественной войны не удивляют рассуждения, что и советские девушки являлись добровольными проститутками для славных бойцов вермахта, ведь такие «публичные дома охраняли, … возможно, для того, чтобы проститутки не убежали оттуда и не занялись своим промыслом бесконтрольно, без наблюдения врача» .
Нацистская мифология проникает и в современные докторские диссертации по истории. Речь, в частности, идет о тезисе А. Гитлера, что Германия свобода от гуманного отношения к советским военнопленным, в связи с тем, что СССР не подписал Женевскую конвенцию о пленных. А если бы подписал, то к русским обращались бы с полным уважением, передавали бы посылки, было бы и медицинское обслуживание вместо опытов. В рамках этого специфического суждения руководителя нацистского государства, С.И. Линец подтверждает истинность таких утверждений. Он пишет: «Отказ советского правительства от подписания Женевских соглашений 1929г. о защите собственных военнопленных лишил последних всякой надежды на спасение в нацистских лагерях. Поэтому, если в годы первой мировой войны смертность среди русских военнопленных в лагерях Германии составляла, согласно немецким данным, 5,4%, то смертность среди советских военнопленных выросла до страшной цифры – 57,8%» . При этом полностью «забывается», исключается из внимания тот факт, что правила Женевской конвенции 1929г. распространяются на всех военнопленных, вне зависимости от того, подписала их страна или нет (ст. 82 Конвенции).
Кроме того, принципиальный отказ от применения к советским гражданам Женевских конвенций совсем по иным причинам зафиксирован и в нацистских документах, например, в приказе Верховного командования, отправленного войскам в сентябре 1941г. В нем определено, что «большевизм является смертельным врагом национал-социалистической Германии, впервые перед германским солдатом стоит противник, обученный не только в военном, но и в политическом смысле… поэтому большевистский солдат потерял всякое право претендовать на обращение с ним как с честным солдатом, в соответствии с Женевским соглашением… В отношении советских военнопленных даже из дисциплинарных соображений следует весьма решительно прибегать к оружию».
Но удивительный факт для либерально настроенных представителей исторической науки- СССР полностью выполняло требования Женевской конвенции в отношении военнопленных Германии. Именно поэтому была такая мизерная смертность в советских лагерях. Здесь же хотелось добавить, что «соблюдавшие» положения Женевской Конвенции Великобритания, Франция, Голландия, в отличие от СССР, заставляли пленных немцев в конце войны и вплоть до 1948г. очищать от мин поля прошедших сражений, что грубо нарушало положения международного права. Так, в одной только Франции на разминировании в период 1945-1948г. было задействовано свыше 90 тыс. немецких военнопленных.
Действительность как раз и не интересует подобных исследователей. Поэтому и читаем такую псевдонаучную чушь как: «Сталин с самого начала войны относился к немецким пленным так же, как Гитлер – к советским, просто последних было больше». Но это для эрудированного читателя видна подоплека лжи, подразумевающая Освенцимы, Бухенвальды и прочие лагеря смерти, организованные Советской властью на советской территории. Современное российское массовое сознание проглотит и эту фальшивку.
При старательном молчании представителей российской исторической науки, в современной российской литературе отпора этим технологиям промывки мозгов практически нет. Уважения заслуживают усилия отдельных энтузиастов, работающих в жанре публицистики и фантастики. Публицисты В.С. Бушин, Ю.Г. Веремеев, А.Р Дюков, С. Кремлев, Дм. Лысков, И. Пыхалов, А.Н.Севастьянов, Ю.В. Шевцов и немногие другие старательно переводят язык исторических документов на обыденный язык, демонстрируя очевидную и спрятанную ложь современной гуманитарной науки в России. Это, не побоюсь пафоса своих строк, герои современной России, так как за свою деятельность им ничего не положено, кроме уважения со стороны большинства благодарных читателей. Вместо государства с его неисчерпаемыми идеологическими и финансовыми ресурсами они взвалили на себя эту неблагодарную работу, ломая вновь возрожденную национал-социалистическую идеологию в отношении россиян. Но их работы просто тонут в том океане лжи, которое содержится в научных и публицистических работах, написанных различными именитыми учеными. Типичным выпадом служит позиция А.М. Буровского, который считает таких ученых просто «советскими людьми», рассматривая этот термин в качестве оскорбления, так как сам себя именует русским националистом и патриотом Российской империи, «органически не переваривающего коммунистов и их вождей» . Он уверяет, что «на мнения, даже интуиции советских людей стоит обращать внимание. Они психологически живут в этой системе, они ее хорошо «чувствуют». … Они нутром чуют то, что не объяснить никакими словами психически нормальному человеку. Поэтому я серьезно отношусь к интуициям глубоко советских людей, Романенко и Мухина (российские публицисты-прим. мое). Быть сторонниками преступной системы и пропагандировать преступное учение — вопрос не только юриспруденции, не только этики, но и медицины. Когда человеку постоянно не хватает аргументов и он беспрерывно сыпет грязными ругательствами и «обзывалками» — это тоже симптом. Но имея дело со Сталиным, с коммунистами, с эволюцией советской системы, именно такие странные и полубольные люди могут чувствовать что-то такое, чего другие не понимают и не чувствуют» .
