Г.В. Плеханов. О нашей тактике по отношению к борьбе либеральной буржуазии с царизмом

ИЗ ПИСЬМА К ЦЕНТРАЛЬНОМУ КОМИТЕТУ
«О НАШЕЙ ТАКТИКЕ ПО ОТНОШЕНИЮ К БОРЬБЕ ЛИБЕРАЛЬНОЙ БУРЖУАЗИИ С ЦАРИЗМОМ»
<….>
Ленин очень охотно противопоставляет «новую» редакцию «Искры» старой. Старая редакция шла по правильному пути, а новая попала в оппортунистическое болото. Чем отличается новая редакция «Искры» от старой? Только тем, что в ней нет Ленина.
Выходит, стало быть, что только Ленин мог спасти «Искру» от вредного влияния оппортунизма и что там плохо, где его нет. Это, конечно, очень лестно для Ленина, но… посмотрим «по какому случаю шум». С этой целью мы сравним «старого» Ленина с «новым» Лениным, сопоставим брошюру «Что делать?» с листовкой «Земская кампания и план «Искры».
На страницах 51 и 52 первой из названных двух брошюр мы находим следующие интересные строки: «Сознание рабочих масс не может быть истинно-классовым сознанием, если рабочие на конкретных и притом непременно злободневных (актуальных) политических фактах и событиях не научатся наблюдать каждый из других общественных классов во всех проявлениях умственной, нравственной, политической жизни этих классов, – не научатся применять на практике материалистическую оценку всех сторон деятельности и жизни всех классов, слоев и групп населения. Кто обращает внимание, наблюдательность и сознание рабочего класса исключительно или хотя бы преимущественно на него же, – тот не социал-демократ, ибо самопознание рабочего класса неразрывно связано с полной отчетливостью не только теоретических, вернее даже сказать: не столько теоретических, сколько на опыте политической жизни выработанных представлений о взаимоотношении всех классов современного общества».
Итак, рабочему классу нужен опыт политической жизни, выясняющий ему «взаимоотношение» всех классов современного общества; и тот не социал-демократ, кто мешает рабочему приобрести такой опыт. Это верно, хотя и выражено крайне угловато. Но в чем же состоит такой опыт? Неужели в чтении тех «политических обличений», по поводу которых Ленин вел спор с Мартыновым и три защите которых он в своей брошюре «Что делать?» вдавался подчас в довольно-таки забавные крайности? Неужели деятельное участие рабочего класса в борьбе с абсолютизмом, – которая будет успешной только в том случае, если станет общенародной, – не в состоянии дать этому классу нечто гораздо более веское и убедительное в смысле опыта, нежели чтение,– хотя бы самое усердное чтение, – обличительной литературы? Маркс говорит, что в Германии одним из самых важных результатов участия рабочих в событиях 1848–1849 гг. было разочарование пролетариата в буржуазной демократии. Это разочарование было, – замечу я от себя, – далеко не полным, как это показало впоследствии то отчасти равнодушное, отчасти недоверчивое отношение, которое встретил со стороны рабочих Лассаль в начале своей агитации. Но поскольку такое разочарование существовало, оно в самом деле было одним из важнейших исторических результатов опыта указанной эпохи, одним из драгоценнейших политических приобретений германского пролетариата. И если бы тот способ действий, который рекомендует теперь рабочему классу «новая» редакция «Искры», дал ему одну только возможность сделать это приобретение, – а я уверен, что он даст ему не одну только эту возможность, – то и тогда к нему нужно было бы отнестись с полным одобрением: ведь мера разочарования пролетариата в буржуазном либерализме и в буржуазной демократии является мерой его собственной политической зрелости. Какой же способ действий рекомендуем мы в данном случае российскому пролетариату? По существу тот самый способ, который был указан «Коммунистическим Манифестом» в словах: «Коммунистическая партия идет рядом с буржуазией, поскольку эта последняя является революционной в борьбе своей против абсолютной монархии, против феодальной поземельной собственности и мелкого мещанства». Мы не рекомендовали ничего другого, и тот не социал-демократ, кто, – подобно новому Ленину, – стремится совратить с этого пути Российскую Социал-Демократическую Рабочую Партию!
