1711-1720

Устав воинский 1716 (2)

Опубликовано 12 июля 2016 · Обновлено 11 июля 2021

1716 г. Марта 30
УСТАВ ВОИНСКИЙ
КРАТКОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ ПРОЦЕССОВ ИЛИ СУДЕБНЫХ ТЯЖЕБ
ГЛ. I. – О СУДЕ И СУДИЯХ
1. И понеже первее надлежит краткое изображение судебных тяжеб здесь представить, и что при том внимания достойного есть: того ради за потребно разсуждаем прежде о суде и процессах (тяжбах) упомянуть, и какия притом находятся обстоятельства.
2. Суд всегда из некотораго числа честных особ сочинен бывает, которым от высокаго начальства власть и мощь во управлении правосудия дана. Оным тягающияся особы свои тяжебныя дела порядочно доносить, и по правам на оныя решения от них получить могут.
3. По нашему намерению, правосудие удобнейше последующим образом учреждено быть может: (1) в гражданской суд, который во время мира и войны в каждом Государстве твердо определен есть, и разныя ссоры и брани, между подданными разных чинов происходящия, оной же власти судейской подвержены суть. (2) В воинской суд, в котором только ссоры между офицеры, солдаты и прочими особами, войску надлежащими, происходящия разъискиваются, и по изобретении дел решатся, и о сем последнем есть наше намерение здесь пространнее объявить.
4. Воинской суд или Кригсрехт, равным же образом разделяется в Генеральной Кригсрехт и в полковой Кригсрехт. В Генеральном Кригсрехте последующия причины судимы суть: (1) вина оскорбления Величества или Государственныя дела. (2) Погрешения от целаго или половины полка, от баталиона, шквадрона или роты происходящия. (3) Когда на знатных и высоких офицеров жалобы, чести и живота касающияся, приносятся. (4) Также, ежели кто Фельдмаршала или другаго кого из высоких офицеров лишит чести или живота. А к полковому Кригсрехту надлежат причины, которыя между унтер-офицерами и рядовыми происходят, или когда в чем преступление от оных учинится, и прочия в сей жизни между офицеры и рядовыми случающияся причины.
5. Власть судейская помянутых Кригсрехтов не распространяется далее, яко над офицеры, солдаты и прочими к войску надлежащими людьми, между которыми офицерские служители, харчевники и прочие, кроме жен и младенцов, разумеются.
6. Впрочем обыкновение бывало, что в Кригсрехтах всегда определялось 13 особам сидеть. А имянно: в Генеральном Кригсрехте сидел, Фельдмаршал или наместник его, или который знатный Генерал Президентом; а в полковом Кригсрехте Полковник или Полуполковник. Но понеже разныя воинския нужды не допущают всегда полное число офицеров иметь, или оных при судебных делах удерживать; ибо почасту случаются такия дела, которых вскоре окончать невозможно. Того ради ныне во многих местах позволено в Кригсрехтах токто 7 особам сидеть, а имянно в Генеральном Кригсрехте, ежели владеющий Государь при войске есть присутствен, президует Фельдмаршал; а ежели: Фельдмаршал токмо един при войске обретается, и оным тогда командует, один Генерал и имеет при себе Ассессоров: 2 Генералов-Поручиков, 2 Генералов-Майоров, 2 Бригадиров или Полковников.
А ежели при войске или во оном месте, где имеет быть Кригсрехт, толикаго числа Генералов в присутствии нет, тогда можно, вместо оных, взять Полковников, Полуполковников и Майоров, и наполнить потребное число, чтоб с Президентом было 7 особ.
В полковом Кригсрехте президует Полковник или Полуполковник, и имеет при себе Ассессоров: 2 Капитанов, 2 Поручиков, 2 Прапорщиков.
7. Хотя обще всем судьям знать надлежит права и разуметь правду, ибо неразумеющий правды, не может разсудить ея, однакож при Кригсрехте иныя находятся обстоятельства, понеже во оных обретаются токмо Офицеры, от которых особливаго искуства в правах требовать не можно; ибо они время свое обучением воинскаго искуства, а не юристическаго провождают, и того ради держатся при войсках Генералы, Обер и полковые Аудиторы, от которых весьма требуется доброе искуство в правах, и надлежит оным добрым быть юристам, дабы при Кригсрехтах накрепко смотрели и хранили, чтоб процессы порядочно и надлежащим образом отправлялись; и хотя Аудиторы при суде голосу в приговорах не имеют (чего ради оных при судейском столе и не сажают, но обыкновенно при особливом столе, купно с секретарем или протоколистом, ежели притом кто из сих определится, сидят) однакож надлежит оным, и должны они всегда добрым порядком, что за непристойно обрящут, упоминать, или когда кого в Кригсрехте в разсуждении погрешающаго усмотрят, тогда онаго к правде основательно приводить.
8. Также надлежит притом Аудитору накрепко смотреть, чтоб каждаго без разсмотрения персон судили, и самому непохлебствовать никому, но сущею правдою в деле поступать, и тако быть посредственником между челобитчиком и ответчиком; а ежели он напротив в неправомерном приговоре похлебствен причинится, то, сверх лишения чина его, надлежит ему еще иное жестокое учинить наказание.
9. Ежели случатся дела, которыя воинским судом окончатись имеют, тогда пошлется о том указ от высокаго начальства ко оному, который избран будет Президентом, и притом либо именно помянется о числе и именах Ассессорских, или предастся на разсуждение Президентское, каких он сам похочет себе избрати Ассессоров, которым надлежит за день у пароля объявить, чтоб оные на другой день во уреченном часу в определенном месте явились, и были б к Кригсрехту готовы, который будет держан над тем и тем. И тогда каждый во уреченном часу без умедления явиться должен, или определенной денежной штраф заплатить принужден будет.
10. И как скоро суд учрежден и каждый на свое место сядет, тогда Президент паки причину объявит, и для чего сие собрание учинено и они созваны. Потом уговаривает всех обретающихся особ в суде, и просит, чтоб при отправлении начинающагося дела напамятовали свою совесть, и что при суде случится, хранили б тайно, и никому б о том, кто бы он ни был, не объявили.
11. Потом же надлежит челобитчика и ответчика (которые до онаго времени во особливом месте дожидаются, чрез Адъютанта, который к суду для услужения определен) позвать, и оных спросить, не имеет ли кто из них друг на друга чего в суде донесть.
12. А ежели кто из Судей им явится какой ради нибудь причины подозрителен, то надлежит ему против их ответствовать вкратце; и ежели потребно будет, то должен оный, который дерзнул Судью опровергнуть, доношенное на него доказать; и тогда надлежит подозрительному Судье купно с челобитчиком отступить. Потом же Судии между собою согласясь, определят ему, либо быть в суде по прежнему, или лишить его чином, и решение прочтется пред ними обоими явно. Буде же найдется учиненное доношение на него ложно, то надлежит челобитчика наказать; а ежели оный за подозрительнаго объявлен будет, тогда иный на его место равнаго же чину изберется. Однако ж такое опровержение зело осторожно и доказательно имеет быть.
13. Причины, которыя могут Судью в подозрение привесть суть следующия: (1) Ежели он с челобитчиком или ответчиком обязан свойством, или иною какою особливою дружбою. (2) Когда особливую вражду имел или имеет. (3) Ежели Судья обязан будет услугою челобитчика. (4) Ежели он равное дело имеет судить, которое такого ж есть обстоятельства; (5) Или будет он в одной компании с ответчиком часто бывает, или с оным на ухо шептающагося видел, и прочия причины, о которых разумный Судья сам разсудити может, ибо всех причин подробно в правах описать не можно. Буде же никто из них против Судей чего объявить не имеет, тогда надлежит Аудитору явно Судейскую присягу прочесть, которую Президент и Ассессоры стоючи, подняв пальцы два правой руки, а левую положа на Евангелие, в присутствии челобитчика и ответчика словесно повторяют:
«Мы, к настоящему воинскому суду назначенныя судии, клянемся Всемогущим Богом, что мы в сем суду в прилучающихся делах, ни для дружбы или склонности, ни подарков или дачей, ниже страха ради, ни для зависти и недружбы, но токмо едино по челобитью и ответу, по Его Царскаго Величества, Нашего Всемилостивейшаго Царя Государя воинским пунктам, правам и уставам приговаривать и осуждать хощем право и нелицемерно, так как нам ответ дать на страшном суде Христове. В чем да поможет нам Он, нелицемерный Судия».
При сем надлежит примечать, что ежели в суде такия особы обретаются, которыя всегда и почасту в Кригсрехтах бывают, и уже напред сего присягали, также и дело небольшой есть важности, то непотребно Судьям всегда присягу чинить, но довольно того, что оная от Аудитора для напоминания прочтена будет.
14. Когда сие учинено, и Президент челобитчика и ответчика уговаривал, чтоб с пристойным воздержанием дела свои вкратце доносили, тогда начнется процесс или тяжба.
ГЛ. II. – О ПРОЦЕССЕ ИЛИ ТЯЖБЕ
1. Процесс есть дело судимое, чрез который случающияся тяжебныя дела основательным представлением, и из обстоятельства дел обретенных доказов явныя сочиняются, и потом от Судей, по изобретению оных причин, решение чинится.
2. Процесс (а особливо в розыскных делах, которых большая часть в Кригсрехте случается) есть сугубый: (1) Когда челобитчик, который на ответчика учиненнаго ради преступления пред судом жалобу приносит, и со оным только процесс имеет. (2) Когда Судья ради своего чину по должности судебной вопрос и розыск чинит, где, каким образом, как и от кого такое учинено преступление. Токмо при обоих процессах порядок один есть, как в речах, в ответе, доказах и прочем; но при Кригсрехтах более смотрят на самое дело, нежели на краснословие и лепоту процессов.
3. Процесс разделяется на три части: 1-я начинается от повещания и продолжается до ответчикова ответу. 2-я часть продолжается до сентенции или приговору. 3-я от приговору даже до совершеннаго окончания процесса.
ПЕРВАЯ ЧАСТЬ ПРОЦЕССУ
ГЛ. 1 – О ПОВЕЩАНИИ
1. Начало суда и основание судебнаго процесса есть повещание, когда по всем правам натуральных каждому причина ознаменуется, и к обороне своей и оправданию допущен бывает, в чем никому запретить не можно, ниже необъявя причины, наказание учинить; ибо надлежит челобитчику и ответчику определить термин, когда оным в суд явиться, и потом со оными далее в дело вступить.
2. Повещание бывает от судьи по челобитью другаго, либо письменное или изустное; и какое оно ни будет, однако ж надлежит ответчику о том объявить: и (1) кто есть челобитчик, (2) в каком деле, и каких ради причин он требуется, (3) место где, (4) время, день и час ознаменить, когда ему надлежит явиться.
ГЛ. II. – О САЛФЕ-КОНДУКТЕ ИЛИ О СВОБОДНОМ ОТПУСКЕ
1. Салф-кондукт есть явная грамота, которая от вышняго начальства земли преступления ради ушедшему (когда онаго поймать не можно) дается. В той же грамоте определяется ему несколько времяни, в которое он принужден быть в суде и оправдание в деле своем проносить, буде он себя почает невинна, и мнит себя вывести из невинности; а между тем времянем может он в суде явиться, и от суда отлучиться свободно и всякую при том имет вольность.
2. Ежели беглый преступитель такой грамоты пожелает, то оную никакой высокой суд, ниже Губернатор не имеет власти ему прежде дать, пока не получит от вышняго начальства той земли соизволения.
3. Однакож находится такое обыкновение, что Фельдмаршалы или Генералы (когда одни особливо отправленное войско, яко главнейшие командуют) такия безопасныя грамоты без полученнаго соизволения от Государей своих дают токмо сих ради причин, чтоб беглый для долгаго замедления к неприятелю не ушел, от чего злыя следования почасту происходят.
4. Между тем таковыя безопасныя грамоты даются тогда, когда преступитель в таком месте обретается, откуда может всегда свободно уйти.
5. В таковой грамоте надлежит всеконечно упомянуть, какой ради причины беглому дана оная грамота, и обещанную безопасность ненарушимо содержать так, что ежели кто над беглым действительно что учинит, оный может живота своего лишен быть.
6. Напротив же надлежит беглому равным образом содержать себя, однако ж хотя он между тем времянем какое другое преступление учинит, на которое ему грамоты безопасной не дано, и тогда неможет он ради онаго действия в темницу посажен быть. Также беглому с заряженым ружьем, или проселочными дорогами ехать не можно, только знатным офицерам позволяется прибочное ружье или не заряженыя пистоли при седле иметь.
ГЛ. III. – О ЧЕЛОБИТЧИКЕ
1. Челобитчик есть оный, которой другаго некоторой ради причины в суд позывает, и от судьи правомернаго приговору и вспоможения в правом своем деле требует.
2. Кто на кого бить челом хощет, тому надлежит противника своего во оный суд требовать, где он судим есть; ибо ежели он его в такой суд позовет, который ему никакого не может учинить принуждения, тогда позыв его без жаднаго есть действа.
3. Ежели челобитчик и ответчик явятся в суде и судьею оба довольны, тогда надлежит челобитчику в присутствии ответчика жалобу свою кратко и явно приносить, и от чего жалоба приходит, объявить; потом о справедливом просить решении.
ГЛ. IV. – О ОТВЕТЧИКЕ
1. Ответчик есть оный, который какой ради нибудь причины от другаго в суд позван будет, и на него правомерное вспоможение от судьи, решение требуется.
2. Сему надлежит, когда он в суде жалобу челобитчикову услышит, того ж часу явственно ответствовать. При сем примечания достойно есть, что ежели дело пространно есть, и вышепомянутые оба пожелают жалобы и ответ письменно подавать, в которых кроме сущаго их дела ничего инаго содержано не будет, то оным позволяется и в Кригсрехтах. Также позволено челобитчику письменно жалобу приносить, и ответчику во определенной ему краткой термин на оную ответствовать. Потом челобитчик паки может во определенное ж время противный учинить ответ, а ответчик равным же образом ответствовать; а более сего обоим им не позволяется.

