1710. Конституция Филиппа Орлика

КОНСТИТУЦИЯ ФИЛИППА ОРЛИКА
Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, Бога, славенного в Троице.
Пусть произойдет на вечную память и славу Запорожского войска и всего народа малороссийского.
Странный и непредсказуемый в судьбах своих Бог, милосердный и терпеливый, праведный в наказаниях как всегда от начала видимого сего мира, возвышает на праведном мериле своего правосудия одни государства, а другие за грехи и беззаконие смиряет; одни обременяет, другие освобождает; одни поднимает, другие сбрасывает судьбе. Так и народ боевой старинный казацкий, который раньше назывался казарским, сперва был поднят бессмертной славой, просторными владениями и рыцарскими почестями, которыми не только окружающим народам, но и самому Восточному государству был страшен на море и на земле, и то так далеко, что цезарь восточный, желая его себе пожизненно примирить, соединял супружеским союзом сыну своему каганову дочь, т.е., князя казарского. Потом, славенный в высших, тот таки праведный судья Бог через приумноженные неправды и беззаконие, наказал многочисленными наказаниями тот казацкий народ, снизил, смирил и едва ли не вечной руиной снял судьбы, в конце концов военным оружием Польскому государству подверг через Болеслава Храброго и Стефана Батория, королей польских. И хотя недоизвестный и постоянный в правосудии своем Бог, наказывая, подверг наказанию родных наших предков неисчислимым бременем, однако, не до конца разгневавшись и довеку не враждуя, а желая вывести упомянутый казацкий народ к первоначальной воле из подтяжного к тому времени польского господства, выдвинул ревностного оборонца святого православия, старинных прав и вольностей военных Отчизны, подвижного гетмана, знаменитой памяти Богдана Хмельницкого, который при всесильной Божьей помощи, при несокрушимом содействии наисветлейшего короля его милости, шведского, бессмертной и вечно достойной памяти Карла Десятого и при полной поддержке оружия Крымского государства и Запорожского войска, а при своем добророзумном промысле, освободив работами и почестями из польского подданства Запорожское войско и угнетенный и притесненный малороссийский народ, подвергнулся с ним добровольно под самодержавную руку больших государей, царей и больших князей, повелителей российских, надеясь, что Московское государство, как с нами единоверное, соблюдет обязанности свои в договорах и статьях, отраженных и присягой утвержденных и вечно сохранит Запорожское войско и свободный народ малороссийский неподвижно при правах и вольностях под своей обороной. Но после смерти того, знаменитой памяти, гетмана Богдана Хмельницкого, когда то Московское государство многочисленными изобретенными способами старалась надвередить и полностью разрушить военные права и вольности, которые самая же подтвердила, и на народ свободный казацкий, которого она никогда не завоевывала, наложить невольничье ярмо, тогда, как Запорожское войско в том терпело, столько вынужденно было кровью и отвагой оборонять целостность своих прав и вольностей, и к такой обороне сам Бог местник склонял. Напоследок, когда все это теперь, при гетмане, знаменитой памяти покойника, светлейшего Иоанна Мазепы, упомянутое Московское государство, желая довести свое лихое намерение к завершению и отдавая взлом на добро, вместо удячності и внимания за такие многочисленные верные службы и за гонение на них к последнему уничтожению, средства и потери, за неисчислимые отваги и военную кровавую работу хотело непременно превратить казаков в регулярное войско, города забрать в свою область, права и вольности поломать, Запорожское низовое войско искоренить и имя его навеки сгладить, чего явные были