Из стенограммы III съезда РСДРП (8 заседание)

ИЗ СТЕНОГРАММЫ III СЪЕЗДА РСДРП
ЗАСЕДАНИЕ ВОСЬМОЕ
6 (29) апреля, утреннее
(Продолжение прений по вопросу о вооруженном восстании.)
Градов [Каменев]. Вчерашняя хаотичность прений привела нас к печальным результатам. Вместо того, чтобы сосредоточиться на центральном вопросе – резолюции, ораторы ударились в целый ряд практических вопросов. В результате – основная идея представленной резолюции ускользнула от нас и критика последней носит характер стилистических недоразумений. Я не злоупотреблю, думаю, вниманием съезда, если попытаюсь сосредоточить внимание товарищей на центральном нерве вопроса.
Мы говорили о тактике. Тактика массовой партии может быть только двоякого рода. Во-первых, тактика, слывущая на нашем партийном жаргоне под именем хвостизма, которая представляет собой своеобразный вид историзма. Пытаются формулировать только то, что в данный момент наблюдается в рабочих массах, вывести директивы только из того материала, который имеется в наличности в идеологии массы, – эта тактика всегда отстает от текучего содержания жизни, всегда имеет консервативный характер, всегда является путами для партии, долженствующей идти впереди. Такая тактика не годится для социал-демократии. Второй род тактики есть результат комбинирования добытых научным путем тенденций развития с анализом действительности данного момента. Только тактическая директива, выведенная последним путем, будет в самом деле директивой, т. е. путеводной звездой, могущей вывести партию не только чистой, но и во много раз усилившейся из всякой данной конъюнктуры.
Итак, в тактической резолюции по вопросу о вооруженном восстании мы должны найти два главных пункта: анализ действительности и тенденции развития. Что же наблюдаем мы в России? Прежде всего стихийное возбуждение народа. Я говорю стихийное, потому что современный момент есть лишь расправление членов разных классов общества. Один класс за другим пробуждается, пытается вздохнуть полной грудью, и под влиянием этого процесса колеблется самодержавие. Но это – движение стихийное, ибо стихийность есть отсутствие определенных целей при выступлении и отсутствие понимания результатов этого выступления.
Мы своей пропагандой и агитацией добились до известной степени того, что среди рабочего класса установилось известное понимание взаимоотношения каждого данного выступления и его результатов, выработалось умение подчинять мелкие завоевания вопросу о достижении главных целей данного момента. Отношение к комиссии Шидловского это прекрасно иллюстрирует.
Но о широких массах народа – крестьянстве с его так называемыми «бунтами» – и о широких кругах общества – либералах с их адресами, пожертвованиями на войну и пр. – как раз нельзя этого оказать.
Движение стихийно и, как таковое, идет по линии наименьшего сопротивления. Оно имеет ярко выраженный буржуазный характер. Вопрос тут в том: можем ли мы констатировать выделение из этого общего потока движение пролетариата.
Идет ли пролетариат, рабочий класс, как таковой, по своей особой колее? Относительно общей массы рабочего класса – этого оказать нельзя. У широкой массы бастовавших в январские дни были рабочие требования, но не было особой пролетарской политики. Январские требования рабочих не выходили из пределов буржуазно допустимого. В них отсутствовала идея, которая является характерной чертой с.-д. пролетарской политики, – идея о невозможности действительного улучшения положения рабочего класса в капиталистическом строе. И в этом нельзя винить российскую социал-демократию.
Слабое развитие капиталистических противоречий, общая угнетенность, увлекая пролетариат в общий поток буржуазно-демократичеcкого движения, не дают благоприятной почвы для выработки в пролетариате собственной пролетарской классовой политики, – для того, чтобы могла выкристаллизоваться и отграничиться его позиция, как класса. Надо открыто признать этот факт. А вывод из него, вывод, нас сильно обязующий, заключается в следующем: если с.-д. не возьмет в свои руки теперешнего движения, мы рискуем, что рабочий вступит в революционное движение лишь с буржуазно-демократическими требованиями, не выдвигая своей классовой политической платформы. Нам нужно стать во главе рабочего класса. Эта задача должна быть решена прежде, чем говорить о том, как оказаться во главе всего народа. И для этого есть единственное средство, на которое должно быть немедленно направлено все наше внимание: мы должны стать необходимыми рабочему классу, и если мы создадим аппарат для обслуживания революционного движения пролетариата, если мы создадим такую организацию, без которой рабочие не могли бы обойтись, к которой они шли бы за лозунгом, за практическим указанием, за объяснением явлений политической жизни, – только тогда мы окажемся во главе рабочего класса. А потому это первая наша задача, ибо надо признать: стихийное широкое движение рабочего класса не вынесет нас на своих плечах, или, вернее, вынесет не нас. Такое положение нам надо завоевать.