ГЛ. V. – О АДВОКАТАХ И ПОЛНОМОЧНЫХ
1. Хотя в средине процессу челобитчик или ответчик занеможет, или прочия важныя причины к тому прилучатся, так что им самим своею особою в Кригсрехте явиться не возможно; то позволяется оным для выводу своего дела употреблять адвокатов и оных вместо себя в суд посылать. И правда, надлежало б в Кригсрехтах все дела как наикратчайше, отложа всякую пространность, представлять; однако ж когда адвокаты у сих дел употребляются, оные своими непотребными пространными приводами судью более утруждают, и оное дело толь паче к вящшему пространству, нежели к скорому приводят окончанию. Токмо при розыскных делах, которыя случаются в Кригсрехте, оных вместо себя адвокатов употреблять не позволяют, но принужден ответчик сам своею особою ответствовать.
ГЛ. VI. – О ОТВЕТЕ
1. Через принесенное челобитье челобитчика и ответствование ответчика утверждается поданной ответ.
2. Ответ на три образа утверждается: (1) когда ответчик в жалобе весьма повинится, или (2) во оной весьма запрется, или (3) оную признавает, токмо притом такия обстоятельства представляет, по которым дело против челобитчикова доношения не сходно; а ежели он признает дело равно, как на него есть принесена жалоба, то против онаго приговор учинен бывает; буде же он предложит иныя обстоятельства, тогда надлежит розыскивать доказанием, о чем во 2 части пространнее помянуто.
3. Когда таким образом учиненный ответ утвержден, тогда жалоба и ответ в твердом же поставляется состоянии, и не может никто из них более пункты, или новые какие приводы предложить; а хотя б оные и сие учинили, то однако ж надлежит Судье (ежели он не похощет своего процессу и приговору опорочить) онаго не принимать, но жалобу токмо и ответ приняв розыскать, и на оное учинить приговор.
ВТОРАЯ ЧАСТЬ ПРОЦЕССУ
ГЛ. I. – О ДОКАЗАНИИ
1. Вторая часть судебнаго процессу начинается от доказов, чрез которые челобитчик и ответчик доношения своя так уверяют, что правда из оных познавается.
2. Паче всего надлежит челобитчику жалобы свои исправно доказать, ибо ежели челобитчик онаго о чем он жалобу приносит, доказать не может, то может потом ответчик от суда освобожден быть. Буде же оное дело тяжкаго есть обвинения, и челобитчик оное доказать не мог, тогда надлежит его против Уложения наказать.
3. Напротив же, должен ответчик невинность свою основательным доказанием, когда потребно будет, оправдать, и учиненное на него доношение правдою опровергнуть.
4. Ежели челобитчик инаго доказу на свое челобитье не имеет, и того ради похощет правду свою утвердить присягою, то сие принято быть не может, понеже в таком случае ответчиково отрицание таково ж, как и челобитчиково признание; а буде они принуждены будут оба присягать, и тогда более на стороне ответчиковой, нежели челобитчиковой правда быть имеет.
5. И буде же челобитчик имеет некоторые доказы на ответчика, яко на пример свидетеля, или видимое какое основание, тогда челобитчиково признание лучшее, нежели ответчиково отрицание, и тогда надлежит ответчику доказами своими от того освободитися; буде сего учинить не возможно, о том, что ему за то учинить надлежит, во главе о присяге и пристрастнаго распросу и пытке помянутой, пространнее объявлено будет.
6. Впрочем на четыре образа бывают доказы:
1) Чрез своевольное признание.
2) Чрез свидетелей.
3) Чрез писменные доводы.
4) Чрез присягу.
ГЛ. II. – О ПРИЗНАНИИ
1. Когда кто признает, чем он винен есть, тогда дальняго доказу не требует, понеже собственное признание есть лучшее свидетельство всего света.
2. Но оное признание такое быть имеет.
1) Чтоб признанное в действе всеконечно было.
2) Чтоб оное признание вольное было.
3) И в суде пред судьею учинено; ибо вне суда учиненное признание не имеет за действительно признано быть.
4) Чтоб притом доказать такия обстоятельства, которыя б могли быть достоверны, и о правде б не сомневаться.
3. И ежели обстоятельство таким образом изобретено будет, тогда судья не опасается более пристойной на оное дело приговор учинить.
ГЛ. III. – О СВИДЕТЕЛЯХ
1. Другой образ доказания бывает чрез свидетелей и хотя свидетели мужеска и женска полу принимаются, однако ж надлежит оным быть добрым и безпорочным людям, которым бы можно поверить кроме тех, кои чести и достоинства лишены.
2. Негодные и презираемые свидетели, которых в суде принять не можно, суть сии:
1) Клятвопреступники, о которых явно доказуемо есть, что наперед того в суде фальшивую чинили присягу, понеже чин свидетеля есть явный чин. И того ради к сему токмо безпорочные люди (а не достоинства лишенные) употребляются.
2) Которые банизираваны или прокляты, понеже оные из Христианскаго собрания выключены, и за бусурманов признаваются; и тако никакого чину недостойны суть.
3) Которые еще у святаго причастия не бывали, и сии также не могут свидетельствовать; и никто не может за достойнаго свидетеля прежде признан быть, пока не учинил присяги.
4) Которые межевые признаки тайно портят: понеже и сии, ежели оным докажется, за нечестных людей содержаны суть.
5) Изгнанные из Государства или у которых, преступления их ради, уши и нос резаны, или знак на щеке положен.
6) Которые в суде объявлены нечестными людьми.
7) Разбойники и воры.
8) Смертноубивцы.
9) Явные прелюбодеи, понеже когда он клятву самому Богу учиненную презрит, то и еще того хужее в сей причине учинит.
10) Которые единаго из сих, вражды ради, обижают, ибо от них правды ожидать туне будет; однако ж Юристы и оных свидетелей, которые прежде того вражду меж собою имели, а потом хотя и помирились, опровергают, предлагая, что будто оные еще в сердце своем ненависть имеют, которая оных сущую признать правду не допущает.
11) Которые с челобитчиком кровным или ближним обязаны суть свойством, понеже, как Права объявляют, против свойственников своих, сущей правды не признают.
12) Оные, которые в доме челобитчикове или ответчикове хлеб ядят, или в службе его суть; буде же иных свидетелей получить не можно, или иных при том не было, тогда и сии приемлются.
13) Которые, свидетельства ради, дарами подкуплены суть. Юристы сие утверждают что ежели свидетель принужден свидетельствования ради; из того места, где живет приехать, то надлежит оному учиненные протори в пути заплатить, и его за умедление дел удовольствовать.
14) Младенцы или которые еще 15 лет не имеют.
15) Также в собственном своем деле, никто не может свидетельствовать, понеже, который сам делу причастен, оный не может в предосуждение себе противу свидетельствовать.
16) Иностранные, о которых справедливом житии подлиннаго известия не имеют.
17) Которые по доношению других свидетельствуют, сказывая что будто тот и тот мне сказывал, ибо кто свидетельствовать хощет, или принужден есть, оному не надлежит доносить то, что слышал, но должен о том, что он сам видел, или только слышал, свидетельствовать.
3. Когда челобитчик или ответчик к очной ставке свидетелем приведен будет, и понеже тогда познать не можно, не имеет ли оный, свидетель какого пороку, тогда надлежит оному, не допущая свидетеля к присяге, порок ево объявить и притом просить о испровержении того свидетельства; а ежели он сего не учинит и тогда промолчит, и допустит до того, что оный свидетель без всякаго противления принят будет, то уже потом его более опровергнуть не может. Буде же вышепомянутый челобитчик или ответчик после того времени уведает какой порок за свидетелем, то может челобитье его принято быть, токмо прежде надлежит ему на то присягать, что он прежде о пороке свидетеля не известен был, но вкратце о том уведал.
4. Буде же челобитчик или ответчик тем, о чем во 2 помянуто; свидетелю попрекнет, а свидетель в том запрется, тогда надлежит ему вскоре доказать; а ежели несколько времени к доказанию потребно имеет, тогда можно ему на потребное время и позволить; а свидетеля между тем, дабы в суде не было помешки, без присяги допрашивать.
5. Кто к свидетельству призван будет, тому не надлежит от того отрицаться; а ежели свидетельство добром принесть не похощет, то может от судьи к тому принужден и наказан быть, понеже, как выше сего помянуто, чин свидетеля есть чин явный, а от явнаго чину никто не может отрицаться, под наказанием.
6. Прежде свидетельствования или допросу от судей надлежит свидетелю присягу о свидетельстве в присутствии челобитчика и ответчика учинить, понеже когда он присягал, тогда уже присяги своей, разве забыв свою совесть, не нарушит, но толь паче правду донесет; буде же свидетель прежде к свидетельству допущен будет, а потом велят оному присягать, то яко Права подтверждают, когда он сначала сущей правды не донесет, потом стыда ради, что прежде ложно доносил, сказки своей не переменит и прежде лживую учинит присягу, нежели лгачем остаться похочет; однакож некоторые Юристы поставляют, что ежели свидетель, учиня свидетельство, вскоре присягу учинит, то за равное, яко бы о свидетельстве присягал, держать можно, токмо чтоб ему в тот же день присягать неотложно.
7. Всем свидетелям надлежит, хотя б оные вышняго достоинства и знатнейшие были, присягать, понеже свидетелю, который присяги не учинил, верить не можно, хотя б оный и Архиепископ был, однакож могут челобитчик и ответчик, с согласия судейскаго, свидетеля от присяги отрешить; и когда его от того уволят, и судья тем доволен явится, тогда от свидетеля все, яко бы на то присягал, принято будет, токмо судья собою един не может его отрешить от присяги.
8. Когда свидетели в присутствии челобитчика и ответчика присягу учинят, то надлежит оным оттуда уступить; и тогда каждый свидетель особливо от судьи в суде допрашиван бывает, от кого и как об оном, о чем свидетельствует он, известен, или оное слышал, и не призыван ли он от кого нибудь из сих в свидетельство.
9. Свидетелем в суде не надлежит от кого иного, кроме судьи допрашиванным быть; однако ж обыкновение есть, когда знатным особам или шляхетским женам, или немощным, которым в суде предстать не можно, свидетельство повещено бывает, тогда некоторые из Ассесоров купно с Секретарем к ним из суда отправляются; которые взяв от них присягу, в домах их свидетельство от них принимают.
10. Также надлежит свидетелей по полученном ответчиковом ответе, а не прежде допрашивать; а ежели свидетель уже в путь куда собрался, и возвращением своим может умедлить, или так жестоко заболит, что о возвращении здравия его сомнение иметь можно, тогда позволенное челобитью помянутых, онаго еще и прежде ответу ответчика, также и прежде принесенной жалобы и повещания от судьи допросить. И сие называется свидетельство всегдашней памяти.
11. Буде же челобитчик и ответчик пожелает несколько времени, чтоб мог более свидетельства доставить, тогда может судья сам разсудить потребно, и мочно ль несколько времени отложить; и ежели ему соизволит, то надлежит время ознаимить, смотря по обращению дела.
12. Ежели случится что ответчик сказку челобитчиковых свидетелей чрез иных свидетелей уличить похощет, то ему не можно возбранить своих представить свидетелей; и тогда обои свидетели в равном имеются порядке. И кто из них лучших и более свидетелей на своей стороне имеет, которые правду сущую обстоятельствами доказать могут, тому и поверится.
13. Сия слово лучшие свидетели, разумеется, что свидетель мужеска полу паче женска, и знатный паче худаго, ученый неученаго и духовный светскаго человека почтен бывает.
14. Когда челобитчик и ответчик доказание свое в одно время объявить похотят, тогда надлежит судье прежде доказание и основание челобитчиково, а потом ответчиково принять.
15. Также может судья, смотря по обстоятельству дела, свидетелей вместе свесть, чтоб они меж собою о тех причинах, которыя ко известию подлинной правды потребны суть, переговоря друг друга уличить могли.
16. Буде же свидетели от суда удалены так, что без великой трудности оным в суд придти не можно, тогда может судья некоторые пункты послать к ним, и в суд от оных, по обыкновению свидетельство взять; однако ж надлежит челобитчику и ответчику при присяге, либо самим либо полномочным их присутственным быть.
17. Кто из свидетелей фальшивую учинит присягу, и потом доказано будет, то оный отсечением пальцов, которыми он присягал, публичным покаянием в церкви, изгнанием из земли или посыланием на каторгу наказан бывает, и никогда более свидетелем предстать не может, ниже к какому другому явному чину допущен будет; а кто свидетеля к ложному свидетельству склонит, оный равным образом, либо денежным тяжким штрафом, или телесным наказанием, или публичным церковным покаянием накажется и в свидетели более допущен не будет.
18. Письменныя свидетельства прежде не признаются, пока представитель оных в суде за правдивыя объявит, и на то присягу учинит.
ГЛ. IV. – О ПИСЬМЕННОМ СВИДЕТЕЛЬСТВЕ ИЛИ ДОКАЗАХ
1. Третий образ доказания бывает чрез грамотки, и письменное свидетельство в сих письмах находится, что друг другу обязан, и по силе оных един из них имеет право от другаго что нибудь претендовать.
2. И сие суть либо явныя письма и свидетельства, которыя со известия судейскаго учинены, и находятся записаны, яко в городовых книгах, судейских книгах и прочих таких свидетельствующих, чрез которыя судья может доказать, что такое дело при нем таким образом случилось, и прочее, или такия письма, которыя без судьи между собою постановлены бывают, яко купецкия письма, духовныя, мирныя письма и рукописание, реверсы и прочая.
3. В сих явное самое дело содержано и ознаймено есть; и ежели оный, против котораго сии письма докажутся, за правомерныя признает, тогда судья, усмотри такое доказание, может на оное дело приговор учинить.
4. Буде же письма или грамотки, которыя объявлены будут, на другая ссылаются, то оныя прежде, пока достальныя не объявятся, за правыя признаны не будут, разве все обстоятельства во оных равным образом содержаны явятся, и дело из оных довольно доказать можно.
5. Купецкия книги, из которых видимо, что тот и тот толикое число винен, могут токмо вместо половины доказания служить; а ежели доказанию быть совершену, и купец оную свою книгу во исполнение присягою утвердит, то надлежит смотреть: 1. Чтоб оный купец был честный человек, котораго непристойным поступком опорочить не можно. 2. И книги таким образом учреждены, в которых его долги, и что на нем чужаго есть, внесены б были. 3. В каждый почтовый день число записано.
6. А ежели должник под купецким щетом подписался, то уже совершенный есть доказ; и оное дело в равной силе яко духовная или реверс содерживается.
ГЛ. V. – О ПРИСЯГЕ
1. Четвертый образ доказывания бывает чрез присягу, которая присяга очистительная называется, и при оной следующия находятся обстоятельства.
2. Когда челобитчик ответчика некоторою причиною обвинит, которую он токмо полуявным основанием доказать может, или ответчик в явных собраниях таким же образом обнесет, а иных доказов иметь не может, то повинен он свое дело присягою удостоверить.
3. Токмо чтоб голос, который в народе о обвиненном произойдет, не вымышленый бы от злых людей был, которое по часту вражды ради происходящей, или ненависти от злых людей вымышляется. Но буде во всем народе подтверждение свое имеет и достоверности подобно есть; а оному, которой огласит, надлежит всеконечно доказать, инако бо наказан будет.