Пойдем дальше. На странице 59 той же брошюры Ленина говорится:
«Классовое политическое сознание может быть принесено рабочему классу только извне, т. е. извне экономической борьбы, извне сферы отношений рабочих к хозяевам. Область, из которой только и можно почерпнуть это знание, есть область отношений всех классов и слоев к государству и правительству, область взаимоотношений между всеми классами. Поэтому на вопрос: «что делать, чтобы принести рабочим политическое знание?», нельзя давать один только тот ответ, которым в большинстве случаев довольствуются практики, не говоря уже о практиках, склонных к экономизму, именно ответ: «иди к рабочим!». Чтобы принести рабочим политическое знание, социал-демократы должны идти во все классы населения, должны рассылать во все стороны отряды своей армии».
Известно, какую массу недоразумений вызвала ленинская мысль о том, что классовое политическое сознание может быть принесено рабочему «только извне». Я посвятил оценке этой мысли целых два фельетона в №№ 71, 72 «Искры» и потому не стану заниматься ею здесь. Я отмечу только одно: старый Ленин советовал социал-демократам «идти во все классы населения», «рассылать во все стороны отряды своей армии», а новый Ленин жестоко противоречит ему, нападая на «новую» редакцию «Искры» за то, что она посоветовала нашей партии посылать «отряды рабочей армии», между прочим, и в земские собрания, более или менее недовольные царизмом.
Новый Ленин сам чувствует, что здесь он противоречит старому и усиливается разрешить это противоречие таким образом:
«Когда либералы выступили с самостоятельным органом и с особой политической программой, – говорит он, – задача воздействия пролетариата на «общество», естественно, изменилась: рабочая демократия не могла уже ограничиваться «встряхиванием» либеральной демократии, расшевеливанием ее оппозиционного духа, она должна была поставить во главу угла революционную критику той половинчатости, которая ясно обнаружилась в политической позиции либерализма. Наше воздействие на либеральные слои приняло форму постоянных указаний на непоследовательность и недостаточность политического протеста гг. либералов (достаточно сослаться на «Зарю», критиковавшую предисловие г. Струве к «Записке Витте», и на многочисленные статьи в «Искре»)».
Это было бы очень хорошо, если бы… не было из рук вон плохо. Статья Ленина, критикующая предисловие г. Струве, появилась во 2–3-й книжке «Зари», вышедшей в декабре 1901 года, написана же она была, эта статья, месяца за четыре до выхода названной книжки. А брошюра «Что делать?» появилась со всеми своими советами насчет хождения во все классы и т. п. – только в 1902 г . Ее предисловие помечено февралем этого года. Стало быть, несомненная «половинчатость» г. Струве не помешала «старому» Ленину твердо держаться того убеждения, что «тот не социал-демократ, кто» и т. д.; стало быть, эта несомненная «половинчатость» совсем не примиряет «нового» Ленина со «старым»; стало быть, вовсе не достаточно сослаться на «Зарю», критиковавшую предисловие г. Струве к «Записке Витте» и т. д.
Столь же мало «достаточна» и ссылка на многочисленные статьи «Искры»: так, например, в своей статье, напечатанной в № 16 нашего органа, Ленин говорит: «Партия пролетариата должна уметь ловить всякого либерала как раз в тот момент, когда он собрался подвинуться на вершок, и заставлять его двинуться на аршин!» Этот номер «Искры» вышел тоже в феврале 1902 г ., т. е. опять-таки уже после того, как Ленин ополчился на «половинчатого» г. П. Струве. Стало быть, и эта, очень характерная для старого Ленина, статья ясно показывает, что вовсе не половинчатостью г. П. Струве приходится объяснять тот факт, что листовка «Земская кампания и план «Искры» бьет, – как выражаются немцы, – по лицу брошюру «Что делать?»
<……..>
… Разница между нами и товарищами, нас осуждающими, сводится вот к чему:
Мы, – «оппортунисты», – хотели бы хоть отчасти свалить тяжесть предстоящей политической борьбы с плеч пролетариата на плечи буржуазии.
Они, – «радикалы», – хотят, чтобы эта тяжесть целиком легла на спину пролетариата.
Разница тут большая, но она не в пользу мнимых «радикалов».