Итак, в резолюции нашей необходимо отметить: факт стихийного возбуждения народа и то, что пролетариат только тогда сможет достигнуть удовлетворения своих ближайших нужд, если окажется в авангарде революции. И директива будет ясна: чтобы быть в авангарде, надо работать над тем, что надо для революции. Присоединяясь поэтому к резолюции, в которой отмечены все эти пункты, я предложу только следующее изменение в пункте 1-м: выкинуть слова «тем самым». Если «тем самым», то тогда уж не нужны условия, которые заключаются в пункте 3-м. Если же мы их исключим, то останется неоспоримая для с.-д. истина. Пункт 2-й формулирован совершенно правильно, только слова «вождь и руководитель» передают мысль не совсем точно и определенно. Нужно прибавить: «организующего авангарда». Чем организованнее будет восстание, тем выгоднее для пролетариата.
Михайлов [Постоловокий]. Тов. Градов нарисовал нам, что возможны только две тактики; я прибавлю еще одну – фантастическую тактику, – тактику революционного авантюризма. Тов. Орловский говорил, что я пугаю съезд вооруженным восстанием. Я и не думал этого делать. Он говорит, что дело будущего историка через сто лет объяснить нашу тактику законами общественного развития, что мы не должны затемнять нашу тактику социологическими изысканиями, а заботиться о политической целесообразности. Я должен заявить, прежде всего, что моя точка зрения не совпадает с точкой зрения «Искры», – последнюю я считаю хвостистской. Но я в то же время не согласен и с точкой зрения т. Орловского. Что значит политическая целесообразность, где ее критерий? Критерием этим может быть только одно – установление той тенденции, по которой будет идти борьба пролетариата. Но тенденция не совпадает вполне с конкретной борьбой. Наша тактика должна заключаться в том, чтобы направить конкретную борьбу пролетариата по пути, намеченному тенденцией классового развития пролетариата. (Орловский: совершенно согласен!) Заявление, что нам нет надобности исходить из социологических соображений при установлении политической целесообразности, приведет нас к созданию тактики авантюристской. Тактику партия не может создать из головы, – это было бы авантюристской тактикой. Я решительно протестую против метода «Искры», но в то же время протестую и против метода т. Орловского. Я настаиваю на возражениях, сделанных мною вчера.
В этом смысле я внесу изменения в предложенную резолюцию.
Я должен заявить еще следующее: моя критика произвела такое впечатление, будто я хочу испугать партию восстанием, как говорил т. Невский. Это не соответствует тому, что я думаю. Я лично еще на II съезде Кавказского союза, два года тому назад, предложил резолюцию о подготовке к вооруженному восстанию. Там же я предложил Кавказскому союзу обратить самое серьезное внимание на политические стачки, на вопрос о том, как подготовить и использовать их. Я резюмирую свой взгляд. Я ни капли не колеблюсь в вопросе о вооруженном восстании. Я думаю, что партия должна положительно отнестись к вооруженному восстанию, она должна овладеть его руководством.
Диогенов [Шевелкин]. Я должен дать сведения об Архангельской губ. Относительно непосредственной роли ее в вооруженном восстании говорить не приходится, – роль ее может быть только косвенная. Настроение рабочих повышается, то же можно сказать и о настроении мелкой буржуазии, на которую, несомненно, возбуждающе действуют известия из центров. Интереснее всего настроение запасных. Хотя крестьянство Архангельской губ. сравнительно с другими губерниями зажиточное, недовольство среди крестьян-запасных сильно развито. Архангельск служит сборным пунктом для запасных, их там собирается до 3–4 тысяч. Все они недовольны войной и правительством, затеявшим войну; недовольны тем, что их насильно оторвали от работы. Комитет выпустил ряд прокламаций к ним, и запасные встречали их с большим сочувствием.