4. Сию присягу очистительную надлежит всегда ответчику, а не челобитчику чинить; а ежели челобитчик к челобитью своему никакого иного свидетельства обресть не может, и похощет на то присягать, то не надлежит его к тому допущать, но в том ему отказать.
5. Также ответчика к такой присяге принуждать не надлежит, разве причина его одним свидетелем уже очищена, или имеется еще в полуподозрении.
6. Между прочим последующия причины, когда злое действо учинено, в подозрении имеются:
(1) Когда ответчик бежать вознамерится.
(2) Когда с другими злодеями в компании был.
(3) Ежели он напредь сего равныя же чинил злыя действа.
(4) Когда на оных, которых, прежде того обидел, грозился.
(5) Ежели он пред судом двоякое учинил доношение, и будет свои слова толковать инако.
(6) Буде он в других местах признает нечто из своих действ, или тем похвалится.
(7) Или когда достоверный свидетель при том присутствен был.
7. Токмо судьям не надлежит вскоре онаго к присяге принуждать, но прежде всемерно трудитися чрез иные способы правду изведать, понеже сия присяга призираема и осторожности достойна есть.
8. Когда ответчик присягу учинить может, и оную учинит, тогда судья довольное имеет основание приговор учинить, и его от наказания освободить: понеже в сей присяге сия сила есть, что когда ответчик оную учинил, то уже от наказания и дальняго обвинения освобожден быть может.
9. Буде же ответчик оной присяги учинить не может, то правда, что за виннаго содержан будет. Но понеже к свидетельствованию явные и довольные требуются доказы, того ради судье надлежит в смертных делах пристойным наказанием его наказать опасаться, но толь паче чрезвычайно наказать, понеже лучше есть 10 винных освободить, нежели одного невиннаго к смерти приговорить.
10. Ежели судья усмотрит, что ответчик преступление клятвы учинить намерен, а совершеннаго основания не имеет оную подозрительную особу тем доказать, тогда пристойнее есть оное дело передать воли Божией, и положитися в том весьма на Бога, пока впредь само не объявится. Но понеже во многих местах, когда важныя происходят злодейства, и ответчик подозрением или полудоказанием отягчен есть, отставя присягу к пытке приводят, того ради за потребно изобретаю об оной здесь упомянуть.
ГЛ. VI. – О РАССПРОСЕ С ПРИСТРАСТИЕМ И О ПЫТКЕ
1. Сей распрос такой есть, когда судья того, на котораго есть подозрение, и оный добровольно повинитися не хощет, пред пыткою спрашивает, испытуя от него правды и признания в деле.
2. Судье не надлежит без довольнаго подозрения дерзнуть вскоре никого к пытке привесть, но прежде важныя к тому иметь причины, и совершенное подозрение; и когда имеющее подозрение кому приложится, а он в том запрется, тогда надлежит оное доказать. Например: когда твердое свидетельство принесется, что тот злое действо учинил, о чем его распросить надлежит, тогда довольное есть основание к пытке. Буде же свидетель самаго действа не видал, но токмо онаго подозрительнаго на оном месте, где преступление учинено, обрел, такого свидетельства не довольно есть; но в таком случае по самой малой мере надлежит быть двум свидетелям, которые бы его видели.
3. Пытка употребляется в делах видимых, в которых есть преступление; но в гражданских делах прежде пытать не можно, пока в самом деле злое действо наружу не объявится, разве когда свидетель в больших и важных гражданских делах в сказке своей обробеет или смутится или в лице изменится, то пытан бывает.
4. Однако ж надлежит жестокую пытку умеренно с разсмотрением чинить, понеже умерение пытки весьма на разсуждение судейское положено. Того ради надлежит судье наперед разсудить количество дела, в котором подозрительнаго пытать намеряется, ибо в вящших и тяжких делах пытка жесточае, нежели в малых бывает. Также надлежит ему оных особ, которыя к пытке приводятся, разсмотреть, и усмотря твердых, безстыдных и худых людей, жесточае, тех же, кои деликатного тела и честные суть люди, легчее; и буде такой пытки довольно будет, то не надлежит судье его приводить к большому истязанию. Притом же надлежит судье у пытки быть осторожну, чтоб усмотря подобие правды, онаго тело, котораго пытает, истязанием не озлобить, но либо к смерти приговорить или из невинности его вывесть; понеже который судья без причины и подозрения пытать велит, того надлежит равно как обвиненнаго, которой уже уличен, наказать, или по самой малой мере лишить чина его. Буде же судья без обмана и вымысла онаго, котораго пытать не надлежит, повелит пытать, или преступит обыкновение распросов, тому надлежит пытанного некоторою суммою денег удовольствовать. Равным же образом, когда судья из вымысла без жадного подозрения чрез меру пытать повелит, что он от того умрет, тогда может лишен быть живота, а буде не из вымысла, но за недостаточным подозрением, или прочих ради причин чрез меру преступит, или от его неосторожности так случится, что пытанный от пытки умрет, тогда оный по присуждению вышняго судьи накажется.
5. Когда судья в оном злодействе многих имеет пред собою преступников, которых жестоко допрашивать потребно, тогда надлежит ему онаго, от котораго он мнит скорее уведать правду, прежде пытать. И буде от сего еще подлинно не уведает, то того, который в злодействе более всех подозрителен явился, прежде всех пытать; буде же все преступники в равном явятся подозрении, и между оными отец с сыном или муж с женою найдется, тогда сына или жену наперед к пытке привесть.
6. Ежели судья преступника жестоко пытал, и оный ничего не признает, то уже его в том паки пытать не надлежит, разве иное еще разное от перваго дела получит подозрение; яко например: понеже в народе голос происходил на преступника, и он сего ради подозрения впервые пытан, и его в оное время, когда злодейство учинено, на том месте видели, а он в том не винится, потом уведает судья, что преступник во время учиненнаго злодейства с воровским ружьем видим был, и что он со обиженным в правде жил, и на него грозился; сии суть новыя подозрения; и тогда может подозрительный паки к пытке приведен быть.
7. Буде же кто по довольному подозрению пытан будет, и на пытке в своем злодействе повинится, потом же в суде паки от своей сказки отречется, предлагая, что он от пытки в том повиниться принужден был, тогда может он паки пытан быть, понеже учиненное признание паки его в новое приводит подозрение, и таким образом может и в третий раз пытан быть; а ежели трижды пытку снесет, и паки отречется, то уже онаго более допрашивать не надлежит, но взяв от него полное число порук, чтоб ему всегда, когда потребен, в суде явиться, также и присягу, что учиненное над ним истязание ни на ком не отмщать, освободить, токмо от злодейства весьма не уволить, понеже времянем могут новыя явитися подозрения, и тогда его паки к пытке привесть надлежит.
8. Недовольно того, когда пытанный на пытке, или устрашась оной, в преступлении повинится, а довольнаго основания к приговору в деле еще нет; но надлежит судье по нескольку дней, когда болезнь минется, паки его распросить, твердо ли он в признании своем застает; и буде он тогда пред судом признает, то уже из такого его признания можно учинить приговор.
9. Буде же пытанный оговорит на пытке других, а которых также злый слух происходил, то находится во обыкновении, что судья по силе сего признания и злаго происходящаго слуха, оных особ равным образом распрашивать и пытать велит, хотя права повелевают, чтоб без довольнаго свидетельства или подозрения никого по оговорке от других к пытке не приводить.
10. В правах последующие от пытки изъяты суть, яко шляхта, служители высоких чинов, старые семидесяти лет, недоросли и беременныя жены. Все сии никогда к пытке подвержены не бывают, разве в Государственных делах и в убийствах, однакож с подлинными о том доводами.
ТРЕТИЯ ЧАСТЬ ПРОЦЕССА
ГЛ. I. – О ПРИГОВОРАХ
1. Когда по донесенной жалобе и ответу от обеих сторон, либо чрез собственное признание, доказ или основание дела порядочным образом окончается, тогда в суде следует приговор таким образом: Перво, чтоб все обретающиеся в суде об оном деле подали советы, и мнение свое открыли; и буде судьи в мнении своем не согласятся, тогда надлежит сбирать голоса от перваго до последняго; и на которой стороне более явится, на оной, яко в воинских артикулах, божественных и прочих правах утверждено, основается приговор; буде же они в мнении своем не согласятся, и на обеих сторонах равные будут голосы, тогда приговор при оной стороне, которую Президент за лучшую и основательную обрящет, останется.
2. Пока приговор еще не объявлен в суде публично, дотоль может судья данный свой голос всегда переменить; однакож надлежит притом явныя причины и основание доказать, и обстоятельно объявить.
3. Когда в голосах согласятся, то приговор от Генерала или Обер-Аудитора, или от Секретаря писменно предложится, в котором обстоятельства и фундамент, по чьему приговору определен, содержан есть; и когда оный от всех судей или от Президента и Аудитора подписан, тогда в присутствии челобитчика и ответчика в седящем суде от Секретаря публично прочитается.
4. Приговор надлежит токмо над челобитчиком и ответчиком чинить, хотя при оном деле и посторонния случаются особы; однакож о всем упомянуть потребно, и ничего в том деле случившагося не умолчать, какия жалобы принесены, и что ответствовано, для лучшаго решения, и приговор объявить.
5. В вышнем суде гражданския дела судимы не бывают, кроме того, ежели челобитчик или ответчик приговором нижняго суда гражданских дел недоволен явится, и того ради для лучшей осторожности дело свое в Генеральный Кригсрехт перенесть похощет, тогда вышний суд приняв челобитье против приговора нижняго суда, которое кратко содержано, и выслушав оное, от ответчика ответа требуют, и усмотря оное дело по обстоятельству, паки приговором решат, и какой потом в вышнем суде учинится приговор, оный уже твердо содержан бывает, но в пристойных делах надлежит приговор отослать к вышнему начальству, или объявить Фельдмаршалу его, и о том известие подать; а не получа указа, весьма эксекуции не чинить.
6. Также когда в нижнем суде в пыточном деле приговор учинен, тогда надлежит прежде Фельдмаршалу или командующему Генералу подать тот приговор; и когда он мнение свое на оное объявит, прибавит или убавит, потому и эксекуция отправлена быть имеет. Буде же кто из нижняго суда видимо себя отягченна помнит, тот может о себе Фельдмаршалу чрез просительное письмо о том объявить, и от него решения ожидать; а ежели без причины на судию принесется жалоба, то надлежит накрепко наказать. Впрочем может челобитчик или ответчик в гражданских делах, когда он приговором нижняго суда не доволен явится, чрез аппеляцию в вышний суд дело, яко выше сего помянуто, перенесть.
ГЛ. II. – О УНИЧТОЖЕНИИ ПРИГОВОРА
1. Оное уничтожение приговаривающих, ради следующих причин бывает:
(1) Когда челобитчик более пунктов, как ответчику предложено, докажет, и судия не имев оных, на его дело приговор учинил.
(2) Ежели судья над таким делом, о котором в суде спора нет, приговор же учинит.
(3) Ежели на такое дело, на которое еще не ответствовано приговор учинит.
(4) Буде челобитчик и ответчик оба присягать похотят, а судья прежде присяги их приговор учинил.
(5) Когда приговор противогласящийся, или
(6) Когда оный нагло против прав есть.
2. Когда приговор причиною, которою нибудь из сих, опорочен, тогда оный от челобитчика или ответчика уничтожен быть может, и не имея в себе силы ко исполнению не придет.
3. Вышепомянутый приговор от вышняго судьи, когда ему от челобитчика или ответчика оный объявлен будет, опровергается.
О оглавлении приговоров в наказаниях и казнях.
1. Обыкновенныя телесныя наказания суть то, егда кто ношением оружия, сиречь мушкетов, седел, також заключением, скованием рук и ног в железа, и питания хлебом и воды точию, или на деревянных лошадях, и по деревянным кольям ходить, или битьем батогов.
2. Жестокия телесныя наказания в наших пунктах разумеваются, егда кто тяжелым заключением наказан, или сквозь шпицрутен и лозы бегать принужден; таков же, егда от палача (кнутом) бит, и запятнан железом, или обрезанием ушей, отсечением руки или пальцев казнен будет, тож ссыланием на каторгу вечно, или на несколько лет.
3. Наказания смертныя чинятся застрелением, мечем, виселицею, колесом, четвертованием и огнем.
4. Легкия, чести нарушимыя наказания суть, егда которой начальной человек чину извержен, или без заслуженаго жалованья и без паса (или отпускнаго письма) от полка отослан, или из Государства нашего выгнан будет.
5. Тяжелое чести нарушение, котораго имя на виселице прибито, или шпага его от палача переломлена, и вором (шельм) объявлен будет.
Надлежит знать всем, как с тем поступать, кто чести лишен, шельмован (то есть из числа добрых людей и верных извергнут).
1. Ни в какое дело, ниже свидетельство не принимать. 2. Кто такого ограбит, побьет или ранит, или у него отъимет, у онаго челобитья не приимать, и суда ему не давать, разве до смерти кто его убьет, то яко убийца судитися будет. 3. В компании не допускать, и единым словом таковый весьма лишен общества добрых людей; а кто сие преступит сам, может наказан быть.
ПСЗ, т. V, № 3006
Комментарий
«Краткое изображение процессов» является частью Воинского Устава Петра I. П.О. Бобровский полагает, что черновая рукопись закона была написана обер-аудитором Эрнстом Фридрихом Кромпеном и подверглась редакционной обработке самого Петра. Первое издание этого памятника появилось еще до 1715 года, возможно в 1712 году. Во всяком случае, оно в виде отдельной книги продавалось, по данным академика Пекарского, в марте 1715 года.
В апреле 1715 года «Краткое изображение процессов» вышло одним томом вместе с Артикулами (1). Вместе с собственно Воинским Уставом и Экзерцициями «Краткое изображение процессов», соединенное с Артикулами, было издано впервые, как это доказывает П.О. Бобровский, в 1719 году (2). Во всяком случае, более ранних изданий всего Воинского Устава в целом до нас не дошло.
В Полном собрании законов Российской империи указанные части Воинского Устава помещены в той же последовательности, что и в издании 1719 года, но Артикулы и «Краткое изображение процессов» выступают как самостоятельные разделы. При этом весь Воинский Устав датирован здесь 1716 годом.
Включение «Краткого изображения процессов» в Воинский Устав указывает на пределы действия этого закона. Очевидно, что законодатель хотел определить в нем военное судоустройство и процесс в военных судах. За это говорит и само содержание закона.
Однако в науке вопрос о пределах действия «Краткого изображения процессов» вызвал споры.
Владимирский-Буданов счел необходимым применить осторожную формулировку: «Законодатель не объяснил, к какого рода судам и делам должно быть применено «Краткое изображение процессов». Думать надобно, что по первоначальной его мысли (разрядка наша. – О.Ч.) применение его ограничивается военными судами» (3). Некоторые исследователи (4) прямо утверждали о применении этого закона в невоенных судах, ссылаясь на упоминавшийся выше указ Петра I Сенату 10 апреля 1716 г. (см. введение к разделу III).
П.С. Ромашкин, исследуя вопрос о пределах действия Артикула Воинского, убедительно доказал, что он применялся только в военных судах (5). Эти доказательства вполне относятся и к «Краткому изображению процессов», которое тесно связано с Артикулом.