и до сего времени знаки, доказательства и начала. Тогда выше упомянутый, славной памяти светлейший гетман Иоанн Мазепа, поставив правдой и ревностностью целостность Отчизны, прав и вольностей военных, а желая искренним желанием видеть на дне своего гетманского владения и оставить цветущей и наполненной ту же таки Отчизну, милую мать нашу, и войско Запорожское городовое и низовое, после смерти своей для долговечной памяти имени своего не только в незыблемых, но и в расширенных и размноженных вольностях, отдался в несокрушимую оборону светлейшего короля, его милости, шведского Карла Двенадцатого, который за особым промыслом всемогущественного Бог вступил на Украину со своими войсками, тем наследуя предшественника своего, знаменитой памяти победоносного гетмана Богдана Хмельницкого, который со светлейшим шведским королем, его королевской величественности одноименным дедом Каролем Десятым, соглашаясь единомыслием и промыслами военными на освобождение Отчизны своей от польского тогдашнего подданства, не меньшую имел помощь в своих помыслах, стремясь разорвать польские силы. И хотя недоизвестны судьбы Божьей такие ревностные намерения покойнику, по поводу известного отличия военной фортуны, не только не осуществили, но и самого здесь, в Бендере, прикрыли смертельным декретом, однако осиротевшее после смерти своего первейшего рейментаря Запорожское войско, не оставляя стремиться к желанной себе свободе и возлагая надежду на Божью помощь в протекции наиболее светлого короля, его милости, шведского, и в праведном нашем деле, которое имело обычай торжествовать, постановило на подпору ее и для лучших военных порядков и провода, на общий совет генеральной старшини, наследуя и соглашаясь в том с волей наиболее светлого протектора нашего, королевской величественности шведской, выбрать себе нового гетмана, на избрание которого назначить срок, как и надлежащее тому элекционному акту место под Бендером, объединилось на общий Совет с руководителем своим господином Константином Гордиенком, кошевым атаманом. Тогда все вместе с генеральным старшиной и послами от войска Запорожского и Низового, которое остается возле Днепра, поднявшись, по давним обычаям и по военным правам, выбрали себе свободными голосами единогласное гетманом его милость господина Филиппа Орлика, достойного той гетманской чести, под сие трудное время способного то гетманское правительство двигать, управлять и при Божьей помощи и при протекции наиболее светлой королевской величественности шведской заботиться и советовать в интересах Отчизны малороссийской. А поскольку бывшие гетманы Запорожского войска, оставаясь под московскими самодержцами, осмеливались присваивать себе над правильность и право самодержавную власть, которой были значительно навредили давние порядки, права и свободы военные не без всенародного зажимания, так вот мы, генеральная старшина здесь присутствующая, и мы, атаман кошевой с Запорожским войском, предотвращая в дальнейшем такому бесправию более всего в это для того дела удобное время, когда Запорожское войско передалось под протекцию наиболее светлой королевской величественности шведской и теперь её крепко и незыблемо держится не для чего другого, только для восстановления и поднятия упадших своих прав и вольностей военных, договорились и постановили со светлейшим его милостью господином Филиппом Орликом, новоизбранным гетманом, лишь бы не только его сановность при счастливом своем гетманском владении, незыблемо соблюдал все те, что здесь идут написанные, пункты, договоры и постановления, собой попресяженых, а также, чтобы они были соблюдены и сохранены непременно и при других, что будут потом, гетманах. Они имеют в себе такое.
