1651. Письмо о прибытии польс. войска под Берестечко
ПИСЬМО БЖОДОВСКОГО О ПРИБЫТИИ ПОЛЬСКОГО ВОЙСКА ВО ГЛАВЕ С КОРОЛЕМ ПОД БЕРЕСТЕЧКО И О ЗАЩИТЕ ВОССТАВШИМИ КРЕСТЬЯНАМИ ОЛЫКИ
1651 г, июня 19
Копия письма Бжодовского из лагеря под Берестечком, ночью, дня 19 июня 1651
Дня 15 текущего [месяца] двинулся король с войском [в сторону Стыри]; расположился лагерем [на расстоянии] мили. На следующий день шляхта была атакована валахами, которые напали на возы сандомирских поветов вместе с челядью большого Ногая (так мы называем королевское кварцяное войско, которое, потеряв возы при отступлении из-под Каменца, начало во вногом нуждаться). Но им дали отпор. Свыше десятка убито, а 18 захвачено и передано судье. В тот же день, то есть 16 текущего [месяца], е. к. м. построит в определенный строй все войско, т. е. в три батальона. Возов имеется у переправы пятсот тысяч. Хуже было бы без них при таком великом множестве народа. Вчера мы расположились лагерем под Щуровицами. Пришел один шляхтич-белжанин католик, остававшийся со времени пилявецкой битвы пленником среди казаков. Он рассказывает много полезного. Он вышел из лагеря Хмельницкого в прошедшую пятницу вместе с другими в разведку в составе 2 тысяч татар и 3 тысяч казаков, которую послал в сторону Берестечка Хмельницкий за живым языком. Шляхтич этот утверждает, что казаки в итоге нас победят. Позавчера хан с 28 тысячами татарского войска прибыл якобы к Хмельницкому. Он [хочет], чтобы Хмельницкий выманил нас в поле, а Хмельницкий намеревается завладеть в этом году Русью и Польшей. В качестве вознаграждения он обещает отдать Бар Галге, а Каменец – хану. С осени хочет двинуться от Вислы дальше, такое есть предложение. А до пятницы [Хмельницкий] не знал о мощи королевского войска, с которым был бы только порядок (с которым не ладится), и при божьей милости – мы надеемся на хороший исход, который может быть скоро, ибо мы ходим близко друг возле друга. Боюсь за ополчение, чтобы какой-нибудь отряд не напал бы сзади и не разбил бы его. Пишут теперь, чтобы поспешили гг. великополяне и мазуры и чтоб как можно быстрее соединились с нами. Мы остановились сегодня под Берестечком, в пяти пилях от Дубно, куда – и дальше – на рассвете шел е. м. п. коронный хорунжий и п. обозный литовский с 4 тысячами людей. Там могли бы сразиться с каким-нибудь казацким разведывательным отрядом или отнять у возвращающейся из Дубно орды трофеи, добытые на Волыни. Мужики, подданные князя п. канцлера литовского, после того как сожгли два предместья над Олыкой, закрылись в самом городе и, защищаясь неделю, выдержали три мощных штурма. Казаки и чернь, раскопав олыцкий пруд, спустили с него воду, а затем приступили к переговорам. Потребовали 7 тысяч флоринов. Деньги были обещаны. Между тем на менее приготовленных нагрянули все служилые люди из городка из замка, побили мужиков и казаков. Хмельницкий грозил отомстить за это на Олыке. П. староста варшавский очень болен; хлопочет о старостве; почтовая хоругвь разделилась на две части, 260 лошадей осталось при п. подчашем литовским, вторая часть – 200 с лишком при п. Весле стан … островском.