Такая информационно-психологическая война против российского сознания не исчерпывается лишь публицистикой. Война идет на всех фронтах. Не исключение и фантастика, в частности литературный жанр «попаданцев во времени» т.е. наших современников, попавших в прошлое, в частности в период Великой Отечественной войны. Здесь лишь изредка попадается осмысленный взгляд на историю. Так, устами Андрея Чеботарева, нашего рядового современника, «провалившегося» из современной России в начало 1941 года, рассуждает Сергей Буркатовский: «Боже мой, мы – там – все забыли. Мы забыли, как пахнут горелые тела. Мы забыли, как отражается небо в глазах девушки с окровавленными ногами. Мы клеим модельки «Тигров» и редких модификаций «трешек», с легким презрением относясь к «скушной», «без деталировочки» броне «тридцатьчетверок» и «ИСов». Мы дошли до того, что ставим памятники эсесовцам при церквях, а сами присваиваем себе на Интернет-форумах гитлеровские знания. И вот когда запах горелой человечины накрывает тебя по-настоящему – ненависть к этим нелюдям смешивается с презрением к самому себе, образуя взрывчатый состав страшной силы» .
Но ведь таких как С. Буркатовский – единицы! Это и Владислав Конюшевский, и Владимир Поселягин, и Станислав Сергеев и немногие другие. Больше же в современной российской литературе, в том числе и в фантастике, различного рода манипуляторов, которые зная правду об этой войне, старательно ее искажают, скрывают, зачастую — лгут о Великом подвиге наших дедов и прадедов. Читатель просто не осознает, что эта ложь касается и его, так как именно о его предках утверждают, что они предатели, маньяки, садисты, убийцы, рабы по духу и по совести и т.д. Ну а мы- их достойные внуки, которым должно быть стыдно за своих предков.
Возьмем, например, модную тему изнасилований и грабежей советскими солдатами мирных немцев в 1945г. Еще сам Пауль Йозеф Геббельс, рейхсминистр пропаганды, старательно запугивал рядовых немцев тотальным изнасилованием, так как якобы в «отдельных деревнях и городах бесчисленными изнасилованиями подверглись все немецкие женщины от 10 до 70 лет. Кажется, что это делается по приказу сверху, так как в поведении советской солдатни можно усмотреть явную систему.» Именно эти утверждения национал-социалистической пропаганды сейчас свободно гуляют на страницах российской публицистической, научной и фантастической российской литературы. Так, например, мне недавно попалась художественная книга в стиле «попаданцев» Петра Заспы «Антипиранья». Сюжет для такого «чтива» прост и непритязателен: современный российский военный попадает на Великую Отечественную войну. Легкий боевичек позволяет читателю просто убить время, как вдруг из приключенческой литературы эта книга внезапно становится пропагандистским оружием. Вот этот ключевой момент: «Бойцам, окружавшим Кенингсберг, раздавали листовки, где Илья Эренбург призывал: «Убивайте, убивайте! Нет такого, в чем немцы не были бы виновны — и живые, и еще не родившиеся! Следуйте указанию товарища Сталина — раздавите фашистского зверя насмерть в его собственной берлоге. Сбейте расовую спесь с германских женщин. Берите их как законную добычу!»… Десятками лет советская идеологическая машина будет пытаться выдать эту листовку, уж очень подрывающая имидж советского воина -освободителя, за пропагандистскую утку Геббельса. Но как-бы теперь не напрягались мемуаристы-лампасники, из песни слова не выкинешь, документы говорят иначе, а извращать историю даже в угоду патриотизму — это безнравственно».