Как отмечалось выше, указ 10 апреля 1716 г. следует понимать не в том смысле, что он распространял Воинский Устав на гражданские органы, а лишь в том, что эти органы, когда их деятельность в той или иной мере соприкасалась с армией, должны были иметь в виду данный закон. Имеются сведения лишь о более позднем применении «Краткого изображения процессов» в невоенных судах.
Таким образом, в своей процессуальной части этот документ представляет собой специальный закон по отношению к указу 21 февраля 1697 г. Указ устанавливал общие принципы российского процесса, «Краткое изображение процессов» было военно-процессуальным кодексом.
Вместе с тем этот закон не только детализирует применительно к армейской обстановке принципы процесса, изложенные в указах 21 февраля и 16 марта 1697 года, которые опирались на Соборное Уложение. Он вносит существенно новые формы и институты в процессуальное право России. Эти нововведения в определенной мере проистекают из западных источников, которыми пользовались составители Воинского Устава, но вместе с тем они, несомненно, отражают уровень общественно-политического и правового развития России, достигнутый ею к началу XVIII века, отражают дальнейшее развитие абсолютизма.
Однако, поскольку «Краткое изображение процессов» имело ограниченную сферу применения и поскольку оно было именно кратким, нельзя сказать, что Соборное Уложение в части, касающейся розыскного процесса, полностью потеряло силу.
По словам Владимирского-Буданова, в «Кратком изображении процессов» «нашло себе место полное применение понятия следственного (инквизиционного) процесса…» (6). Однако отдельные элементы состязательности все же сохраняются: возможность для сторон проявлять некоторую инициативу в движении дела, обмен челобитной и ответом, определение круга спорных вопросов и доказательств и др. Впрочем «чистого» следственного процесса, очевидно, не бывает.
Можно отметить в рассматриваемом документе такую тенденцию: инициатива сторон сужается за счет расширения прав суда; в то же время деятельность суда и оценка им обстоятельств дела все жестче регламентируются законом, для проявления собственного усмотрения и какой-либо инициативы судей почти не остается места. Воля сторон и воля суда поглощаются и заменяются волей законодателя. В этом проявляется укрепление абсолютизма с его стремлением сосредоточить все области жизни в руках одного лица – самодержавного монарха.
«Краткое изображение процессов» посвящено почти целиком вопросам судоустройства и процесса. Изредка встречаются в тексте статьи (и даже целая последняя глава), содержащие нормы материального уголовного права. Отделение процессуального права от материального – большое достижение русской законодательной техники начала XVIII века, не известное еще даже Соборному Уложению.
Вместе с тем еще не разграничиваются уголовный и гражданский процесс, хотя некоторые особенности уже намечаются (например, в порядке обнародования приговоров). Общий ход процесса, названия процессуальных документов и действия одинаковы и для уголовных, и для гражданских дел.
В отличие от Соборного Уложения «Краткое изображение процессов» весьма четко построено. Вначале идут две главы, носящие как бы вводный характер. В них дается основная схема судоустройства и некоторые общие положения процесса. Затем идет последовательное изложение хода процесса, своеобразно разделенное на три основных части.
Формулировки закона несравненно более четкие, чем в Соборном Уложении. Пожалуй, впервые в русском праве часто даются общие определения важнейших процессуальных институтов и понятий, хотя и не всегда совершенные. Законодатель нередко прибегает к четкому перечислению, классификации отдельных явлений и действий. Некоторые статьи закона содержат в себе не только норму права, но и ее теоретическое обоснование, иногда с приведением различных точек зрения по данному вопросу.
Таким образом, по своей законодательной технике «Краткое изображение процессов» стоит достаточно высоко. Вместе с тем нужно отметить и один внешний недостаток закона. Это пристрастие законодателя к иностранной терминологии, обычно совсем ненужной.
Закон закрепляет стройную систему судебных органов, неизвестную до Петра I, довольно четко регламентирует вопросы подсудности. Для осуществления правосудия создаются уже специальные органы. Однако они все еще не отделены от администрации полностью. Судьями в военных судах являются строевые командиры, в качестве второй инстанции выступает соответствующий начальник, приговоры судов в ряде случаев утверждаются вышестоящим начальством. Нет еще и деления на органы предварительного следствия и судебные органы.
В соответствии с этим в процессе отсутствует деление на предварительное производство и производство дел непосредственно в суде.
Глава I. «О суде и судиях»
Глава посвящена, прежде всего, вопросам судоустройства.
В главе закрепляется система судебных органов: суд гражданский и суд военный. Последний, в свою очередь, делится на генеральный и полковой кригсрехт. Устанавливается состав суда и должностных лиц, находящихся при суде. В состав суда входят президент и асессоры. К суду приставлен аудитор. Имеется технический персонал: секретарь или протоколист, адъютант. Рассматриваются в главе и процессуальные вопросы: решается проблема подсудности, регламентируется подготовительная часть судебного заседания.
Ст. 1. Статья носит вводный характер и определяет в общих чертах содержание всего документа: вопросы судоустройства и процесса.
Ст. 2. С этой статьи начинается рассмотрение вопросов судоустройства. Здесь даются общие принципы организации суда. Суд является коллегиальным. Он должен состоять из «честных особ», т.е. лиц, не опороченных в глазах феодального общества и государства. Суд получает свои полномочия от «высокого начальства», т.е. от соответствующего органа государства, притом именно административного органа.
Порядочно – в установленном порядке.
Ст. 3. Закон четко делит судебные органы на две системы: суд гражданский и суд военный. Гражданский суд призван разрешать дела, возникающие между гражданскими лицами, военный – между военнослужащими. Военный суд существовал еще в XVII веке, но такого четкого деления на две системы Соборное Уложение, например, еще не знало. К тому же военный суд по Уложению имел более узкую компетенцию (ст. 149, гл. X). Данная статья не решает вопроса о подсудности дела, когда одна сторона – гражданское лицо, а другая – военнослужащий. Однако этот вопрос можно решить на основании ст. 2 главы «О челобитчике».
Ст. 4. Военный суд делится на полковой и генеральный кригсрехт. Оба они являются судами первой инстанции, но отличаются компетенцией в зависимости от характера дела и служебного положения сторон. Эти принципы разграничения компетенции были известны еще Соборному Уложению, хотя и в другой интерпретации (см. ст. 3, гл. XIII). Генеральному кригсрехту подсудны государственные преступления и дела о деяниях, совершенных целыми частями и подразделениями, а также гражданские и уголовные дела, касающиеся «высокого» офицерства. Остальные дела подсудны полковому кригсрехту. Такого деления Соборное Уложение также еще не знало.
Ст. 5. Здесь уточняется принцип определения подсудности, провозглашенный в ст. 3 данной главы. Военному суду подлежат не только военнослужащие в прямом смысле этого слова, но и лица, прикосновенные к армии, обслуживающие ее.
Ст. 6. Статья определяет конструкцию судов. Суды могут быть только коллегиальными в отличие от Соборного Уложения, допускавшего осуществление правосудия судьей единолично (ст. 149, гл. X). Ввиду затруднительности созыва полного состава суда (тринадцать членов) допускается сокращенный состав генерального и полкового кригсрехтов (семь членов). Судьями являются не специальные лица, а обычные строевые офицеры различных, но твердо установленных законом, рангов. Закон прямо не говорит, является ли состав суда постоянным или назначается для каждого случая вновь. Анализ последующих статей подтверждает вторую точку зрения. Характерно, что солдаты и даже унтер-офицеры не включались в состав суда.
Ст.ст. 7-8. Поскольку судьи не являются специалистами в юриспруденции, возникает необходимость в помощи суду со стороны компетентного лица – аудитора. Аудитор не является членом суда, что специально подчеркивается в законе. Он имеет главным образом надзорные функции, должен наблюдать за правильным ведением судопроизводства. В этих целях он должен, очевидно, вмешиваться в разбирательство дела, чтобы восстановить законный порядок в случае его нарушения.
Подчеркивается особая обязанность аудитора следить за беспристрастностью суда. Аудитор отвечает за неправомерный приговор, если вынесению такого приговора он сам потворствовал («похлебствовал»). В отличие от судей аудитор – штатное должностное лицо.
Без рассмотрения персон – невзирая на лица.
Ст. 9. Из статьи виден порядок формирования суда. Члены его назначаются или президентом суда, или вышестоящим начальством. Явка судей на заседание обязательна под страхом денежного штрафа. Порядок извещения их о месте и времени заседания специально регламентируется статьей.
Ст. 10. С этой статьи начинаются собственно процессуальные нормы. В статье закрепляется один из важнейших принципов феодально-абсолютистского процесса – тайность. Характерно, что при открытии заседания отсутствуют даже стороны.
Ст. 11. Разбирательству дела предшествует выслушивание предварительных заявлений и ходатайств сторон.
Статья упоминает о специальном вспомогательном должностном лице при суде – адъютанте.
Ст. 12. Закон регламентирует институт отвода судьи, известный еще Соборному Уложению. Отвод обставляется такими условиями, при которых не каждый человек осмелится заявить его. Эти условия – нововведение, не имевшее места в Соборном Уложении (см. ст.ст. 3-4 гл. X). Вопрос об отводе решается судом. Отводимый судья отсутствует при решении этого вопроса. При удовлетворении отвода выбывший член суда заменяется равным по чину офицером. Соборное Уложение допускало отвод судей только «до суда», прямо запрещая отводы «после суда». Этот принцип был проведен и уточнен в указах 23 февраля 1686 г. и 31 августа 1688 г., разрешавших заявления об отводах только до начала судоговорения. «Краткое изображение процессов» прямо не говорит о дозволенном моменте отвода. Но, поскольку теперь рассмотрению этого вопроса отводится специальное место в начале судебного заседания, можно полагать, что в иной момент отводы невозможны, т. е. сохраняется старый принцип.
Соборное уложение допускало отвод не только судей, но и вспомогательных в процессе лиц – подьячих (ст. 13, гл. X). «Краткое изображение процессов» не предусматривает отвода секретарей, протоколистов и даже аудитора.
Ст. 13. Здесь перечисляются основания для отвода. Перечень не является исчерпывающим. Среди указанных оснований большинство вполне понятны. Но пункт 4 своеобразен. Очевидно, законодатель имеет здесь в виду предотвратить возможность трафаретного, предвзятого решения дела.
Закон требует от судей принесения присяги, текст которой приводится. Присяга должна приноситься, как правило, перед каждым делом, но могут быть и исключения, когда текст ее лишь напоминается аудитором.
Процессуальные действия, предусмотренные ст.ст. 10-14 данной главы, составляют, по существу, подготовительную часть судебного заседания. Однако закон рассматривает их не в связи с процессом, а как часть вопроса о формировании суда. Систематическое изложение хода процесса дается в следующем разделе закона – «Первая часть процессу», причем там рассмотрение вопроса начинается с более ранней стадии – с досудебной подготовки дела.
Глава II. «О процессе или тяжбе»
Эта краткая глава является как бы общей частью к следующим разделам закона. Здесь дается общее определение судебного процесса, классифицируются его виды, определяются его стадии.
Ст. 1. Эта статья содержит определение процесса, из которого видно, что закон по-прежнему не различает гражданский и уголовный процесс.
В.Н. Латкин, ссылаясь на данную статью, говорит: «Таким образом процесс распадается на две части: на следствие (фергер) и на самый суд (кригсрехт), т.е. обсуждение добытых следствием данных и постановление на основании их приговора» (7). Это же положение почти текстуально повторяет и С.В. Юшков (8).
С некоторой натяжкой можно еще согласиться, что в данной статье имеются в виду две части судебного заседания – судебное следствие и вынесение приговора, хотя в следующих статьях дается другое подразделение процесса. Но ни в коем случае здесь нельзя видеть указаний на предварительное следствие. И совсем, очевидно, основана на недоразумении ссылка на терминологию (фергер, кригсрехт), которой в данной статье вообще нет.
Ст. 2. Речь идет здесь о делах частного и публичного обвинения и соответственно о двух способах возбуждения дела. Закон тут же оговаривает, что порядок производства в обоих случаях одинаков.
Сугубый – двойной, двоякий.
Ст. 3. Здесь дается деление процесса на три основные части, в соответствии с которыми строится и дальнейшая структура комментируемого закона.
«ПЕРВАЯ ЧАСТЬ ПРОЦЕССУ»
Нормы этого раздела относятся к первой части процесса до особого формального этапа, именуемого утверждением ответа. Если схематично изобразить эту часть процесса, она будет выглядеть так: принесение челобитной судье, принятие челобитной, возбуждение дела, извещение ответчика об этом и вызов его в суд, открытие судебного заседания, подготовительная часть его, изложение челобитчиком своих претензий, ответ ответчика, возражение челобитчика на ответ, новое возражение ответчика, утверждение ответа. Однако некоторые из указанных процессуальных действий совсем не упоминаются в законе (первые три), а некоторые регламентируются в предыдущих главах (подготовительные действия).
В разделе дается определение сторон в процессе, рассматривается вопрос о судебном представительстве. Регламентируются требования, предъявляемые к определенным процессуальным документам и действиям. Трактуется вопрос о некоторых специфических институтах процесса того времени (салф-кондукт, утверждение ответа).
Глава I. «О повещании»
Ст. 1. Статья содержит определение понятия «повещания». С точки зрения закона, это первое процессуальное действие суда: извещение ответчика или обвиняемого о возбужденном против него деле. Сам акт принятия челобитной судом и возбуждения дела в законе не рассматриваются.
Термин – здесь: срок.
Ст. 2. Здесь регламентируются требования, предъявляемые к содержанию извещения. Извещение делается ответчику или обвиняемому на основании поступившей на него челобитной – жалобы или искового заявления. Обязанность эта возлагается на судью, который, очевидно, должен вызвать ответчика, ибо извещение может быть и устным. Мы видим, что порядок вызова стороны в суд теперь значительно проще, чем это было в Соборном Уложении (см. ст.ст. 100-104, 108-123,137-143 гл. Х). Длинной процедуры вручения зазывной грамоты или приставной памяти теперь уже нет. Вместе с тем увеличивается роль суда в организации процесса. Соборное Уложение допускало договоренность сторон о явке в суд (ст. 108, гл. X). Теперь об этом уже не говорится. Повышение активности суда в процессе характерно для абсолютизма и свойственного ему следственного процесса.