Поскольку между тремя богословскими добродетелями первой является вера, то в первом этом пункте надлежит начать дело о святой православной вере восточного исповедования, которой раз победоносный казацкий народ был образован в столице апостольской константинопольской еще при владении козарських каганов, так и теперь, длясь в ней незыблемо, не колебался никогда ни одним иноверием. И не тайна сие, что знаменитой памяти гетман Богдан Хмельницкий с Запорожским войском ни на что другое, а только за военные права и вольности поднялся и начал праведную войну против Речи Посполитой польской, а в первую очередь за святую православную веру, которая всяческими зажиманиями была вынуждена от польской власти к унии с римским костелом, и ни для чего другого добровольно подвергнулся с тем Запорожским войском и народом малороссийским под протекцию Московского государства, а только ради православного единоверия. Через сие настоящий новоизбранный гетман, когда Господь Бог, крепкий и сильный в бранях, поможет счастливым оружием наиболее светлому королю, его милости, шведскому освободить Отчизну нашу Малую Россию от невольничьего московского ярма, имеет и должен будет в первую очередь заботиться и крепко вставать, лишь бы ни одно иноверие к Малой России, Отчизне нашей, не было внедрено, а когда где-то, или тайно, или явным образом могло обнаружиться, тогда властью своей имеет его искоренять, не будет допускать проповедоваться и расширяться ему, иноверцам сожительство на Украине, а более всего лиховерности жидовской, не давать разрешения и на то класть всю заботу, чтобы была утверждена вечно единая вера православная восточного исповедования под послушанием святейшего апостольского трона константы нопольського с приумножением хвалы Божьей, святых церквей, а с обучением в свободных науках малороссийских сынам расширялась и, будто крин в терне, процветала между окружающих иноверных государств. А для большего уважения первоначального в Малой России митрополитского престола киевского и для лучшего управления духовных дел, имеет всё тот же ясновельможий гетман после освобождения им Отчизны от московского ига справить в апостольской константинопольской столице первоначальную екзаршую власть, чтобы благодаря тому возобновились подаяния и сыновье послушание упомянутому апостольскому константинопольскому трону, от которого евангельской проповедью должны быть просветленная и укрепленная в святой католической вере.
II
Как каждое государство составляется и утверждается незыблемой целостью границ, так и Малая Россия, Отчизна наша, чтобы в своих границах, утвержденных пактами от Речи Посполитой польской и от Московского государства прежде всего в том: которые отошли по реку Случь при гетманстве, славной памяти, Богдана Хмельницкого были уступлены, вечно отданы и пактами укреплены от Речи Посполитой польской в гетманскую область, не были насильно изменены и затронуты — имеет о том светлейший гетман стараться при трактатах наиболее светлого короля, его милости, шведского и крепко, сколько Бог силы пошлет, восставать, где будет надлежать, а прежде всего писать о сем к наиболее светлому маестату его королевского величия, шведского, как оборонца и протектора нашего, чтобы его величие не допускал никому не только прав и вольностей, но и военных границ повреждать и себе присваивать. Над то имеет тот таки светлейший гетман после окончания, дай Бог, счастливой войны упросить у королевской величественности шведской такого трактата, чтобы его величественность и его наследники, наиболее светлые короли шведские титуловались постоянными протекторами Украины и оставались такими на деле для большей мощности Отчизны нашей и для сохранности ее целости в предоставленных правах и границах. Также и о том должен писать светлейший гетман к наиболее светлому королевскому маестату, чтобы в трактатах его величественности с Московским государством было и такое изложено, чтобы как невольников наших, которые сейчас в Московском государстве находятся, нам свободно возвратили после окончания войны, так и вознаграждены и справедливо пополнены были все полученные от Московского государства в настоящую войну на Украине убытки. А особенно о том просить и заботиться имеет у наиболее светлого королевского величества, чтобы были все освобождены и к нам возвращены наши невольники, которые остаются в государстве его же величества.
III
Поскольку нам всегда нужна соседская приязнь Крымского государства, от которого не раз получало помощь Запорожское войско для своей обороны, итак, сколько под сие время будет возможно, имеет светлейший гетман с наиболее светлым ханом, его милостью, крымским заботиться через послов о восстановлении давнего с Крымским государством братства, военной колегации и подтверждении постоянной приязни, на которую оглядываясь, окружающие государства не отваживались бы желать уярмления себе Украины и ее в чем-либо насильствовать. А после окончания войны, когда Господь Бог окажет содействие, при желательном и удовлетворительном для нас мире, новоизбранному гетману осесть в своей резиденции, а по тому крепко и неусыпно стеречь того. Должен он быть обязан должностью своего правительства, лишь бы ни в чем благорасположения и побратимства с Крымским государством не поднимали своевольные легкомысленные люди с нашей стороны, которые привыкли разрывать и разрушать не только соседское согласие и приязнь, но и мирные союзы.