Эта же идея о советских солдатах — насильниках и грабителях бытует и в публицистической литературе, которую российские военные специалисты ошибочно недооценивают. Так, например, вскользь замечается, что «поведение Красной армии в Восточной Пруссии весной 1945г. как бы специально подтвердило правоту геббельсовской пропаганды о советских нравах» . А.М. Буровский, приводя плакат весны 1945г. изображающий насильника -русского для поляков с надписью «Неужели ты допустишь, чтобы так же стало с вашими женщинами и девчатами?» пишет так: «Возмущаться изволите, читатель? А чем, собственно? Плакат всего лишь изображает солдата Красной Армии так как он виделся из Германии и Польши. Даже рогов или там рогатого шлема — и то нет. А изнасилования были, судя по всем воспоминаниям, довольно типичными»
Здесь автор, как бы походя мазнул грязью нашу славную историю. Ведь обыватель, читая эти строки, не полезет в архивы смотреть, что в действительности происходило. Эта грязь, как ржавчина разъедает российское сознание. И трудно достучаться до его сознания даже приводя фрагмент приказа И.В. Сталина №55 от 23.02.42г. в котором прямо говорится об этой распространяемой лжи: «Иногда болтают в иностранной печати, что Красная Армия имеет своей целью истребить немецкий народ и уничтожить советское государство. Это, конечно, глупая брехня и неумная клевета на Красную Армию … было бы смешно отождествлять клику Гитлера с германским народом, с германским государством. Опыт истории говорит, что гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское остается. Сила Красной Армии состоит, наконец, в том, что у нее нет и не может быть расовой ненависти к другим народам, в том числе и к немецкому народу, что она воспитана в духе равноправия всех народов и рас, в духе уважения к правам других народов». И чтобы там не придумали фантасты, публицисты и другие современные осмыслители советской истории, армия всегда руководствовалась приказами и собственными убеждениями, а вовсе не литературными призывами, листовками.
Кроме того, пишущие на советскую военную тему исследователи мужского пола, по-видимому, никогда не были в советской армии, поэтому им трудно представить ее внутреннее устройство, особенно в то военное время. Ведь за соблюдением воинской дисциплины, морального и политического состояния бойцов следили как непосредственные командиры, так и политработники. Соблюдение законности контролировали особые отделы и органы военной прокуратуры. Кроме того, в частях действовали партийные и комсомольские организации. При этом, изнасилования немок, конечно, были, но они не носили массовый характер, да и расправлялись с насильниками в период «военного времени» достаточно просто и эффективно.
Нельзя не учитывать и идеологию советского солдата — он пришел в Германию Освободителем, а не грабителем. В этом существенная разница между воином, грубо говоря, вермахта и советским солдатом. Ведь, помимо рядовых случаев изнасилований (семья, как говорится, не без урода) было достаточно других примеров, когда наши бойцы, во время сражений и отдыха, делились своей пищей с немецкими женщинами и детьми. Но что об этом писать? Заурядные случаи русского варварства.
Завершая этот аспект мифологии, хотелось бы обратить внимание на тот факт, что не всегда человек в советской военной форме таковым являлся. Не секрет, что под советских военнослужащих часто маскировались и немецкие солдаты, выполняющие спецоперации, преступные группировки, используя военную форму. Это облегчало совершение изнасилований, убийств и грабежей, так как вписывалось в то поведение советской армии, которое от нее ждало «подготовленное» нацистскими политиками местное население.
Подвиг русского народа старательно зачерняется. Для этого используются разнообразные способы, воздействующие на психику обывателя. Так, например, подвиг ленинградцев, переживших блокаду, манипуляторами превращается в пир людоедов, питающихся трупами своих близких. Лидеры коммунистической партии в блокадном городе изображаются в свете жирующих партократов, питающихся исключительно пирожными. В результате обработанное население уже готово положительно ответить на вопрос о необходимости капитуляции перед немцами, даже не зная о планах уничтожения Ленинграда вместе с населением. Это лишь маленький шажок к большой цели — к созданию образа освободителя от сталинского ига фашистского солдата. Это реанимация геббельсовской пропаганды! Историческая действительность жизни в блокадном Ленинграде никого не интересует.