Глава II. «О салф-кондукте или о свободном отпуске»
Ст. 1-2. Надеяться на справедливость феодального суда с его розыскным процессом было трудно. Поэтому человек, узнавший о возбуждении против него уголовного дела, частенько предпочитал бежать, если даже не был виноват. Однако у беглеца сохраняется естественное желание добиться оправдательного или, по крайней мере, не очень сурового приговора. Отношениям, возникающим в таких случаях, и посвящена данная статья и вся глава II. Конкретный пример, когда может возникнуть необходимость в салф-кондукте, дает артикул 98.
Само слово салф-кондукт происходит от сильно испорченного латинского термина salvus conductus (обнадеживание обвиняемого) и означает особый вид охранной грамоты. На основании ее обвиняемый, скрывшийся от преследования, может свободно являться в суд и свободно отлучаться от него. Грамота дается на определенный срок.
Институт салф-кондукта до этого в России не существовал. Он введен Петром I, как утверждает В. Линовский, в подражание немецкой судебной практике и остался без практического применения (9).
Салф-кондукт может выдать лишь «вышнее начальство земли». Значение этого термина остается неясным. В немецком тексте «Краткого изображения процессов», идущем в Полном собрании законов параллельно с русским, этим словам соответствуют: «von der hohen Landes – Obrigkeit», т.е. «от высокой [высшей] власти [данной] земли». Земля (das Land) в Германии – это вполне определенная территориальная единица, возглавляемая соответствующим носителем государственной власти. В российских условиях XVIII века понятие «вышняго начальства земли» не имело смысла.
В.М. Грибовский толкует это понятие как «высшая в государстве и в крае власть». (10) Но «краевая» власть исключается, ибо согласно ст. 2 даже губернатор не имел права давать салф-кондукт. Следовательно, речь может идти только о самом царе или сенате.
Впрочем, возможно, что Петр I и не имел здесь в виду Россию, рассматривая данные статьи в качестве общетеоретических, характерных для европейского права вообще.
Ст. 3. Здесь делается исключение из правила, установленного предыдущей статьей. Воинское начальство, но также весьма высокое, может выдавать охранные грамоты без согласования с высшей властью.
Ст. 4. Здесь, очевидно, имеется в виду, что если обвиняемый находится в досягаемом для суда месте, то никаких безопасных грамот ему давать не следует, а нужно его просто схватить со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Ст.ст. 5-6. Закон определяет необходимые элементы содержания охранной грамоты и гарантирует неприкосновенность ее обладателя весьма строгими санкциями.
Обеспечивая неприкосновенность обладателя салф-кондукта, закон в то же время предъявляет к нему определенные требования. Он не может иметь при себе заряженное оружие, не может ездить проселочными дорогами. В то же время даже при совершении нового преступления такой человек не может быть арестован.
Безопасные грамоты выдавались, очевидно, лишь знатным лицам, ибо к простым людям феодальное государство не стало бы относиться так внимательно.
Глава III. «О челобитчике»
Ст. 1. Здесь дается определение челобитчика, в котором объединяются понятия истца и частного обвинителя. Это является следствием того, что закон не различает еще гражданского и уголовного процесса. В силу того же обстоятельства под приговором здесь и далее понимается не только постановление суда по уголовному делу, но и решение по гражданскому делу.
Ст. 2. Здесь развивается положение о подсудности, установленное в ст. 3 главы «О суде и судиях». Подсудность дела определяется по челобитчику, как и в Соборном Уложении (см. например, ст.ст. 1 и 3 гл. XII).
Ст. 3. Эта статья регламентирует в общих чертах обязанности челобитчика при разбирательстве дела по существу. Челобитчик повторяет устно свою жалобу, содержание которой уже известно судье и ответчику по заявлению, поданному до суда. Как видим, элементы устности не совсем изгнаны из процесса.
Глава IV. «Об ответчике»
Ст. 1. Здесь дается определение понятия ответчика. Под ответчиком понимается не только сторона в гражданском процессе, но и подсудимый. В этом также проявляется неотделенность уголовного процесса от гражданского.
Ст. 2. Следующее после изложения жалобы челобитчиком процессуальное действие – ответ противной стороны. В статье отражается усиление письменного процесса. И челобитье, и ответ могут излагаться письменно, а не устно, что является особенностью «Краткого изображения процессов» (11). Переход на письменную форму судебного разбирательства зависит от желания сторон, притом обоюдного. Основанием для этого может служить большой объем дела. В этом случае ответчику для письменного ответа дается определенное время. На этот документ челобитчик может вновь написать свои возражения, а ответчик должен еще раз ответить на них. Однако более чем дважды обмениваться процессуальными документами сторонам не разрешается.
В этой статье видны еще следы состязательного процесса.
Глава V. «О адвокатах и полномочных»
Ст. 1. Институт судебного представительства, известный и ранее (см. Соборное Уложение, ст.ст. 115, 117 гл. X), здесь рассматривается в специальной главе. «Краткое изображение процессов» вводит новый термин – «адвокат». Однако правовое положение адвоката не отличается от положения представителя стороны по Уложению. Как и прежде, адвокат выступает не наряду со стороной, а вместо нее. Он не является помощником челобитчика, ответчика и суда, а лишь заместителем стороны. При этом представительство допускается лишь при наличии важных обстоятельств, делающих невозможной явку стороны в суд лично.
Как и в XVII веке, закон различает дела, рассматриваемые в порядке состязательного и следственного (розыскного) процесса. Это одно из свидетельств того, что ни указу 1697 года, ни «Краткому изображению процессов» не удалось полностью ликвидировать состязательные формы.
В розыскном процессе участие адвокатов, естественно, исключается. Ведь при розыске ответчик, по существу, перестает быть субъектом процесса, а становится его объектом.
Глава VI. «О ответе»
Глава посвящена специальной стадии процесса – утверждению ответа. Этот институт характеризует поворот законодательства к введению все большего формализма в процессе.
Ст.ст. 1-2. Утверждение ответа – это, по существу, определение объема претензий челобитчика, объема возражений ответчика и основных доводов, приводимых сторонами. Статья указывает на три возможных варианта поведения ответчика: 1) полное признание иска или обвинения; 2) полное отрицание их; 3) частичное или с оговорками признание претензий челобитчика. В первом случае суд немедленно переходит к вынесению приговора, не занимаясь выяснением вопроса, соответствует ли признание ответчика истине. В отличие от Соборного Уложения (ст. 101, гл. X) теперь недостаточно лишь молчаливого признания претензий. В остальных случаях судебное следствие продолжается дальше.
Ст. 3. После утверждения ответа сторона не вправе больше изменять объем своих требований или возражений, а также приводить новые доводы в их подтверждение или опровержение. Такое правило устанавливается впервые. Соборное Уложение разрешало свободно изменять исковые требования (ст. 103, гл. X).
Утвердив ответ, суд должен заниматься лишь исследованием полученного материала. Эти действия суда и составляют основу второй части процесса.
«ВТОРАЯ ЧАСТЬ ПРОЦЕССУ»
Главы, входящие в этот раздел, призваны осветить основную часть судебного следствия – исследование доказательств. Однако в главе больше говорится о самих доказательствах и методах их оценки, чем об определенных процессуальных действиях. Именно в этом плане и построен раздел. Первая глава представляет собой как бы общую часть учения о доказательствах, затем следуют четыре главы, посвященные отдельным видам доказательств, и кончается раздел главой о пытке как средстве получения доказательств.
Система доказательств построена в отличие от Соборного Уложения весьма стройно. Их круг определен исчерпывающе, расположены они в разделе по степени их ценности от наилучшего (на взгляд законодателя) к наихудшему. Наиболее ценным доказательством в соответствии с теорией формальных доказательств считается собственное признание, наименее ценным – присяга.
Система свидетельских показаний, с одной стороны, теперь упростилась; отпали такие сложные формы, как общая ссылка и ссылка из виноватых. С другой стороны, она стала еще более формалистичной. Расширился круг отводимых свидетелей, ценность показаний оценивается в зависимости от личности свидетеля. Показания одного свидетеля, даже самые исчерпывающие, не считаются совершенным доказательством.
Присяга теперь отходит как доказательство на последнее место. Ее применение весьма ограничено, а ценность невысока. О таких доказательствах, как «обыск» (в значении XVII века) и «повальный обыск», специально не говорится. Имеются лишь косвенные упоминания, хотя обыск продолжает применяться и после издания «Краткого изображения процессов».
Четко систематизированы в разделе нормы о пытке, о принципах ее назначения, условиях применения и последствиях.
Глава I. «О доказании»
Ст. 1. Как видно из содержания статьи, доказывание выдвинутых челобитчиком оснований для претензий и опровержение их ответчиком также путем представления доказательств составляют особый этап процесса.
Чрез которые… уверяют – посредством которых удостоверяют, подтверждают.
Ст. 2. Бремя доказывания ложится, в первую очередь, на челобитчика. Он должен доказать основательность своей жалобы под страхом проигрыша дела и даже наказания, если обвинение было особенно тяжелым.
Несмотря на то, что петровское законодательство существенно изменило российскую систему права, в том числе внесло большие изменения и в уголовное право, статья все же ссылается на Соборное Уложение как на действующий закон. Здесь, очевидно, имеется в виду ст. 14 гл. X Уложения.
Ст. 3. Законодатель, однако, не ограничивается требованием, чтобы челобитчик доказал свои претензии. Ответчик также должен активно доказывать безосновательность жалобы на него.
Ст. 4. Присяга тоже считается доказательством, хотя применение ее ограничивается. Если присягают обе стороны, сомнение истолковывается в пользу ответчика.
Ст. 5. Данная статья связана со ст. 3 этой же главы. Как видно, на ответчика возлагается обязанность опровергать не голословное утверждение челобитчика, а уже более или менее доказанные факты. Таким образом, закон не полностью отвергает презумпцию невиновности.
Ст. 6. Перечисляются виды доказательств, которые затем подробно рассматриваются в следующих главах.