IV
Запорожское низовое войско, как заслужило себе бессмертную славу многочисленными рыцарскими отвагами на море и на земле, так не меньшими было обогащено для общего своего пожитка и промыслов предоставлениями, но когда Московское государство, изобретая всяческие способы для притеснения и уничтожения его, построило на их собственных военных грунтах и угодьях или города Самарские, или крепости на Днепре тем желая тому Запорожскому войску низовому учинить препятствие в рыбных и звериных промыслах, создало праволомство и угнетение. В конце концов военное гнездо Запорожскую Сечь разорило военным наступлением. Так вот, после счастливого, дай Бог, окончания войны (когда теперь Запорожское войско не очистит грунты свои и Днепр от московского насилия и себя не удовлетворит) имеет светлейший гетман при трактовании наиболее светлого короля, его милости, шведского с Московским государством про мир заботиться о том, чтобы Днепр от городков и крепостей московских, так и грунтов военных был очищен от московской посессии и к первоначальной области
Запорожское войско повернуто, где в дальнейшем не только не имеет светлейший гетман ни крепости строить, ни города основывать, ни слободы осаждать и как-либо те военные угодья опустошать, но и будет обязан к их обороне совершать всяческую помощь Запорожскому низовому войску.
V
Город Терехтемиров, поскольку издавна к Запорожскому низовому войску принадлежал и назывался его госпиталем, пусть и теперь таким образом после освобождения, дай Бог, Отчизны от московского подданства, имеет светлейший гетман тот город возвратить Запорожскому низовому войску со всеми угодьями и перевозами на Днепре, который там есть, построить в нем госпиталь для старых обнищавших и ранами искалеченных козаков за военный счёт и из него должны быть им продовольствие и одежда, промысел. Также Днепр весь от Переволочной вниз, перевоз Переволочанский и самый город Переволочну с городом Керебердою, и река Ворскла с мельницами, которые есть в Полтавском полке, и казацкую крепость с надлежащим к ней, имеет светлейший гетман, а по нему следующие наследники того гетманского правительства сохранить при Запорожском войске, согласно давним правам и привилегиям, никому из духовной и светской власти не допуская и не разрешая забивать и строить там, на Днепре, от Переволочной езов, заводить прудов и ловитов рыбных, особенно в поле должны принадлежать на вечные времена реки, реки и всяческие приметы аж по самый Очаков ни к кому другому, только к низовому Запорожскому войску.
VI
Когда в самодержавных государствах запрятывается хвалебий и полезный общественному положению порядок, тот порядок всегда, как на войне, так и в миру обычно отправляют частные и публичные Советы для общего добра Отчизне, в которых сами самодержцы ведут перед своим присутствием, кладя без запрета свою волю на общие министров своих и советников решения и постановления, а почему бы в свободном народе не мог бы быть сохранен такой добрый порядок, который был небось в Запорожском войске при гетманах до этого всегда, согласно давним правам и вольностям? Однако, когда некоторые Запорожского войска гетманы, присвоив себе неправильно и бесправно самодержавную власть, узаконили своевластное такое право: «Как хочу, так повелеваю!» — это через то самодержавие, несвойственное гетманскому правлению, выросли многочисленные в Запорожском войске несогласия, разорение прав и вольностей, посполитое притеснение, насильственное и покупное легкое раскладывание правительств военных: генеральной старшини, полковников и значительного общества. Так вот мы, генеральная старшина, кошевой атаман и все Запорожское войско договорились и постановили со светлейшим гетманом при элекции его сановности такое право, которое должно быть сохранено постоянно в Запорожском войске: чтобы в Отчизне нашей первыми советниками была генеральная старшина, как за проспектом их первоначальных правительств, так и в установленной при гетманах резиденции. За ними по