Особый интерес в Архангельской губернии представляют ссыльные. В губернии недавно насчитывалось 800 человек политических ссыльных, теперь их там человек 600, – из них человек 100 в самом г. Архангельске. Большинство из них понимает положение вещей и рвется к работе. И это не слова, а действительная потребность. Еще до 9 января колонии принимали резолюции. Январские события сильно взбудоражили публику. Несомненно, что в потенциальном состоянии находится много сил, которые могут быть в каждое данное время двинуты на работу. Из них минимум человек 50 очень дельных комитетчиков. Сейчас же после январских событий комитет посылал в центры товарища, чтобы связаться с ЦК, а если нельзя будет найти его, то хотя бы с каким-нибудь комитетом, дабы пустить в дело эти потенциальные силы.
Что касается отчетов других делегатов, то их можно разделить на три группы по высказанным ими мнениям. Одни считают пролетариат готовым к восстанию, другие не готовым, третьи отчасти готовым. К этим указаниям нужно добавить указание на общее положение. Движение пролетариата в значительной мере еще бессознательно, вернее, только демократическое, а не социал-демократическое: партия наша еще не объединена, нет общего объединяющего нерва. Причины разнообразны. Главная – несоответствие состава партийных учреждений той роли, которую они призваны играть. Это объясняется «кооптационной работой», которой занимались как комитеты, так и ЦК. Главное–отсутствие связей.
Максимов [Богданов]. Тов. Михайлов высказывался в том смысле, что бесполезно рассуждать здесь с практической точки зрения о плане и о ходе народного восстания: действительность конкретных комбинаций, которой не предусмотришь, все равно опрокинет расчеты. В этом рассуждении я вижу пример той крайней теоретичности, в какую впадает нередко практицизм в чрезмерном стремлении к конкретному. Кто оказывается среди такого сложного сочетания событий, как народное восстание, тот неминуемо растеряется перед ним, если не имеет заранее определенного представления об его ходе и об его связи, – хотя бы даже и не вполне верного. Это не вполне верное представление можно тогда исправить, изменить, дополнить; но несравненно хуже тому, у кого нет никакой основы для исправления, изменения, дополнения, – никакой заранее готовой опоры для конкретного обсуждения. Такая отвлеченность особенно ярко выразилась в замечаниях т. Михайлова о массовой политической стачке: он находит, что о ней неуместно говорить в резолюции, так как она – вещь слишком частная, и еще неизвестно, будет ли тесно связано с нею восстание или нет. Но ведь наш опыт за последние годы говорит вполне ясно, что такая связь неизбежна и необходима; а разве задача съезда заключается не в том, чтобы подвести итоги нашему опыту и сделать из него выводы?
В такую же теоретичность впал и т. Константинов, когда, как строгий практик, предостерегал против чрезмерного увлечения новыми задачами. Дело в том, что именно новизна задач смущает и отталкивает многих работников, и они слишком мало «увлекаются» ими. Пример – Петербург. Там настроение масс было самое боевое, десятки тысяч рабочих требовали оружия и говорили, что пойдут за всяким, кто его даст им. Петербургский комитет был один из самых решительных по всему своему направлению, например, он в лице своих представителей на Северной конференции подверг самой резкой критике план «земской кампании «Искры»». И что же? Комитет этот так вяло вел дело вооружения, что месяц с лишним ограничивался спорадической, почти случайной раздачей оружия, и только в феврале, установив * постоянные связи по добыванию оружия, приступил к делу систематически. ** Еще меньше «увлекалась» меньшевистская «группа при ЦК»: она, уже сделавши заказ на оружие , немедленно взяла его обратно (так говорили, по крайней мере, получившие заказ*). Нет, здесь «увлечения» до сих пор было слишком мало!

• В тексте протокольной комиссии далее следовали слова, которые в женевском издании протоколов не были опубликованы по конспиративным соображениям: «при содействии «дрошакистов»». Прим. ред.
  ** В рукописи протокольной комиссии далее следовал текст, который в женевском издании протоколов не был опубликован по конспиративным соображениям: «и только в феврале же послал за границу (в Македонию) агента для добывания точных сведений о наилучшей системе запала для бомб (сведений этих не было у химиков, со всех сторон предлагавших свои услуги комитету, а систему порт-артурскую и Кибальчича они нашли неподходящей для уличных битв). Прим. ред.