Глава II. «О признании»
Ст. 1. В соответствии с феодальной процессуальной концепцией собственное признание считается лучшим доказательством, не требующим более каких-либо других действий для выяснения истины.
Ст. 2. Однако закон устанавливает, что суд не должен слепо доверять признанию. В ст. 2 перечисляются условия, при соблюдении которых признание может быть положено в основу приговора. Первое условие – полнота и безоговорочность признания. Второе – добровольность. Это требование не вяжется, однако, с системой пытки, устанавливаемой следующими главами закона. Очевидно, пытку Петр I не считал за принуждение. Третье условие – признание должно быть сделано перед судом. Наконец, ответчик должен не просто признать факты, но и в какой-то мере доказать признаваемые положения. Здесь очевиден определенный прогресс, по сравнению с Соборным Уложением. Статья 101 гл. X Уложения считала даже молчание ответчика за признание иска. Правда, по характеру самих статей можно понять, что Уложение имело в виду преимущественно гражданские дела, а «Краткое изображение процессов» здесь предполагает уголовные дела.
В.М. Грибовский толкует последнее условие более ограничительно. Он полагает, что закон здесь требует лишь того, чтобы признание ответчика «…не противоречило возможности и действительности». (12) Нам кажется, что для такого толкования нет достаточных оснований.
Ст. 3. Считая, что при соблюдении указанных условий будет достигнута истина, закон допускает прекращение на этом судебного следствия и переход к вынесению приговора. Главный порок этой статьи и всей главы заключается в том, что судья связан определенными формальными признаками, в которые не всегда могут уложиться жизненные обстоятельства, не говоря уже о том, что ценность признания, добытого пыткой, весьма сомнительна.
Глава III. «О свидетелях»
Свидетельские показания являются вторым видом доказательств. В этом вопросе закон исходит из последовательно проводимой теории формальных доказательств, которая нашла свое отражение еще в Соборном Уложении, но здесь применяется особенно широко. В.Н. Латкин утверждал, что «Воинский Устав впервые внес в наше право теорию формальных доказательств, сложившуюся в это время на Западе». (13) Вряд ли с этим можно согласиться. Применение формальных доказательств имеет место и в Соборном Уложении (ссылка из виноватых, общая ссылка, крестное целование и пр.) и даже в Русской Правде (испытание водой, железом, «рота»). Теория формальных доказательств (в ее практическом претворении) свойственна, очевидно, процессу всех феодальных государств, притом с самых ранних этапов их развития.
Парадоксальную оценку этого принципа дает Владимирский-Буданов: «Важнейшим недостатком Петровского процесса обыкновенно считают введенное им учение о формальном значении доказательств (т. е. заранее установленной оценке их законом, а не судьею). Но при исключительном господстве следственных начал в процессе, это скорее достоинство, чем недостаток: ибо произвол, данный судье, был столь велик, что без ограничения его теориею формальной силы доказательств само понятие о суде утрачивалось бы: приговор являлся бы простым распоряжением судьи по его усмотрению» (14). Владимирский-Буданов исходил, очевидно, из того, что все судьи в XVIII веке были недобросовестны. Но недобросовестного судью не удержит от злоупотреблений никакой закон. Основной же недостаток системы формальных доказательств состоит именно в том, что самый добросовестный судья так связан ею, что иногда вынужден принимать решение вопреки здравому смыслу и своей совести.
Ст. 1. Закон допускает к свидетельству людей обоего пола, но сразу же делает оговорку о том, что не все могут быть свидетелями. Провозглашается принцип, по которому определяется возможность привлечения человека к свидетельству. Свидетелем может быть лишь «добрый и беспорочный» человек. Ни в коем случае не может свидетельствовать лицо, лишенное чести.
Ст. 2. Здесь дается длинный список лиц, которые не могут быть свидетелями, так как не являются «добрыми и беспорочными». Одни из них безоговорочно и навсегда лишены права быть свидетелями (клятвопреступники, отлученные от церкви, разбойники и пр.), другие не могут свидетельствовать лишь в данном деле. Сюда относятся лица, находящиеся во враждебных отношениях с одной из сторон, родственники и свойственники сторон, иждивенцы и служащие челобитчика или ответчика (последние, правда, могут быть призваны при отсутствии других свидетелей), сами стороны. Особую группу «негодных» свидетелей составляют лица, не принявшие еще причастия, и несовершеннолетние до 15 лет. Наконец, не могут быть свидетелями люди, которые не были очевидцами интересующих суд фактов, а знают о них с чужих слов («по доношению других»). Очевидно, что все признаки, установленные в статье, являются сугубо формальными и их применение ни в коей мере не способствует выяснению истины. Закон не оставляет места непосредственному восприятию судьи, не дает ему возможности самому выяснить, можно ли и насколько верить показаниям того или иного лица.
«Краткое изображение процессов», таким образом, расширяет круг отводимых свидетелей, по сравнению с указом 21 февраля 1697 г. Вместе с тем теперь могут отводиться свидетели не только со стороны челобитчика, но и со стороны ответчика.
В ст. 2 есть одна норма, не относящаяся к вопросу о негодности свидетелей. Пункт 13 устанавливает необходимость оплачивать расходы («протори») свидетелю, приехавшему в суд с места своего проживания, отдаленного от суда. Очевидно, что эта обязанность падала на сторону, ссылающуюся на свидетеля. Под оплатой издержек мог скрываться подкуп. Данная норма поэтому и помещена в пункт, отводящий от свидетельства подкупленных лиц.
Ст.ст. 3-4. Вопрос об отводе свидетеля решается судом, однако инициатива возлагается на заинтересованную сторону. Отвод должен быть заявлен своевременно, т.е. до принесения присяги свидетелем. Отвод, заявленный позже, не принимается во внимание, за исключением случаев, когда сторона подтвердит присягой, что порочащие свидетеля обстоятельства не были известны ей прежде.
Негодность свидетеля отводящая сторона обязана доказать, для чего ей дается необходимое время. Однако такого спорного свидетеля все же допрашивают. Поскольку принесение присяги считается юридическим фактом, говорящим о признании лица свидетелем, то в данном случае такое спорное лицо дает показания без присяги.
Ст. 5. Дача свидетельских показаний является обязанностью. Отказ от нее наказуем.
Ст.ст. 6-8. Статьи регламентируют процедуру принесения присяги свидетелем. Устанавливается момент принесения присяги (до дачи показаний) и теоретически обосновывается это положение. Присяга приносится в присутствии сторон. Статья допускает в виде исключения присягу и после дачи показаний, однако не позже, чем в тот же день.
Присягать обязан любой свидетель, вне зависимости от его общественного положения. Однако стороны могут с обоюдного согласия освободить («отрешить») свидетеля от присяги. Суд по своей воле этого сделать не может. Но стороны должны получить на это освобождение санкцию суда. Здесь также видно увеличение роли суда в процессе.
Акт принесения присяги свидетелями является определенной ступенью в развитии процесса. Свидетели присягают все подряд. Текста присяги закон не дает.
Ст. 9. Свидетелей может допрашивать только судья. Под судьей понимается президент суда. Даже асессоры, как правило, не участвуют в допросе. Тем более не могут допрашивать свидетелей стороны. Здесь ярко проявляется бесправное положение челобитчика и ответчика, характерное для следственного процесса.
В статье отражены и классовая дифференциация участников процесса, привилегированное положение дворянства. Свидетелей из высокопоставленных лиц не вызывают в суд, а допрашивают на дому. В этом случае допрос ведет не президент суда, а асессоры, притом коллегиально, несколько человек сразу.
Ст. 10. Как уже говорилось, стороны связаны материалом, приведенным в жалобе и ответе. Поэтому-то их и не допускают к допросу свидетелей. Закон исходит из того, что стороны уже сказали все, что хотели сказать, а теперь уже сам суд проверяет достоверность жалобы и ответа, допрашивая свидетелей. По той же причине нельзя допрашивать свидетелей до утверждения ответа, ибо круг вопросов к свидетелю еще не определен. Формализм такого порядка очевиден.
«Краткому изображению процессов» уже известен институт обеспечения доказательств применительно к свидетельским показаниям. Основанием для обеспечения доказательств служит выбытие или угроза смерти свидетеля. Возбуждение ходатайства об этом может иметь место как до возбуждения дела, так и после этого (разумеется, до утверждения ответа). В том и другом случае необходимые действия производит суд. Закон по-прежнему не проводит здесь различия между гражданским и уголовным процессом.
Ст. 11. Инициатива сторон в представлении доказательств, свойственная состязательному процессу, еще не совсем ликвидирована законом. Стороны могут ходатайствовать о привлечении дополнительных свидетелей, если находят это необходимым. Но суд уже не смотрит на это дело равнодушно. От него зависит, допустить этих свидетелей или нет. Статья не указывает, в какой момент можно возбуждать такое ходатайство. Исходя из общего смысла данной и предыдущих глав, надо полагать, что это возможно лишь до утверждения ответа.
Ст.ст. 12-13. Стороны имеют равные права в привлечении свидетелей. Однако в соответствии с теорией формальных доказательств дело решается в зависимости не от того, насколько достоверны, по мнению суда, показания свидетелей, а от того, сколько этих свидетелей и кто они. Для закона существуют не только «негодные» свидетели, но и лучшие и худшие. Критерий для определения «качества» свидетеля является, разумеется, формальным и притом классовым.
Ст.ст. 14-15. Порядок допроса свидетелей и вообще приведения доказательств зависит от суда, так же как и организация очной ставки. Суд все больше вмешивается в техническую сторону судебного следствия.
Ст. 16. В. Линовский (15) указывает, что «допросные пункты» посылались к местному начальству, которое проводило допрос свидетеля по всем правилам, скрепляло протокол допроса подписью и печатью и присылало его в суд. Таким образом, «Краткому изображению процессов» уже известен институт отдельного требования, хотя и с определенными особенностями.
Ст. 17. Здесь, как и в Соборном Уложении, материальная норма вклинивается в процессуальные. Правда, теперь это уже исключение.
Под фальшивой присягой имеется в виду лжесвидетельство. Как видим, наказание за него весьма строго.
Ст. 18. Эта статья – вводная к следующей главе, трактующей о письменных доказательствах. Здесь также имеется формальный момент. Истинность документа определяется не из самого документа, а по определенному формальному признаку – присяге.
Глава IV. «О письменном свидетельстве или доказах»
Ст.ст. 1-2. Здесь содержится нечто вроде определения письменного доказательства, весьма несовершенное по формулировке и по содержанию. Если исходить из буквального текста статьи 1, то под письменными доказательствами нужно понимать лишь документы, в которых, записаны обязательства одной стороны в отношении другой, а не всякий текст, содержащий подтверждение или опровержение того или иного факта, важного для дела. Но статья 2 как раз показывает, что законодатель понимал письменные доказательства более широко. Дается примерный перечень письменных доказательств, причем они делятся на две основные категории: документы, которые так или иначе зарегистрированы в государственных органах, и всякого рода частная переписка или записи.
Духовная – завещание.
Реверс – по определению В. Грибовского (16), «обязательство на письме», т. е. проще говоря, всякое письменное обязательство, иногда просто расписка (см., например, ст. 5 указа «О форме суда»).
Ст. 3. Здесь опять формальный момент, аналогичный признанию челобитной в начале процесса. Если документ решает вопрос об основном предмете спора, достаточно, чтобы сторона, против которой направлено содержание этого документа, признала достоверность письменного доказательства. Суд может, не исследуя других доказательств, переходить к вынесению приговора.
Ст. 4. Если же документ не содержит достаточного материала, но связан с другими, нужно представить и эти бумаги. Можно обойтись и без этого, если документы, имеющиеся в суде, в своей совокупности достаточно полно освещают дело.
Ст. 5. В соответствии с теорией формальных доказательств торговые книги купцов рассматриваются как половина доказательства. Сомнение в доказательственной ценности торговых книг довольно оправдано. Торговые книги ведутся самим купцом, контрагенты его обычно не контролируют записи, государственные органы не регистрируют их. Однако закон не позволяет суду самому разобраться и оценить доказательную силу этого документа, а навязывает ему свою обязательную оценку.
Впрочем, статья допускает повышение доказательственной ценности торговой книги при соблюдении определенных формальных условий. Купец должен подтвердить истинность записей в книге присягой, которой дается вера лишь в случае неопороченности купца и наличии некоторых внешних показателей правдивости торговой книги. Законодатель предполагает, что если в книге имеются не только кредиторские, но и дебиторские записи, то ей можно верить. Требование записи «в каждый почтовый день» (т. е. в день, когда приходит почта и поступает деловая корреспонденция) имеет в виду невозможность вписывания чего-либо задним числом.
Ст. 6. Подпись контрагента под счетом делает документ двусторонним, поэтому такой документ считается полным доказательством в отличие от торговых книг, которые обычно односторонни, почему и вера им наполовину.
Глава V. О присяге
Ст. 1. Четвертый и последний вид доказательств – присяга. Закон подчеркивает ее «очистительный» характер, т. е. освобождающий от обвинения, поскольку присягу давал, как правило, ответчик или подсудимый (ст. 4).
Ст.ст. 2-4. Присяга – наименее ценный вид доказательства. Теперь ей не придается такого значения, как скажем, в Псковской судной грамоте, по которой чуть ли не каждый спор можно было решить крестным целованием. В Соборном Уложении 1649 года в гл. XIV «О крестном целовании» устанавливалось единообразие применения крестного целования, а также его конкретные формы в каждом отдельном случае. Теперь присяга выступает уже как дополнительное доказательство в тех случаях, когда сторона находится в подозрении, т. е. когда по системе формальных доказательств она наполовину обвинена или наполовину очистилась от обвинений. Сходный случай мы уже видели в ст. 5 предыдущей главы. Там тоже присяга выступает как дополнение к другому, письменному доказательству. Но там речь идет о присяге не очистительной, а, наоборот, если можно так выразиться, обвинительной.
Точный смысл ст.ст. 2-3 не вполне ясен. В.М. Грибовский считает, что слова «ответчик в явных собраниях таким же образом обнесет» нужно понимать как обвинение (в данном случае – встречное обвинение челобитчика со стороны ответчика) со ссылкой на людскую молву. В.М. Грибовский справедливо отмечает, что здесь речь идет о повальном обыске. Повальный обыск широко применялся в XVII веке и породил много злоупотреблений. Петр I недоверчиво относился к этому институту, почему и считал необходимым подтвердить данные обыска дополнительными доказательствами под страхом наказания для ссылающегося на эти данные (17).
Ст. 5. Статья имеет двусмысленную формулировку. На первый взгляд, кажется, что закон запрещает принуждать к присяге ответчика (обвиняемого). Однако в действительности смысл здесь представляется иным. Для человека, совершившего преступление, присяга могла стать легким способом освободиться от обвинения. Вряд ли в таких случаях потребовалось бы принуждать его к присяге. Здесь имеется в виду другое. Закон разрешает допускать к присяге лицо только тогда, когда оно очистилось от обвинения хотя бы наполовину или обвинение доказано лишь наполовину. Если же обвинение достаточно обоснованно, а ответчик еще ничего не смог доказать в свое оправдание, то одной присяги недостаточно. Ведь присяга, как уже говорилось, носит дополнительный характер.
Ст. 6. Статья дает примерный перечень обстоятельств, которые делают человека подозрительным, хотя и не доказывают еще его вины полностью. В этом случае и требуется очистительная присяга. Большинство из этих обстоятельств изложено понятно. Что же касается п. 7, то здесь имеется в виду, что одного, даже достоверного, свидетеля недостаточно для обвинения. В этом случае возникает лишь подозрение.
В. Линовский (18) указывал, что «Краткое изображение процессов» впервые дает деление на доказательства и улики (т. е., говоря современным языком, на прямые и косвенные доказательства), причем улики перечислены в данной статье. С этим можно согласиться, но необходимо подчеркнуть, что последний пункт данной статьи, т. е. показания одного достоверного свидетеля, могут расцениваться как косвенное доказательство лишь с точки зрения «Краткого изображения процессов».
Ст.ст. 7-8. Статья 7 подтверждает вышеприведенное толкование статьи 5. Здесь еще раз подчеркивается второстепенная роль присяги как доказательства. Суд должен стремиться обойтись без нее, выяснить виновность или невиновность лица иными способами, оставляя клятву лишь на последний случай.
Если же суд все-таки допускает очистительную присягу, то ее вполне достаточно для вынесения оправдательного приговора.
Ст. 9. Здесь опять двусмысленная формулировка. Все же есть основания предполагать, что слова «ответчик оной присяги учинить не может» нужно понимать не в смысле отказа самого подсудимого от присяги, а в том смысле, что суд не допускает его до очищения присягой. Очевидно, это тот случай, когда обвинение доказано больше чем наполовину, но все же недостаточно (такая арифметика вполне обычна для системы формальных доказательств). Любопытен конечный вывод законодателя. Провозглашается как будто гуманный принцип: лучше освободить десять виновных, чем наказать одного невиновного. Однако если вина ответчика до конца не доказана, а очиститься присягой он не может, то его все равно признают виновным, но лишь не приговаривают к смертной казни, заменяя ее другим наказанием.
Ст. 10. Судья не вправе, однако, без оснований отказать ответчику в присяге, даже если он не верит ему. Если же у суда есть основания для отказа в присяге, а доказательств для обвинения недостаточно, то можно эти доказательства изыскать путем пытки. Основанием для отказа в присяге и перехода к пытке является, в частности, тяжесть преступления.
Глава VI. «О распросе с пристрастием и о пытке»
Ст. 1. Здесь дается весьма общее определение допроса с пристрастием. Институт этот сравнительно новый. Он не известен Соборному Уложению и впервые вводится Новоуказными статьями (19). «Распрос с пристрастием» – это допрос с угрозой применения пытки, предшествующий ее применению.
Ст. 2. Условием для применения пытки является наличие «важных причин» (очевидно, важности дела) и достаточных оснований для подозрения, а также нежелание ответчика признаться в приписываемых ему действиях. Достаточность оснований определяется формальным путем. Одного свидетеля – очевидца преступления недостаточно, как уже говорилось, для обвинения подсудимого, но достаточно для применения пытки. Одного свидетеля, дающего косвенные показания против подсудимого, недостаточно и для применения пытки. Нужно не менее двух свидетелей, чтобы подозрение было признано «совершенным» и вело к пытке.
Ст. 3. Пытка применяется, как и раньше (см., например, ст. 22 гл. XI Соборного Уложения) не только в уголовных, но и в гражданских делах. Пытке можно подвергать не только ответчика, но и свидетеля, если правдивость его показаний вызывает сомнения.
Ст. 4. Суду, вернее, судье, дается свобода регулировать тяжесть пытки по своему усмотрению, хотя и здесь законом устанавливаются определенные критерии. Пытка проводилась не при всем составе суда, а лишь под руководством его президента. Он же несет ответственность как за умышленное, так и за неосторожное («без вымысла») нарушение правил пытки. Ответственность в первом случае серьезна, во втором – весьма мала. Поскольку на практике было трудно разграничивать здесь умысел и неосторожность, то судьи, в общем, не очень опасались ответственности за чрезмерное усердие в пытках. Например, по делу об астраханском восстании из 365 подсудимых умерло от пыток 45 человек (20).
Ст. 5. Статьей устанавливаются критерии, которыми должен был руководствоваться судья при определении очередности пытки соучастников.
Ст. 6. Пытка по одному делу для каждого лица в соответствии с данной статьей однократна. Однако если в ходе следствия возникают новые вопросы, подлежащие исследованию, пытка может быть повторена.
До «Краткого изображения процессов» известны случаи шестикратной пытки в Преображенском приказе, ведавшем политическими делами (21).
Ст. 7. Здесь зафиксирован институт оставления в подозрении. Оставление в подозрении было бессрочным, но условным. Закон предусматривает только один выход из этого состояния: появление новых подозрений и новая пытка. Возможность освобождения от подозрений не предусматривается.
В статье упоминается поручительство. Теперь этот институт, весьма широко применяемый Соборным Уложением, становится редким. Это связано с расширением следственного процесса и усилением уголовной репрессии.
Ст. 8. Доказательством считаются показания, данные не на пытке, а повторенные после нее непосредственно перед судом. Пытка, таким образом, рассматривается как своего рода действие в порядке предварительного следствия. Признание, вызванное пыткой, но даваемое уже перед судом, рассматривается как добровольное, ибо добровольность на основании ст. 2 главы «О признании» является необходимым условием его действительности. Как видим, добровольность здесь понимается довольно своеобразно.
Ст. 9. Оговор пытаемым другого лица может служить основанием для возложения подозрений «а него. Однако одного такого оговора недостаточно для назначения пытки, нужны и другие обстоятельства, усиливающие подозрения и доводящие их до необходимой степени достоверности (ст. 2 данной главы).
Ст. 10. Здесь ярко выступает классовость феодального процесса. Однако по делам о государственных преступлениях и об убийстве закон допускает применение пытки к привилегированным сословиям. До «Краткого изображения процессов» от пытки не освобождался никто (22).

