Сказание о Мамаевом побоище

СКАЗАНИЕ О МАМАЕВОМ ПОБОИЩЕ
НАЧАЛО БОЯ НА КУЛИКОВОМ ПОЛЕ
Полки же начали сходиться. Передовой полк ведет Димитрий Всеволож (сын) и Владимир, брат его, а с правой стороны идет Микула Васильевич с коломенцами и с иными многими. Татары же идут по обе стороны (реки Непрядвы), негде им разойтись: татар много, а места для них нет. Безбожный же царь выехал с тремя князьями темниками на высокое место, чтобы видеть человеческое кровопролитие, потому что уже близко сходятся (полки)…
И когда настал третий час дня, князь великий, увидя это, сказал: «Видите, братья, гости наши приближаются к нам, водят между собой хоровод, уже они веселыми стали». И сказал: «Братья, русские удальцы, время приблизилось, а час пришел». Каждый ударил по своему коню… И сошлись в схватке оба войска и крепко бились не только оружием, но и (руками), хватали друг друга, умирали под конскими копытами, задыхались от великой тесноты, потому что нельзя было им поместиться на Куликове поле: узко место между Доном и Непрядвою. На том поле сошлись вместе сильные полки, из них выступили кровавые зори, от блеска мечей точно молнии блистают. И был грохот от ломающихся копий и стука мечей; нельзя было увидеть грозный час смертный: в один час, в мгновение ока, сколько погибает тысяч божьего создания…
Часа четыре и пять часов бьются, не слабеют христиане. Когда же настал 6-й час, божиим попущением из-за наших грехов начали татары одолевать наших, многие вельможи были побиты татарами, удалые же витязи, как деревья в дубраве, склонялись на землю под конские копыта; многие русские люди смутились. Ранили самого великого князя. Он же отошел от войска и побоища и сошел с коня, потому что нельзя ему было сражаться. Многие знамена великого князя подсекли татары, но с божьей помощью (русские) не погибли, но еще больше укрепились…
РУССКАЯ ЗАСАДА
Князь же Владимир Андреевич не мог (более) терпеть и сказал Димитрию Волынцу: «Беда великая, брат, чему помогает наше стояние, будет оно нам в посмешище, кому будем помогать?» И сказал ему Димитрий: «Великая беда, князь, но еще не пришел наш час: каждый, кто начинает без времени, приносит себе беду. Помолчим и потерпим еще до удобного времени, когда дадим ответный удар нашим врагам».
Тяжко было видеть детям боярским, как убивали людей из их полка, они плакали и непрестанно рвались (в бой), как соколы, как гости, приглашенные на свадьбу пить сладкое вино.
Волынец же запрещал им, говоря: «Подождите немножко, есть еще с кем вам утешиться». И пришел час восьмой и внезапно повеял южный ветер сзади их. Волынец закричал громким голосом: «Час пришел, а время приблизилось». И опять сказал: «Братья мои и друзья, дерзайте…» И сразу выехали из дубравы, как выдержанные соколы ударяют на стаи гусиные, храбро подняты знамена грозным воеводою. Были же воины, как львы, напавшие на овечьи стада.
Татары же увидели это и воскликнули, говоря: «Увы нам, снова Нас русские перехитрили; с нами сражались слабые люди, а сильные все целы». И обратились татары в бегство и побежали…
И внезапно побежал (Мамай) с четырьмя людьми. Многие христиане гнались за ним, но не одолели (их), возвращались с погони, потому что утомились их кони. И находили трупы мертвых на другой стороне реки Непрядвы, нельзя было пройти полкам русским…
ПОИСКИ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ДИМИТРИЯ
Князь же Владимир Андреевич стал на трупах татарских под черным знаменем, но не нашел в полку брата своего великого князя Димитрия Ивановича, а только литовских князей. И повелел трубить в воинскую трубу и, подождав час, не найдя брата своего великого князя, начал плакать и кричать и по полкам ездить, а не нашел брата своего. И сказал: «Братья мои, кто видел или кто слышал своего вождя, как убьют пастуха, так и овцы разойдутся». И сказали князья литовские: «Мы думаем, что он жив, но сильно ранен, не лежит ли среди трупов убитых». А другой сказал: «Я в пятом часу видел, как он крепко бился с четырьмя татарами, очень ему было тяжело». Юрьевский же юноша, некто Степан Новосильский сказал: «Я видел его перед самым твоим приходом идущего пешим с побоища, но очень израненного; а потому не дал ему коня, что гнались за мной три татарина, по милости божией едва от них спасся, а его (великого князя) спас». И сказал князь Владимир Андреевич: «Да верно ли видел его, верьте мне, братья, если кто найдет брата моего, то воистину будет у нас большим (человеком)».
Старательные же отроки разошлись по великому побоищу. Одни нашли Михаила Андреевича Бренка и сочли его за великого князя. Другие же нашли князя Федора Романовича Белозерского и тоже сочли его за великого князя, потому что он был подходящ (по внешности). Некоторые же воины, великие витязи, отклонились в правую сторону в дубраву, одному имя Сабур, другому Григорий Холопищев, оба родом костромичи. И, немножко отъехав от побоища, они нашли великого князя, сильно избитого и отдыхающего под березою, увидели его, соскочили с коней и поклонились ему. Сабур же быстро возвратился к князю Владимиру Андреевичу и сказал ему, что князь великий вполне здоров…
И привели ему (великому князю) тихого коня, и он, сев на него, выехал на побоище. И увидел множество убитых из своего войска, а татар в четыре раза больше перебито. И обратился к Димитрию Волынцу и сказал: «Воистину ты многоразумный человек и неложна твоя примета, подобает тебе всегда начальствовать». Й начал с братом своим и с оставшимися князьями ездить по побоищу, плача радостными слезами.
И наехал на место, на котором лежат 15 князей белозерских, убитых вместе; они так сражались, что один ради другого умер. И близко (от них) лежит убитый Микула Васильевич… И вновь приехал на иное место и нашел своего любимца Михаила Андреевича Бренка, близ его лежит Семен Мелик, верный страж, а близ его лежит Тимофей Волуевич. Став же над ними, заплакал великий князь и сказал: «Братия моя милая, ради меня убит Михаил…» Пришел же на другое место, нашел монаха Пересвета и близ его великого богатыря Григория Капустина. И сказал князь великий: «Братья, видите этого начальника, он победил подобного себе (богатыря), от которого многие люди испили бы горькую чашу».
И, став на своем месте, повелел трубить в трубу. И храбрецы, уже довольно испытав свое оружие на сынах измаильских, идут со всех сторон, как соколы с весельем и ликованьем слетаются на звуки труб…
СЧЕТ РУССКИХ И ТАТАРСКИХ ПОТЕРЬ
Когда же собрались все люди, князь великий стал на татарских трупах и сказал: «Считайте, братья, скольких воевод и скольких людей у нас нет». Говорит Михаил Александрович, московский боярин: «Нет, государь, у нас 40 бояр московских, да 30 бояр серпуховских, да 30 панов литовских, да 22 бояр переяславских, да 20 бояр костромских, да 30 бояр владимирских, да 50 бояр суздальских, да 40 бояр муромских, да 34 бояр ростовских, да 23 бояр дмитровских, да 60 бояр можайских, да 30 бояр звенигородских, да 15 бояр углицких. А погибло, государь, у нас дружины побитой от безбожного царя Мамая 250 000, а осталось у нас только 50 тысяч, татар же побито четыреста тысяч, и лежали трупы мертвых на 40 верст на обе стороны».