  *** В тексте протокольной комиссии далее следовали слова: «через «дрошакистов»». Прим. ред.
  **** В тексте протокольной комиссии далее было слово: «дрошакисты». Прим. ред.
  Перехожу к частным замечаниям. Тов. Сосновский подчеркивает необходимость строго социал-демократического характера пропаганды по вопросу о восстании и в рабочей среде и среди крестьян. Это, конечно, верно, но я думаю, что то, что я говорил по этому вопросу, вполне соответствует этой мысли. Я только указывал, что при агитации между крестьянами, не замалчивая никоим образом нашего социалистического идеала, надо особенно подробно останавливаться на наших демократических требованиях и разъяснять обстоятельно, что пролетариат будет твердо и решительно вести политическую борьбу, поддерживая крестьян до конца в их теперешней борьбе с помещиками.
  Теперь вопрос о степени централизации в деле подготовки восстания. Товарищи Орловский и Барсов хотят сосредоточить это дело в руках ЦК. Я думаю, что это было бы для ЦК непосильно. Заведовать десятками революционных боевых организаций в разных местах он не может, руководить ими при незнакомстве с местными условиями для него немыслимо. Контроль, систематическое содействие при помощи агентуры, при случае даже инициатива – вот его дело. Остальное – дело местных центров.
  Тов. Орловский говорит в то же время о необходимости сосредоточить партийные силы в немногих крупных центрах. Я думаю, что стараться об этом специально – отнюдь не следует. Это и без того происходит теперь – как всегда в революционные эпохи – в слишком сильной мере. Центры и без того всех притягивают к себе. Скорее надо позаботиться о том, чтобы не была чрезмерно обескровлена провинция. Отсутствие сил в ней может сильно затормозить подготовку вооруженного восстания; каким образом, в самом деле, осуществить без опытных руководителей те первые шаги вооруженного восстания, о которых говорил т. Зимин?
  Тов. Сергеев высказывался против указания БКБ на желательность сосредоточения устной агитации, пропаганды и организаторского воздействия на отдельных, наиболее подходящих частях войск. Он ссылается на осведомленность начальства, которое поспешит удалить и изолировать эти части войск. Тов. Сергеев вообще преувеличивал эту осведомленность, а к тому же при широкой листковой агитации во всех частях войск начальству будет особенно трудно выяснить дело для себя. Тов. Рыбкин думает, что это чистая утопия – надеяться привлечь к себе хотя бы один полк целиком. Мне кажется, что хотя бы сообщения тт. Барсова и Невского о настроении войск на Кавказе показывают, насколько мало это – утопия. Дело идет ведь не о том, чтобы вовлечь весь полк в организацию, а о том, чтобы создать в его среде достаточно влиятельную организацию, которая могла бы увлечь его на сторону народа.
  Несколько слов по поводу предложений т. Константинова. Специальные органы для солдат и железнодорожных рабочих, по-моему, завести стоит. Тов. Сергеев по поводу органа для железнодорожных рабочих говорит: мы, с.-д., должны не размежевывать по профессиям, а связывать воедино интересы пролетарских групп. Но дело о том и идет, чтобы связать железнодорожных рабочих в возможно более широких размерах с с.-д. движением, подойдя только к ним с той стороны, с которой сделать это всего легче, т. е. считаясь со всеми специфическими особенностями общественного положения и психологии этой группы. Районные общие органы тоже были бы полезны, они и возникают теперь в разных центрах. Но особой резолюции обо всем этом, пожалуй, не требуется.
  Маленькая фактическая поправка к речи т. Кузнецова: либералы в Петербурге, насколько я знаю, не раздавали прямо оружия рабочим, они передавали его через наши организации. Они затем отдавали свое оружие не только потому, что хотели вооружить народ, а также очень часто и потому, что держать его у себя стало опасно в Петербурге. Поэтому они не рисковали прямо раздавать оружие. С.-р. же раздавали.
  Саблина [Крупская]. В тесной связи с вопросом о вооруженном восстании стоит вопрос о настроении среди рабочих. Об этом настроении говорилось сравнительно мало, и если судить по речам ораторов, то можно было бы. подумать, что настроение среди рабочих недостаточно боевое. Получается такое впечатление, вероятно, потому, что говорилось преимущественно о настроении рабочих северной полосы. На юге настроение более боевое. Я сужу по письмам рабочих и организаторов Одессы и Николаева. Один организатор пишет, что раньше, когда он работал в Нижнем, разговоры о вооруженном восстании представлялись ему чем-то теоретическим, отвлеченным. Но когда он попал в Одессу и столкнулся с тамошними рабочими, он увидел, что настроение таково, что о вооруженном восстании говорят все. В редакцию «Вперед» приходит теперь довольно много писем рабочих. Степень сознательности пишущих различна, но через все письма красной нитью проходит это приподнятое, боевое настроение. В своей речи т. Тигров указывал на то, что в Харькове такого повышенного настроения не замечается. Отчего такая большая разница между Харьковом и другими южными городами? Мне это недостаточно ясно.
