Из воспоминаний В.П. Мещерского о «Циркулярной депеше» России

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ В.П. МЕЩЕРСКОГО О «ЦИРКУЛЯРНОЙ ДЕПЕШЕ» РОССИИ
В конце этой войны Государю пришла мысль — отчасти подсказанная Ему ходившими о том в общественных сферах толками, — воспользоваться событиями, чтобы снять с России тяготевшее над нею условие парижского мира насчет ограничения прав на военный флот в Черном море. Минута была действительно удобна; с одной стороны, можно было рассчитывать на благодарное за нейтралитет отношение Пруссии, а с другой стороны, при тогдашнем положении дел, можно было не опасаться вероятного протеста одной Англии. И вот, Государь созывает в Царском Селе совещание, в котором участвовали Великий Князь Константин Николаевич, военный министр Милютин и князь Горчаков, и предлагает им на обсуждение Свою мысль о декларации, в силу которой Россия уничтожает пункт парижского трактата о черноморском флоте. При этом Государь сказал, что, решаясь на такой шаг, Он должен предвидеть все его последствия, и желает знать мнение о вооруженной способности России. Как Генерал-Адмирал, так и военный министр высказались за возможность, при нынешних политических условиях, для России поддержать оружием свою декларацию, но князь Горчаков высказался в другом тоне, в тоне совета, воздержаться от декларации, из опасения войны с Англиею, которая может заручиться союзом с Австриею и Италиею. Тем не менее, Государь настоял на своем, сказавши, что такая минута не повторится, и поручил князю Горчакову немедленно составить декларацию.
Когда проект декларации был готов, князь Горчаков его предъявил Государю. Государь одобрил, и затем декларация была отправлена по адресу кабинетов, подписавших парижский трактат.
С этой минуты, по свидетельству одного моего приятеля, состоявшего в числе приближенных князя Горчакова, началась для него душевная мука. Канцлер, как будто, весь отдался мысли, что Англия, немедленно по получении декларации России, объявит ей войну, и что бы ни говорили против этой мысли, он никого не слушал и дошел до такого нервного состояния, что на четвертый день, потерявши аппетит и сон, вздрагивал от каждого звонка у дверей, в уверенности, что сейчас придет депеша и в ней будет объявление войны…
В минуту, когда, действительно, пришла шифрованная депеша из Лондона, приближенные князя все время, пока не разобрана была депеша, боялись за жизнь старого князя, — до того он был взволнован, но когда он прочитал депешу и увидел в ней признание совершившегося факта, и опасность войны улетучилась, как ужасный кошмар, тогда князь помолодел, повеселел, и в приятном состоянии до того расплылся в своем удовольствии, что забыл все недавнее прошлое…