1629. Киевский Собор
КИЕВСКИЙ СОБОР В 1629 ГОДУ.
29 числа сего июня исполнилось 276 лет, как в нашей Киево-Успенской Печерской лавре были открыты соборные заседания. На открытие этого собора, имевшего продолжаться в течение двух недель, начиная с 29 июня, дал разрешение польский король Сигизмунд III еще в начале января 1629 года. Вследствие королевского разрешения киевский митрополит Иов Борецкий составил пригласительную грамоту и, напечатавши ее в типографии Киево-Печерской лавры 12 апреля того же года, а затем подписавши своею «власною рукою» и приложивши печать, разослал ко всем православным, входившим тогда в состав Киевской митрополии (Сверх архипастырской грамоты, митрополит Иов Борецкий более важным ревнителям православия писал особые приглашения, а именно – к Львовскому братству 21 апреля 1629 г.; к князю Григорию Святополку-Четвертинскому того же апреля, и к другим. В особых приглашениях он просил о пособии лицам небогатым для поездки в Киев, как духовным, так и посполитым). Архипастырскою грамотою приглашались на соборные совещания лица всякого достоинства «духовного и свецкого высокого шляхетного и нижнего посполитого стану», но в ней не было упомянуто о запорожском козачестве, которое в 1620 году главную роль играло в восстановлении западно-русской иерархии и всегда считало для себя священным долгом охранять права и привилегии православной церкви.
Хотя Киевский собор на четвертый день после открытия своих совещаний был закрыт по требованию уполномоченных от запорожского козачества, и, хотя об этом соборе сохранилось весьма немного сведений, но так как эти сведения служат весьма веским доказательством искренней любви запорожцев наших к православию, то мы считаем вполне уместным напечатать их.
После восстановления в 1620 г. западно-русской церковной иерархии, борьба между православными и униатами значительно усилилась. Православные, вследствие многочисленных и притом весьма тяжких притеснений и обид, причиненных униатами, в январе 1629 года подали жалобу в Варшавский сейм и усиленно просили оказать им законную защиту и восстановить их древние права и привилегии. По совету пропагандистов католицизма, желавших, чтобы и митрополит Борецкий с подчиненными ему епископами, подобно Михаилу Рогозе, попал в иезуитские сети папизма, Сигизмунд III универсалом своим приказал жалующимся войти в соглашение с униатами, и для этой цели предназначил в октябре того же года съезд или собор в Львове, куда к 24 числу октября должны были съехаться обе враждующие стороны. Но разрешая православным и униатам совместный собор во Львове, король, для надлежащего подготовления к нему, предназначил тем и другим отдельные соборы: для православных в Kиeвe, в течение двух недель, начиная с 29 июня, а для униатов в то же самое время во Владимире-Волынском. В настоящей статье мы ограничимся описанием только Киевского собора.
Киевскому собору предшествовала рассылка упомянутой грамоты ко всем православным польской короны и великого княжества Литовского. Один экземпляр этой грамоты, еще нигде не перепечатанный, хранится в библиотеке Киево-Софийского кафедрального собора. Копию с него мы печатаем решительно без всякого изменения. Грамота Иова Борецкого весьма замечательна и потому, что в ней помещены те лица, которые, по его взгляду, имели право участвовать в совещаниях поместного церковного собора.
«Иов Борецкий милостию Божиею Архиепископ, Митрополит Киевский, Галицкий и всея России.
Всем посполите Российского рода, как в Короне Польской яко и у великом Княжестве Литовском всякого достоинства духовного и свецкого Высокого шляхетного и нижшого посполитого стану людем церкве Святое Восточное Греческое благопослушным сыном ласка, покой и милосердие от вседержителя Бога, и благословение от нашего смирения.