принятому порядку следуют городовые полковники, пусть они будут уважены подобным чином публичных советников. Кроме того, из каждого полка должны быть к общему совету генеральные советники из каждого полка по одному значительному, старинному, благоразумному и заслуженному лицу, выбраны по гетманскому согласию, и с теми всеми генеральными лицами, полковниками и генеральными советниками должен совещаться светлейший гетман и его преемники о целости Отчизны, об общем добре и о всяческих публичных делах, ничего без их разрешения и совета не начиная частной своей властью, не устанавливать и к завершению не приводить. Поэтому теперь, при гетманской элекции, по единогласному всех совету и постановлению назначаются три генеральные в каждом году Рады, которые должны отправляться в гетманской резиденции: первая на Рождество Христовое, вторая на Воскресение Христовое, третья на Покрова Пресвятой Богородицы, на которые имеют и должны быть не только господа полковники со своей старшиной и сотниками, не только из всех полков генеральные советники, но и послы Запорожского низового войска для прослушивания и решений пребывать после прислания к себе от гетмана распоряжения, не нарушая никак предназначенного срока. А где что только будет от найвельможнейшего гетмана предложено к общему совету, о том всем добропорядочно, без единого частного своего и чужого порядка, респектов, без душепогибельной зависти и вражды, обязаны будут советовать и так прозорливо, чтобы не было ничего в тех советах к преуменьшению гетманской чести, к публичному притеснению и разорению и, не дай Бог, вреду Отчизне. А когда бы на те вышеоглашённые сроки для генеральной старшины случились бы какие-то публичные дела, которые нуждались бы в быстром управлении, взыскании и отправлении, то светлейший гетман будет иметь силу и волю, по совету генеральной старшины, такие дела управлять и отправлять своим гетманским уважением. Также, когда какие-то письма случаются из заграничных посторонних государств, ординованные к светлейшему гетману, то о них должны объявить его сановность генеральной старшине и ответы, которые будут отписываться, освідомлять, не утаивая никаких письменных корреспонденций, особенно заграничных и тех, которые могут повредить отечественной целости и общему добру. А чтобы была конечна надежда в секретных и публичных советах между светлейшим гетманом и генеральной старшиной, с полковниками и генеральными советниками, должен каждый из них при восхождении своего правительства выполнить на верность и в Отчизне на желательность к рейментарю своему, на сохранение повинностей своих, которые только к правительству какому-то будут принадлежать, формальную присягу, согласно клятве, публично принятой. А когда бы что-то было подмечено у светлейшего гетмана противоположное, негативное, вредное правам и вольностям военным, тогда та же таки генеральная старшина, полковники и генеральные советники будут иметь силу свободными голосами или частное, или когда укажет на то надлежащая и неотправная потребность, на Раде его вить о нарушении прав и вольностей отечественных без преуменьшения и наименьшего повреждения высокого рейментарского гонора. На такие выказы не имеет светлейший гетман поражаться и совершать мести, а будет заботиться, чтобы такие нескладности исправить. Особенно генеральные советники, каждый из них в своем полке, из которого для совета выбраны, сильны будут вместе с господином полковником городовым наблюдать за порядками и ими общим советом управлять, восставая за несправедливости и притеснения человеческие. И как генеральная старшина, полковники и генеральные советники должны достойно уважать светлейшего гетмана, надлежит им обнаруживать честь и отдавать верное послушание, так и светлейшему гетману взаимно уважать их и считать за общество, а не за слуг и рабочих подчиненных, не принуждая их нарочно для унижения лиц к публичному неблагонравному унижению перед собой стоянием, кроме тех случаев, когда потребность выкажет.
