Книгоиздательское дело. Товарищество И.Д. Сытина

КНИГОИЗДАТЕЛЬСКОЕ ДЕЛО. ТОВАРИЩЕСТВО И. Д. СЫТИНА
Народная книга. …Я издал Пушкина в количестве 100 тысяч экземпляров, и издание разошлось с замечательной быстротой и с блестящим успехом. Я точно так же издал Гоголя (тоже в 100 тысяч экземпляров) и издание разошлось с такой же головокружительной быстротой. Совершенно очевидно, что если бы Пушкин и Гоголь не были близки и понятны русскому народу, то он не расхватал бы 200 тысяч книг в короткое время. Сказалось тут, конечно, и то, за какую цену продавались книги: пока Пушкин продавался по 5 рублей за полное собрание сочинений, он был недоступен народу. Но когда я стал продавать всего Пушкина по 80 копеек, а Гоголя по 50 копеек, то спрос на книги этих писателей превысил самые смелые мои ожидания…
Опыт учит, и в результате выяснились следующие, ныне уже проверенные и бесспорные истины: никакой отдельной литературы
для народа создать нельзя, да и не нужно: первоклассные писатели всех наций для народа доступны и понятны; как и все читатели, народ не терпит скуки и презирает «сюсюкание», т. е. подделку под народный язык и народный разум.
И еще выяснилось, что книга должна быть дешева, что для книги нужна опора в виде внешкольного просвещения народа. Народный театр, воскресные курсы, литературные вечера, лекции, выставки, музеи и даже кинематограф—вот что повышает в народе спрос на книгу. «Книжные словеса суть реки, напояющие вселенную»,— сказал летописец. И не следует думать, что для мужика и для народа нужны особые реки, текущие с народническим млеком и нравоучительным медом. Пусть только реки будут чисты и пусть текут, а напиться из них мужик и сам сумеет.
Мой издательский опыт и вся моя жизнь, проведенная среди книг, утвердили меня в мысли, что есть только два условия, которые обеспечивают успех книги:
— Очень интересно.
— Очень доступно.
Эти две цели я всю жизнь и преследовал…
«Посредник» …Шел ноябрь 1884 года. В один счастливый для меня день в лавку на Старой площади зашел очень красивый молодой человек в высокой бобровой шапке, в изящной дохе и сказал:
— Меня направил к вам В. Н. Маракуев… Моя фамилия Чертков. Я бы хотел, чтобы вы издали для народа вот эти книги… Это были толстовские «Чем люди живы», «Два старика» и «Христос в гостях у мужика» Н. С. Лескова. Для меня это была полная и очень счастливая неожиданность… Так начались издания «Посредника»…
Л. Н. Толстой принимал самое близкое участие в печатании, редакции и продаже книг, много вносил ценных указаний и поправок. Любил он ходить ко мне в лавку, особенно осенью, когда начинался «слет грачей», как мы называли офеней, которые с первопутком трогались в путь на зимний промысел — торговлю книгами и иконами. В это время в лавке собиралось их до 50 человек сразу. Офени сами отбирали себе книги и картины… В это время любил заходить в лавку Л. Н. Толстой и часто подолгу беседовал с мужиками. Он ходил в русской одежде, и офени часто не знали, кто ведет с ними беседу. Льва Николаевича всегда дружески встречал наш кассир Павлыч, большой балагур.
— Здравствуйте, батюшка Лев Николаевич,— встречал он великого писателя.— А сегодня у нас, касатик, грачи прилетели. Ишь, в лавке какую шумиху несут. Уж очень шумливый народ-то…
Лев Николаевич смеется, отходит к прилавку, в толпу.
— Здравствуйте. Ну как торгуете?
— Ничего, торгуем помаленьку. А тебе, что же, поучиться хочется? Стар, брат, опоздал, раньше бы приходил.
Павлыч суетится, видит, что они дерзят Толстому, как простому мужику. Вы, ребята, понимаете, с кем говорите? Это ведь сам Лев Николаевич Толстой.
— Так зачем же он оделся по-мужицки? Иль барское надоело? Дал бы нам, мы бы поносили.
Искренне от души смеется Лев Николаевич…
Календарь. …За издание календаря я взялся не сразу и готовился к этому делу целых пять лет. Необходимо было позаботиться о выписке из-за границы специальных ротационных машин и оборудования, создать целый ряд приспособлений для размножения книги в огромных, еще неслыханных в России размерах.
Приступая к делу, я поставил самому себе три требования: очень дешево, очень изящно, очень доступно по содержанию.
Не мне судить, хорошо или дурно я исполнил этот громадный труд, но общий тираж календаря (до 6 миллионов экземпляров в год) как будто говорит, что задача была понята правильно и решение ее было удовлетворительно.
Я смотрел на календарь как на универсальную справочную книгу, как на домашнюю энциклопедию на все случаи жизни.
В календаре должно быть все: и святцы, и железнодорожные станции, и экономика, и средство от лишаев, и государственное устройство России, и лечение ящура.
Я имел в виду читателя массового, для которого календарь часто является его первой и последней книгой и который в календаре ищет ответа на все запросы пробуждающегося ума…