В рамках дискредитации Великой Отечественной войны особое внимание уделяется фиксации в общественном сознании искаженного, античеловеческого облика К.Маркса, В. Ленина, И. Сталина. Он выводится из феномена «сатанизма Маркса», сформулированного также Геббельсом. В своей речи на ежегодном партийном съезде НСДАП 13 сентября 1935г. он провозгласил, что «именно еврей придумал марксизм. Именно еврей в прошлом десятилетиями пытался разжечь мировую революцию посредством марксизма. Именно еврей возглавляет сегодня марксизм во всех странах мира. Этот сатанизм мог зародиться только в мозгу кочевника без народа, расы и страны. И только одержимый сатанинской злобой мог начать эту революционную атаку. Ибо большевизм — это не что иное, как грубый материализм, спекулирующий на основных инстинктах человека. И в своей борьбе против западноевропейской цивилизации он использует самые низкие человеческие побуждения в интересах международного еврейства».
Показательно, что это утверждение о сатанизме также востребовано в современной российской публицистической и научной литературе. Так, доктор социологических наук В.Г. Немировский сообщает о сенсационном открытии неких «православных ученых»: «православные ученые, опираясь на архивные данные, приходят к выводу, что в юности К. Маркс заключил символический договор с сатаной и посвятил свою жизнь борьбе против Христианства и Христианской цивилизации» . Другой исследователь, О.А. Платонов убежден, что «за всю историю человечества никто другой, кроме Маркса, персонально и через своих последователей не сделал больше для разрушения Христианства и Христианской цивилизации. С его помощью была освобождена колоссальная сатанинская энергия, мобилизована целая армия бойцов сатаны, которые только в России уничтожили и разрушили 50 тысяч церквей, умертвили сотни тысяч священнослужителей и десятки миллионов христиан».
Но и в научной литературе прослеживается фиксация того же феномена сатанизма. Так, В.Б. Романовская в докторской по юриспруденции доверительно сообщает, что «в литературе нашего времени приводится немало фактов о сатанизме молодого Маркса: поэма «Оуланем», стихотворение «Скрипач» и др. Не исключено, что для возбуждения антицерковного рвения масс прививка им какой-то дозы сатанинской ненависти входило в тайный план Интернационала Первого и Третьего…». Соответственно, если сатанистом был К. Маркс, то такими же сатанистами были, по видимому, и все остальные революционеры-марксисты, включая В.В. Ленина и И.В. Сталина. Рассуждают так: «Если же говорить серьезно, то Ленин был, конечно, одним из предтеч Антихриста… В истории никогда не было ни демократических, ни социалистических революций. Всегда были революции бесноватых. Самая грандиозная из них впереди. Она станет фоном для прихода черного комиссара – Антихриста. И управляться будет первым революционером мира – Диаволом. Именно на волне этой революции он, дух безумия, вырвется из преисподней» .
О Сталине как о великом колдуне (сатанисте?) сообщает А. Меняйлов: «в период своей ссылки под Сольвычегодском в деревне Пожарища Сталин проводил время в обществе известных русских волхвов, которые уже тогда (1909г.) звали Сталина рубка (Великий посвященный). Но еще зимой 1903г. в районе Байкала Сталин, как на работу, взбирался на священную гору Кит-Кай на совет с великим Шаманом». Все это позволяет В.Г. Немировскому утверждать, что «одной из оккультных целей массового террора и репрессий, развязанных большевиками и их последователями в ХХв., было чудовищное ритуальное жертвоприношение, совершаемое ими для снискания милости неких высших сил» .