VII
Когда бы кто из генеральных лиц, полковников, генеральных советников, значительного общества и других военных урядников над той же чернью то ли бы гонор гетманский решился бы обидеть, или в каком-то другом деле провиниться, то таких преступников сам светлейший гетман не должен наказывать своей частной местью и властью, а должен такое дело (или криминальное, или некриминальное) сдать на военный генеральный суд, и который на него выпадет нелицемерный и нелицеглядный декрет, такой каждый преступник должен и понести.
VIII
Те же генеральные лица, которые надлежащим образом резиденствуют при гетманской стороне, должны донести светлейшему гетману всяческие военные дела, которые к чьему-либо чину и повинности будут принадлежать, и отбирать декларации, а не частные домовые слуги, которых к никаким делам, докладам и дел военных не использовать.
IX
Поскольку перед этим в Запорожском войске всегда бывали генеральные подскарбии, которые заведовали военным сокровищем, мельницами и всячески мы к сокровищу военного приходами и повинностями и ими с гетманского известная руководили, то и теперь такой порядок устанавливается общим договором и непременно узаконивается, лишь бы после освобождения, даст Бог, Отчизны нашей из московского ярма был избранный вниманием гетманским и с общего соизволения генеральный подскарбий, человек значительный и заслуженный, маетный и добросовестный, который имел бы в своем уходе военное сокровище, заведовал мельницами и всяческими военными приходами и возвращал их на публичную военную потребность с ведомом гетманским, а не на свою частную. А сам светлейший гетман к военному сокровищу и приходам, которые к нему принадлежат, не должны принадлежать и на свой личный пожиток употреблять, а удовлетворяться своими оброками и приходами, которые ложатся на булаву и его гетманское лицо, а именно: индуктой, Гадяцким полком, сотней Шептаковской, добрами Почепивскими и Оболонскими и другими затратами, которые издавна приняты и постановлены на правительство гетманское. А более светлейший гетман усадеб, добра военного имеет не должен своевластное себе присваивать и другим, менее в войске заслуженным, а более всего монахам, попам, бездетным вдовам, урядникам посполитым и военным мелким слугам своим гетманским и лицам частным из внимания к ним не раздавать. И не только к стороне гетманской должен выбираться поприсяженый генеральный подскарбий для присмотра за военным сокровищем и, где гетманская резиденция утвердит, там и оставаться, но должны быть два подскарбия в каждом полку, так же поприсяжные, люди значительные и маєтные за общим постановлением полковника, военной и посполитой старшины, которые бы знали про полковые и городовые приходы и посполитые поборы они должны были бы каждый год отчитываться относительно своего заведования и управления. Эти полковые подскарбии должны будут, имея реляцию к генеральному подскарбию, знать о надлежащих к военному сокровищу приходах в своих полках, их отбирать и отдавать в руки генерального подскарбия. А господа полковники так же не должны иметь интереса к сокровищам полковых, удовлетворяясь своими приходами и добрами, которые принадлежат к полковому правительству.
X
Как за всякими в Отчизне и Запорожском войске порядками, по должности правительства своего, имеет светлейший гетман следить, так более всего должны держать и на тот внимательный и неусыпный глаз, чтобы людям военным и посполитым лишние не совершались притеснения, налоги, угнетения и вымогательства, из-за которых они, покинув жилья свои, привыкли идти и в заграничных государствах искать более спокойного, более легкого и полезного себе проживания. Из-за того, чтобы господа полковники, сотники и всяческие военные и посполитые урядники не решались барщины и роботизн своих частных хозяйственных казаками и посполитимы людьми теми, которые к их правительству не принадлежат и не являются под их персональным государством, брать для кошения сена, собирания из полей жатвы и гачения плотин по принуждению, совершать насилие, отнимая и насильно покупая земли, за любую вину из всего имущества лежачего и подвижного ого лить, приневоливать к делам своим домовым бесплатно ремесленников и козаков — имеет то светлейший гетман своей властью запретить, чего и сам для доброго примера другим, подручным себе, должны остерегаться и так не совершать. А поскольку всяческие зажимания и вымогательства верным людям происходят быстрее всего от властолюбивых накупней , которые не полагаются на свои заслуги, стремясь несытой алчностью для своих частных пожитков военных и посполитых правительств, обольщают гетманское сердце коррупциями и благодаря этому втискиваются без свободного избрания свыше правильности и права или на полковничьи правительства, или на другие должности — относительно этого конечно постановляется, чтобы светлейший гетман не заводился никакими, хотя и наибольшими датками и респектами, никому за коррупции полковничих правительств и других военных и посполитых начальств не давал и насильно на них никого не устанавливал, но всегда, как военные, так и посполитые урядники должны быть выбраны свободными голосами, особенно же полковники, а после выбора утверждены гетманской властью, однако элекции таких урядников должны отправляться не без гетманской воли. Всё то же право должны и полковники сохранять и не постановлять без свободного выбора целой сотни сотников и других урядников через коррупции и любые другие респекты, не должны также через свое частное правление их от правительств отставлять.
