Вяткин В. Экстремальный репортаж

ВЯТКИН В. ЭКСТРЕМАЛЬНЫЙ РЕПОРТАЖ
(В мастерской фотожурналиста. Сборник статей / Под ред. О. А. Бакулина, Л. В. Сёмовой. – М.: Факультет журналистики МГУ имени М. В. Ломоносова, 2011. – С. 20-25)
О разновидностях жанра фоторепортажа подробно пишет Н.И. Ворон в книге «Жанры советской фотожурналистики». Он выделяет два вида фоторепортажа: хроникальный и фоторепортаж с интерпретирующим началом. Последний означает, что через одно событие дается оценка имеющему место общему явлению. Сейчас можно услышать термины «актуальный репортаж», «социальный репортаж», все чаще – «экстремальный репортаж».
Остановлюсь на последнем в этом списке – экстремальном репортаже. Сразу скажу – не подвергайте себя излишней опасности. Журналисты стоят на третьем месте по смертности после шахтеров и военных. И среди журналистов фотографы занимают одно из лидирующих мест по профессиональному риску.
Мне довелось побывать на многих войнах последних десятилетий. Только в Чечню я ездил больше двадцати раз.
Первая военная командировка в 1979 году во Вьетнам запомнилась большой ответственностью и большим риском (на северной границе был вооруженный конфликт с Китаем). Каждый из тридцати восьми дней я до сих пор помню в подробностях – и события, и то, что я чувствовал. Мою съемку высоко оценил Всеволод Тарасевич , и это было очень для меня важно.
Во Вьетнаме я сначала не знал, что снимать. Слишком много было эмоций. Как-то я снимал одного паренька в ханойской школе, потом по моей просьбе мне принесли его сочинение на тему «Моя страна». Практически я своими фотографиями иллюстрировал детское сочинение. Важно зацепиться за что-то. Можно снимать все подряд, но это будет не самое интересное.
Потом был Афганистан, а в 1986 году – командировка в Никарагуа.
В июле сандинистская газета «Баррикада» опубликовала документ, потрясающий своей обвинительной силой. Сухой язык цифр рассказывал, в частности, что война унесла жизни восьмисот семидесяти девяти детей в возрасте младше двенадцати лет!
День за днем я вел фотографическую хронику текущих событий в Никарагуа – снимал в городах и селах, на заводах и фабриках, в воинских частях и в университетах, в госпиталях и в национальном хореографическом училище. Несколько раз мне предоставлялась возможность снимать президента республики Даниэля Ортегу во время его еженедельных встреч с трудящимися. И нигде я не упускал из поля зрения детей. Моя симпатия и особая фотографическая любовь к ним определились с первого же дня. Снимая их, я не жалел пленки, старался стать как можно менее заметным, чтобы не нарушать естественности создавшихся вокруг меня жизненных ситуаций.
Страшно ли было тогда? Любому нормальному человеку будет страшно среди врагов. Конечно, в такой ситуации я старался снимать все, что попадалось на глаза и заслуживало хоть какого-нибудь внимания. Видимо, азарт работы как-то заслонил страх. Больше занимала другая проблема – как уйти от повторения бытовых подробностей или варьирования кадра «человек и оружие»?
Я искал некий символ этой революции, и выразить его хотел через лица детей. Нелегко было привыкать к тому, что боевое оружие у детей органично уживается со скромными игрушками. Автомат, мачете и букварь стали для меня символами молодой, борющейся республики.
«Чеченский синдром» (2000) – по сути дела, это репортаж, но перерос он в очерк. Идея выкладки такова. Первый снимок – с флагом на Красной площади: «ура, ура!». Заключительный снимок – конец нашей военной кампании в Чечне.
Все вымерли, пустыня, и в ней последний человек.
Солдат несет крест себе самому. Почти чеховская драматургия. И не надо много слов .
Журналист может написать о войне, даже не выезжая на передовую, просто общаясь с ранеными, пленными, героями, солдатскими матерями, с офицерами штаба. Фотограф обязан быть на передовой, иначе он ничего не снимет. И возможные последствия – пуля в затылок или в спину. Многие фотографы гибнут на войне.
Мой коллега Сергей Киврин как-то на занятии сказал студентам: «Когда ты снимаешь, ужас отступает. Это очень опасно на войне. Там ты теряешь чувство страха. Ты пытаешься найти композицию и ракурс и, выделяясь, становишься мишенью. Помните, если попадете в переделки, что первыми мишенями являемся мы, только потом – люди с автоматами. Потому что мы – свидетели. Человек с фотоаппаратом и кинокамерой – всегда свидетель и героизма, и негодяйства. А война – это негодяйство с двух сторон. Помните об этом и не высовывайтесь. Я похоронил очень много своих товарищей».
В Ираке погиб Дима Чеботаев, в Чечне – Володя Яцина, в Абхазии – Андрей Соловьев. До этого он три раза был ранен, один раз – в голову. В Нагорном Карабахе погиб Леонид Лазаревич.
Если фотограф едет на войну, это не значит, что он ее снимет. Он едет в сторону войны. Там – люди. И многое будет зависеть от личных человеческих отношений с офицерами, солдатами, вертолетчиками. Коммуникабельность очень важна.