О Сталине как о маге всерьез отзывается и Ю.М. Антонян: «Признание магических качеств вождя очень ярко проявилось в годы Великой Отечественной войны 1941-1945гг., особенно в первый, катастрофический период. … Поэтому отношение к Сталину как к магу в данном случае имело положительные последствия. … Однако всего этого не понадобилось бы, если бы СССР перед войной не проявил свирепой агрессивности, если бы у нас был демократический строй и не было социально и политически слепого и задавленного населения, если бы, главное, не были допущены трагические, непростительные ошибки в подготовке страны к войне. Одним словом, примитивная вера в магические свойства Сталина в годы войны была логическим продолжением его культа до войны, но имела другие последствия. Заметим, что во Франции и в Великобритании, например, для организации отпора гитлеровской агрессии вовсе не понадобились те меры, которые оказались необходимыми в СССР, в частности , оказался не нужен магический идол и его тотальный террор». Как то не удивляет, что этот автор, увлекшись «магическими» свойствами советского вождя, забыл о судьбе практически несопротивлявшейся и вследствие этого оккупированной немцами Франции, о неактивных военных действиях против Англии, которые трудно назвать войной (как это было с СССР). Цель этого произведения, а также других подобных многочисленных произведений этого ученого, на мой взгляд, дискредитация Сталина в глазах неискушенной общественности любым способом, в том числе и путем откровенной дезинформации читателя.
Так, этот заслуженный деятель науки России настойчиво убеждает неискушенного читателя, что, оказывается, Сталин представляет собой типичный случай некрофилии (!): «Подобно Гитлеру, некрофилом был и Сталин. Он страстно тяготел к смерти, ко всему гибнущему, разлагающемуся, активным образом разрушал и уничтожал, отчего испытывал величайшее удовлетворение» ; что «некрофил Сталин говорил сухо и безжизненно, зато некрофил Гитлер – чрезвычайно горячо, бурно, неукротимо» ; что «державные некрофилы, те же Гитлер и Сталин» ; что «поведение Сталина и Гитлера, которые к тому же (что особенно важно) тяготели к смерти, т.е. являлись некрофилами» .
Другой его характерный опус вообще не носит научного характера, однако прицельно бьет в цель, шокируя неискушенное общественное сознание тем, что «Гитлер с его нелепыми усиками-сопливчиками и непроизвольным выделением газов, которого один из современников назвал типичным оберкельнером, предатель Родины Ленин, Сталин с внешностью провинциального управдома, бывший куровод Гиммлер с плоской физиономией уличного филера, усохший ариец, колченогий Геббельс по кличке сморчок, наркоман Геринг, гомосексуалист Рем, трус и фанфарон Муссолини и другие вырвавшиеся из преисподней садонекрофилы в неистовой шутовской пляске топтали цивилизацию».
Как видим, сейчас уже никого не удивляет, что в один ряд ставятся руководители советского и фашистского государств. Так, Л. И. Медведко убежден, что «разница между ними заключалась лишь в том, что Гитлер провозглашал и проводил курс на «уничтожение всех евреев и славян», а Сталин – на ликвидацию всех классовых «врагов» вовне и внутри страны. При этом тот и другой цинично пренебрегали национальными интересами как чужих, так и своих народов». Здесь также удивительно утверждение о пренебрежении И. Сталиным национальными интересами, когда он, по сути, восстановил Российскую Империю, основную идею российского национального сознания.
Исследователи даже проводят сравнение «Майн Кампф» Гитлера и трудов В.И. Ленина не в пользу последнего. Давая характеристику «труда» вождя немецкого народа, в российской литературе отмечается, что «в книге много вполне серьезных философских раздумий, которые, будь они отпечатаны отдельно, могли бы составить вполне приличный для чтения томик о жизни, истории, мировоззрении индивида и месте отдельного человека в обществе. Впрочем, сыронизирую как автор, — человечество потребляет массу куда как более низкопробной литературы. Без антирасистского и антисемитского налета книга «Майн Кампф» принесет меньше вреда, чем издающаяся массовыми тиражами бездуховная откровенно пошлая третьесортная художественная литература, разлагающая, развращающая души наших юных соотечественников. И добавлю: если из трудов классика марксизма В.И. Ленина убрать многословность, выделить суть, то можно получить томик, по античеловечности и жестокости ничуть не уступающий, а во многом превосходящий труд Адольфа Гитлера».
Иными словами, доказывается, что работы В.В. Ленина, направленные на модернизацию Советского государства, на выживание советской цивилизации, гораздо вреднее работ А. Гитлера, призывающего к уничтожению россиян и завоеванию России для истинных арийцев. Только непонятно, для кого доказывается? Может быть именно поэтому и запрещен сей «достойный» труд А. Гитлера, чтобы русский читатель что-нибудь про свою судьбу, уготованную после завоевания СССР, вдруг не вычитал.