XI
Казачьи вдовы и осиротевшие казацкие дети, казацкие вдовы и женщины без присутствия самых казаков, когда в походах, или на каких-либо будут находиться службах, чтобы не привлекались ко всяческим посполитым повинностям и не притеснялись требованиями налогов — договорено и постановлено.
XII
Не меньше городам украинским и от того совершается притеснение, что много кто из жителей, которые должны отбывать всяческие посполитые повинности для разных государственников, духовных и светских, поотходили в посессию, а их посполитые, которых осталось малолюдно, должны без единого облегчения всё те же двигать тягари, которые носили на себе с помощью отторженных и отошедших сел. Из-за этого после успокоения после военной передряги. Отчизны и после освобождения, дай Бог, ее от московского подданства, должна быть установлена через выбранных для этого комиссаров генеральная ревизия всех усадеб, и которые остались под державцами и представленная для внимания генерального Совета при гетмане, за которой разсудится и постановится, кому достойно принадлежит, а кому не принадлежит держать военные добра и усадьбы, и какие повинности и послушания подданские должно простонародье державцам отдавать. Также и от того убогим людям посполитым приумножается притеснение, что многочисленные казаки других людей посполитых, принимая себе в подсоседи, предохраняют и от надлежащих им повинностей, которые ложатся на общую тяжесь городовую и сельскую, а маетные купцы, защищаясь или гетманскими универсалами, или полковничьей и сотницкой протекцией, уклоняются от несения общих посполитых тягарей и не хотят помогать отбывать ее людям убогим. Пусть из-за этого светлейший гетман не забудет своими универсалами предрасположить как подсоседей казацких, так и купцов к посполитым повинностям и запретить им протекцию.
XIII
Столичный город Киев и другие украинские города с маестратами своими во всех правах и привилегиях предоставленных, чтобы были запрятаны незыблемым уважением сего акта элекционного постановляется и поручает подтверждение их в свое время гетманской власти.
XIV
А то, что более всего приносили притеснения посполитым людям на Украине прежде всего наезды и подводы, а казакам проводництво , из-за которых люди приходили к крайнему в имуществе своему уничтожению, то теперь лишь бы те подводы и проводництва совсем были оставлены и чтобы никто из переезжих отнюдь не решался нигде ни одной подводы брать, напитков, кормов и даней наименьших требовать, разве кто в публичных делах и то за подорожной светлейшего гетмана будет ехать, но и поэтому без единых поклонных даней, а дать лишь подвод, сколько в подорожный будет написано. Особенно, чтобы никакие лица военные и их, светлейшего гетмана, переезжие слуги не требовали за частными делами, а не военными, подвод, кормов, напитков, поклонов и проводников, так как через то городовым разорения, а бедным людям наносится обнищание. Однако, всякое лицо, большое, мелкое и наименьшее, за частным своим делом, а не военным, когда переезжает без рейментарской подорожной, должен за свой счёт всюду по городам и селам воспользоваться, а не требовать и силой никогда не брать подвод и проводников.