  Я хотела еще оказать несколько слов по поводу речи товарища из Нижнего. Он указывал на то, что стачка портных носила экономический характер. Протест сормовских портных, принимавших участие в этой стачке, дышит очень боевым настроением. Мне бы хотелось знать, представляют ли из себя сормовские портные незначительное меньшинство и их настроение совершенно чуждо организованным рабочим Нижнего, или они в меньшинстве только по отношению к нижегородским портным? Вот все, что я хотела оказать.
  Петров [Квиткин]. Обращу внимание на ту сторону вопроса, которая пропущена в резолюции. Это – объединение пропаганды и воздействия на армию. В листке БКБ об этом говорится пессимистически, в речах же ораторов звучит, наоборот, более оптимистическая нотка, например, у рижского делегата. Попытки, сделанные в разных местах, дали благоприятные результаты. Наша задача – дезорганизовать армию. Вооруженные наши силы будут невелики. Я не согласен с средством, предложенным т. Зиминым, – подготовлять к вооруженному восстанию рядом мелких схваток вооруженных дружин с войсками.
  Орловский комитет работает в крупном районе. Пропаганда в самом Орле ведется давно. Насчет настроения массы я подтверждаю отзывы товарищей. Еще до 9 января упорно сжигались политические листки. В Брянске нет антимонархического настроения среди широких масс рабочих, хотя они охотно слушают с.-д. ораторов. Что касается указаний т. Саблиной, то замечу, что необходимо осторожно относиться к сообщениям и словам отдельных товарищей. После каждой неудачной стачки среди рабочих начинаются толки о необходимости вооруженного восстания. Это чисто бунтарское настроение. После разговоров о французской революции рабочие стали покупать оружие. Надо быть очень осторожным. Без нужды не выступать с пропагандой вооруженного восстания. Главная задача – дезорганизовать агитацией и пропагандой армию.
  Лесков [Романов]. В своем замечании о желательном направлении обсуждения данного вопроса я имел в виду ту часть доклада т. Воинова, в которой он старается оправдать наше отношение к вооруженному восстанию ссылками на «поворот» в туже сторону в международной с.-д. – на историю смены отношений к этому вопросу в ее рядах. Эту часть я нахожу сравнительно излишней, так как положительное отношение к вооруженному восстанию со стороны революционной с.-д. предрешается ее основными предпосылками и для нас более важно выяснить неизбежность и выгодность вооруженного восстания в данный момент, и с этой точки зрения чрезвычайно важно произвести учет наличных условий настоящего момента российской действительности.
  Дальнейшие дебаты в значительной степени выяснили особые эти условия. Решающее значение в данном случае имеют: 1) позиция и сила правительства, 2) положение рабочего класса и его отношение к этому положению, его настроение, 3) положение других общественных классов и их отношение к правительству и социал-демократии.
  В зависимости от соотношения названных общественных сил и находится вопрос о практической постановке вооруженного восстания. Что касается позиции, занимаемой правительством, и его силы, то я согласен с товарищами, указывавшими на полную невозможность для правительства вступить на путь реформ, могущих сколько-нибудь удовлетворить рабочий класс и крестьянство, и в этой невозможности я вижу одну из причин, неизбежно вызывающих пока спорадические вспышки, а в конце концов могущих вызвать и общий взрыв.
  При теперешнем уровне политической сознательности массы даже городских рабочих, а крестьян в особенности, этот взрыв грозит быть стихийным. Такой взрыв я считаю чрезвычайно опасным для дела пролетариата и крестьянства в целом и для РСДРП – в частности, почему я и ставлю подготовку партии к руководству и организации уже начавшегося движения масс пролетариата главной задачей партии.