Информационно-психологическая война за российские «мозги», т.е. за изменение его сознания в отношении Великой Отечественной войны, может вестись и опосредовано, но не менее эффективно. Сюда необходимо отнести публикации различных, носящих пропагандистский характер, книг о фашистской Германии, первоначально изданных на Западе. Они были предназначены для западного обывателя, формирования его мышления в эпоху развернутой «Холодной войны».
Это касается, прежде всего, мемуаров крупных военачальников вермахта, воспоминаний и размышлений других ветеранов войны против СССР, особенно — РОА, различного рода монографической литературы западных ученых, российских публицистов, открыто демонстрирующих симпатии к национал-социализму. Именно здесь закладывается мнение о некоем человеколюбии нациста, его особой любви к советским людям. Показательно, что на этот факт справедливо указывают именно западные исследователи в отличие от современных российских ученых. Так, Йонас Лессер замечает, что в сочинениях германских генералов вы не найдете ни одного слова о немыслимых преступлениях, совершенных немцами. Депортация в Германию миллионов иностранцев в качестве рабов представлена несколькими словами, лакирующими действительную картину.
Так, например, руководитель германской разведки на Восточном фронте Р. Гелен в своих мемуарах пишет о человеческих ценностях немецкого солдата из-за которых «наших солдат повсюду – в северных и южных районах, на Украине и в Белоруссии, да и в других местах – население встречало как освободителей». Затем, правда, сложился удивительный парадокс, когда эти «освободители» впоследствии очень эффективно уничтожали ими «освобожденных». Но об этом в мемуарах как-то не принято распространятся. Но то, что в основной своей массе немецкая солдатня вела себя по звериному сомнений быть не может. Ведь национал-социалистическая идеология вооружала военные силы Германии безжалостностью к населению России, так как точка зрения, что русские (на «восточных» пространствах) – это «зверолюди» (Tiermenschen), а евреи – как «недочеловеки» — вообще не люди, была неотъемлимой частью психологии массовых убийств, совершаемых национал-социалистами. На совещании 6 июля 1941 года А. Гитлер заявил, что такую войну на истребление лучше всего вести таким образом, «чтобы застрелить любого, кто только косо посмотрит».
В свете этого неудивителен факт, что при раскопках немецких захоронений времен войны среди немецких солдат часто находят инструкцию «Военная подготовка в войсках»: «Помни о величии и победе Германии. Для твоей личной славы ты должен убить ровно 100 русских. У тебя нет ни сердца, ни нервов – на войне они не нужны. Уничтожив в себе жалость и сострадание, убивай всякого русского; не останавливайся – старик перед тобой, женщина, девушка или мальчик. Убивай! Этим ты спасешь себя от гибели, обеспечишь будущее своей семьи и прославишься навеки».
Любопытьно, но о лживости существования такой листовки прямо говорит А.М. Буровский. Он пишет дословно следующее: «В литературе на русском языке постоянно приводится «инструкция», согласно которой нацистские солдаты должны были «убивать всякого русского» независимо от пола и возраста. Придумано лихо, но этой инструкции отродясь никто не видел, кроме советских пропагандистов. Реальные же инструкции армейского начальства составлены весьма уважительно, рекомендуется «местных» не обижать» .
Отрицание существования этой инструкции плавно перетекает в отрицание существования плана «ОСТ» и массовых зверств нацистских воинов на территории СССР. Приведу фрагмент этой работы: «Мир полон страшными, как предутренний кошмар, историями о «зверствах немецко-фашистских оккупантов». Я совершенно не пытаюсь доказать, что таких зверств вообще не было. Я только говорю о том, что жестокость одной из сторон оказалось многократно преувеличена. Вплоть до откровенных фальшивок типа плана «Ост» или созданной советскими пропагандистами «памятки немецкому солдату»» .
Итак, налицо кризисная ситуация сложилась в связи с массовой обработкой российского обывателя деструктивными политико-правовыми мифами относительно характера Великой Отечественной войны. Постсоветскому сознанию нанесена очередная сильнейшая травма. Болезнь, в результате этой травмы, говоря в рамках медицинской терминологии, начинает прогрессировать. Я уже не говорю о случаях вандализма. осквернения «Вечного огня» и т.д. Я говорю о русском самосознании. Известно, что народ без представлений о своей героической истории не является народом. Это человеческая масса, которой очень удобно управлять с помощью манипуляций вокруг человеческих инстинктов: секс, еда, туалет и проч. Армия таких пересмешников день и ночь кропотливо трудится над разрушением подвига русских и других национальностей во имя России. Ведь их героизм и сейчас до ужаса пугает сытых и обеспеченных. Поэтому мы не видим в средствах массовой информации гордости за героев прошлого, не видим там и героев современности.
