1651. Письмо о битве под Берестечком

ПИСЬМО НЕМЕЦКОГО ОФИЦЕРА ИОГАНА ХАРТУНГА О БИТВЕ ПОД БЕРЕСТЕЧКОМ
1651 г. июля 10
Благородный, величественный и высокоученый, особенно высокоученый, многоуважаемый дорогой господин и верный друг.
Я надеюсь, что мой господин, прибыв на место, пребывает там теперь благополучно. Согласно нашей договоренности, вы ждете от меня несколько слов, а мне было бы очень приятно узнать, как вам живется, все ли делается согласно вашего желания и воле, чего я и сам усердно от г. бога желаю.
Мурза доставлен сюда днем после вашего отъезда и п. Кароль показал его королеве, а затем г. Бутлер поместил его на гауптвахту в замке. Еженедельно для его персоны выдается 5 флоринов. Четверо других находятся при нем, и каждый получает свое содержание.
Много народа из города приходило смотреть на этого мурзу и среди них он увидел одну прекрасную женщину. Он даже подарил ей цепочку, сказав, что если бы ему досталась такая красивая жена, он бы мог в течение трех дней не принимать пищи. Он – сильная, крупная личность, очень дерзкий по характеру, однако, уважаемый другими. Брат его захвачен 29 июня и будет также привезен сюда.
27 июня на лошадей, которых наши, находясь в лагере, пустили пастись, напали татары и забрали их. Две из них принадлежали королеве, они были ею даны в пользование королю и захвачены на пастбище вместе с остальными.
Для их спасения было послано именно из наших (Т. е. из наемного немецкого войска) около тысячи человек, но они с потерями вернулись назад.
28-го несколько наших отрядов было послано опять, но они снова возвратились с потерями.
29-го снова отправлены и снова вынуждены были возвратиться, потерпев большой урон. Тогда же остались там староста люблинский – молодой Оссолинский вместе с тремя воинами благородного происхождения, а также и г-н Голковский, под которым была убита лошадь. Враги его взяли в плен, а наши были отогнаны. Затем наступил день, когда для отправки этого письма пришлось отойти отсюда немного дальше. Благодаря удаче, противник очень расхрабрился и приблизился к нашим почти на расстоянии мушкетного выстрела. Между тем, ночью выпадает большой туман, который прикрывает войско врага, стоящее в боевом порядке. Когда около восьми часов туман рассеялся, обе стороны оказались стоящими в полной боевой готовности. В этот же день – 30 числа – король дал приказ открыть по казакам огонь из тяжелых орудий. Казаки тотчас же начали стрельбу по посполитому рушению, по трем воеводствам, среди которых было лансицкое (Т. е. ленчицкое). [Казаки] подошли к ним вплотную. И хотя [ополченцы] мужественно сражались, но были оттеснены, и если бы их не выручили, они вынуждены были бы обратиться в бегство. Тогда же осталось на поле много видных панов. А татарский хан держался на горе и мог обозревать всю королевскую армию. Увидев все вооруженные силы и хорошо одетых солдат, он посылает сообщить королю, что прибыл сюда не для войны, а для того, чтобы заключить договор с казаками и Речью Посполитой. Если казаки не согласятся на некоторые справедливые пункты, то он поможет их самих усмирить и выдаст Хмеля в руки короля. Король ответил на это, что он не хочет впредь верить фальшивым словам хана и совсем не нуждается в его помощи, он сам может справиться с мятежниками. Пусть он продолжает то, зачем он сюда пришел. Он скоро узнает, как г. бог смотрит на задуманное им дело.
И затем король начинает со своими драгунами и всадниками атаковать гору. И так как хан не успел еще окопаться, он вскоре был согнан с горы. До атаки король велел зарядить 8 орудий мушкетными снарядами и стрелять по татарам. В это время один татарин, который пользовался при короле большим почетом, пошел к орудиям и приказал стрелять по тому дому, в котором, как он знал, находился хан. Они так и сделали. И, так говорят 20 пленных высокопоставленных татар, хан был одной пулей ранен в правое плечо, а другой в левое бедро, после чего все как слетели с горы. Палатка хана вскоре была захвачена и передана королю… Таким образом хан был отогнан и до сих пор о нем ничего не слышно. Хмель же был загнан назад в лагерь и окружен. Им была занята переправа через ручей, но вскоре она была у него отбита. В лагере большая радость… Далее поможет бог. Хмель находится у казаков. Однако он отрекся от власти и передал ее другому.
Шляхта недовольна и [ропщет] на короля, что они платят контрибуцию и, однако, сами взяты в войско.
Наемные солдаты много говорят о том, что им точно известно, что король хочет послать их на бойню, потому они сообща написали п. Каролю жалобу, в которой просят дать им совет. Умному понятно.
Говорят, что хана наверняка нет в живых.
На этом кончаю. Полагаюсь на покровительство Иисуса Христа. Приветствую господина синдика и господина фон Хольтри.
Остаюсь по-прежнему моего высокоуважаемого господина слугой,
Иоганн Хартунг
Варшава, 10 июля 1651