1651. Письмо с описанием бегства крымских татар из-под Берестечка

ПИСЬМО Р. ПЯСЕЦКОГО КОРОЛЕВИЧУ КАРОЛЮ С ОПИСАНИЕМ БЕГСТВА КРЫМСКИХ ТАТАР ИЗ-ПОД БЕРЕСТЕЧКА
1651 г. июля 2
Пресветлейший милостивый королевич п. п. мой милостивый.
Знаю, что я, п. резидент в. к. м. п. м. м. написал частные письма предыдущей почтой, которые я не преминул при этом [прочитать] в качестве ежедневного приятного времяпрепровождения.
Хан, видя, что на него наступает большая сила конницы и пехоты и мощная артиллерия, и заметив, что левое крыло [польских войск] гнало казаков саблями, как скот и, оторвав часть [казацкого] лагеря, вытеснило их оттуда, оборотясь на юг и оставив шатры, повозку, лошадей и весь ясырь, позорно бежал только с несколькими тысячами орды, упряжки которых вырисовывались на склоне холмов. Когда наши перешли в атаку и рассеяли отступавших, а других разгромили, то [татары] еще быстрее удирали в течение всей ночи. Сам хан [бежал] в повозке, все бросив. Задержался только у Кременца, а татары в такой панике удирали, что и седла и войлоки из-под себя и сагайдаки выбрасывали для облегчения.
Таким образом, господь бог благословил этот день – пятницу, т. е. последний день июня, и дал е. м. королю бессмертную и неслыханную на земле победу над поганством и над гордым бунтовщиком.
Языки, [захваченные] во время бегства, прежде всего утверждали, что хан обещал отомстить на женах и детях казацких за потерю своих самых лучших коморных наездников, которых он никогда не терял больше, чем здесь, и обратился к Хмельницкому, как к мужику, с такими словами: «Ты мне обещал, что ляхов будет не больше 15 тысяч, а я их застал такое большое количество».
Этот изменник, когда нас застал вечер (потому что на левом крыле мы начали битву в два часа), обосновался со своим лагерем над малой рекой Гасловкой возле села Солонева, сильно окопавшись со всех сторон. Вчера нельзя было его атаковать в открытом бою, потому что пришлось бы потерять очень много людей. [Его можно было] только осадить, что и сделано. Тогда е. м. король приказал переправить два полка на ту сторону Гасловки и укрыть их там, а с этой стороны тоже тревожить [казаков] днем и ночью пушечной и ручной стрельбой. Очень много их переходит к нам.
Во всех битвах погибло не более 300 человек шляхты, да и то больше всего из посполитого рушения, особенно на флангах, потому что их татары больше всего атаковали, [притом] всегда наступали изо всей силы на левое крыло, узнав от пленных, что там стоит посполитое рушение.
Погибло несколько наших начальников, как [каштелян] галицкий, п. староста люблинский, п. Ланцкоронский, ротмистр п. Лигенза, мечник перемышльский, п. подкоморий саноцкий. В день св. Петра и Павла взяли (в плен) наших три хоругви, между ними и хоругвь п. краковского, так как им никто не помогал. П. краковский был тогда не ко времени у короля е. м. Из этой западни, по милости божьей, эта птичка как-нибудь уже не выйдет и еще и мазурам достанется.
Не премину уведомить о дальнейших событиях этой войны. Теперь покорно припадаю к ногам величества в. к. м. п. моего милостивого.
В лагере под Берестечком 2 июля 1651.
Вашей королевской милости п. м. м. нижайшая подножка Ремигиан Пясецкий. с. р.
Наши добровольцы, которые ходили за ними в погоню, взяли неисчислимое множество скота, лошадей, продовольствия.
Помета: Представлено 6 июля с датой 2 того же месяца от кн. регента из-под Берестечка.