Доклад Родзенко о Государственной Думе
ВСЕПОДДАННЕЙШИЙ ДОКЛАД М.В. РОДЗЯНКО. 10 ФЕВРАЛЯ 1917 Г.
14 февраля предстоит возобновление занятий Государственной думы, поэтому позвольте мне, Государь, высказать мои соображения о линии возможного ее поведения и мотивировать его.
Одиннадцать лет существования Государственной думы и одиннадцать лет непрерывной борьбы между правительством и теми, кто отстаивает новый конституционный строй.
В первый период русской жизни при новом строе бюрократическое правительство имело значительное количество сторонников. В то время правительство, поддержанное значительным большинством, имело основание своего критического отношения к Государственной думе 1-го и 2-го созывов, так как разногласие между правительством и народными представителями касалось коренных вопросов и, кроме того, со стороны народного представительства было предъявлено требование ответственного министерства, как следствия, вытекающего из манифеста 17 октября.
Необходимо, тем не менее, отметить, что этот лозунг раздался после того, как правительство выступило в Государственной думе с ответом на всеподданнейший адрес в агрессивном тоне.
Далека от этих стремлений была Государственная дума 3-го созыва, и еще менее заслуживает этого упрека Государственная дума нынешнего созыва, которую война заставила отказаться от всяких партийных лозунгов и программ. Ее единственной целью было объединение всех сил для успешной борьбы с врагом.
В то же время правительство испугалось этого могучего общественного порыва, видя в нем стремление к захвату власти, и, в целях предотвращения этого, не только не постаралось использовать этот общественный подъем, но всячески стремилось погасить его.
Этим способом, который имел свои реальные последствия, в смысле расстройства нашего тыла, правительство с каждым днем утрачивало своих сторонников, и в настоящее время оно насчитывает их отдельными единицами. Образовалось два лагеря – на одной стороне правительство и на другой стороне страна.
Война показала, что без участия народа страной править нельзя.
В тягчайшее время наших военных испытаний (отход наших войск из Галиции) пришлось прибегнуть к содействию народных представителей. Дума сумела поддержать бодрость духа и возбудить общественную самодеятельность до степени тех результатов, которые достигнуты в деле снабжения армии…
Мы подходим к последнему акту мировой трагедии в сознании, что счастливый конец для нас может быть достигнут лишь при условии самого тесного единения власти с народом во всех областях государственной жизни. К сожалению, в настоящее время этого нет, и без коренного изменения всей системы управления быть не может. Это убеждение не только нас, членов Государственной думы, но в настоящее время это убеждение и всей мыслящей России, ибо недоверие правительства к общественным силам, ревнивое и недоброжелательное отношение к ним и умышленные препятствия, чинимые в их энергичной патриотической работе, естественно не могут вселить в стране доверие к такому правительству и служить залогом счастливого окончания войны.
Россия объята тревогой, эта тревога не только естественна, но и является совершенно необходимой. Она вылилась в многочисленных резолюциях, известных уже Вашему Величеству. К Вам неоднократно доносилась мольба о том, что надо спасать отечество, которое находится в опасности исключительно вследствие коренного разногласия между народом и правительством и взаимного их непонимания друг друга…
В то время, как вся Россия сумела сплотиться воедино, отбросив в сторону все свои разногласия, правительство в своей среде не сумело даже сплотиться, а единение страны вселило даже в него страх. Оно не только не изменило своих методов управления, но и вспомнило свою старую, уже давно отжившую систему. С прежней силой возобновились аресты, высылки, притеснения печати. Под подозрением находятся даже те элементы, на которые раньше всегда опиралось правительство, под подозрением вся Россия.
Создавшееся соединение правительство стремится разрушить. Запрещая деловые съезды всевозможных общественных организаций, правительство вместе с тем разрешает съезды так называемых монархических организаций, очевидно, с специальной целью возбудить партийный раздор.
Неужели же этими мерами можно достигнуть благополучного конца? Неужели же эти меры могут изменить настроение и успокоить тревогу? Меры эти оскорбительны и являются не чем иным, как вызовом обществу, а следовательно, и результаты их будут совершенно обратные. Раздражения, внесенные в слои населения, будут усугубляться по мере того, как самые меры, применяемые правительством в этом отношении, становятся все более крутыми. Этим правительство окончательно подрывает свой авторитет.
Этого авторитета у правительственной власти уже нет, и бюрократическому правительству не удастся его более приобрести после печального и неудачного опыта править страной в тяжелые годины ее существования, не умея приспособляться ни к нуждам, ни к настроению страны. …
Переходя к предстоящим работам Государственной думы, если они будут иметь место при прежних условиях, мы должны обратить внимание на ту программу работ, которую в этом отношении намечает правительство.
Все вопросы, связанные с войной, оно разрешает самостоятельно. Что же оно вносит в Думу? Оно заваливает ее бессистемно законопроектами, имеющими отдаленное значение для мирного времени…
Государственная дума высказывала уже не раз свое отношение к моменту и от этого отступить не может.
К сожалению, с тех пор не только ничто не изменилось к лучшему, а наоборот, правительство все ширит пропасть между собой и народным представительством. Министры всячески устраняют возможность узнать Государю истинную правду. Разве не характерно в этом отношении поведение военного министра, который даже отказал доложить Вашему Величеству просьбу членов Особого совещания? Разве возможна общая работа с министром внутренних дел, которого товарищ по его делегации уличает в преднамеренной лжи и который не находит нужным так или иначе оправдаться? Разве возможна совместная работа с этим министром, который в опьянении своей властью распространяет слухи о том, что им помимо Думы будут разрешены и еврейский, и аграрный вопросы, который, в то время, когда посредством рабочих депутатов в Военно-промышленном комитете удается сдерживать на фабриках и заводах, работающих на дело обороны, волнения, опубликовывает правительственное сообщение, в котором опорочивает всю их деятельность, весьма полезную, и указывает на то, что эта деятельность была направлена исключительно на создание революции… Государственной думе грозят роспуском, но ведь она в настоящее время по своей умеренности и настроениям далеко отстала от страны. При таких условиях роспуск Думы не может успокоить страну, а если в это время, не дай Бог, нас постигнет, хотя бы частичная, военная неудача, то кто же тогда поднимет бодрость духа народа?..
При всех этих условиях никакие героические усилия, о которых говорил председатель Совета министров, предпринимаемые председателем Государственной думы, не могут заставить Государственную Думу идти по указке правительства, и едва ли председатель, принимая с своей стороны для этого какие-либо меры, был бы прав и перед народным представительством, и перед страной. Государственная дума потеряла бы доверие к себе страны, и тогда, по всему вероятию, страна, изнемогая от тягот жизни, ввиду создавшихся неурядиц в управлении, сама могла бы встать на защиту своих законных прав. Этого допустить никак нельзя, это надо всячески предотвратить, и это составляет нашу основную задачу.
Председатель Государственной думы
Михаил Родзянко
10 февраля 1917 г.