«ТРЕТИЯ ЧАСТЬ ПРОЦЕССА»
Этот раздел посвящен последней части процесса, как ее понимает законодатель. Здесь рассматривается порядок составления и оглашения приговора, а также вопросы обжалования приговоров: поводы для этого; органы, являющиеся второй инстанцией; порядок обжалования.
К разделу примыкает глава, носящая не процессуальный, а уголовно-правовой характер. В ней перечисляются виды наказания, которые вообще могут быть применены.
Глава I. «О приговорах»
Ст. 1. В силу неотделенности гражданского процесса от уголовного под приговором понимается всякое постановление, венчающее судебное разбирательство, в котором высказывается решающая воля суда по всему данному делу, т. е. и уголовный приговор, и гражданское решение.
К вынесению приговора суд переходит непосредственно после окончания судебного следствия. Прений сторон и заключительного слова подсудимого закон не предусматривает.
Под «обретающимися в суде» понимаются члены суда, т. е. президент и асессоры. При отсутствии единогласия дело решается путем голосования (поименного). В случае равенства голосов решающим считается голос президента.
Ст. 2. Любопытная норма, допускающая колебания судей. Очевидно, частенько их волеизъявление было далеко не свободным.
Ст. 3-4. Хотя аудиторы и не были членами суда, но они в силу их юридической подготовленности оформляли приговор. Впрочем, это был вправе сделать и секретарь. Аудитор же иногда и подписывает вместе с президентом приговор. Очевидно, это делалось в тех случаях, когда было равенство голосов и президенту приходилось использовать свою власть для решения дела.
Приговор оглашается сторонам в присутствии состава суда, но секретарем.
Закон требует обоснованности приговора. В приговоре должны быть отражены все обстоятельства дела.
Ст. 5. Как видно из текста статьи, генеральный кригсрехт выступает в качестве суда второй инстанции только по гражданским делам. Решение суда второй инстанции является окончательным, хотя иногда требует утверждения вышестоящим начальством. Это одно из проявлений неотделенности суда от администрации.
Пересмотр дела в суде второй инстанции происходит в апелляционном порядке.
Ст. 6. Правом пересмотра уголовных дел пользуется фельдмаршал. Он рассматривает жалобы на приговоры полковых кригсрехтов (на решения генерального кригсрехта ему жаловаться и бессмысленно, ибо фельдмаршал обычно является президентом этого суда). Возможность апелляции на приговоры генерального кригсрехта, выступающего в качестве суда первой инстанции, не предусмотрена.
Апелляция к фельдмаршалу рассматривается не просто как прошение о пересмотре дела, но как жалоба на судью, в силу чего ее отклонение влечет за собой для жалобщика дополнительное и «крепкое» наказание.
Статья предполагает возможность жаловаться лишь на строгость приговора, апелляция по причине мягкости не предусмотрена, т. е. в уголовных делах жаловаться может лишь осужденный, но не обвинитель.
Институт утверждения приговоров существует и для полковых кригсрехтов. Утверждение применяется для серьезных дел, по которым назначается пытка и обычно грозит смертная казнь. Утверждающая инстанция – фельдмаршал или генерал – может не только смягчить, но и усилить наказание.
Глава II. «О уничтожении приговора»
Ст. 1. Статья перечисляет основания для отмены («уничтожения») приговора. Перечень их является исчерпывающим. В числе поводов для отмены приговора основное место занимают процессуальные нарушения, правда, весьма серьезные. Противоправность как основание для пересмотра дела стоит на последнем месте, причем требуется явное, «наглое» нарушение закона.
В первом пункте статьи, очевидно, имеется в виду случай, когда суд выносит приговор по некоторым вопросам, которые не были первоначально, в челобитной, предъявлены ответчику.
Во втором пункте речь идет о явном злоупотреблении, в третьем – о нарушении одного из немногих оставшихся элементов состязательности: audiatur et altera pars.
Пятый пункт предъявляет требование к содержанию приговора. В нем не должно быть противоречий.
Ст. 2. Право обжалования приговора принадлежит обеим сторонам, однако, очевидно, в пределах, предусмотренных ст. ст. 5 и 6 предыдущей главы.
Ст. 3. Под «вышним судьей», очевидно, следует понимать органы, предусмотренные ст. ст. 5 и 6 предыдущей главы.
«О ОГЛАВЛЕНИИ ПРИГОВОРОВ В НАКАЗАНИЯХ И КАЗНЕХ» (23)
Ст. 1. Статья перечисляет простые телесные наказания, список которых весьма пространен и в большой степени нов. В качестве телесного наказания рассматривается и питание только хлебом и водой. Здесь предусмотрены болезненные и даже безболезненные, но мучительные наказания. Тюремное заключение также рассматривается как телесное наказание.
Ст. 2. Жестокие телесные наказания тоже многообразны. Каторга также причисляется к ним, а не рассматривается как лишение свободы. Таким образом, закон не выделяет вообще в качестве особого рода наказаний лишение свободы, хотя знает его отдельные виды – тюремное заключение и каторгу.
Жестокие телесные наказания включают в себя и болезненные, и членовредительные меры.
Ст. 3. Статья перечисляет виды смертной казни как простые, так и квалифицированные.
Ст. 4. Здесь перечисляются легкие позорящие наказания, которые не влекут за собой лишения чести.
Ст. 5. Наоборот, при тяжелом позорящем наказании человек лишается чести, подвергается шельмованию, что влечет за собой тяжелые последствия, предусмотренные в этой же статье.
Правила обращения с шельмованным написаны лично Петром I (24).