Современный российский герой — это тот гоголевский Чичиков, который был для советских людей позорищем, оскорблением. Сейчас это облик всеми уважаемого бизнесмена. Но этот же бизнесмен не пойдет на войну, не будет под огнем прикрывать спины своих товарищей. Может российское государство уже не будет воевать? Но военные угрозы с разрушением СССР вовсе не исчезли, поэтому для своего выживания необходимо формировать свою российскую идеологию, связанную с принципиальным прекращением шельмования советских героев Великой Отечественной войны. Хотя бы даже на обывательском уровне. Не забывайте, идет война XXIв., информационно-психологическая война за российское сознание. Станем ли мы рабами в результате проигрыша в этой войне- решать каждому из нас самостоятельно.
Заключение
Запад разработал определенные технологии, позволяющие колониям, де-юре, приобретающим независимость от метрополии, считаться свободными, но де-факто сохраняя свою зависимость. Одна из таких технологий получила название модернизации. Модель модернизации включает внедрение неолиберальной идеологии, радикальные экономические реформы на основе «шоковой» терапии, политико-правовые реформы на основе рецепции западного права. В результате создается управляемая политическая и экономическая элита и остальной дезорганизованный народ. Эти технологии прошли успешную обкатку на странах Латинской Америки, в Индонезии, в странах Африки, постсоветском пространстве.
Фактическая утрата суверенитета вследствие реализации модели модернизации может прослеживаться при наличии феномена полномасштабной рецепции западной традиции права. Рецепция права представляет собой заимствование и внедрение идей, правовых институтов, норм, терминологии иностранного права в целях модернизации правовой системы, приобретения международного авторитета либо закрепляющую политическую и экономическую зависимость от других стран.
Западная правовая традиция представляет собой сложный комплекс правовых идей и теорий, сложившихся на протяжении существования западной правовой культуры и выразившихся в идеологии либерализма, основываясь на таких принципах как индивидуализм, инструментализм, технологизм, рационализм, прагматизм, политичность, гражданственность, законность. В настоящее время западная правовая традиция выступает в качестве парадигмы для модернизации правовых систем государств, не относящихся к западной цивилизации. За добровольностью такой рецепции всегда стоит США (со своей армией и флотом) и остальные страны Запада, всегда готовые поддержать США в случае военной агрессии
Важной особенностью полномасштабной рецепции западной традиции права является то, что реципируемые институты сохраняют свою «западную» конструкцию, но содержание здесь уже совсем иное, «отечественное», т.е. устраивающее не только государственную власть, но и Запад. Именно в этом проявляется идеологический компонент рецепции как правового явления, выраженный в имитационных процессах построения демократии. Можно с полным основанием назвать эту модель рецепции в качестве декоративной, где за декорациями скрывается сущность такого «правового» государства.
Такая модель модернизации закономерно приводит к сильному расслоению в обществе. Для снятия недовольства внедряется идеология, где русские рассматриваются как некие туземцы, не способные к труду, культуре и культурному развитию. Суждение о рабской сущности русских является базовым в гуманитарных науках современной России. Признание бесспорным этого факта позволяет политикам и интеллигенции безболезненно отойти от действительного анализа развернутых в течение двадцати лет политико-правовых процессов в нашей стране. И виновником существующей разрухи, коррупции, непрофессионализма назначить именно русский народ. Такие обвинения в рабском сознании, характере делается как напрямую так и осторожно, полунамеками – «не до конца преодоленное крепостное сознание», «комплекс сервильности» и т.д. Но именно здесь современная российская наука опередила самые русофобские теории Запада.
Сегодня, в связи с очередным противостоянием Западу, есть реальный шанс провести действительную модернизацию, отказавшись от неработающих, зачастую вредных политико-правовых идей, навязанных нами. И такая модернизация должна поменять отношение власти к народу. Это касается, прежде всего, в изменении идеологии, в признании теории правового нигилизма научно несостоятельной.