XV
А что аренды, уставновленные для годовой платы компаний и сердюкам и для наших военных затрат считаются за тягость посполитую от всех малоросийских обывателей, военных и посполитых, так же за неприятность и зажимание у простонародья есть компанейская и сердюцкая станция. Поэтому как аренды, так и упомянутая станция должны быть оставлены и целиком снесены. Затем пусть военное заброшенное сокровище реставрируется и устанавливается на отбытие и удовлетворение всяческих публичных военных таки затрат. А как много после окончания войны светлейший гетман должен держать платных компаний и пехотинцев при своей стороне на услугах военных, о том на генеральной Раде будет внимание и постановление.
XVI
Стократ убогие люди кричат и жалуются, что как индуктари и их факторы, так и выездные ярмарке совершают многочисленные свыше обычая и неисчислимые им вымогательства, из-за которых невозможно вообще убогому человеку свободно появиться на ярмарку продать какую-то малую вещь для покрытия убожества своего или на домовую потребность купить без ярмарочного платежа, а, не дай Бог, в вину какую-то, хотя малую, попасть, то выпадет быть ободранному от ног до главы от виездных ярмарочных. Из-за чего пусть индуктари и их факторы от них столько отбирают к военному сокровищу, сколько товаров, и такие ексакции, эвекты и индукты, которые будет вычислено в интерцигах , ничего лишнего от купцов не требуя и людям верным убогим не совершая наименьшего вымогательства. Так же и виездные ярмарочные лишь бы выбирали повинность из кого принадлежит, а не у убогих людей, прибывших на ярмарку с малой домовой продажей или для купли чего-то на домовую потребность, никаких дел, не только криминальных, но и текущих, не судили и вымогательства свыше обычая не совершали людям и городовым — будет оказывать содействие поэтому светлейший гетман своей добродумной заботой и властью; ему поручают и все в Отчизне неурядицы для премудрого взыскания, права и вольности военные для незыблемой сохранности и обороны, договоры сии и постановления для конечного выполнения, которые его сановность сводит подтвердить не только подписью своей руки, но и формально присягой и тиснением военной печати. А присяга та имеет в себе такое:
ПРИСЯГА ГЕТМАНА ОРЛИКА
Я, Филипп Орлик, новоизбранный Запорожского войска гетман, присягаю Господу Бог, славленому в святой Троице, на том, что, будучи избранным, объявлен и выведен на знаменитое правительство гетманское свободными голосами, по давним правам и обычаям военным, за соизволением наиболее светлой королевской величественности шведской, протектора нашего, от генеральной старшины и всего Запорожского войска здесь, при стороне его королевской величественности, и которое возле Днепра на Низе остается, через посланные лица, что настоящие договоры и постановления, здесь описанные и между мной и таки Запорожским войском узаконенные и утвержденные с полным советом на акте настоящей элекции по всем пунктам, комматам и периодам неизменно выполнять, милость, верность и старательную заботу к малороссийской Отчизне, матери нашей, о добре ЕЕ посполитым, о публичной целости, о расширении прав и вольностей военных, сколько силы, ума и способов станет, иметь, никаких факций не ладить с посторонними государствами и народами, а внутри в Отчизне на разрушение и хотя какое повреждение, объявлять всякие происки Отчизне, правам и вольностям военным, вредные генеральной старшине, полковникам и кому принадлежит, обещаю и повинность беру сохранять к высшим и заслуженным в Запорожском войске лицам уважение и любовь ко всему старшего и меньшего общества, а к преступникам, согласно артикулам правовым, справедливость. В этом мне. Боже, помоги, непорочное сие Евангелие и невиновная страсть Христовая.
А то все подписью руки моей собственной и печатью военной утверждаю.
Творилось в Бендере, года 1710, апреля 5 дня. Филипп Орлик, гетман Запорожского войска рукой собственной.