(1) См. П.О. Бобровский, Военные законы Петра Великого в рукописях и первопечатных изданиях, СПб., 1887, стр. 52-53.
(2) См. П.О. Бобровский, Военные законы Петра Великого в рукописях и первопечатных изданиях, СПб., 1887, стр. 69.
(3) М.Ф. Владимирский-Буданов, Обзор истории русского права, СПб., Киев, 1909, стр. 642.
(4) Например, С.В. Юшков, История государства и права СССР, ч. I, M., 1950, стр. 376.
(5) П.С. Ромашкин, Основные начала уголовного и военно-уголовного законодательства Петра I, M., 1947, стр. 26-31.
(6) М.Ф. Владимирский-Буданов, Обзор истории русского права, СПб., Киев, 1909, стр. 640.
(7) В.Н. Латкин, Учебник истории русского права периода империи, СПб., 1899, стр. 519.
(8) См. С.В. Юшков, История государства и права СССР, ч I, M., 1950, стр. 376.
(9) См. В. Линовский, Опыт исторических розысканий о следственном уголовном судопроизводстве в России, Одесса, 1849, стр. 142-145.
(10) В. М. Грибовский, Памятники русского законодательства XVIII столетия, вып. I, СПб., 1907, стр. 75.
(11) См. М.М. Михайлов, Русское гражданское судопроизводство в историческом его развитии от Уложения 1649 года до издания Свода законов, СПб., 1856, стр. 117.
(12) В.М. Грибовский, Памятники русского законодательства XVIII столетия, СПб., 1907, стр. 80.
(13) В.Н. Латкин, Учебник истории русского права периода империи, СПб., 1909, стр. 521.
(14) М.Ф. Владимирский-Буданов, Обзор истории русского права, СПб., Киев, 1909, стр. 641.
(15) См. В. Линовский, Опыт исторических розысканий о следственном уголовном судопроизводстве в России, Одесса, 1849, стр. 121.
(16) В.М. Грибовский, Памятники русского законодательства XVIII столетия, СПб., 1907, стр. 86.
(17) В.М. Грибовский, Памятники русского законодательства XVIII столетия, СПб., 1907, стр. 87-88.
(18) В. Линовский, Опыт исторических розысканий о следственном уголовном судопроизводстве в России, Одесса, 1849, стр. 77.
(19) См. В. Линовский, Опыт исторических розысканий о следственном уголовном судопроизводстве в России, Одесса, 1849, стр. 99.
(20) См. Н.Б. Голикова, Политические процессы при Петре I, M., 1957, стр. 67.
(21) См. Н.Б. Голикова, Политические процессы при Петре I, M., 1957, стр. 66-67.
(22) См. В. Линовский, Опыт исторических розысканий о следственном уголовном судопроизводстве в России, Одесса, 1849, стр. 100.
(23) Эта глава не имеет номера и в издании Воинского Устава 1719 года.
(24) См. П.О. Бобровский, Военные законы Петра Великого в рукописях и первопечатных изданиях, СПб., 1887, стр. 52-53.

Устав воинский 1716 (2)

Рубрики

Последние поступления

Ссылки

Устав воинский 1716 (2)

Рубрики

Последние поступления

Страны

Ссылки