  Но, соглашаясь, что правительство бессильно в настоящий момент провести реформы, я считаю нужным указать на полную возможность укрепления им своих позиций в целях реакционной политики. За возможность такого усиления говорят попытки правительства до и после январских событий войти в соглашение с представителями крупной буржуазии и крупного землевладения. В конце марта под влиянием этой политики соглашений совершился раскол между правым и левым крылом земской организации. Такое усиление правительства существенно важно для дела пролетариата в том отношении, что значительно осложняет и затрудняет дело вооруженного восстания, делает вполне возможным тот чрезвычайной важности факт, что вооруженное восстание пролетариата и его всеобщая политическая стачка могут окончиться неудачей.
  Я не думаю, чтобы союз правительственной клики с кликой крупной буржуазии и землевладельцев поднял престиж правительства в массах, но он заставляет нас обратить особое внимание на возможное ускорение нашей работы по вооружению голов массы пролетариата и крестьянства, на ускорение реорганизации партии, чтобы иметь силы удержать массы от напрасной растраты сил в мелких стихийных вспышках. Это тем более необходимо, что правительство, с своей стороны, употребит все меры, чтобы разбить единство пролетариата и крестьянства путем тех или других подачек.
  Что касается положения самого пролетариата, то его рассматривали главным образом с точки зрения «настроения». Как и следовало ожидать, настроение оказалось «пестрым», а кроме того, по сравнению с январскими днями, оно и понизилось. Некоторые из товарищей характеризовали отношение рабочих их районов к вооруженному восстанию совершенно безнадежным: настроения нет, сознательность не высока, район мертв, «пустыня».
  Район Северного комитета не отличается бойкой работой с.-д. организации. С этой точки зрения и в нем все относительно тихо: попытки вызвать активный или пассивный протест во время призыва запасных и среди самих запасных окончились неудачно. Январские дни Петербурга и Москвы отразились лишь слабой попыткой забастовок на двух табачных фабриках да собраниями служащих на Московско-Ярославско-Архангельской железной дороге. Только позднее в Иваново-Вознесенском районе был ряд стачек, но опять-таки не политического характера. Тем не менее я считаю невозможным столь безнадежный вывод, какой сделали делегаты от Харькова и Урала. Их ошибка заключалась, по моему мнению, в том, что, характеризуя свои районы, они упустили объективные условия, в которых находятся пролетариат и крестьянство их районов, между тем на эти условия и должно быть обращено главным образом наше внимание. «Настроение» – дело изменчивое не только у массы, в целом мало развитой и в силу этого неустойчивой, но и среди более развитых классов, и нам не следует переоценивать роли настроения в деле вооруженного восстания. Для нас гораздо важнее знать, есть ли в Харькове и его районе и на Урале горючий материал для восстания, объективные условия, создающие восприимчивость к идее восстания. И в этом отношении ни Урал, ни Харьков не пустыни, а чрезвычайно ценные живые районы, на которые должно быть обращено серьезное внимание партии. Харьковские помещики, бегущие в.город с документами на свои земли, вернее оценивают положение. Полное обнищание крестьянства, доконченное войной, произвело промышленный застой, который не может содействовать мирному настроению пролетариата. Война создала массу голодающих семей, совершенно определенно обвиняющих в своей голодовке правительство. «Контрибуции» с крестьян в пользу помещиков только увеличивают неизбежность взрыва или взрывов. Их неизбежность делает неизбежной задачей РСДРП и единственно выгодной позицией пролетариата – вооруженное восстание под знаменем и руководством социал-демократии. Об этой организации пролетариата говорил достаточно т. Градов, и я в этом с ним согласен.
  О положении и роли в вооруженном восстании других общественных классов нам еще придется говорить после, согласно с порядком дня, а теперь скажу несколько слов о практической постановке восстания. Отмечая общую солидарность товарищей по вопросу о громадном значении в деле подготовки восстания литературной и устной агитации, я остановлюсь на роли и характере стачек. Мне кажется, что значение всеобщей политической стачки несколько переоценивается. Политическая всеобщая стачка, как манифестация, повторенная несколько раз, потеряет свой боевой характер. Всеобщая стачка, сколько-либо продолжительная, едва ли возможна, если она не имеет цели и возможности немедленно перейти в восстание. Голод бьет при стачке больше всего и прежде всего самого рабочего. Поэтому я обращаю внимание съезда на организацию стачек, на небходимость выделения некоторых наиболее важных отраслей, остановка работ в которых наиболее способна дезорганизовать правительство и остановить общественную жизнь. Объявивши забастовку в них, мы должны организовать помощь забастовщикам со стороны рабочих других отраслей промышленности. Кроме того, необходимо обратить внимание и на фактическое установление своих порядков на фабриках, заводах и т. п., как на важное воспитательное средство, подготовляющее массы к восстанию. Мы не должны забывать, что массы гораздо более революционизируются не листками и речами агитаторов, а в процессе борьбы.