Ознаймуем побожности вашой, иж от многих лет за великою докукою о успокоене релеи нашое православное Греческое по все часы на сеймах валных коронных, за ласкою Наяснейшого Государя Короля Пана нашего милостивого, и за причиною их милостей Панов рад теперь по близко прошлом Сейме универсалом его К. М. есть нам самым православным сыном восточного благочестия назначоный час до зъеханяся и до згодное намовы на собор поместный партикулярный в року теперешнем 1629 месяца июля 9 ведле нового, а ведле старого июня 24 дня на празник и свято святых Великих Апостол Петра и Павла, на месце певное в месте его К. М. в Киеве, яко бысмы конечне мели и могли успокоены быти в наших вельких докучливостях, которые терпимо пред отступство некоторых щекгульных особ от благочестия нашего, где всяким покоем и обезпеченством на недель две обваровано нас, на который час и месце и собор всех, а всех милостей ваших, иле кто сыном церкве святое восточное отзывается, пилно а пилно запрашаем из повинности пастырское и о имени Христовом взываем, абы милость Христа и благословение нашого смирения з побожностями вашими зоставало: чого милости вашой верно сприяем: з монастыря Михайловского церкве Златоверхое, в Киеве месяца Априля 12 дня 1629 року.
Иов Борецкий Митрополит Киевский Галицкий и всея Poccии власною рукою».
Православные, входившие в состав тогдашней Киевской митрополии, еще со времен Брестской унии довольно знакомы были с иезуитскими действиями латиноуниатской партии, и потому на предстоявшие Львовский и Киевский соборы посмотрели (что следовало и сделать), как на новую ловушку для привлечения их к церковному подчинению папе. Вследствие сей причины разосланные грамоты Иова Борецкого среди ревнителей православия вызвали большое беспокойство и протесты. Уже 29 апреля 1629 г., спустя только семнадцать дней после напечатания грамоты, православные жолнерского польского полка, находившегося в пределах Пруссии, прислали на родину свою следующий протест:
«дошло до нас из русских краев известие, которому не хотелось бы верить, что от короля нашего, от посполитой Речи и папы Римского последовали лукавые замыслы, т.е. что они хотят перевести всех нас из греческой веры в унию… Находясь в Пруссии, на службе королю нашему и Речи Посполитой, мы вправе ожидать награды за наши рыцарские заслуги, между тем у нас замышляют отнять нашу греческую веру, наше набоженство и наши церкви… Ради самого Господа Бога, умоляем всех, которые имеют присутствовать в Киевском соборе, заявить там, что все мы, сколько нас есть в польском войске, для защиты нашей святой веры, готовы пролить нашу кровь… Сей лист под Мальборком, при полном собрании нашого товарищества 29 апреля 1629 года подписали: Андрей Шмарчевний с повету Жидочовского; Александр Голатицкий с княжества Литовского; Иван Жищевский с повету Галичского; Илия Боярский с повету Каменецкого; Иван Попель с повету Премыского; Иван Соколовский с повету Винницкого».
Протестация эта, писанная на польском языке, находится в Киевской Археографической Коммиссии.
Гораздо резче и определеннее высказались относительно разрешенных королем Соборов ревнители православия, населявшие Киевское воеводство. За три дня до открытия Киевского Собора, они в своем протесте заявляли, что «королевский универсал, разрешавший соборы в Kиeвe, во Владимире (Волынском) и затем в Львове, нарушает права и привилегии русского православного народа, и что для них хотя весьма желательно успокоение греческой религии (о чем они многократно, но безуспешно хлопотали на сеймах), но они хотят и требуют, чтобы это успокоение совершилось без всякого нарушения их вольностей и привилегий, без искажения церковных обрядов, обычаев и вероучений греко-восточной российской церкви, с сохранением зависимости от цареградского патриарха. А так как соборы, предназначенные по распоряжению короля, без их ведома и согласия, имеют, по-видимому, иную цель, то они, обыватели Киевского воеводства, протестуют против открытия соборов. Если же эти соборы состоятся и на них сделаны будут какия-либо постановления, противные благочестию и нарушающие древние права и привилегии православного русского народа, то постановления эти должны считаться необязательными и недействительными».
Протестация эта написана на польском языке и хранится также в Киевской Археографической Коммиссии.
Митрополит Иов Борецкий пригласительной грамоты не послал запорожцам, что, как они предполагали, было сделано не случайно, а с умыслом. Считая священным для себя долгом всегда и везде защищать интересы своей церкви, запорожцы на состоявшейся раде постановили избрать из своей среды двух уполномоченных и послать на предстоящий Киевский собор с тем, чтобы они зорко следили за соборными совещаниями и, если найдут нужным, потребовали закрытия собора. После состоявшейся рады, они 15 июня послали митрополиту Борецкому следующее письмо:
«Преосвященный в Бозе велебный и нам милостивый и велце ласкавый господине Отче Митрополите!