Маркс говорил когда-то, что буржуазия признает за пролетариатом одно право: право на узурпацию борьбы с абсолютизмом. Но то право, которое в конце сороковых годов «признавалось» за пролетариатом буржуазией, это самое право навязывается теперь пролетариату его бессознательными друзьями. Мы решительно отклоняем от себя всякую претензию на «радикализм» этих бессознательных друзей.
Если бы такой «радикализм» был обнаружен каким-нибудь заматерелым экономистом, то это было бы естественно: экономисты не понимали политических задач нашей партии. Но что такой же «радикализм» обнаруживает новый Ленин, тем самым впадая в непримиримое противоречие со старым Лениным, автором брошюры «Что делать?», это – загадка, разгадать которую можно лишь с помощью одной из двух следующих гипотез.
Первая гипотеза. Ленин увидел, что даже в его собственном лагере те старые обвинения в оппортунизме, которые он прежде посылал по адресу новой редакции «Искры» единственно на основании своих организационных разногласий с нею, порядочно уже приелись и перестали производить надлежащее впечатление. Поэтому он решил подкрепить их каким-нибудь «принципиальным» разногласием и придумал тактическое разногласие по поводу земской кампании.
Я думаю, что эта гипотеза далеко не лишена основания, и думаю так вот почему. Вскоре после выхода листовки Ленина я встретился с одним из товарищей, принадлежащих к «твердокаменным», и заговорил с ним о нашем партийном нестроении, обвиняя в нем, главным образом, политическую неразвитость его единомышленников, не желающих уступить совершенно естественным и законным требованиям своих товарищей. «Хорошо, – возразил мне мой собеседник, – допустим, что наш« организационные требования неосновательны; но вот теперь обнаружились также и тактические разногласия». И надо было видеть, с каким удовольствием констатировал он «обнаружение» эти; новых разногласий! Видно было, что, благодаря этому неожиданному «обнаружению», у него гора с плеч свалилась. Я тогда же подумал, что мой собеседник недолго остался бы «твердокаменным», если бы Ленин не догадался обвинить «новую» редакцию «Искры» в тактическом оппортунизме. И мне сдается, что психология этого товарища не была исключительным явлением между «твердокаменными».
Вторая гипотеза состоит вот в чем. Новый Ленин в сущности не так расходится со старым, как это может показаться на первый взгляд. Известно, что старый Ленин никогда не смотрел на пролетариат глазами марксиста. Его пресловутое положение, гласящее, что предоставленный самому себе пролетариат никогда не пошел бы дальше трэд-юнионизма, было, – с точки зрения Маркса, – настоящим пасквилем на рабочий класс. Такой взгляд можно было отчасти извинить лишь с помощью того соображения, что Ленин еще не успел усвоить себе, во всей ее полноте, марксову теорию. Чтобы вы не подумали, товарищи, что я преувеличиваю, я прошу вас вдуматься в смысл следующих строк:
«Таких людей (профессиональных революционеров, от души возненавидевших буржуазный порядок и повернувшихся к нему спиной,– Г. П.), таких людей немного, но зато они драгоценны, разумеется, только тогда, когда, возненавидев общебуржуазное стремление к господству, задушили в себе последние остатки личного честолюбия; в таком случае, повторяю я, они действительно драгоценны. Народ дает им жизнь, элементарную силу и почву; но взамен они приносят ему положительные знания и привычку отвлечения и разобщения и умение организовываться и создавать союзы, которые в свою очередь создадут ту сознательную боевую силу, без которой немыслима победа». Кто автор этих строк? Ленин? Нет, не Ленин. Откуда же видно, что не Ленин? Вот откуда: у Ленина вместо «народа» стоял бы «рабочий класс»; вместо «привычки отвлечения и разобщения» стояло бы «социалистическое сознание»; у Ленина марксистская терминология. Но что касается собственно отношения профессиональных революционеров к массе, то старый Ленин отнюдь не расходился в его понимании с автором только что приведенных мною строк. Об этом авторе Маркс сказал, что у него профессиональный революционер является тем святым духом, который один только и способен сообщить революционную жизнь мертвой массе. Совершенно таким же святым духом, оживляющим мертвую массу пролетариев, являются профессиональные революционеры в концепции Ленина. И совершенно так же, как у автора только что приведенных мною строк, у Ленина профессиональные