  Что касается агитации в армии и специальных профессиональных органов, то я совершенно согласен с т. Сергеевым. Мы должны и к солдату, и к железнодорожному рабочему обращаться, как к пролетарию, будить в них сознание пролетарских классовых, а не цеховых интересов.
  Рассматривая предложенную резолюцию, я должен отметить ее двойственность. Вначале она выдвигает общие положения об исторической миссии пролетариата, миссии, неоспоримой для громадного периода эволюции капиталистического строя общества в социалистический, но она не касается почти тех реальных условий, которые одни только могут дать или не дать пролетариату гегемонию в настоящий момент. Я предлагаю поэтому включить в резолюцию характеристику условий настоящего момента.
  В середине и конце резолюция выдвигает частичные указания о необходимости «осведомленности», об организации специальных групп, усиленной агитации – словом, дает частичные указания, план работы. Я думаю, было бы полезнее разделить резолюцию на две: одну посвятить принципиальному отношению социал-демократии к вооруженному восстанию, а другую – практической постановке его, директивам будущему центру. Но и эти директивы должны касаться тактики в этом деле, а не частностей его.
  Тигров [Авилов]. Мне кажется, пора уже подвести итоги нашей дискуссии по вопросу о вооруженном восстании. Соглашаясь в общем с основной идеей предложенной нам резолюции, я нахожу, что главное положение в мотивировке резолюции совершенно не разъяснено и не обосновано. Просто утверждается, что пролетариат «призван» играть роль вождя. Необходимо указать основания, по которым пролетариат «призван» играть такую роль».
  Такими основаниями являются: 1) последовательность и определенность его демократических стремлений, 2) сплоченность и стойкость его в борьбе, что он уже доказал в последних событиях, 3) его важная роль в общественном производстве.
  Пролетариат является единственной крупной организованной силой, способной оказать серьезное сопротивление военной силе правительства. Затем я полагаю, что в резолюции необходимо совершенно определенно указать, что, выдвигая на очередь задачу – организовать вооруженное восстание, мы не должны ни на минуту отодвигать на задний план нашу основную постоянную задачу – задачу развития классового самосознания пролетариата. Это необходимо подчеркнуть, а в резолюции просто утверждается, что организация вооруженного восстания нисколько не помешает нашей агитации и пропаганде.
  Кроме общей резолюции о вооруженном восстании, по моему мнению, следовало бы принять ряд частных резолюций по отдельным вопросам: об агитации в пользу вооруженного восстания – среди пролетариата, среди других слоев и групп населения, войска, о соотношении между центральной и местными организациями, о подготовке и организации всеобщей стачки. Все эти вопросы затрагивались в прениях неоднократно, и было бы полезно закрепить в форме резолюций некоторые из общих указаний, сделанных в речах некоторых ораторов.
  Рыбкин. Ввиду того, что съезд принимает резолюцию о немедленной подготовке к восстанию и что правительство будет об этом осведомлено, а следовательно, примет самые репрессивные меры и, наверное, удвоит расход на шпионство и провокацию, – я предлагаю местным организациям организовать боевые организации для уничтожения шпионов и провокаторов, если увидят, что это необходимо. Затем необходимо, чтобы ЦК нашел способы и дал советы, каким образом найти средства на вооружение рабочих, так как теперешняя организация дела сборов на вооружение дает плачевные результаты.