Унижоные и на всем повольные послуги наши рыцарския залецаем яко найпильней ласце и молитвам вашей святительской велебности. ]
Копия з универсалу Его Королевской Милости из листу, писанного В. М. до всего народу Христианского в вере нашей православной, за порогами нас от товариства нашого з городов дошла, з которого универсалу и листу В. М. зрозумелисмо, иж есть час термин близко назначоный, то есть в день Св. Петра, до зъеханяся, яко постановлено, в Киев; ач впрежде до себе от В. М. писаня жадного немелисмо, еднак жевучи православными вере своей, в которой есмо народили, для взятя певное ведомости, щось там делается, посылаем двох товарищов наших Андрея Лагоду и Сапрона Сосимновича, и пилне покорне просим, абысмо през оных о всем ведомость могли мети, бы што противного было, абысмо завчасу старане мели так, якобы противник помехи не одержал, кгдыж то есть повинность наша и кождого христианина за веру умрети. Затым и повторе ласце и молитвам Вашей Святительской милости отдаемось. Дан за порогами у Осмяновце июня 25 дня 1629 року.
Вашой милости всего добра зычливый и служить готовый Леон Иванович зо всим войском запорозским Его Королевской Милости».
Списано с копии, находящейся в Киевской Археограф. Коммиссии.
При прописанном положении дел, от предстоявших соборов нельзя было ожидать благоприятных последствий для латино-униатской партии, во главе которой стоял польский король Сигизмунд III. Таковое положение дел вполне сознавал и митрополит Иов Борецкий, а потому безошибочно следует предполагать, что он решился открыть Киевский собор 29 июня, в назначенное королем время, главным образом в тех видах, чтобы пощадить гонор найяснейшого своего короля и не выставить себя ослушником верховной польской власти.
Действительно Киевский собор пришел в расстройство при самом своем начале. В польском королевстве на церковных соборах, созываемых с разрешения правительства, обязательно присутствовали королевские комисары, которые должны были наблюдать за порядками на соборных совещаниях. Таковыми комисарами на Киевский собор были назначены со стороны латино-униатов князь Александр Заславский, ревностный защитник унии, а со стороны православных – Адам Кисель. Между тем удалить князя Заславского от присутствования на соборных заседаниях члены собора опасались, так как это было противно государственным законам и сочтено было бы за бунт.
Принимая во внимание заявленные протестации против собора и крайне тревожное настроение ревнителей православия прибывших в Киев, Иов Борецкий колебался открывать соборные совещания, но наконец вынужден был открыть их, вследствие настойчивых требований князя Александра Заславского и Адама Киселя.
Собор открылся 29 июня в Киево-Печерской лавре после литургии, которую совершал сам митрополит. Но как только было открыто заседание и маршалком (председателем) был избран князь Александр Заславский, тотчас среди ревнителей православия произошло сильное волнение и многие из них громогласно заявили, что королем предназначены соборы не для успокоения греко-восточной религии, а в исключительных интересах униатов, для подавления униею православия и для привлечения православных под власть римского папы, и затем настоятельно потребовали закрыть собор. Митрополит не находил возможным исполнить это требование; его поддержали некоторые из членов собора, опасавшиеся закрытием собора оскорбить короля и навлечь на себя гнев. Но в это время со стороны прибывших на заседание козаков послышались слишком недовольные голоса. Князь Заславский именем короля приказывал козакам, как лицам неприглашенным на собор, не медля удалиться из заседания, но на таковое приказание козаки не обратили внимания и продолжали громогласно требовать закрытия собора. Члены собора должны были разойтись. На следующий день собор опять открылся в лавре; но опять явились козаки и заявили настоятельное требование о закрытии собора, угрожая в противном случае прибегнуть к насилию. На четвертый день после открытия собора некоторые из членов его собрались в Пустынно-Никольском монастыре, но собрались только для того, чтобы заявить маршалку князю Заславскому о невозможности продолжать соборные заседания и о закрытии собора.
Благодаря, главным образом, противодействию запорожцев, в нашей отечественной церкви не повторилось то, чего достигли в 1596 г. на Брестском соборе пропагандисты католицизма.
После закрытия Киевского собора, Иов Борецкий уже не считал нужным присутствовать и не присутствовал на Львовском соборе, на котором, по распоряжению Сигизмунда III должно было состояться примирение между православными и униатами.
Протоиерей Петр Орловский.