революционеры создают «союзы», по своему усмотрению распоряжающиеся судьбою всего рабочего движения. Неудивительно поэтому, что и тот «план» Ленина, согласно которому должны создаваться «союзы» профессиональных революционеров, как две капли воды похож на тот «план», который,– за тридцать лет до появления ленинского «Письма к товарищу»,– был придуман и осуществлен автором интересующих нас строк. Но кто же был этот автор, предвосхитивший взгляд и план «ортодоксального» и «радикального» марксиста Ленина? Это был радикальный и ортодоксальный анархист М. Бакунин, автор книги: «Государственность и Анархия», на 7-й странице которой находится приведенное мною место об отношении профессиональных революционеров к массе. А «твердокаменный» союз, организованный Бакун-ным, в духе ленинского «Письма к товарищу», за тридцать лет до появления этого письма, был тот «Всемирный Союз Социальной Демократии» (даже и социальная демократия, как видите, не была забыта! – Г. П.), с которым Марксу пришлось вести такую жестокую борьбу в недрах Интернационала. Вот так штука! *

• Этот «союз» целиком был основан на принципе «централизации руководства» и «децентрализации ответственности». Но вообще надо признать, что, как создание «интеллигентного» заговорщика, «план» Бакунина был несравненно грандиознее ленинского плана. Хоть Бакунин и был одним из отцов анархической церкви, а надо отдать ему эту справедливость. Беспристрастие – прежде всего!
  Мыслящий по-бакунински, «ортодоксальный» и «радикальный» марксист Ленин энергично отстаивал ту мысль, что члены «союзов» профессиональных революционеров должны влиять на «все классы» общества (у Бакунина они тоже должны были стремиться к такому влиянию). Но политический кругозор мыслящего по-бакунински «ортодоксального» и «радикального» марксиста Ленина всегда ограничивался узкими пределами крошечных «союзов» профессиональных революционеров. На точку зрения рабочего класса Ленин был так же мало способен встать, как и Бакунин. По-этому, когда наша история поставила перед этим классом серьезную политическую задачу, Ленин оказался неспособным решить ее и, благодаря этой неспособности, пустился обвинять в оппортунизме тех людей, которые решали эту задачу в духе научного социализма.
  Такова мол вторая гипотеза. Если вы скажете, что в ней так же мало лестного для Ленина, как и в первой, то я возражу вам, что виноват в этом не я, а сам Ленин со своими недодуманными теориями, заговорщицкими планами и ни на чем не основанными обвинениями. А если вы спросите, какой же из этих двух гипотез придерживаюсь я сам, то я отвечу: и той, и другой.
  Я думаю, что бестактное нападение Ленина на новую редакцию «Искры» по вопросу о тактике объясняется, во-первых, тем, что ему, в его нынешнем неприятном и затруднительном положении, как говорится, до зарезу нужно было придумать какое-нибудь «принципиальное» разногласие с нею; а во-вторых, еще и тем, что и в то доброе старое время, когда он сам принадлежал к редакции «Искры» и когда он так настоятельно советовал нам («тот не социал-демократ и т. д.») ходить во все классы общества и диктовать недовольным земцам положительную программу действий, он и это хождение, и эту диктовку представлял себе узко, однобоко, утопично, т. е. по-бакунински, т. е. как ряд более или менее «конспиративных» предприятий отдельных, – хотя и строго подчиненных центральному «кулаку», – профессиональных революционеров. По этой причине он и стал говорить сугубые пустяки, когда история выдвинула перед нами вопрос о том, каким именно образом не тот или другой отдельный конспиратор, а весь сознательный пролетариат России должен и может «идти рядом» с либеральной буржуазией, выступающей против абсолютной монархии. Эти сугубые пустяки неизбежно должны были прийти в не совсем сознательную голову Ленина; но неизбежность этих сугубых пустяков нисколько не помешала и нисколько не могла помешать ему использовать их для своей демагогической агитации против новой редакции «Искры». Напротив, он схватился за них, как утопающий хватается за соломинку, и в этом случае соломинка, – вопреки общему правилу, – оказалась небесполезной для утопающего. Таким образом, предлагаемые мною две гипотезы не только не исключают, а дополняют и подкрепляют одна другую.
  Г.В.Плеханов
  О нашей тактике по отношению к борьбе либеральной буржуазии с царизмом
  Изд. РСДРП, Женева, 1905 г.