  Ленин. В дебатах вопрос поставлен на практическую почву – о настроении масс. Тов. Лесков прав, что настроение пестрое. Но прав и т. Жарков, что нам необходимо считаться с тем, что восстание произойдет несомненно, как бы мы ни отнеслись к нему. Возникает вопрос: существуют ли принципиальные разногласия между предложенными резолюциями. Я решительно не вижу их. Хотя я значусь самым непримиримым, я все же попытаюсь примирить и согласовать обе резолюции, займусь их примирением. Я ничего не имею против поправки к резолюции т. Воинова. В добавлении я тоже не вижу принципиального разногласия. Из наиболее энергичного участия еще не вытекает гегемонии. По-моему, т. Михайлов выразился позитивнее, – у него гегемония подчеркнута и притом в конкретной форме. Английский пролетариат призван осуществить социалистическую революцию, – это несомненно; но его неспособность произвести ее в настоящий момент, при его соц. неорганизованности и развращенности буржуазией, тоже несомненна. Та же мысль и у т. Воинова; самое энергичное участие, несомненно, есть самое решающее. Решит ли исход революции пролетариат, – безусловно утверждать нельзя. То же и относительно роли вождя. В резолюции т. Воинова выражение осторожнее. Социал-демократия может организовать восстание, может даже решить его, но будет ли обеспечена за нею руководящая роль, этого предрешить нельзя, – это будет зависеть от силы, организованности пролетариата. Мелкая буржуазия может быть организована лучше, и ее дипломаты могут оказаться сильнее, лучше подготовленными. Тов. Воинов осторожней – он говорит: «ты можешь выполнить»; «ты выполнишь» – говорит т. Михайлов. Может быть, решающий исход революции даст пролетариат, но безусловно утверждать этого нельзя. Товарищи Михайлов и Сосновский впали в ту ошибку, которую они приписывали т. Воинову: «Не хвались, на рать идучи». «Для обеспечения необходимо», говорит Воинов, а они говорят: «необходимо и достаточно». По вопросу об образовании особых боевых групп я могу оказать, что считаю их необходимыми. Нам нечего бояться образования особых групп.
  Читается резолюция Вельского [Красикова]:
  «Принимая во внимание: 1) что растущая сознательность, организованность и революционность пролетариата есть единственное препятствие в России, мешающее правительству вместе с либеральной буржуазией осуществить демократические реформы, половинчатые и фальшивые, удовлетворяющие лишь свободное развитие капиталистической эксплуатации, но не интересы пролетариата в его дальнейшей борьбе за социализм;
  2) что растущий пролетариат, не убив своей классовой сознательности и своей классовой политики, не может примириться с положением класса, благодетельствуемого, наряду с другими классами, реформами, ибо они направлены лишь на эскамотацию * его интересов, –
  III съезд РСДРП постановляет, что единственный метод для достижения наивыгоднейших результатов для пролетариата есть метод вооруженного восстания».
• Эскамотировать (французское escamoter) – незаметно, ловко скрыть что-либо с целью обмануть, использовать кого-либо. Прим. ред.
  Градов. Как обеспечить ту роль, к которой мы стремимся, – вот главная задача, которую мы должны решить, а мы чересчур много внимания уделяем бомбам и т. п. Резолюции тт. Вельского и Тигрова не удовлетворяют меня. Они ставят вопрос: необходима ли будет революция или нет? Не этот вопрос интересует нас сейчас. У т. Михайлова все 3 пункта сведены в 1 пункт. Нам не интересен сейчас вопрос, что нужней – реформа или революция. Тов. Сосновский согласен, что необходима пропаганда вооруженного восстания, но он не считает это с.-д. задачей. Я же полагаю, что на проповеди идеи вооруженного восстания мы должны сосредоточить весь комплекс с.-д. идей, только тогда наша пропаганда не будет абстрактной.
  Воинов [Луначарский]. Я никак не могу усмотреть между мной и т. Михайловым принципиального разногласия, о котором он говорит. Я ничего не имею против многих его поправок и считаю весьма желательным составить из двух наших резолюций одну, но я настаиваю на необходимости включить в резолюцию указание на массовую политическую забастовку. В частности, я не согласен с т. Филипповым, что извозчики, кондуктора и т.п., а следовательно и железнодорожный персонал, представляют из себя мелкую буржуазию. Мелкий буржуа – это мелкий собственник. Кто продает только свой труд, живет только трудом – тот пролетарий. Я сомневаюсь, чтобы столь важный для нас железнодорожный персонал был, за исключением, конечно, рабочих железнодорожных мастерских, легко доступен социалистической пропаганде, но у нас есть и другой путь превращения чисто экономических движений в политические, путь доказательства необходимости для успешного пользования стачкой элементарных свобод: свободы стачек, союзов, собраний, слова и печати, стачка в России, при известном уровне сознательности ее участников, неминуемо приобретет политический характер. Придать такой характер любой стачке железнодорожников не трудно, мне кажется, всякому опытному агитатору социал-демократу.
  После непродолжительных дебатов к порядку, заседание заканчивается и назначается заседание комиссии но «примирению» резолюций.
  Заседание закрывается.